Благодаря усилиям Государственной Думы РФ с 1 марта 2021 года понятие "иностранный агент" стало ближе и важнее каждому российскому гражданину. Теперь любому блогеру надо держать ухо востро и вовремя лепить этот гадкий ярлык на людей и организации из установленного Минюстом списка. Не то прилетят крупный штраф и блокировка ресурса.

Конечно, Минюст и Госдума отнюдь не оригинальны. Они просто придали юридический, формально-карательный статус термину, которым отечественная публицистика уже давно "наградила" большевиков, революционную демократию и вообще всю российскую антимонархическую оппозицию начала 20 века. Дескать, брали денежки, получали инструкции и творили по указке из Европы всякие гадости.

Обыкновенно, в связи с подобными обвинениями сразу вспоминаются Первая мировая война и тема "ленинско-немецкого золота". Однако, хоть и с меньшей интенсивностью в информационном потоке постоянно муссируется и другой посыл: большевики - японские агенты, на деньги микадо подорвавшие усилия нашей армии в русско-японской войне 1904-1905 и устроившие Первую Русскую революцию.

Собственно, Ленин и не скрывал своего отрицательного отношения к этой войне, как империалистической, и провозглашал лозунг поражения царизма от передовой буржуазной Японии совершенно открыто и недвусмысленно. Его позиция полностью соответствовала тогдашним установкам международной социал-демократии, предписывавшей национальным пролетарским партиям бороться в войнах за поражение своего правительства и перерастание войн межнациональных в межклассовые, гражданские. Известны слова В.И. Ленина о том, что «не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению... перед нами не только военное поражение, а полный крах самодержавия». 

Естественно, и тогда, и теперь, те, кто путает понятия "Отечество" и "Его превосходительство" обвиняет большевиков в "национальной измене". Тема японского влияния на большевиков возникает в самых разнообразных ракурсах от "солидных" наукообразных опусов до фантастических романов. Знаменитая межавторская серия "Этногенез", например, посвятила ее раскрутке целую трилогию. Впрочем, от фантастов недалеко ушли самодеятельные блогеры-"историки", сочиняющие захватывающие сюжеты, в которых японские резиденты передают Ленину деньги и оружие через "связных" Засулич и Бонч-Бруевича.

Как было на самом деле? Что представляла собой русско-японская война?

КОРНИ И ПРЕДПОСЫЛКИ КОНФЛИКТА

К середине 19 века крупнейшие колониальные державы мира обратили пристальное внимание на "поле непаханное" - отсталый феодальный Китай. Первыми за него взялись британские наркоторговцы, получившие в ходе Опиумных войн безусловную поддержку своего государства в деле навязывания "диким" азиатам производимого в Индии дурмана. Следом подтянулись Франция и США. Эти три страны установили "золотой стандарт" китайского полуколониализма: открытые порты, "арендованные" опорные пункты типа Гонконга и экстерриториальные поселения-"сеттльменты", льготные или вообще нулевые таможенные тарифы, неподотчетность европейцев местным судебным органам. В ходе последующих многочисленных войн, направленных главным образом на подавление народных восстаний, права и привилегии колонизаторов постоянно увеличивались, а зависимость цинского правительства от новых "союзников" непрерывно возрастала, равно, как и экономическое бремя на плечах китайских трудящихся.

Российская империя старалась не отстать. Серия неравноправных договоров 1858 - 1860 годов приравняла российских подданных в Китае к прочим европейцам. Царская Россия узаконила захват Уссурийского края, куда сразу же рванулся иностранный, в первую очередь германский и американский, капитал, а также коммерсанты из Скандинавии и Бенилюкса. Они быстро заняли господствующее положение на российском Дальнем Востоке, оттеснив на вторые роли слабосильное отечественное купечество. Помимо земельных спекуляций и традиционного вывоза сырья зарубежные компании захватывали наиболее технически передовые направления развития. Например, заграничное телеграфное сообщение России через Дальний Восток оказалось в руках капиталистов из Дании.

Японский империализм из-за политики самоизоляции несколько опоздал к разделу сфер влияния в Китае. Однако, бурный рост капитализма в Японии после революции Мэйдзи требовал приобретения китайских источников сырья и рынков сбыта, а также вывоза инвестиций. Японская элита очень быстро и толково вкладывала капитал в национальную экономику и ей уже стало тесно на своих островах. Приведем только один красноречивый факт: почти средневековая Япония умудрилась меньше, чем за 10 лет создать эффективную судостроительную и судоремонтную отрасль, в то время, как царская Россия, развивавшая ее к тому моменту почти 200 лет никак не могла построить на Дальнем Востоке хотя бы один современный док. В итоге с середины 1870-х и на долгие десятилетия российские тихоокеанские корабли, в том числе и военные, становились на серьезную починку в порту Нагасаки. 

Пользуясь географической близостью, японский капитал стремительно овладевал теми нишами экономики российского Востока, которые никто еще не успел застолбить. Пока местные тугодумы соображали, как наладить выращивание риса в Приморье, японцы уже массово ввозили его в качестве дешевой и вкусной альтернативы дорогому хлебу. Из страны Восходящего Солнца через Владивосток в Приморье и далее потекли простейшие стройматериалы (кирпич, известь, даже сосновые доски!), каменный уголь, посуда и другие бытовые товары первой необходимости. На "предметах роскоши" вроде зонтиков и свеч японские торговцы делали баснословные состояния.

Тем не менее, ничего, кроме грабительской торговли и браконьерства Япония позволить себе на российском Востоке не могла. Зато она вовсю развернулась в Корее, куда еще не успели сунуть нос занятые освоением Китая западные империалисты. Японцы хозяйничали в Корее хищнически - принудительно сбывали выпущенные от имени корейского правительства необеспеченные бумажные деньги, скупая на них товары, земли и концессии. Свою продукцию при этом они продавали исключительно за серебряные таэли, навязывая ее приобретение корейскому государству на основе займов с грабительскими процентами. Японские банки выдавали кредиты в бумажной корейской валюте, а выплату процентов и возврат требовали в серебре. Они практически разорили корейское население, что привело к восстанию секты тонхаков 1894 года. Народным мятежом воспользовались немцы, имевшие свои виды на Корею и видевшие в ту пору в Японии наиболее опасного конкурента. При молчаливом согласии других держав Германия побудила марионеточное правительство Китая ввести в Корею свои войска якобы для помощи в подавлении бунта. 

Этот шаг привел в конечном счете к военному конфликту между Китаем и Японией. За спиной японцев маячили США, стремившиеся их руками ослабить позиции Германии и других европейских колонизаторов. Китайцев поддерживали Германия, Франция, Англия и Россия. При этом немцы вели двойную игру, одновременно активно сотрудничая с Японией в военно-технической сфере и фактически накачивая ей мускулы в обмен на некоторые торговые преференции.

Китайские генералы сдаются японским войскам, 1894-й год, гравюра

Итогом войны и запутанных дипломатических интриг стало полное поражение цинского Китая. Японский империализм захватил Корею и предъявил претензии на Маньчжурию, потребовал выплаты громадной контрибуции. Кроме того, японцы настаивали на получении их гражданами в Китае равного с европейцами и американцами привилегированного статуса. Мирный договор в Симоносеки зафиксировал колоссальные территориальные приобретения Японии: Корею (как вассала), Тайвань, Пескадорские острова и Ляодунский полуостров (юг Маньчжурии). Для выплаты контрибуции Китай согласился уступить Японии свои таможенные пошлины и взять кабальные кредиты у России, Франции, Англии и Германии.

Однако, давление европейского "концерта держав" вынудило Японию отказаться от Ляодуна в обмен на прибавку к контрибуции. При этом именно Россия, также претендовавшая на освоение Маньчжурии, выступила основным бенефициаром японской "потери". Более того, путем интриг и дворцовых переворотов царизм добился проникновения в корейскую экономику и сильно потеснил не только японцев, но и англичан. Европейские державы приступили к практически открытому разделу Китая на сферы монопольного влияния путем аренды значительных прибрежных территорий, строительства железных дорог и получения в конкретных районах исключительных концессий на важнейшие виды экономической деятельности. Свою железную дорогу - КВЖД - построила и Россия, заключившая с цинским правительством секретный военный договор, направленный против Японии.

Одновременно отечественные капиталисты принялись выдавливать японцев из дальневосточной экономики. Первым рухнул чрезвычайно выгодный для японцев бизнес по поставке стройматериалов, за ним последовали и другие виды торговли. Военный конфликт России и Японии стал практически неизбежен. Обе стороны не раз пытались устранить противоречия дипломатическим путем, шли на взаимные уступки (Россия "отдала" Японии корейскую экономику в обмен на признание фактического захвата Маньчжурии), но жадность оказалась непобедима. К тому же за спинами двух держав присутствовали их конкуренты, стремившиеся стравить второстепенных соперников и свести счеты между собой чужой кровью. Германия и Англия вели двойную игру, поддерживая и науськивая Россию и Японию, стремясь развязать между ними большую войну. Активно поддерживали нарастающий конфликт и США с их политикой "открытых дверей" в китайскую экономику.

Личная переписка германского императора Вильгельма Второго с его родственником Николаем Вторым дает нам богатый материал для анализа тайной дипломатии элит. Хитрый немецкий правитель постоянно подзуживал недалекого русского царя ввязаться в конфликт с Японией. 26 апреля 1895 года после российского демарша с требованием к японцам облегчить условия мирного договора с Китаем Вильгельм льстил Николаю:

От всей души благодарю тебя за то, что ты так прекрасно положил начало совместным действиям всей Европы на защиту ее интересов против Японии... для России великой задачей будущего является дело цивилизации Азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой желтой расы...

Эту же колониально-шовинистическую похвалу он повторяет в послании от 10 июля 1895 года:

...Европа должна быть благодарна тебе за то, что ты так быстро понял, какую великую роль должна играть Россия в деле насаждения культуры в Азии...

В последующие годы Вильгельм любыми доступными способами (вплоть до посылки написанной им самим аллегорической картины, изображающей союз Германии и России против азиатов) стремился навязать Николаю Второму активную роль в противостоянии с японцами. Перед самой войной кайзер открытым текстом писал царю: "Корея должна быть и будет русской," - и снабжал родственника разведывательной информацией относительно японского флота. Одновременно Германия активно вооружала Японию и поставляла ей военных инструкторов. Сухопутная армия Японии по сути была выстроена по немецкому образцу.

Лесть падала на благодатную почву. По свидетельству из дневника военного министра Куропаткина Николай Второй "держал в голове грандиозные планы": захват Маньчжурии, Кореи и Тибета, Персии, Босфора и Дарданелл.

Французская (что очевидно) карикатура на раздел Китая

В разжигании войны между Россией и Японией были заинтересованы Англия и США с их политикой "открытых дверей". США организовали Японии заем на военные расходы в сумме 500 миллионов золотых рублей. Для сравнения: затраты Японии на строительство военно-морского флота с 1897 по 1904 год: составили 200 миллионов золотых рублей. Всего же за время русско-японской войны Англия и США предоставили Японии пять займов на общую сумму свыше миллиарда иен, что покрыло примерно половину всех расходов Японии на ведение войны. В течение всей войны Англия снабжала углем военно-морской флот Японии. За счет английского адмиралтейства японцы перевооружали свои корабли артиллерией и снабжались боеприпасами. Английский транспортный флот в большей своей части использовался для перевозок грузов в Японию.

Следует понимать, что за "геополитическими вывесками" государств стояли определенные группировки национального капитала. Когда прежние и современные аналитики рассуждают об интересах Российской Империи в Китае, мы вправе задаться вопросом: хорошо, мы знаем, что японский бизнес плох, что он - хищник, но как насчет отечественных коммерсантов? Надо полагать, уж они-то вели совсем другую политику в отношении как своих трудящихся, так и китайцев с корейцами?

Факты говорят об обратном. Мы не будем затрагивать моменты, связанные с откровенной коррупцией, вроде земельных махинаций и воровства на госпоставках. Рассмотрим так называемый "честный" бизнес. Чудовищно высокие цены на продукты питания и дефицитные товары первой необходимости сочетались на российском Дальнем Востоке с крайне низким уровнем зарплат и других видов дохода работающего населения.

Ярким примером безудержной эксплуатации может служить такой выгодный в те времена промысел, как добыча морской капусты. Скупая продукт у тяжело трудившихся сборщиков буквально за копейки, спекулянты продавали его оптовикам втридорога. Те в свою очередь наживали многотысячные прибыли на сбыте деликатеса торговым компаниям из Европы и Америки, которые, естественно, не оставались внакладе, снабжая гурманов экзотической пищей по баснословным розничным ценам. При этом налоговая составляющая процесса шла, как правило, мимо кассы.

Обычная зарплата матроса дальневосточного китобойного судна в 1870-80-х годах составляла 9 рублей 25 копеек в месяц на готовых харчах. Что он мог себе позволить на эти деньги, сойдя в порт на праздничное увольнение по случаю Пасхи? 

Пасхальный кулич стоил 12 рублей, то есть больше его месячного жалования, так что для исполнения религиозной обязанности матросу требовалось выпотрошить карманы или приобрести пирог в складчину с товарищами. Бутылка самого дешевого шампанского облегчила бы кошелек матроса примерно на треть месячного дохода. Пиво имелось в наличии лишь японское и шло по рублю за маленькую бутылку. За ту же сумму матрос мог бы побриться в одной из городских парикмахерских. Билет на праздничный концерт в морском офицерском клубе стоил 5 рублей. Впрочем, "нижнего чина" туда не пустили бы и за деньги, поскольку там собиралась лишь "чистая" публика".

Как видим, относительно "культурный" отдых ему не грозил, поэтому оставалось лишь одно - завалиться в кабак и упиться до чертиков ханшином - сверхдешевым и крайне вредным самогоном китайского производства, закусывая солеными грибами, копченой рыбкой и огурцами. Собирательство, огородничество и рыбалка в заливах в те годы выручали местных жителей, спасая от дороговизны хлеба и другой сельскохозяйственной продукции.

Наверное, за маленькую зарплату нашему китобою и работать приходилось не очень много? А, может быть, отменное питание на судне хотя бы частично компенсировало низкое жалование?

О тяжести труда на китобойном промысле написаны горы литературы. Что же до питания матросов, то обычно им три раза в день выдавали по чашке разведенной на воде пшеничной муки и кружке китайского кирпичного чаю. Иногда пекли черный хлеб или заменяли муку черствыми сухарями. Люди падали в голодные обмороки и лишались даже такого скудного пайка.

На берегу точно так же кушали дровосеки-поденщики. Их рабочий день доходил до 16 часов за 25 копеек, которых хватало исключительно на еду. Выживали только самые крепкие.

Справедливости ради отметим, что острая нехватка на Дальнем Востоке квалифицированных мастеровых позволяла рабочим со специальностью зарабатывать значительно больше неквалифицированных собратьев. Так, рабочий день строителей, клавших кирпич, обычно длился не дольше 12 часов при сдельной оплате не менее рубля за день. Такая зарплата уже позволяла жить в избе, одеваться не в лохмотья, чуть лучше питаться и посещать общественные бани. Еще больше зарабатывали механики, кожевники, мукомолы. Однако, рабочая "аристократия" составляла ничтожную прослойку трудящихся равно, как и "независимые" ремесленники: кузнецы, портные, бондари, столяры. Лучше прочих жили часовщики и сапожники.

Примеров можно привести еще много, но суть ясна: в хозяйственной деятельности российский капитал отнюдь не отягощал себя "патриотическими" соображениями, с одинаковой беспощадностью эксплуатируя, как русских, так и китайских и корейских рабочих и крестьян, а также коренное население, обреченное на спаивание и неэквивалентный обмен пушнины на побрякушки. И если процесс первичной колонизации российского Дальнего Востока можно все-таки считать народным освоением территории, поскольку государство и купечество шли на слабо заселенные земли следом за охотником и крестьянином, то вторжение на древние культурные пространства Маньчжурии и Кореи являлось интервенцией в чистом виде. "Аренда" Ляодуна Россией даже юридически идентична схемам захвата Францией Гуандуна, Гуанси и Юньнани, Англией - Гонконга, Германией - Шаньдуна, Японией - Фуцзяни. Царское правительство в данном случае практически открыто действовало в качестве агента "безобразовской клики", владевшей лесной концессией в Корее, а также частных предприятий, Русско-Китайского и Северного банков, впоследствии слившихся в единый Русско-Азиатский банк. Бенефициары этих финансовых учреждений, владевших КВЖД, и были заказчиками кровавой бойни с "российской" стороны. Давайте-ка вспомним их.

Учредителями любимого детища министра Витте, Русско-Китайского банка, были:

1. Князь Эспер Ухтомский, друг и приближенный Николая Второго. Председатель правления банка, получал значительные денежные вознаграждения. Через Ухтомского непосредственно осуществлялась коррупционная связь банка с высшей государственной элитой России.

2. Банк "Лионский кредит" (15% акций). На тот момент крупнейший в мире частный банк со множеством зарубежных отделений. Принадлежал французскому олигарху Анри Жермену и имел в России ряд фактических монопольных прав, каких не имели иные иностранные банки.

3. Французский банк "Готтингер и К" (15% акций). Семейный банк швейцарских аристократов из Цюриха, баронов Готтингеров, основанный в Париже еще в 1786 году, то есть до революции.

4. Французский колониальный банк "Индокитай". Небольшой пакет акций РКБ принадлежал этому финансовому учреждению, за которым стоял Эрнест Денорманди, управлявший капиталами бывшего королевского Орлеанского дома, то есть деньгами потомков свергнутого в 1848 году короля Франции Луи-Филиппа.

5. Парижский и Нидерландский банк (15% акций). Крупный европейский банк, который контролировала денежная аристократия в основном еврейского происхождения. Ключевое влияние на банк имели семьи Фульдов и Бишоффсхеймов. Банк стал прародителем современного конгломерата "Парибас".

6. Санкт-Петербургский международный и коммерческий банк (15% акций). Один из крупнейших отечественных банков, в капитале которого сошлись интересы множества банков, компаний и предпринимателей из разных стран. В составе его основателей мы находим богатейшего греческого капиталиста России Федора Родоконаки, еврейские торговые дома обеих столиц, Кишинева, Одессы, а также Варшавы, Гамбурга, Амстердама, Франкфурта, Парижа, Лондона. Акционерами и партнерами банка были семьи Сименс и Ротшильд, германские банки, включая Дойче-банк и Дрезднер-банк. Руководил банком ставленник Ротшильдов Адольф Ротштейн. Сам Ротштейн тоже считался акционером Русско-Китайского банка (1% акций на сумму более 60 тысяч золотых рублей), однако, в реальности он держал эти акции в интересах своего друга, министра Витте, имевшего, таким образом личный интерес в активизации колониальных захватов в Китае и Корее.

7. Парижская национальная учетная контора (15% акций). Французский банк со смешанным государственным и частным капиталом, представленным широким спектром акционеров от Ротшильдов до мелких парижских рантье.

8. Московский купеческий банк (1% акций). Один из крупнейших российских банков, соединявших капиталы торговых и промышленных домов с вкладами аристократии и высшего чиновничества. Среди акционеров помимо купцов-миллионеров находим семьи баронов Штиглиц и Дельвиг, князей Щербатовых и Меньшиковых, графов Соллогуб и многих других светских лиц.

9. Русский для внешней торговли банк (1%). Мощная банковская группа российских капиталистов, созданная для кредитования внешнеторговых операций.

10. Министерство финансов России (30% акций по итогам допэмиссии 1898 года). Государство вошло в капитал РКБ ради использования его в своей финансовой политике в Китае. Кроме того, оно включилось в общество КВЖД. Вложенные при этом миллионы золотых рублей по сути стали подарком частным бенефициарам. На строительство КВЖД (частной дороги!) Российская империя ассигновала 400 миллионов золотых рублей. Одна верста дороги обошлась казне в 150 тысяч рублей, тогда как реальная ее стоимость не превышала 50 тысяч рублей за версту. Излишек осел, как водится, в частных карманах.

Кроме того, под гарантии казны РКБ кредитовал "безобразовскую клику" на 2 миллиона золотых рублей, которые должны были пойти на приобретение лесных и прочих концессий в Корее и Маньчжурии. В итоге четыре концессии и заготовленные лесоматериалы на 3 миллиона рублей после войны достались американцам. Безобразов так и не отчитался за использование кредита, возвращать его и выплачивать проценты пришлось поручителю.

11. Правительство Китая в размере вклада в 5 миллионов таэлей, внесенных на строительство КВЖД. Соответственно, китайское государство могло претендовать лишь на участие в прибылях банка именно от железной дороги. Заметим, что при этом оно бесплатно передало обществу КВЖД земли вдоль железнодорожного полотна и освободило его от уплаты любых налогов и пошлин, а также ввело облегченный паспортный и таможенный режим.

После поражения России в русско-японской войне Русско-Китайский банк перешел в руки французских акционеров и слился с Северным банком - подразделением финансовой группы Сосьете Женераль. Таким образом, одним из итогов войны стал фактический раздел КВЖД, которая принадлежала Русско-Китайскому банку, между японским и французским капиталом.

Итак, оказывается, что Российская империя в русско-японской войне выступала по сути в роли...иностранного агента, проливая кровь своих подданных ради дивидендов зарубежных акционеров. Такая политика была типична для царской  России. Только за период с 1895 по 1904 год иностранцы вывезли из России 800 миллионов золотых рублей дивидендов на вложенный капитал. Их банки в свою очередь получали баснословные проценты по займам. Так, если в 1892 году Россией было уплачено в пользу зарубежных кредиторов 32 миллиона 600 тысяч золотых рублей, то к 1904 году сумма ежегодных платежей возросла уже до 138 миллионов 880 тысяч рублей

Витте и его друзья из Русско-Китайского банка желали компромисса с Японией, чтобы в тишине спокойно стричь купоны. Несмотря на активное влияние "безобразовской клики" и отставку Витте, царское правительство до последнего шло на уступки японцам, однако, не могло согласиться на раздел Маньчжурии и окончательный уход из Кореи. Денежный интерес банкиров и концессионеров возобладал. В свою очередь японский капитал решился-таки раскрыть рот на жирный маньчжурский пирог.

Как оценивали эту войну наиболее прогрессивные представители российской элиты, описал в мемуарах генерал Игнатьев:

Отец, возмущаясь, говорил, что у нас и в России хватает дела, чтобы не лезть в авантюры на чужой земле. Он негодовал на Витте, который ухлопал миллионы на постройку города Дальнего и создал на казенные деньги Русско-Китайский банк, финансировавший дальневосточные аферы таких дельцов, как адмирал Абаза, сумасшедший Безобразов и их дружок Вонляр-Лярский. Не раз говаривал отец еще до войны, что не доведут Россию до добра затеи этой компании и что когда-нибудь за их жажду наживы, за их лесные концессии, которые они взяли на Ялу, под самым носом у японцев, привыкших уже считать себя здесь хозяевами, придется дорого расплачиваться всему государству.

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ

Что такое война? Война это боевое столкновение представляющих государства армий - особых социальных структур, организованных из обученных военному искусству людей, подготовленных для боя физически и морально, снабженных надлежащими средствами нападения и защиты и расходными материалами к ним, включая пополнение человеческими ресурсами, а также обеспеченных всеми видами довольствия (питанием, обмундированием, лечением, транспортом, связью, гигиеническим и хозяйственно-бытовым обслуживанием). Экономика государства питает армию. Возглавляющие войска руководители разрабатывают и претворяют в жизнь правильные стратегические и тактические решения, позволяющие нарушить планы врага и нанести ему поражение, главным образом путем уничтожения или захвата его живой силы и материальных средств, разрушения экономики и нанесения ущерба населению, овладения территорией противника и использования ее ресурсов в военных целях.

Соответственно, предательство или измена состоят в умышленном подрыве вышеперечисленного в интересах врага. Иностранные агенты разлагают воинскую дисциплину, пропагандируя неподчинение и дезертирство, организуя солдатские бунты и мятежи, побеги и сдачи в плен. Они стараются любыми способами нарушить или испортить снабжение, расшатать военное производство в тылу, устраивая, например, забастовки. Наконец, они шпионят в пользу врага, проникают в руководство и оказывают негативное влияние на управление войсками и государством в целом. Высшей формой предательства являются восстание и гражданская война против своего правительства.
Именно подобное поведение приписывают большевикам такие "исследователи" вопроса как Геннадий Головков, Игорь Горький и другие, подавая свои "открытия" в качестве сенсации. 

Между тем, чтобы узнать "грязные секреты" большевиков относительно их тактики в период русско-японской войны, достаточно почитать советские тематические монографии, просто-таки изобилующие подробными сведениями о том, как агитировали, подрывали и бунтовали. Правда, там же подчеркивается, что работали большевики в отличие от тех же эсеров независимо от японцев, денег от них не брали, приказов не выполняли, а связи имели лишь с революционными организациями Страны Восходящего Солнца.

Где же истина? Неужели действительно главной причиной поражения России от японцев стали статьи Ленина и прокламации его соратников? 

Для лучшего понимания давайте проанализируем с чем обе стороны - Россия и Япония - подошли к началу боевых действий. И начнем с самого "проклятого" вопроса, то есть проблемы японского шпионажа. Чтобы составить правильное представление о нем, следует принять во внимание всю богатейшую палитру русско-японских отношений того периода, не только дипломатических, но в первую очередь торгово-экономических, культурно-бытовых и даже криминальных.

В основе системы эффект японского шпионажа в Российской империи лежали массовая эмиграция японцев на Дальний Восток, а также значительный размах браконьерской деятельности, особенно морской.

Театр военный действий

С 1870-х японские подданные начали переезжать на российский Дальний Восток, имея целью главным образом торговлю и ремесленную деятельность. Среди них совершенно спокойно действовали кадровые офицеры разведки, которые через национальную диаспору налаживали эффективные шпионские резидентуры. В летние месяцы в российских водах появлялись браконьерские суда, на борту которых под видом рыбаков за берегами наблюдали представители японского военного флота.

Настоящий бум японской трудовой миграции начался с 1891 года, когда по инициативе генерал-губернатора С. М. Духовского японцам разрешили практически бесконтрольный въезд для работы на строительстве Уссурийского участка Транссибирской магистрали и судоремонтного дока во Владивостоке. Тысячи японцев прибыли в Россию по договорам о поставках рабочей силы и еще многие сотни самовольно. Военные агенты потенциального противника получили прямой доступ к стратегическим объектам - железной дороге и порту.

Впрочем, о состоянии российской Тихоокеанской эскадры Япония имела всегда самую актуальную информацию, причем с минимальными расходами и усилиями. Согласно русско-японскому договору о торговле и границах японский город Нагасаки стал портом зимовки Тихоокеанской эскадры. Там корабли ремонтировались и пополняли запасы, а экипажи судов отдыхали в специальных борделях и кабаках для русских, где, естественно, вовсю работала японская разведка. Особым вниманием пользовались старшие офицеры эскадры, которым старались навязать постоянных наложниц.

Известная японская шпионка гейша О Эй, которую курировал разведчик Сонэ Тоситора, содержала "гостиницы" для русских офицеров. Во время визита цесаревича Николая в Японию в 1891 году она даже сумела провести ночь с наследником престола. Впоследствии О Эй принимала у себя военного министра Куропаткина и пленного генерала Стесселя, сдавшего порт Дальний и крепость Порт-Артур. Как говорится, без комментариев.

Привыкшие к японкам флотские офицеры часто забирали их в Россию. Нанимались японки и прислугой в офицерский клуб Владивостока, а также нянями в семьи. Таким образом, глаза и уши вооруженных сил микадо приглядывали за Тихоокеанской эскадрой. Японцы всегда имели исчерпывающую информацию о составе флота противника и командной части его экипажей.

На рубеже веков Владивосток был буквально нашпигован японскими разведчиками. В городе проживало более 2 тысяч японцев, среди которых имелось немало отставных солдат, резервистов и запасных унтер-офицеров. Из Владивостока японские коммерсанты опутали густой сетью магазинов и лавок Дальний Восток и Восточную Сибирь. Перед самой войной они все еще являлись главными поставщиками продовольствия для русских войск. Мука, чай, картофель и другие овощи, бакалея для наших солдат - все это находилось в руках предпринимателей из стана возможного врага.

Короче говоря, для получения сведений японская разведка отнюдь не нуждалась в услугах маргиналов из революционных партий. Учитывая повышенный интерес охранки к подпольщикам, контакты подобного рода могли только помешать работе японских шпионов. И без большевиков японское командование имело достаточную информацию о состоянии российских вооруженных сил, об их преимуществах и недостатках, материальных запасах и состоянии транспорта. Японскому командованию были известны даже мобилизационные планы врага вплоть до уровня волости.

Российская армия по праву считалась среди сильнейших в мире. Однако, на ней серьезно сказывалась общая ситуация в стране. Техническая модернизация проходила медленно, в "медвежьем же углу" неспешнее во сто крат. У дальневосточных войск практически не имелось современной артиллерии и пулеметов. Последних было всего 8 штук в единственной пулеметной роте (у японцев 147). Из тяжелой артиллерии на вооружении стояла 152-мм полевая мортира образца 1887 года, считавшаяся "современной", но на деле полностью устаревшая по дальности и скорострельности. Береговая артиллерия крепости Порт-Артур вместо бронебойных и фугасных снарядов снабжалась чугунными, часть которых впоследствии оказалась бракованной. Инженерные сооружения крепости рассчитывались на отражение 240-мм снарядов, тогда как японская артиллерия уже обладала 280-мм мортирами.

Ощущался острый недостаток боеприпасов, который никак не мог быть быстро восполнен промышленностью. При норме 840 патронов на винтовку на складах и в войсках имелось лишь по 400, заводы же могли дать еще 150 в год. Телефоны и телеграфное оборудование в России не производились и в армии почти не использовались. Не хватало даже оптических приборов, включая простейшие офицерские бинокли. Генерал Игнатьев вспоминал состояние офицерского обмундирования перед русско-японской войной:

Каково же было мое изумление, разочарование и негодование, когда оказалось, что ни один из предметов военного обмундирования и снаряжения мирного времени не был приспособлен к войне. Даже шашки не были отпущены. Мундиры и кителя - узкие, без карманов, пальто - холодное, сапоги - на тонкой, мягкой подошве.

Кадровый состав российской армии оставлял желать лучшего, как в количественном, так и в качественном отношении. Половина новобранцев приходила на службу, не разумея грамоты (у японцев 23%), унтеров не хватало. Нехватка запасных офицеров по штатам военного времени составляла страшную цифру - 27 тысяч человек. Уровень образования офицерского корпуса был в лучшем случае средним. В целом только 2% кадровых офицеров имели какое-либо высшее образование, не обязательно военное. Полковников с "вышкой" служило 29%, генералов - 57%.

Естественно, стратегическое и тактическое мышление подобных командиров оставалось в лучшем случае на уровне достижений времен русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Пехота у них ходила сомкнутым строем, окопное дело знала слабо, маскироваться не умела. Генералы уповали на большую численность и стойкость русских солдат. Считалось, что в противостоянии с "азиатами" этих факторов более чем достаточно для легкой победы.

Царские военачальники откровенно недооценивали силу японских войск. Главный эксперт по ним, военный агент в Японии подполковник Генштаба Ванновский в 1900 году сделал такое заключение:

...Японская армия далеко еще не вышла из состояния внутреннего неустройства... Пройдут десятки, может быть, сотни лет... пока ей станет по плечу тягаться на равных основаниях хотя бы с одной из самых слабых европейских держав...

Kuropatkin Alexey Nikolaevich.jpg
Алексей Николаевич Куропаткин, военный министр РИ до 1904-го года

Столь самонадеянный и близорукий взгляд вполне поддерживал военный министр Куропаткин, который в июле 1903 года доложил царю, что не стоит ни о чем беспокоиться, мол, подготовка вполне достаточна. В чем же она состояла?

Перед войной дальневосточные войска усилили за счет призыва запасников, доведя их общую численность до 122 тысяч человек против 85 тысяч у японцев (к концу войны после всех потерь и пополнений счет был 788 тысяч на 750 тысяч). Это было практически единственное полезное мероприятие, не считая перегона эскадры Рожественского.

Тихоокеанская эскадра России в целом технически сильно уступала японским боевым кораблям: по площади бронирования бортов (33% против 60%), скорости хода, дальности артиллерии и пробивной силе ее снарядов. Боевая и морская подготовка экипажей, особенно офицеров находилась на очень низком уровне. Генерал Игнатьев пишет:

...кроме четырех современных броненосцев, пары крейсеров да десятка миноносцев, вся остальная эскадра представляла разношерстную армаду старых «самотопов» до увеселительной великокняжеской яхты включительно; ради экономии на угле флот в учебные плавания ходил мало, а ради экономии на снарядах стрелял в мирное время еще меньше; отпускавшиеся средства шли широким потоком в карманы подрядчиков и акционерных обществ как русских, так и иностранных. Большая часть личного состава эскадры ознакомлялась со своими кораблями, а подчас и с самим морским ремеслом только на походе.

РСДРП в ту пору находилась на переходном этапе от кружковщины, раздиралась фракционной борьбой и никакого влияния на состояние армии на Дальнем Востоке оказывать не могла.

ГРЯЗНАЯ ВОЙНА

Как и любая другая, русско-японская война сопровождалась многочисленными злоупотреблениями со стороны буржуазии и чиновников, желавших нажить на конфликте дополнительный к обычному капитал. Им мало было "законных" прибылей от поставок.

С самого начала войны русская армия в Маньчжурии испытывала острый недостаток продовольствия и обмундирования, вызванный злоупотреблениями коррумпированных дельцов. Схемы были разными, попадались и остроумные. Например, сотни тысяч полушубков и пар валенок, потребных для зимней обмундировки солдат, прибыли в Маньчжурию уже после подписания мирного договора. Поставщики, получившие оплату от казны, по ее же поручению продали часть груза китайским купцам и заработали на этом комиссионные. Завышение цен на продуктовые подряды превратилось в абсолютную норму. При этом армия не могла получить даже купленную втридорога еду. За время войны на железных дорогах разворовали более 6 тысяч вагонов с военным имуществом, в первую очередь пищевым. Крали даже благотворительные грузы императрицы.

Русские солдаты в окопах

Плохо было и с вооружением. Военный министр Куропаткин писал, что в 1904 году военным министерством было заказано пулеметов вьючных 246, а получено 16; пулеметов на лафетах 411, изготовлено — 56; фугасных мелинитовых снарядов — 25600, не сдано ни одного; фугасных бомб для 6-дюймовых мортир 18000, не изготовлено ни одной; скорострельных гаубиц 48, не сдано ни одной, и, наконец, из 240 заказанных горных орудий армия получила только 112.

Голодные, раздетые и разутые русские солдаты деморализовались самой обстановкой провальной войны без всякой агитации большевиков. Генерал Игнатьев свидетельствует:

...в отношении обмундирования русская армия оказалась столь плачевно неподготовленной, что через шесть месяцев войны солдаты обратились в толпу оборванцев...

Правительство стремилось изолировать фронт от информации о революционных событиях в России. С этой целью на месяцы задерживалась доставка в войска частной корреспонденции. Однако, методы, прекрасно работавшие с только что освобожденными крестьянами тридцать лет назад в период турецкой кампании, уже не годились для их куда более развитых потомков. "Малый" классик русской литературы Викентий Вересаев, служивший на фронте врачом, оставил такую зарисовку вызревания революционного настроя в армии:

Нынче утром солдаты говорят мне: "Ваше благородие! Вот в "Вестнике маньчжурской армии" пишут, что мы тут за веру воюем! За царя и отечество. Как это так? Веры нашей никто не трогает, царя не обижают. А отечество — китайское".

Культурный уровень офицерства по свидетельству Вересаева в большинстве не поднимался выше пьянства и азартных игр, на которые и уходил их тыловой отдых. Высшее командование часто относилось к солдатам абсолютно бесчувственно. Вересаев писал:

Люнет, который занимала рота, был громко известен во всем корпусе. Офицеры называли его «Сумасшедшим люнетом», потому что, продежурив в нем сутки, два офицера сошли с ума и прямо с позиций были отправлены в госпиталь; солдаты прозвали люнет «Мышеловкой». Для чего он существовал, какое было его назначение, — никто не мог понять. Люнет лежал совсем одиноко в чистом поле, на полверсты вперед от наших позиций и всего за четыреста шагов от японских; с флангов японские позиции загибались вокруг него, а справа и несколько сзади серела вдали грозно укрепленная японцами деревня Ламатунь; кроме того, люнет был под косым обстрелом одного из наших люнетов. И отовсюду в него летели пули.

Начальник дивизии рапортом указывал корпусному командиру на полную ненужность этого люнета, на то, что в любой момент японцы шутя могут перебить всех его защитников. Корпусный положил на рапорте резолюцию: «Умереть в окопах — это значит одержать победу». И все знали, — он очень гордился, что в районе его корпуса линия укреплений выдается вперед больше, чем в соседних корпусах; и все знали так же, что сам он ни разу не рискнул самолично побывать в этом люнете. Японцы спокойно предоставляли русскому вождю тешить свое честолюбие; наши два раза очищали люнет, и японцы его не занимали; видимо, он был им не нужен и не страшен...

— Жалко Беспалова, хороший был солдат,— равнодушно заговорил Катаранов.

И вдруг губы его задергались, искривились, как у маленького мальчика, и слезинки запрыгали по редкой бороде. Он поспешно оперся локтем о колено и закрыл рукою лицо от солдат.

— Ничего! «Умереть в окопах — это значит одержать победу»… У-у, с-сукин сын!.. — Катаранов смаргивал слезы, а его тонкие губы злобно кривились и растягивались. — Вы еще мало видели в бою нашего солдата. Какие молодцы! На смерть идут, как на работу, спокойно и без дрожи… Русский человек умеет умирать и будет умирать, но, — господа! Дайте же, за что умереть!..

Он ближе придвинулся к Резцову, чтоб не слышали солдаты, и, с страдающею ненавистью в голосе, зашептал:

— Знаете вы про дела нашего полка на Шахе? Шли мы на деревню без разведок, без артиллерийской подготовки. Господин полковник, Дениска наш, вбил себе в голову, что деревня пустая стоит. Проезжий казачишка пьяный, видите ли, сказал, — как не поверить? И шли мы в атаку с незаряженными ружьями. Офицеры верхом… Япошки подпустили нас, да сразу и ахнули, — из ружей, из пулеметов. Боже мой, что было!.. Восемьсот человек легло. Дениска наперед всех ускакал… Мы ждали, его отдадут под суд, — какое! У корпусного в реляции это вышло так великолепно: «При атаке легло восемьсот человек»… И Дениска получил золотое оружие!.. А командир Ромодановского полка — умница, дельный — почти без потерь взял три укрепленных деревни, — корпусный не подал ему руки! — «Отчего у вас так мало потерь? Вы — трус! Вот слесарцы восемьсот человек потеряли!..» И никто из его полка не получил награды… Знаете вы все это?

— Знаю. — Резцов слабо улыбнулся и вполголоса пропел:

Один полковник умный был,

И тот немилость заслужил:

Убитых мало!..

Убитых мало!..

— И это знаете... — Катаранов охватил руками колени и угрюмо задумался.

Тучи уходили, проглянуло солнце, но ветер дул, и было холодно. Беспалов все хрипел и метался под наброшенным на него полушубком; его вздувшееся лицо было теперь почти черное.

Катаранов глубоко вздохнул и покрутил головою.

— Тяжело мне! Ох, как тяжело!.. Пошли у меня в последнее время разные мысли, нет от них нигде места. Ничего мне теперь не надо, ни о чем я не молюсь — пусть будет, что будет… Недельки две назад рассказал мне адъютант из штаба корпуса… Видите, вот перед нами, за речкой, японская сопка; укреплена она, — не подступишься, форменная крепость. Так вот Соболев, корпусный наш, изо всех сил выбивался на военном совете, доказывал, что непременно нужно ее взять в лоб. — «Это, говорит, стратегический ключ. Придется положить десяток тысяч, но что же делать? На то и война!..» Десяток тысяч! А почему ему это нужно? Перед сопкою какой корпус стоит? Наш. Если сопку возьмем, как ее назовут? Соболевскою. Путиловская сопка есть, будет еще Соболевская…

Резцов слушал насторожившись. Катаранов, перед которым он так еще недавно благоговел, теперь колебал в нем то, что для Резцова было основою всего их дела: не критиковать, не копаться в распоряжениях, а с бодрою верою делать то, что приказано. Враждебно глядя Катаранову в глаза, он возразил:

— А может быть, это вправду необходимо. Как мы можем рассуждать? Разве мы знаем их планы?

— Нет, не знаем. Может, и необходимо! Уехал тогда адъютант, я это и сам подумал. С чего ему было верить? Баронишка, болтун и враль… А я вот поверил. Стой, почему? И пошли у меня мысли. И увидел я, что давно уж оттуда не жду ничего, — только глупостей и пакостей. Может, нечаянно чтo и хорошее придумают, да нет уж веры… Голубчик, вы только подумайте в своей голове: вот, сидим мы в этой чертовой мышеловке, мерзнем; вот солдат умирает, — золото-солдат, цены ему не было… Что такое? Для чего? Какой смысл? Ведь и вы, и я, и солдат, всякий знает, что смыслу нету. Что же это такое? — Подняв брови, Катаранов удивленно осматривался, как будто только что проснулся в незнакомом месте. — Ведь это все кругом люди, не мешки с песком. Взяли, ткнули сюда, говорят: «Не рассуждай»…

Отметим, что несмотря на все лишения, массово бунтовать русская армия стала только после завершения войны. Инсинуации о предательстве тыла не находят подтверждения в фактах. Более того, участники развернувшегося в ходе революции забастовочного движения старались не нанести ущерба солдатам. 6 декабря 1905 года генерал Линевич писал Николаю Второму о железнодорожной стачке на Востоке:

...докладываю, что забастовка не распространяется на отправление войск с театра войны на родину, на подвоз продовольствия для армии и теплой одежды тоже для армии.

Подведем итог. Для инсинуаторов он неутешителен. Миф об "ударе ножом в спину" со стороны японских агентов-большевиков, как причине поражения в "патриотической" войне, не находит подтверждения в исторических фактах. И война-то велась в интересах иностранных держав и капиталистов, и шпионаж японцы осуществляли с попустительства коррумпированных властей, и подрыв боеспособности армии целиком лежит на совести тогдашней элиты. Генералы, бизнесмены, аристократы, царские чиновники, и даже сам император - они и были настоящими иноагентами.
А большевики? А большевики говорили правду. Ленин писал:

Из-за чего же борется теперь не на жизнь, а на смерть русский рабочий и крестьянин с японцами? Из-за Маньчжурии и Кореи, из-за этой новой земли, захваченной русским правительством, из-за "Желтороссии". Русское правительство обещало всем другим державам сохранять неприкосновенность Китая, обещало отдать Маньчжурию Китаю не позже 8 октября 1903 года и не исполнило этого обещания. Царское правительство настолько уже зарвалось в своей политике военных приключений и грабежа соседних стран, что идти назад оно уже оказалось не в силах. В "Желтороссии" настроены крепости и гавани, проведена железная дорога, собраны десятки тысяч войска.
Но какая же польза русскому народу от этих новых земель, приобретение которых стоило столько крови и жертв и будет стоить еще гораздо больше? Русскому рабочему и крестьянину война сулит новые бедствия, потерю бездны человеческих жизней, разорение массы семей, новые тягости и налоги. Русскому военному начальству и царскому правительству война кажется обещающей военную славу. Русскому купцу и промышленнику-миллионеру война кажется необходимой, чтобы отстоять новые рынки для сбыта товаров, новые гавани в свободном незамерзающем море для развития русской торговли. Голодающему мужику и безработному рабочему у себя дома не продать много товаров, надо искать сбыта в чужих землях! Богатства русской буржуазии созданы обнищанием и разорением русских рабочих, — и вот, чтобы увеличить еще более эти богатства, рабочие должны теперь своею кровью добиваться того, чтобы русская буржуазия могла беспрепятственно покорять и кабалить работника китайского и корейского.
Интересы алчной буржуазии, интересы капитала, готового продать и разорить свою родину в погоне за прибылью, — вот что вызвало эту преступную войну, несущую неисчислимые бедствия рабочему народу. Политика деспотического правительства, которое попирает все человеческие права и держит в рабстве свой народ, — вот что привело к этой азартной игре кровью и достоянием русских граждан. 

И через столетие мало что можно добавить к этой справедливой оценке.

ЛИТЕРАТУРА

1. Магомедов Р. Р. Русско-японская война (1904-1905) и ее место в концепции В. И. Ленина о мировой революции. // Вестник ЛГУ им А. С. Пушкина. 2014. № 2, том 4.

2. Ленин В. И. ПСС. Т. 8, 9, 10.

3. Черменский Е. Д. Русско-японская война 1904-1905. Лекции, прочитанные в ВПШ ЦК КПСС. М.: Знание, 1954.

4. Шацилло В., Шацилло Л. Русско-японская война 1904-1905. М.: Молодая гвардия, 2004.

5. Моргун З. Ф. Японская мозаика Владивостока (1860 - 1937). Владивосток: Музей Арсеньева, 2014.

6. Фурсенко А. А. Борьба за раздел Китая и американская доктрина открытых дверей. 1895 - 1900. М,: АН СССР, 1956.

7. Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895–1907). М-Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1947.

8. Переписка Вильгельма II с Николаем II : 1894-1914 гг. / Вильгельм II, Николай II ; с предисловием М. Н. Покровского ; Центрархив. - Москва ; Петроград : Государственное издательство, 1923.

9. Головков Г. Бунт по-русски: палачи и жертвы: рандеву с революцией 1905-1907 гг. М.: Детектив-Пресс, 2005.

10. Горький И. Г. Крест России. М.: Издательский центр "Наука", 2008.

11. Ананьич Б.В. Россия и международный капитал. 1897 - 1914. Л.: Наука, 1970.

12. Сорокин А. И. Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905. М.: Воениздат, 1952.

13. Вотинов А. Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904–1905 гг. М.: Воениздат НКО СССР, 1939.

14. Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М.: Воениздат, 1986.

15. Вересаев В. В. Рассказы о японской войне (любое издание).