Россияне, кажется, давно уже не ждут ничего хорошего ни от слова “гибридный”, ни тем более от слова “демократия”. С одной стороны, нас окружают гибридные войны с ядерной смесью из боевых действий и информационно-психологических атак (сказать по правде, войны всегда были такими, но человечеству будет неприятно думать, что оно наступает на одни и те же грабли век за веком).

С другой стороны, “демократия” западного образца себя дискредитировала, что ясно в том числе и по масштабным уличным протестам в Европе и США, а также по продолжающимся коррупционным скандалам среди народных избранников, даже в таких спокойных странах как Исландия.

Казалось бы, что хорошего может получиться, если совместить слова “демократия” и “гибридный”?

Тем не менее, мы попробуем.

Проблемы представительской демократии

Представительская демократия — это почти всё то, что мы видим в мире политики каждый день. Подавляющее большинство людей не участвует в управлении государством. Но раз в несколько лет оно молча ставит галочки напротив фамилий незнакомцев в надежде, что избранные народным голосованием люди будут представлять их интересы во власти.

Как бы не так. Большинство кандидатов забывают о своих обязанностях сразу же, как только попадают пятой точкой в заветное кресло. Ибо законодательство практически всех стран не предусматривает никакой обратной связи от избирателей. Наоборот, счастливчик тут же наделяется юридической неприкосновенностью, и выбить его с насиженного места по закону можно только в случае откровенного беспредела. В результате, всё время от выборов до выборов избранники занимаются заколачиванием денег и лоббированием бизнес-интересов своих сватов-братов (а в особо запущенных странах — своих собственных), наплевав на народную волю.

Попытка исправить этот изъян была предпринята в странах социалистического блока, где действовал принцип “императивного мандата”, согласно которому депутата могли отозвать, если он нарушал, например, предвыборные обещания. Хотя толку в этом было немного, ибо демократичные Советы по факту подчинялись закрытой и авторитарной Компартии.

Как видно, неподконтрольность избранных чиновников народу — основная проблема представительской демократии.

Проблемы прямой демократии 

Для тех, кто устал от депутатского вранья, логичным выходом кажется прямая демократия, при которой решения принимаются всеобщим голосованием. На бумаге всё выглядит идеально: мнение каждого человека учитывается, так что “ошибиться” невозможно.

На практике всё намного печальнее. Оцените, например, затраты на референдум в Москве по поводу установки памятника Дзержинскому: 450 миллионов рублей. На Крымский референдум было потрачено почти 2 миллиона долларов.

Мы, конечно, недовольны огромными зарплатами российских депутатов с учётом того, сколько “пользы” они приносят. И всё же эти зарплаты, пусть и несправедливо завышенные, не идут ни в какое сравнение с тем, сколько времени и денег могло бы тратиться, если бы по каждому вопросу (а их в стране может решаться по несколько десятков каждый день) пришлось бы устраивать референдум.

Правда, современные технологии позволяют эффективно избавиться от этой проблемы. Сейчас с помощью компьютеров и Всемирной Сети можно устроить волеизъявление хоть за час, а поставить галочку за нужный пункт — из любого места, где в принципе есть Интернет.

Но остаётся вторая проблема: недостаток времени и квалификации у голосующих.

Давайте оценим один из случайных законопроектов, которые недавно крутились в Гос. Думе:

Уже одно название впечатляет, не правда ли? Сам по себе текст законопроекта достаточно простой и состоит буквально в предложении ратифицировать указанные Соглашение и Протоколы. Но чтобы понять последствия для страны, нужно знать конкретное содержание этих документов и обладать хорошими познаниями в экономике и политике, поскольку здесь речь идёт о торговле, следовательно — об изменении структуры конкуренции на рынке.

Нужно знать, какие отрасли развиты и не развиты в России, Казахстане, Белоруссии и Вьетнаме. Представлять, кто выиграет и проиграет от свободной торговли, что будет с крупным, средним и мелким бизнесом, с наёмными работниками, с миграцией (следовательно — с культурной и межнациональной напряжённостью). Вы можете с уверенностью оценивать и прогнозировать все эти факторы? Лично я  — нет.

Разумеется, можно свои знания подтянуть до приемлемого уровня за пару часов (и это при условии, что вы хорошо учились в школе, а школа — хорошо учила вас). Но что делать, когда у вас 5-6 таких законопроектов в день только на федеральном уровне? А ещё пара — на региональном и 1-2 - на муниципальном? Когда работать, жить, отдыхать?

Поиск пути 

Вопрос принципиального преодоления этих недостатков давно занимает людей. Самое первое, что приходит в голову — это пользоваться представительской демократией в повседневной жизни, а прямой (то есть, выборами и референдумами) только в крайних случаях и раз в несколько лет. Именно по таким правилам сейчас и живёт большинство стран.

Однако, как уже было показано выше, на практике элементы прямой демократии отбрасываются: результаты голосования фальсифицируются, депутаты получают иммунитет к критике после выборов, а самое дикое — правительства иногда просто игнорируют референдумы. Как это происходило в СССР при голосовании по поводу его сохранения. Как это было в Греции в 2015-м по поводу выхода из долговой ямы ЕС. Как это, видимо, будет в Нидерландах по поводу ассоциации Украины и Евросоюза.

Очевидно, что гибрид прямой и представительской демократии должен быть сконструирован более хитро, чтобы быть работоспособным.

Попытки создания таких гибридов уже неоднократно предпринимались, и в результате даже получалось что-то устойчивое пусть не в масштабах человеческой истории, но хотя бы в масштабах десятилетий. Например, бывший ливийский лидер Муаммар Каддафи в своё время написал монументальную “Зелёную Книгу”, где обрушился на Западную демократию за её фактическую оторванность от народных нужд. Взамен он предложил государственное устройство под названием “Джамахирия” (переводится как “государство масс”), фактически совместившее в себе некоторые идеи анархизма и советского строя. То есть, с одной стороны, в стране объявлялась представительская демократия с широкими полномочиями для простого населения и с близкими контактами между народом и избранными представителями. С другой стороны, как население, так и демократически избранные им конгрессы и “народные комитеты” де-факто не обладали никакими серьёзными полномочиями и подчинялись невыборной, идеологически подкованной, военизированной силе под названием “Революционное Руководство”, куда входил и сам Каддафи.

В результате Ливия вслед за СССР получила редкую и слегка диковатую форму правления, при которой демократия становится любимой игрушкой в руках диктатуры. Позднее, как и в случае с нашей бывшей Родиной, демократические структуры оказались неспособны защитить себя после поражения (в нашем случае — ещё и предательства) настоящих органов власти в лице, соответственно, Революционного Руководства и КПСС. Ливия в 2011-м, как и Россия в 1991-м, оказалась обезглавленной и низвергнутой в хаос после исчезновения органа идеологического и силового управления, который формально вообще ни на что не должен был влиять. Что говорит о крайне низком качестве системы государственного устройства.

Какие уроки можно из этого извлечь? Во-первых, от демократии мало толку, если она выполняет чисто декоративные функции. Радикальные политики, которые говорят: “Вообще, у нас будет народовластие, но под присмотром идеологически правильного неизбираемого руководства,” — чаще всего лукавят и, мало того, делают систему очень уязвимой как к внутреннему антидемократическому перерождению, так и к внешнему влиянию. Поскольку подкупить несколько человек в закрытой элитарной структуре гораздо проще, чем половину населения (необходимую для принятия решения на референдуме).

Второй урок заключается в том, что возможности по организации голосований всегда упираются в технологические ограничения. Сколько Каддафи ни упрекал европейскую представительскую демократию в недостаточной “народности”, сам он в результате скатился к аналогичной системе.

Невозможно активно использовать референдумы до тех пор, пока затраты на их проведение не станут составлять меньше одной миллиардной доли ВВП страны. Невозможно использовать референдумы качественно до тех пор, пока система образования и распространения информации не позволит сделать из каждого гражданина эксперта в политологии, экономике, социологии и немножко — в естественных науках.

Созрели ли в нашем обществе такие условия?

Делегативное голосование 

По Европе уже некоторое время ходит идея о создании системы, которая позволила бы размыть границы старых типов демократии: “делегативной демократии” (в англоязычной литературе - “Liquid Democracy” - или “жидкая/текучая/ликвидная демократия”), основанной на, соответственно, “делегативном голосовании”. Подробное описание её можно получить здесь. А мы остановимся на основных моментах.

Делегативное голосование — это гибрид прямого и представительского голосования, при котором каждый гражданин может избрать представителя, голосующего за него, но при желании может проголосовать и сам, забрав свой собственный голос у делегата.

Поясним на примере.

В некой стране Папуасии лидирующей партией, имеющей большинство мест в парламенте, является “Единая Папуасия”. Соответственно, эта партия может самостоятельно принимать все решения, не считаясь с мнением других партий и народа.

Предположим, что какой-то депутат внёс в парламент закон “О защите исконных экономических, духовных и политических ценностей и противостоянии внешней агрессии”, по которому любого человека, оскорбившего или уличившего во взятке члена “Единой Папуасии”, сажают на 15 лет в яму с крокодилами и клеймят статусом “врага народа”, запрещающим получение зарплаты, пособий, пенсии, а также ограничивающим выезд из страны до конца жизни.

Все депутаты ЕП, безусловно, голосуют “за” и закон принимают. Таково положение дел с демократией в большинстве современных стран.

Что было бы, если бы в Папуасии была внедрена система делегативной демократии?

Члены ЕП по-прежнему проголосовали бы за, что дало бы им, допустим 55% голосов. Против проголосовали бы члены оппозиционных партий - это дало бы им 45%.

Однако после этого простые граждане получат право “перебить” голоса своих депутатов, если они им не доверяют. Допустим, 70% избирателей ЕП считают, что “народные” избранники проголосовали правильно и ничего менять не нужно. Либо же эти избиратели не считают себя достаточно компетентными в этом вопросе, поэтому просто не хотят выражать своё собственное мнение. Однако оставшиеся 30% считают закон слишком кровожадным и несправедливым, и голосуют против.

В итоге получается, что ЕП теряет 30% своих голосов в поддержку законопроекта, то есть от их изначальных 55% в абсолютном выражении остаётся только 38.5% (55% * 0.7 = 38.5%). А это уже меньшинство, и закон не проходит через парламент (для простоты мы предположили, что избиратели оппозиционных партий были полностью солидарны со своими депутатами).

Как видно, делегативная демократия совмещает преимущества прямой и представительской, но при этом лишена их недостатков.

С одной стороны, если делегаты голосуют в целом адекватно, то простым гражданам нет нужды вмешиваться, тратить время на детальный разбор законопроекта и строить из себя экспертов в том, в чём они ни пня не понимают. С другой стороны, если проходит голосование по вопросу, в котором делегаты могут поступить предвзято или некомпетентно, делегирующие граждане могут взять инициативу в свои руки и переголосовать так, как им хочется, изменив свою долю в общем потоке. Причём не обязательно делать это всем. Кто не доверяет, тот и отбирает свой голос у делегата, а волеизъявление остальных “по умолчанию” заменяется голосом их делегата.

Очевидно, что такая система не может существовать вне современных информационных технологий, потому что она требует колоссальных затрат на организацию. В отличие от прямой демократии, где нужно обеспечить каждому возможность голосовать и затем подсчитать голоса, при делегативной системе нужно ещё и реализовать возможности по делегации голосов, оперативной отмене/изменению делегирования и т.д. и т.п.

К счастью, мы живём в такое время, когда создать такую систему не сложно. Вопрос в наличии политической воли.

Виды делегативной демократии 

В примере с Папуасией была описана делегативная демократия, максимально приближенная к современной: по-прежнему существуют партии, парламент, и народ может “перебивать” голоса только у депутатов. Этот вариант можно рассмотреть как гибрид, сдвинутый в сторону представительской демократии.

У европейских пиратских партий гораздо большей популярностью пользуется полностью “ликвидная” демократия, при которой делегатом может стать абсолютно любой человек, если только ему отдал свой голос кто-то другой. Таким образом, не нужны ни парламенты, ни партии, ни депутаты — процесс определения делегатов становится достаточно хаотичным, а итоговая схема делегирования может получиться чудовищно сложной (и, кстати, нужно будет проследить, чтобы нигде не образовалось “циклов”, в которых гражданин А отдаёт свой голос Б, а тот в свою очередь передаёт голос обратно А). Зато у каждого человека есть гораздо больше контроля над своим решением. Этот гибрид, наоборот, сдвинут в сторону прямой демократии.

Примеры использования делегативной демократии

Помимо этого, некоторые системы делегативной демократии предполагают, что существуют разные отрасли для принятия решений. Например, не всегда разумно отдавать свой голос одному и тому же человеку по вопросам окружающей среды и одновременно — по фискальной политике или по развитию нефтяной промышленности. Поэтому делегативная демократия должна подразумевать либо возможность быстрого и простого “переключения” между делегатами, либо назначения сразу нескольких делегатов для решения вопросов из разных отраслей.

Ещё один маленький, но важный нюанс: в каком порядке осуществляется голосование. Должно ли оно происходить одновременно и хаотично? Или же сначала должны голосовать те, кто никому свой голос не отдавал, затем те, кто отдал свой голос первой группе (чтобы получить возможность “перебить” делегированный голос), затем те, кто отдал голос второй группе и т.д.? Должно ли голосование быть тайным в первом и во втором случае? Здесь может сработать разница в психологии, люди могут начать менять своё мнение не по существу вопроса, а чтобы подстроиться под уже полученные результаты чужих голосов.

Как бы то ни было, гибридная демократия только-только начинает свой путь в исторической практике человечества, и пройдёт ещё много времени, прежде чем будет накоплен опыт, позволяющий с уверенностью говорить, в каких ситуациях какая разновидность лучше работает. В то же время, очевидно, что любая из них имеет большие преимущества перед тем, что человечество использует сейчас в своих государственных системах — перед чисто представительской и чисто прямой демократией.

Что делать? Чем помочь?

Все, кому понравилась идея делегативной демократии (только попробуйте сказать, что нет), могут:

1) Распространять о ней информацию. Отсутствие элементарных знаний об альтернативе референдумам и выборам — основная проблема.

2) Ознакомиться с существующими реализациями. Например, с LiquidFeedback. Это готовое, бесплатное решение (впрочем, можно за деньги получать консультации, хостинг и т.д.). Однако ему явно не хватает рабочих рук для развития: переводчиков (в том числе, на русский), программистов, дизайнеров, консультантов, тестировщиков и т.д. Если вы относитесь к их числу, знаете английский и готовы помочь - you are welcome.

3) Внедрить одну из реализаций у себя: в политической организации или партии, в муниципальном образовании (мы живём в России, но всё же), в ТСЖ, в профсоюзе, в общественном движении, да даже на предприятии, чем чёрт не шутит. Попробовать, оценить и поделиться результатами с миром.

4) Поставить внедрение делегативной демократии основной из своих политических целей.

Заключение 

Гибридная (она же делегативная) демократия — это современное воплощение идей о народовластии, совмещающее достоинства других систем, и при этом лишённое многих недостатков.

В то же время, важно понимать, что форма голосования и принятия решений — не панацея от всех болезней общества. Как уже было показано выше, некоторые порочные политические системы могут игнорировать решения даже референдумов. А в России так и вообще за попытку организации референдума судят как за экстремизм. Та же участь, очевидно, может постигнуть и гибридную демократию, будь она внедрена. Причиной политических решений является воля, а форма принятия решений — лишь инструмент (удобный или неудобный - второй вопрос).

Для сравнения: чемпион мира по бегу на 100 метров всё ещё может показать неплохой результат, если побежит в строгих туфлях. Однако гораздо лучше его дела пойдут в специально подобранных кроссовках. С другой стороны, опустившемуся на социальное дно алкоголику что на ноги ни надень — он просто не сдвинется с места.

Так вот, гибридная демократия — те самые качественно подобранные кроссовки. Ничего не дают тунеядцам, но помогают тем, кто стремится вперёд и выше.