Вступление

Вероятно, среди читателей и редакции журнала найдутся люди, которые вели дискуссии в защиту достоинств государств советского типа. И, наверняка, они сталкивались с известным аргументом: «нужен тебе социализм – собери вещи и поезжай в КНДР». В среде пикейных жилетов от либерастии восприятие этой страны хорошо известно. Причем, изменению оно не подается. Что наглядно подтверждается комментариями, например, к этому видео. Credo, как говорится, quia absurdum. Хакамада Фукуяма и Кийосаки уже доказали преимущества развития либеральных обществ. История остановилась.

Только вот незадача...Историю остановили, но забыли целую страну.

Добавляет досады и тот факт, что даже такие титаны российской левой публицистики и академической науки, как Борис Кагарлицкий, Александр Тарасов и Александр Бузгалин ни разу не написали о Северной Корее каких-либо содержательных работ. Хотя, отчасти, это простительно. Ведь не так легко, имея крайне скудные статистические выкладки, закрытое общественно-политическое устройство и отвратительное состояние левого движения в России, вкупе с дискредитацией левой идеологии как таковой, выдавать годные статьи и исследования на тему.

Мы решили восполнить этот огромный пробел. И цель данного цикла статей - порвать наиболее устоявшиеся шаблоны в восприятии Северной Кореи. Для этого стоит последовательно рассмотреть генезис страны в четырех аспектах: политическая система, экономика, лично увиденное в ходе поездок по стране, а также специфику геополитического момента.

В своём изложении мы опираемся именно на технические аспекты функционирования государства. Так как Северная Корея стала едва ли не единственным государством, избежавшим неолиберальных реформ и испытавшем на себе лишь косвенное влияние неолиберализма – в виде резкого разрыва торговых связей с бывшим Восточным блоком, и в конечном итоге, в виде международных санкций. Несмотря на это, страна пережила все социалистические страны из советской зоны влияния, включая сам Советский Союз.

Желающие ознакомиться с классово верной интерпретацией идеологии чучхе могут проследовать по ссылке №5 в приложении (полемизировать с этой статьей мы не стали, хотя по мере чтения создавалось впечатление, что авторы «возьмут шире» и попытаются, например, охарактеризовать внешнеполитические риски КНДР, но авторы в процессе написания просто махнули рукой). В процессе подготовки материалов выяснилось, что не все западные эксперты вовлечены в неоконсервативную антикорейскую пропаганду. Есть и те, что опираются строго на исторические ряды фактов – эти материалы также были нами использованы.

Политическая система

Когда речь заходит об особенностях политической системы КНДР, левые зачастую некритично соглашаются с утверждением, что строй является по факту монархией. Однако, принимая такую логику без возражений, мы заведомо соглашаемся с фальшивым, иллюзорным аргументом противоположной стороны. Ниже мы разберем, как же на самом деле функционируют структуры власти.

По конституции Корейская Народно-Демократическая Республика как социалистическая республика представляет интересы всего корейского народа, где власть принадлежит всему трудовому народу (рабочим, крестьянам, военнослужащим и трудовой интеллигенции). Органы власти всех ступеней, начиная с уездных Народных собраний и кончая Верховным Народным Собранием, избираются на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права путем тайного голосования. Надо отметить, что круг избирателей соответствует определенному уровню выборов. Если избранный депутат утрачивает оказанное ему доверие, то избиратели могут в любое время отозвать избранного ими депутата.

Роль государства в КНДР рассматривается как направляющая сила. По 10-ой статье конституции КНДР опирается на идейно-политическое единство всего народа, основанное на союзе рабочих и крестьян, в котором руководящая роль принадлежит рабочему классу. Государство, опираясь на идеологию, как один из важнейших инструментов воспитания, воспитывает общество в коллективистском ключе. Идеи чучхе, главенство которых закреплено в 3-ей статье конституции, отводят ведущее значение революционному энтузиазму и творческой энергии трудового народа - субъекту общественной истории. Таким образом, в идеологии Трудовой Партии Кореи воспитание имеет приоритет перед способом производства материальных благ.

Очевидно, что такой подход требует наличие единого социально-политического организма, который, будучи тождественным субъекту революции, образно говоря, и есть большая революционная семья, члены которой связаны кровными узами и разделяют с вождем общую судьбу. Причем вождь в данном случае рассматривается как Отец нации и учитель, но не в коем случае не как властитель. В КНДР отношения между вождем и народом не строятся на отношениях властелина и подчиненного, они строятся на любви и доверии, которое достигается единодушием и сплоченностью.

То, что Вождь опирается на народные массы, а не элитарное окружение – является главным отличием народной Кореи от какого-либо диктаторского строя. Как говорил итальянский патриот Миничи, «Демократия означает строй, выбранный всеми людьми под руководством самого выдающегося, самого мудрого человека».

Как происходит выбор Вождя в КНДР?

Если Ким Ир Сен пришел к руководству с освобождением Кореи, где он принимал активное участие как командир партизанского отряда, то вот Ким Чен Ир и Ким Чен Ын пришли к руководству как преемники Ким Ир Сена, причем кровные. Но надо отметить, что формально они были избраны Верховным Народным Собранием — высшим партийным органом.

Тут надо сразу обозначить, что мы называем народным выбором. Задавшись этим вопросом, можно найти столько же ответов, сколько существует мнений насчет самой демократии. Прежде всего важна сама легитимность, т.е признание в народе. Главное то, что народ искренне любит и уважает своих вождей наравне с собственными родителями. Северокорейский выбор — это выбор идей, выработанных на практике Ким Ир Сеном, реализованных в идейно-теоретические основы преемником Ким Чен Иром и которые реализуются на практике и получают свое творческое развитие при следующих руководителях.

С точки зрения народа, КНДР Ким Ир Сен создал ту систему при которой большинство депутатов и высших работников партии пользуются полным доверием народа, а значит партии и вождю можно вверять свою судьбу. Разумеется, что избирается наиболее преданный человек вождю, на которого не могло оказываться дурного влияния со стороны и который воспитывался с расчетом на то, что он может стать руководителем. Таким образом,возможно, то, что мы наблюдаем — это не монархия, а патернализм, который является довольно распространенным явлением в остальной Азии, особенно в корпорациях при нынешних капиталистических отношениях. В КНДР же патернализм распространен и в самих массах. Увидеть родословную ученых или художников — дело не редкое. Необходимо учитывать и традиционную составляющую корейского общества, где не маловажную роль играет почитание старших в семье и преданность делу предков. Хотя такой подход вовсе не предполагает, что на пост руководителя может стать только сын или дочь.

Далее, попытаемся сопоставить сказанное выше нами с оценкой с противоположной стороны: в книге «Стратегическая культура Северной Кореи» за авторством Йозефа Бермудиса⁽²⁾ мы можем найти характеристику Ким Чен Ира как внимательного руководителя, сопоставляющего информацию из разных источников (в том числе ТВ-каналов – CNN, японского NHK, китайского CCTV), вникающего в максимальное число нюансов управления государственным аппаратом и принятия решений, и нередко требующем подробных письменных отчетов от нижестоящих структур, которые потом он лично изучает часами. Это контрастирует с тем образом, который обычно рисуют СМИ. В этой же книге мы можем найти схему высшего уровня государственного управления КНДР в виде «ромашки» о пяти лепестках, где каждый из лепестков представлен ближайшим окружением, аппаратом ТПК, аппаратом разведки, правительством, службой внутренней безопасности и Министерством Вооруженных сил соответственно. В центре «цветка» находится председатель. Очевидно, что председатель не столько находится «над» или «между» подотчетными институтами, сколько вовлечен в управление каждым из них и в координацию каждым из них (см. иллюстрацию ниже)⁽³⁾.

Обращаем ваше внимание на самый верхний «лепесток». В западном (в особенности американском) политическом анализе господствует представление о высшем руководстве КНДР как о всесильном клане (Family and close associates – члены семьи и ближайшие проверенные сторонники). Это верно лишь отчасти, а оформление и закрепление этой особенности северокорейского государственного управления произошло уже после разрушения Советской зоны влияния и в качестве реакции на события 1989-1993 годов (падение просоветских режимов в Европе и отсоединение советских республик), а, следовательно, может рассматриваться только как мера самосохранения государства.

Здесь также стоит отметить, что Ким Ир Сен скончался в 1994, и только в 1997 году его преемник Ким Чен Ир стал Генеральным секретарем ТПК, хотя Верховным главнокомандующим он стал еще при жизни Ким Ир Сена — в 1991 году как и Председателем Государственного комитета обороны  КНДР. Немного иначе обстояло дело с Ким Чен Ыном. Ким Чен Ир скончался в декабре 2011 года, и в этот же месяц Маршал Ким Чен Ын занял пост Верховного главнокомандующего армией; пост первого председателя ГКО и Первого секретаря ЦК ТПК Ким Чен Ын занял с апреля 2012. По сути, такие сроки без четких регалий власти и при отсутствии каких-либо закрепленных конституцией правил о преемственности по крови могло бы привести в иной другой стране к перевороту с последующей борьбой за власть. Это говорит о том, что правительство в КНДР легитимно не только в народе, но и лидера признают работники аппарата, которым по возрасту он годится в сыновья или внуки.

Единственное исключение - поимка прокитайского чиновника Чан Сон Тхэка и нескольких его подельников-протеже (попытка заговора - убедить Ким Чен Ына отказаться от ядерных испытаний, а затем заменить его братом Ким Чен Намом). Попытка Тхэка была пресечена в зародыше благодаря утечке информации с китайской стороны, устроенной Чжоу Юнканом⁽⁴⁾.

Наконец, мы подошли к вопросу о передаче власти «от отца к сыну». В действительности нет никакого наследования власти в стране: глава государства избирается Верховным Народным Собранием, состоящим из 687 депутатов. Предполагается, что воспитывающийся с детства в духе чучхе вождь пройдёт закалку сначала в низовых звеньях, переходя все выше и выше по «служебной лестнице», и когда действующий лидер партии и правительства примет решение о готовности преемника взять на себя ответственность за страну, тогда проводятся выборы. На суд Верховного Народного Собрания выставляются кандидатуры. Решение их обусловлено,скорее, подготовкой преемника и безмерным уважением к своему вождю. Теоретически, может быть избран кто угодно, но шансы у рекомендованного действующим лидером значительно выше. Не стоит забывать, что никакой глава государства не принимает решения в одиночку; зачастую он является лицом страны. В КНДР решения принимает партия, а именно Центральный Комитет (не отражено на уже представленной «ромашке», но косвенно подтверждено в тексте источника). Ситуация несколько изменилась в конце июня 2016 года, когда на сессии Верховного Народного Собрания КНДР объявили о создании Государственного Совета и об упразднении бывшего высшего органа власти — Государственного Комитета Обороны. Председатель Госсовета имеет ограничение на пребывание на своем посту — 5 лет, затем следует переизбрание⁽⁵⁾.

Далее нам видится необходимым дать конкретную классификацию государственного строя на основании новейших теоретических наработок постсоветского критического марксизма. Как известно, экономика КНДР является плановой (более подробно рассмотрим ее во второй статье); и как мы уже установили, только и исключительно факт последовательного правления представителей поколений одной и той же семьи Ким технически роднит политическую систему Северной Кореи с монархией. И коль скоро мы признаем, что для выстраивания государственно-политической системы в той или иной мере использовался советский опыт, уместно будет применить к государственному строю термин «суперэтатизм»⁽⁶⁾. Как и в государствах бывшего советского блока, в Корее класс буржуазии отсутствует, а представители основных общественных классов (рабочие, крестьяне, интеллигенция) становятся наемными работниками на службе у государства – единственного работодателя; при этом, доступные социальные блага порождаются спецификой отношений между наемными работниками и государством, но не социалистическим способом производства как таковым (который, согласно теоретическим выкладкам А. Н. Тарасова, вследствие революционных национализаций не рождается). Также мы можем найти любопытное объяснение роли верховного руководителя, но уже у Ю. Семенова. В своей теории «политаризма»⁽⁷⁾ Семенов называет государственную бюрократию некапиталистических систем «политархией», чье благосостояние напрямую зависит от верховного правителя – «политарха». Хотя теория эта чрезмерно усложнена научными неологизмами, и получила свою долю критики, на наш взгляд здесь важнее взять само определение. Если мы продолжаем считать, что роль каждого из Кимов в поддержании жизнеспособности госуправления являлась и является основополагающей, то, приняв упомянутое определение для нашего случая, мы можем охарактеризовать политическую систему Северной Кореи как «суперэтатизм (система советского типа) с политарным уклоном».

В дополнение к уже сказанному, приведем мнение одного образованного заграничного монархиста о системе власти КНДР: "Стиль руководства страной ассоциируется с монархией даже больше, чем с правлением коммунистической партии. Но это попросту не соответствует действительности. Переход руководства страной к детям первого руководителя, сам по себе делает Северную Корею монархией не больше, чем избираемость императоров делало Священную Римскую империю республикой (императоров в упомянутой священной империи выбирали специально уполномоченные "выборщики" - имперские князья, курфюрсты - прим. авторов). Корея, как и многие другие страны, имела свою монархическую традицию до японского вторжения. Существующее в Северной Корее положение вещей не имеет ничего общего с тем периодом."
Пройдясь по верхам международной политики советского периода, автор продолжает: "Он [Ким Чен Ир] получил [после смерти Ким Ир Сена] статус руководителя, но не должность руководителя. В отличие от своего отца, правившего в должности президента, Ким Чен Ир руководил в должности генерального секретаря ТПК. Ким Чен Ын, в свою очередь, занял должность первого секретаря”. “Нам достаточно понимать, подытоживает автор, что причины такой преемственности власти исключительно прагматические; монархия классифицируется как форма [правления], как общая форма традиционной власти, но в стиле правления Кимов нет ничего традиционного даже по корейским меркам, не говоря о мировых. Это всего лишь механизм сохранения государства в состоянии изначально созданного. И только в этом смысле мы можем признать успешность этого механизма. Их система пережила Советский Союз, страны Варшавского договора (Восточный блок, Восточная Европа в 1945-1990 годах - прим. авт.) и осталась на своем пути в отличие от других азиатских коммунистических стран - Китая и Вьетнама"(8).

Как видно из приведенного выше фрагмента, даже монархисты не признают северокорейскую систему власти как подлежащую своей классификации. Разумеется, нельзя при этом не отметить, что логика эволюции власти в нашем случае лежала в общем русле развития режимов советского типа: здесь имела место и внутрипартийная борьба, по итогам которой “партизаны” - сторонники Ким Ир Сена одержали убедительную победу (а столкновение фракций в Корее на рубеже 1940-50хх было неизбежно, учитывая степень советского влияния на формирование ТПК в начальный период, тем более что в Северной Корее в то время почти не было местных коммунистов, которых можно было бы назначать на ответственные посты)(9) и общим тяготением к бюрократизации с ее издержками(10). Рассматривая наш случай, сложно не вспомнить Восленского: “Да, номенклатурная должность не наследуется. Но принадлежность к классу номенклатуры становится на наших глазах фактически наследственной»(11); согласно тому же Восленскому, “центральной” номенклатуре не угрожает сменяемость, поскольку она находится на назначаемых, но не на выборных должностях.

Добавим, что факт передачи власти от одного поколения семьи верховных руководителей к другому был обусловлен в том числе и обстоятельствами международной политики. Об этом мы подробнее расскажем в следующих статьях нашего цикла. Побочным следствием подобного влияния стало становление традиции профессионального управления, в которой с определенного момента (а именно с начала-середины 1960-х) оказалась исключена аппаратная борьба за высший партийный пост путем интриг (как это имело место в СССР после смерти Сталина и при смещении Никиты Хрущёва), что само по себе не является достоинством такой политической системы, но закрепило ее антикапиталистический вектор.

Конечно, такой стиль преемственности не может быть рассмотрен в качестве положительного примера или образца. Однако для нас важнее, что средства массовой информации сегодня совершенно зря компрометируют северных корейцев в наших глазах. Рассмотрев выше специфику политической системы КНДР, мы можем смело утверждать, что такая система не является монархией, будучи лишь технически похожей на нее.

Следующим важным моментом, как считают авторы, является то, что выживание государства в 1990-х означало также сохранение элементов социального государства. О нем и его сходстве с оригинальной советской моделью, а также о текущем состоянии экономики на Севере полуострова мы и поговорим в следующей части.

ИСТОЧНИКИ

1. https://scepsis.net/library/id_102.html

Тарасов А. Н., «Суперэтатизм и социализм. К постановке проблемы».

2. NORTH KOREA’S STRATEGIC CULTURE. Joseph S. Bermudez, Jr., 2006

Prepared for: Defense Threat Reduction Agency, Advanced Systems and Concepts Office

3. Там же.

4. http://www.epochtimes.ru/kitaj-i-severnaya-koreya-kak-fraktsionnaya-borba-v-kitae-povliyala-na-pozitsiyu-pekina-v-otnoshenii-yadernoj-ugrozy-99038182/

«Китай и Северная Корея: как фракционная борьба в Китае повлияла на позицию Пекина в отношении ядерной угрозы»

5. http://lenincrew.com/socialist-construction/

СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО В КОРЕЙСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

6. Тарасов А. Н., «Суперэтатизм и социализм. К постановке проблемы».

7. Тарасов А. Н., «Опять тупик». https://scepsis.net/library/id_2756.html

8. Why North Korea is NOT a Monarchy. http://madmonarchist.blogspot.ru/2017/08/why-north-korea-is-not-monarchy.html

9. Ланьков А. Н.: БОРЬБА ФРАКЦИЙ В СЕВЕРОКОРЕЙСКОМ РУКОВОДСТВЕ В 1950-Х ГОДАХ

http://www.hrono.ru/statii/2003/sud.html.

10. Тарасов А. Н. «Бюрократия как социальный паразит»

http://scepsis.net/library/id_1581.html

11. Восленский М.С. Указ. соч., с. 190

12. Социалистическая конституция Корейской Народно-Демократической Республики

Авторы также выражают благодарность Группе солидарности с КНДР (https://vk.com/dprk_solidarity_group) за информационную поддержку при написании статьи.