Постановка проблемы

У понятия "общественный класс" нет достаточно строгого определения. Оно и не удивительно: любая попытка вломить человечество в прокрустово ложе чёткой логики натыкается на массу нюансов, каждый из которых может либо разрушить само понятие, либо создать множество людей, не помещающихся ни в одну из категорий.

Взять, например, "рабочих" и "капиталистов". Если человек продаёт свой труд по найму и не имеет никакой собственности для сдачи в аренду и извлечения прибыли, то он, понятное дело, наёмный работник. Если, наоборот, человек владеет огромным пакетом акций успешной компании и живёт только за счёт дивидендов, то он - капиталист. Но что вы скажете о тех, кто работает топ-менеджером в крупной корпорации, получает семизначную зарплату в рублях, но при этом не владеет ни одной акцией? Что, если при этом он фактически противостоит рабочим, всеми правдами и неправдами добиваясь уменьшения зарплатного фонда? А что вы скажете о человеке, который работает обычным инженером, но сдаёт в аренду квартиру в Москве, и имеет пару тысяч акций нефтедобывающей компании, дающих ему 30% семейного бюджета в виде прибыли? Что насчёт так называемых "самозанятых" - индивидуальных предпринимателей, особенно тех, кто не нанимает работников?

Чтобы как-то выкрутиться из ситуации, было придумано понятие "мелкой буржуазии". Затем те, кому этого показалось мало, придумали "средний класс", который с успехом используется в социологии и поныне. Кажется логичным, что раз чёткая классификация не работает, нужно придерживаться нечёткой. Например, про инженера, сдающего квартиру и владеющего небольшим пакетом акций, можно сказать, что он на 40% капиталист, и на 60% - наёмный работник. И раз он застрял где-то посередине между социальными крайностями, то он принадлежит к "среднему классу" на 90%.

Да, звучит не очень красиво и не позволяет вынести быстрый и потому любимый радикалами старой закалки вердикт: "капиталист, расстрелять." - зато более адекватно отражает действительность.

Впрочем, что больше волнует социологов (и тем более - тех, кто планирует трансформировать ландшафт общества) - так это возникновение принципиально новых классов, не сводимых к арифметическому среднему от уже существующих.

Когда-то давно известные политические силы смогли рассмотреть в тектонических сдвигах экономической и социальной жизни зарождение нового класса - наёмных работников, - сделали ставку на этот класс и тем самым навсегда изменили этот мир. На идее о господстве пролетариата была воздвигнута сверхдержава под названием Союз Советских Социалистических Республик, а в тех странах, где социалистической революции не произошло, рабочие, тем не менее, отвоевали для себя множество прав, немыслимых для подчинённых классов прошлых веков.

Очевидно, что пролетариат не может быть выведен как нечто среднее между крестьянством и феодалами - двумя классами, которые в основном населяли Европу перед промышленной революцией. За счёт чего же именно его выделили в отдельную группу?

Как мы уже говорили, чёткого определения у классов нет, но обычно под ними понимают широкие слои населения, разделённые по своему юридическому отношению к средствам производства и получаемому с их помощью продукту. Например, наёмный работник не владеет ни средствами производства, хотя пользуется ими, ни продуктом своего труда, хотя создаёт этот продукт. Капиталист, напротив, владеет и тем, и другим.

Однако такое определение мало даёт для фундаментального понимания классов. Например, крестьянин в Средние Века мог владеть какими-то примитивными средствами производства, работать на себя, но при этом отдавать дворянину часть произведённого труда в виде оброка, да ещё отрабатывать на его поле барщину. Таким образом, часть дохода он получал от своей собственности, часть - от работы с теми средствами производства (например, с плодородным полем у феодала), которые у него в собственности не находились. Чем не современный средний класс? И почему тогда мы исторически не сводим крестьянство к арифметическому среднему от рабочего и капиталиста?

Оригиналы и списки

В процессе производства есть одна характеристика, которую мало принимают во внимание, но которая, тем не менее, является одним из столпов экономической системы. Это соотношение стоимости прототипа продукта и стоимости его копирования.

Сколько, например, сейчас стоит обыкновенная спичка? Копейки. Но сколько времени и сил понадобилось, чтобы выработать саму концепцию "спички"? Понять, что сухое дерево горит, но всё же его само по себе сложно поджечь? Понять, какой именно материал нужен для розжига? Научиться добывать материал, наносить на точно нарезанные деревянные палочки? Понять, как сделать поверхность коробка идеальной для высечения искр? Довести технологию производства до совершенства? Если подсчитать всё это, наверняка получатся миллионы человеко-часов, в то время как производство одной конкретной спички сейчас не стоит и минуты.

Что даёт нам эта разница?

Прежде всего, необходимо понять, что экономическая история человечества - это история уменьшения стоимости копирования. Мы постоянно работаем над тем, чтобы избавить себя от рутинного, монотонного труда, посвящать как можно больше времени творчеству, созданию чего-то нового.

Однако ограничения, поставленные перед нами природой, издревле заставляли тратить огромное время именно на повторяющийся труд. Кто застал быт в типичной русской деревне и может сравнить его с городским, тот знает, что даже на самые элементарные действия (вроде набора воды - из колодца - и её нагрева) в сельской местности уходит в разы больше времени (и, конечно, сил), чем в городе. Это значит, что в традиционном быту львиная доля времени тратится на добычу только необходимых ресурсов, а на творчество и развитие остаётся лишь ничтожный минимум. Впрочем, и он исчезает, если человек живёт при классовом обществе, где из подчинённых слоёв все силы выжимаются до последней капли пота или крови.

Если прибавить к этому общую плачевную ситуацию с образованием и обменом знаниями в прежних общественных формациях, станет понятно, почему человечество прогрессировало так медленно.

Однако с течением времени люди успешно автоматизировали наиболее тяжёлые, однообразные и отупляющие действия. Всё больше сил освобождалось на творчество и науку, которые в свою очередь ускоряли автоматизацию.

Это привело к тому, что во времена промышленной революции появились мануфактуры, фабрики, заводы, где после наладки производственной линии, обучения персонала и т.д. создание одной копии продукта стало обходиться чрезвычайно дёшево по сравнению с разработкой и созданием прототипа. Дальнейшее развитие этих идей привело к изобретению конвейера и, в конце концов, полностью роботизированных цехов (с копированием практически без затрат ручного труда). Причём автоматизация затронула не только промышленность, но и сельское хозяйство - появились фермы, которые требовали всё меньше и меньше участия человека для сбора урожая и выращивания скота.

Но раз процесс собственно копирования стал таким дешёвым, то особую ценность для производства стали представлять технологии и собственно капитал (помещения, оборудование, налаженные линии сборки и т.п.). И если последнее получить довольно проблематично (нужно устраивать рейдерский захват предприятия или идти настоящей войной на территорию владельца), то знания воруются гораздо проще, а где не воруются, там могут быть придуманы заново при помощи усилий собственной рабочей силы.

Таким образом, технологические знания постепенно начинают играть ключевую роль при капитализме. Их защищают патентным правом, но они всё равно постоянно утекают, трансформируются и совершенствуются, что вносит серьёзную нестабильность на рынках. Включая рынок труда, ведь корпорации начинают интенсивно расти и падать, набирая или теряя рабочую силу, в зависимости от изменчивого права на владение знаниями. Говоря точнее, сам рынок труда обязан своим появлением именно становлению постоянно развивающихся технологий как ключевого фактора производства.

Наёмный труд отличается от традиционного (крестьянского, рабского и т.д.) именно своей изменчивостью: временные контракты, неполная занятость, слабая защита работников при увольнении и т.д. - всё это отвечает интересам владельцев корпораций. Прогресс ускоряется, всё больше времени тратится на разработку и внедрение, всё меньше - на бездумное повторение прошлого.

Когнитариат

Рассмотрев структуру общества с такой стороны, можем ли мы утверждать, что сейчас в мире зарождается новый класс?

Если человечество постоянно работает над автоматизацией рутинного труда, то что будет происходить с производством дальше, когда почти всё рабочее время для человека можно будет направить на созидательную, исследовательскую и творческую деятельность?

Уже сейчас, благодаря развитию информационных технологий и сети Интернет, визуальная и акустическая информация (которая также является продуктом труда) может быть скопирована практически бесплатно и растиражирована на большую часть населения Земли. Фактически, значительный труд здесь тратится только на создание прототипа, а затем всё человечество может его получить без дополнительных вложений.

Именно такой труд и следует называть "когнитарным", а людей, занятых в нём - "когнитариатом" (от английского "cognition" - сознание, то есть труд, требующий почти исключительно сознательной работы, а не монотонного повторения однообразных действий).

Почему бы не использовать более классическое определение "когнитариата" как "наёмных работников умственного труда"? Потому что в нём нет смысла.  Женщина-контроллёр, сидящая в будке в метро и следящая за безопасностью движения на эскалаторе, занимается умственным трудом и является наёмным работником. Стоит ли относить её к принципиально новому классу по сравнению, например, со слесарем на заводе? Вряд ли.

Как уже писалось выше, для выделения класса нужно особое отношение к средствам производства. Каково это отношение в случае с созданием прототипа, который затем бесплатно (точнее, за ничтожно малые деньги, необходимые для обслуживания канала связи) распространяется всюду? Это отношение таково, что создатель информации обязательно становится её владельцем, ведь информация распространяется на всё человечество, и её создатель, безусловно, к человечеству принадлежит.

Кроме того, когнитариат становится отдельным классом ещё и потому, что занимает принципиально новое место в производстве с точки зрения разделения труда и соотношения затрат на прототипирование и копирование. Когнитарный труд не тратится на копирование вообще - только на создание прототипов. К тому же, поскольку продукт труда - знания - свободно распространяется между людьми, никому не нужно повторять действия другого человека по созданию первичной информации. Проще говоря, не нужно изобретать велосипед дважды. Разделение труда становится абсолютным - не только два человека делят между собой разные сферы производства, где повторяют монотонные действия (как при индустриальной формации), но и один человек никогда не повторяет действия по созданию прототипа за самим собой, поскольку может просто взять и без затрат скопировать результат своего прошлого труда.

Эти принципиальные особенности не дают свести когнитариат к “среднему классу”, "мелкой буржуазии" и другим понятиям, придуманным социологами для мира капитализма. Новый класс скорее похож на ведущую силу так называемого “информационного коммунизма” - общества без частной собственности на средства производства (правда, в узком смысле, поскольку под “средствами производства” здесь понимается только бесплатно копируемая информация) и с крайне высокой скоростью прогресса.

Наконец, важный аспект заключается в том, что когнитарный труд (как и труд любого другого класса), вообще говоря, никак не привязан к конкретным сферам экономики. Например, долгое время считалось, что "пролетариат" - это не просто наёмные работники, а именно промышленные работники, хотя никакого смысла в таком разделении не было. За исключением, разумеется, того, что в середине XIX-го века, когда вырабатывалась терминология, большинство наёмных работников действительно были заняты на фабриках и заводах. То же самое и с когнитариатом. Хотя может показаться, что наиболее подходящей сферой деятельности для когнитариата является наука, программирование, дизайн, кинематограф, анимация и т.д., на самом деле в когнитарном труде может участвовать каждый. Например, фермер, снявший и опубликовавший ролик для Youtube о том, как правильно растить картофель, совершил акт именно когнитарного труда. Даже, не к столу будь сказано, beauty blog'и обладают тем же свойством.

А вот программист, пишущий для секретной военной системы модуль, исходники которого никогда не будут опубликованы, в когнитарном труде не участвует. Поскольку владельцем своего продукта не является, да и распространять его никуда за пределы своего отдела не может, не говоря уж о том, чтобы делать это бесплатно.

Класс для себя

В наши дни когнитариат представляет "класс в себе" - уже более-менее оформившуюся и многочисленную общность людей, которая, тем не менее, не осознаёт себя как класс. Точнее, кое-какие попытки превратиться в самостоятельную политическую силу уже происходят - как правило, в виде так называемых "пиратских партий". Однако такие партии объединяют ничтожно мало людей и зачастую делают упор на деструктивную программу. А именно на отмене права интеллектуальной собственности (мешающей свободному распространению информации), не предлагая взамен внятной альтернативы для оплаты труда когнитариев. В каком-то смысле, пиратские партии не столько объединяют когнитариат как производителей, сколько потребителей информации.

Как и любому другому классу, чтобы превратиться в "класс для себя", когнитариату нужно, во-первых, осознать свою суть, свои границы и место в экономической системе, а во-вторых, понять свои интересы и выработать методы для их защиты.

С сутью и границами мы уже более-менее разобрались. Что касается места в системе, то очевидно, оно сильно размыто, ибо когнитарный труд местами пересекается с трудом других классов. Например, наёмный работник СМИ, выпускающий уникальные новости, является к тому же и когнитарием, если его тексты/фотографии допускаются к копированию. В то же время, каким бы нечётким ни было положение нового класса, оно будет расширяться, ведь, как уже было сказано, человечество постоянно уходит от рутинного, повторяющегося труда в пользу уникального и созидательного. Это значит, что вес когнитариата в обществе будет становиться всё больше. Пока, вероятно, и творческий труд не будет отобран у homo sapiens роботами. Впрочем, такие дали находятся за пределами рассмотрения в этой статье.

Что касается интересов, то когнитариат находится в уникальном положении самоограничивающего класса. С одной стороны, как и любой класс, он стремится увеличить собственный доход (который в данном случае является доходом за создание информации), а с другой стороны, ему выгодно этот же самый доход уменьшить, ведь обществу нужно платить за произведённую информацию, и чем больше плата, тем меньше информации оно может купить, тем меньше продукта будет произведено и тем меньше его можно будет использовать в дальнейшем производстве.

Например, человечеству выгодно иметь бесплатную программу для профессионального редактирования видео. Она позволит многим людям без значительных затрат создавать качественные ролики. То есть, существование такой программы выгодно когнитариату. Но с другой стороны, производство такой программы само по себе является актом когнитарного труда, а всякий труд должен быть тем или иным образом оплачен. Причём создателю выгодно получить за это как можно больше денег. Так что какой-то части когнитариата нужно появление не бесплатной программы, а как можно более дорогой программы.

Такая амбивалентность интересов заставляет искать принципиально новые способы оплаты информационного производства - не мешающих копированию продукта. Мы уже сейчас каждый день сталкиваемся с некоторыми из них. К примеру, это реклама в бесплатном контенте. С одной стороны, если реклама размещена грамотно, она не отобьёт желание пользоваться продуктом и потому не испортит его "когнитарных" свойств (точнее, не увеличит стоимость его копирования и распространения). С другой стороны, показ рекламы позволяет оплачивать труд тех, то создал основной контент.

Ещё одним методом оплаты труда является краудфандинг (в буквальном переводе с английского - "финансирование толпой"), когда сумма, необходимая для запуска производства, собирается со всех желающих пожертвовать деньги, а затем продукт распространяется бесплатно. Разумеется, если он сам по себе не требует затрат на копирование.

Очевидно, что методы оплаты будут развиваться по мере того, как прототипирование будет заниматься всё большее место в затратах человеческого труда. И также очевидно, что выработка оптимальных методов должна быть одной из фундаментальных целей когнитариата как "класса для себя".

Другой критически важный аспект деятельности этого нового класса - это свобода распространения информации. Если научную статью можно распространить в Восточном полушарии Земли, но нельзя в Западном (из-за религиозных, политических, культурных и т.д. предрассудков), то когнитарная ценность такой статьи сокращается вдвое. Грубо говоря.

Если полезные советы по ремонту квартиры пишутся на французком языке, в то время как им владеют только 2% населения Земли, то когнитарная ценность таких советов будет довольно невелика, и для её увеличения придётся делать перевод текста, а профессиональный перевод - это дополнительные затраты людского труда.

Таким образом, естественной потребностью для когнитариата становится уничтожение границ: политических, культурных, экономических, языковых. Создание единого государственного (или надгосударственного) образования, широкая и глубокая культурная интеграция между нациями, разработка всеобщего языка, уравнение экономических законов (по крайней мере, в том, что касается создания и распространения информации) между разными территориями - вот что будет стоять на повестке дня для нового класса.

Вне всякого сомнения, эти тенденции будут встречать ожесточённое сопротивление консерваторов, для которых выгодны границы и местечковые монополии, и нам доведётся быть свидетелями (а кто не прилип пятой точкой к дивану - тому и участниками) этих битв.