Помню, как встречая 2013-й год, мы с другом и товарищем, ныне покойным, всю ночь напролёт дискутировали на тему индивидуального террора как метода революционной борьбы. Мой собеседник критиковал деятельность нынешних российских леворадикальных организаций — мол, нам не хватает решительности, жёсткости, навыков подпольной деятельности. И противопоставлял, как акционизму с его бесконечными пикетами и митингами, так и агитации в рабочих коллективах, тактику городской партизанской войны. Естественно, в качестве примеров здесь выставлялись итальянские «Красные бригады» (итал. Brigate Rosse, BR), французское «Прямое действие» (фр. Action directe) и, конечно же, западногерманская «Фракция красной армии» (нем. Rote Armee Fraktion, RAF). Главный аргумент в пользу городской герильи был прост: даже в ситуации, когда объективной революционной ситуации не было, те же RAF заставили всю вертикаль власти и бизнес трястись в ужасе.

До сих пор опыт группировки, чьими лидерами были Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф, обращает на себя внимание людей во всём мире. Футболки с пистолетом-пулемётом HK MP5 на фоне красной звезды хоть и пользуются меньшим спросом, чем те, на которых изображён Че Гевара, но с рынка не исчезают. О городских партизанах из ФРГ снимают фильмы, пишут книги и песни, а BMW в Германии всё ещё кличут Baader-Meinhof Wagen.

В связи с этим полезно будет лишний раз уделить внимание теории и практике Фракции красной армии и городской партизанской войны в целом.

История

Расписывать подробную историю RAF в рамках статьи — дело неблагодарное. Формат не позволит сконцентрироваться на важных нюансах, на что непременно укажут дотошные комментаторы. Да и без этого написано немало трудов о деятельности Фракции красной армии. Поэтому я ограничусь перечислением самых основных, опорных моментов и дам читателям несколько полезных ссылок. Подробнейшая хроника событий в истории RAF содержится в книге Тома Вэйга. Тем же, кто не желает утруждать себя долгим чтивом, предлагаю ознакомится со статьями Александра Колпакиди и  Александра Тарасова.

***

Известно, что Фракция красной армии зародилась в недрах «нового левого» движения студентов 60-х годов. Бурлящий мир, где вовсю развивались американская агрессия во Вьетнаме, движение чернокожих за равноправие в США и партизанская борьба Эрнесто Че Гевары, где теоретиками проводилось переосмысление наследия великих марксистов, готовил благодатную почву для политического прозрения европейской и американской молодёжи.

Антивоенная демонстрация во Франкфурте-на-Майне, 1968 год. В центре (с портфелем в руке) — лидер движения Руди Дучке.

«Красный май» 1968-го в Париже.

Но «Красный май» во Франции, студенческие бунты в Италии, ФРГ, США, при всей своей эффектности, не обрушили и даже не пошатнули капиталистическую систему. Разумеется, это спровоцировало поиск новых путей и радикализацию части движения. 2 апреля 1968 года Андреас Баадер, Гудрун Энслин, Торвальд Пролль и Хорст Зёнляйн, протестуя против войны во Вьетнаме, подожгли 2 супермаркета во Франкфурте-на-Майне.

Через 9 дней происходит покушение на лидера студенческого движения в Западной Германии Руди Дучке, явившееся результатом массированной травли его в консервативной печати. Это окончательно рушит иллюзии молодёжи о «бескровных протестах». Баадер и Энслин, скрываясь от суда, уходят в подполье.

Андреас Баадер и Гудрун Энслин

Со свойственным для Андреаса Баадера разгильдяйством, в 1970 году он попадается на нарушении ПДД с поддельными документами и отправляется в тюрьму. С его освобождения, в котором оказывается невольно замешана левая журналистка Ульрика Майнхоф, берёт начало полноценная история RAF.

Ульрика Майнхоф

Майнхоф присоединяется к подпольной партизанской группе, став её идеологом и главным «пером». И далее начинается самое интересное. Некоторое время члены RAF проводят в лагере Движения за национальное освобождение Палестины, где проходят боевую подготовку. Правда, в местные порядки сторонники сексуальной революции не вписываются и скоро покидают это место. После чего уже на родине — в ФРГ в 1971-м году ими проводится серия ограблений инкасаторов и похищений документов .

В 1972-м прогремела череда взрывов на военных объектах США в Западной Германии, в результате чего 4 человека погибло, более 30 были ранены. После этих инцидентов немецкая полиция и спецслужбы, уже 2 года безуспешно пытавшиеся поймать лидеров Фракции красной армии, кинули все имеющиеся ресурсы на их поиски. В 72-м же все ключевые фигуры RAF оказываются за решёткой.

Представители первого поколения RAF

Однако даже показательный судебный процесс на фоне жесточайших условий содержания становится трибуной для агитации со стороны городских партизан. В 1977-м году оставшиеся в живых лидеры RAF (Ульрика Майнхоф ещё в мае 1976-го была найдена повешенной в своей камере) были приговорены к пожизненному заключению. Но на их место пришли другие.

Костяк второго поколения RAF составляли представители «Социалистического коллектива пациентов» — бывшие клиенты психиатрических клиник, которых видный представитель антипсихиатрии и леворадикал Вольфганг Губер учил боевым приёмам и обращению с оружием, агитируя на борьбу с капиталистической системой. Пытаясь вызволить товарищей, заточённых в тюрьме «Штаммхайм», они захватывают немецкое посольство в Стокгольме, убивают Генпрокурора ФРГ Зигфрида Бабука и главу «Дрезден-банка» Юргена Понто. В 1977-м году ими был похищен бывший член СС и руководитель Союза западногерманских промышленников Ганс-Мартин Шлейер. В то же время был угнан пассажирский самолёт с 90 людьми на борту.

Похищенный Шлейер

Но, не смотря на взрывной эффект, который имели эти акции, спецслужбы и руководство ФРГ не шли на уступки, памятуя о негативных результатах освобождения городских партизан из Движения 2 июня.

В завершении этой драматической истории лидеры первого поколения RAF были найдены мертвыми в своих камерах. То, что это было убийство, практически не вызывает сомнений. К примеру, левша Баадер умудрился застрелиться (!) правой рукой в затылок с расстояния в 40 сантиметров.

В ответ представителями RAF, находящимися на свободе, был убит и заложник Шлейер.

Однако на этом события не обрываются. История Фракции красной армии насчитывает 4 поколения городских партизан и заканчивается самороспуском организации в 1998 году. Хотя, конечно, самые яркие моменты её деятельности и оформление теоретической основы тактики марксистского индивидуального террора связаны с первыми двумя поколениями.

Похороны Ульрики Майнхоф

Теоретическая основа

С момента организации RAF началось хождение всевозможных кривотолков касательно программы, идей, мотивов её членов. Неверное понимание позиций организации транслировалось не только через официальную пропаганду, но и через левые СМИ. В итоге сегодня даже люди, носящие те самые футболки с красной звездой и пистолетом-пулемётом, не всегда осознают всю логику борьбы RAF. Хотя, казалось бы, основные программные документы этой группы (в первую очередь, «Концепцию городской герильи») легко можно найти в открытом доступе.

Сами идеологи RAF впитали идеи Ленина, Мао, Че Гевары, бразильского деятеля и автора концепции городской партизанской войны Маригеллы, теоретиков «новой левой» волны вроде Маркузе. При том, Маркузе поспешил откреститься от таких последователей, а Мао не воспринял их всерьёз. Все остальные по понятным причинам не выразили своего мнения, но мнение это в случае с Лениным и Геварой вряд ли было бы положительным.

Для начала разберёмся с целями городской партизанской войны и тем, почему именно такую форму приобрела борьба западногерманской молодёжи против капиталистической системы.

В этом плане их начитанность марксистской литературой всё же сыграла прогрессивную роль.

Но что же тогда заставило молодых людей взяться за оружие? В условиях, когда старые социал-демократические и коммунистические организации оказались поглощёнными и прикормленными капиталистической системой, когда давным-давно скатившаяся в оппортунизм советская бюрократия выстраивала политику «мирного сосуществования» с блоком во главе с США, когда поднявшееся студенческое движение так и не вылилось в устойчивую политическую силу, они решили сделать ставку на поддержку прогрессивных тенденций, большинство из которых наблюдались в странах Третьего мира.

Обратите внимание на отрывки из программного документа RAF, которые говорят сами за себя:

«Цель городской герильи состоит в том, чтобы наносить разрушительные удары в отдельные места государственного аппарата господства, чтобы частично лишить его власти, чтобы разрушить миф о вездесущности Системы и ее неприкосновенности.»

«Мы не говорим, что организация нелегальных вооруженных групп сопротивления могла бы заменить легальные пролетарские организации и отдельные акции классовой борьбы, и что вооруженная борьба могла бы заменить политическую работу на предприятиях и в городских районах. Мы лишь утверждаем, что первое является предпосылкой для достижений и успехов второго.»

Отсюда видно, что восприняв тезисы Маригеллы о «физической ликвидации руководителей вооруженных сил, и полиции, и их помощников» и «экспроприации ресурсов», члены Фракции красной армии отдавали себе отчёт в том, что они — лишь сегмент сопротивления, которое невозможно без традиционной рабочей борьбы.

Карлос Маригелла

Правда, тут возникают два вопроса. Первый: если теоретики RAF видели деградацию левого и рабочего движения, то на что они надеялись? Это всё равно, что рассчитывать на получение готового товара с завода, где работает лишь один цех. Второй вопрос: каким же образом индивидуальный террор и налёты на инкассаторов помогут успехам легальных пролетарских организаций? К слову, в той же «Концепции городской партизанской войны» они признаются:

«Мы хотели, чтобы каждый из нас сотрудничал в городском районе или на предприятии с существующими там социалистическими группами, участвовал в дискуссиях, набирался опыта, учился. Но выяснилось, что это невозможно.»

Рабочее движение, за некоторыми исключениями, отвергло тактику индивидуального террора, осуждению которой столько времени посвятил в своё время Ленин. Был допущен и другой просчёт. В своё время один из гуру RAF Че Гевара писал:

«Там, где правительство пришло к власти более или менее демократическим путем (пусть даже при этом дело и не обошлось без фальсификации) и где поддерживается, по крайней мере, видимость конституционной законности, возникновение партизанского движения исключено, поскольку еще не исчерпаны возможности борьбы мирными средствами.»

А уж коль дело дошло до герильи,

«…партизаны должны располагать всемерной поддержкой местного населения».

Члены организации не восприняли эти тезисы. При всей своей популярности, они остались изолированной группой, лишённой поддержки со стороны значительной части граждан ФРГ (хотя, каждая акция, по мнению RAF, должна была производить, помимо прочего, мощный агитационный эффект). И они осознавали это.

Понимали немецкие городские партизаны и другое уязвимое место в собственной практике:

«Разногласие между честными товарищами из организаций — мы не принимаем в расчет болтунов — и «Фракцией Красной Армии» заключается в том, что мы их упрекаем в лишении сил революции веры в себя, а они нас подозревают в том, что мы бессмысленно приносим силы революции в жертву.»

Индивидуальный левый террор как явление

Учитывая сказанное выше, можно заметить, что RAF в анализе окружающей ситуации и определении собственного места в революционной борьбе пошли куда дальше американских анархо-террористов конца XIX века, русских народников и боевых группировок, действовавших после Первой мировой войны. Что, впрочем, не избавило их от неизбежного краха.

Не секрет, что он расцветает в периоды, когда возможности скинуть капиталистов с властных вершин стремятся к нулю. Ещё чаще тактика индивидуального террора выбирается после крупных неудач многообещающего движения. Примеров можно привести достаточно. Общественный подъём и лавина крестьянских бунтов после грабительской реформы 1861 года в России к середине 60-х сменились затишьем, во время которого появляются первые диверсионные народнические организации. Провал «хождения в народ» в 70-е годы приводит значительную часть социалистов-революционеров к разочарованию в пропагандистских методах работы. И многие из них позже оказались в «Народной воле». Можно вспомнить и ситуацию в странах Западной Европы, где после Первой мировой войны и неудавшейся общеевропейской социалистической революции также расцвел индивидуальный террор.

Также и многообещающее, бурное, эпатажное движение студентов «поколения 1968-го» закончилось провалом. Отсюда исходит мощный импульс для дальнейшего развития «Красных бригад», «Прямого действия», «Фракции красной армии» и других подобных организаций. И я уверен, что будь левое движение в России чуть сильнее, после краха «болотных протестов» 2011-2012 годов, мы узрели бы тень RAF и на улицах наших городов. Тем более, что отдельные подвижки к этому были.

Есть и другой момент, способствующий развитию боевых леворадикальных организаций. Городская партизанская война (даже в самой лёгкой своей форме) —  это азарт, адреналин, романтика. Такая эмоциональная составляющая привлекает молодёжь. Это куда интереснее, чем общаться с рабочими и учиться день за днём, год за годом организовывать их. По факту герилья производит более быстрый и мощный эффект, чем органайзинг.

Но эффект этот выходит более чем сомнительным. Система не только не получает решающего сокрушительного удара, но напротив — у неё появляется карт-бланш для ответного террора и зачистки всех инакомыслящих. Под видом «борьбы с RAF» те же власти ФРГ в своё время нанесли ощутимый удар по внесистемным левым.

Как уже было отмечено выше, в такого рода борьбе сжигаются огромные ресурсы, которые пригодились бы на других фронтах. Плюс ко всему, индивидуальный террор, какие бы цели он ни преследовал, неизбежно отворачивает от его организаторов не только широкие народные массы, но и значительную часть революционных левых. Так, Руди Дучке (покушение на которого со стороны юного фашиста, напомню, стало важнейшей вехой в формировании RAF) писал в своём дневнике следующее:

«РАФ оставил за собой грязные следы повсюду. Похоже, что правительство, в частности коалиция ХДС и ХСС, женилась на РАФ, взяв в приданое всё его дерьмо, чтобы остановить классовую борьбу!»

***

Наконец, после сказанного выше, мы можем вернуться к проблеме применения наследия RAF в России.

Так уж сложились обстоятельства, что товарища, с которым мы вели беседу в ту новогоднюю ночь, вскоре не стало — и все его мечты поучаствовать в городской герилье так и остались мечтами. Но уже заранее можно было предсказать бесперспективность этих идей.

В условиях современной России даже тот мизерный смысл, который имела городская партизанская война в Европе 70-х годов, полностью пропадает. «Основного» мощного фронта борьбы с империализмом более  не существует, мир зажат в тисках транснациональных корпораций и окутан сплошной паутиной капиталистической системы. Серьёзного рабочего, социалистического движения на постсоветском пространстве не существует. Зачем в таких условиях тратить силы и ресурсы (в первую очередь — людские), количество которых крайне незначительно? Зачем изобретать ненужные дополнения к механизму, которого пока что нет?

И хотя эти аргументы против индивидуального террора давно известны и проверены на справедливость самой историей, до сих пор многие смотрят на них сквозь пальцы. Романтизируются «Приморские партизаны», деятели вроде Ильи Романова и т.д.

Эта стезя многим кажется увлекательной, на ней видятся «реальные дела», мгновенное наведение справедливости. Но тут стоит на миг отключить эмоции, взглянув рационально и чуть более масштабно, и, как выразился один известный человек, «пойти другим путём».