«Если Фридрих Великий утверждал, а за ним то же самое непрестанно повторяли и другие, что прусские войска особенно пригодны для наступления, то не следует придавать чрезмерного значения таким заявлениям; в большинстве случаев на войне чувствуют себя лучше и храбрее при наступлении, чем при обороне, но это чувство общее для всех армий; да и нет такой армии, о которой ее полководцы и вожди не утверждали бы того же самого»1.

К. Клаузевиц

«К политике в полной мере применим тот принцип высшей стратегии, который говорит: "Победит лишь тот, кто найдет в себе решимость наступать; сторона только обороняющаяся неизбежно обречена на поражение". Самым ходом революционного исторического процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка» 2.

М. Фрунзе

Введение

Начало XX века можно рассматривать с двух точек зрения: хронологической и эпохальной. Если применять формально-хронологический критерий, то никто не усомнится в том, что Россия одновременно с другими странами вступила в XX-й век. Но если попытаться глубже вникнуть в проблему, то мы осмелимся заявить, что в XX-й век как в новую эпоху Россия вступила только после Октябрьской революции. Это касается не только политики, экономики, культуры, но и такой важнейшей сферы жизни общества как военное дело.

К 1917 г. русская армия полностью разложилась, и как признавался А.И. Деникин, большевики к этому процессу имело крайне опосредованное отношение. Четыре года империалистической войны уничтожили старую царскую армию, так как уже в первые военные годы был выбит старый кадровый офицерский и унтер-офицерский состав армии. Советский военный стратег В.К. Триандофиллов писал: «Русская армия, имея в начале войны в действующей армии 2500000 человек, потеряла в течение года (1914-1915 гг.) 3403013 человек, что составляет 130% от первоначальной численности действующей армии. В числе потерь около 1500000 приходится на попавших в плен и без вести пропавших»3. Проблема дефицита офицерства решалась с помощью школ прапорщиков, куда набирали унтеров, отличившихся солдат и студентов. К заключительному этапу войны вместо новорожденной армии, в России существовала огромная небоеспособная масса людей, стремящаяся поскорее бросить столь «полюбившиеся» им окопы Первой мировой.

После прихода к власти большевикам пришлось решать сложнейшую задачу создания новых вооруженных сил в процессе продолжающейся войны с Германией и разгоравшейся Гражданской войны.

Русские солдаты сдаются

Центральной темой данного цикла статей будет рассмотрение советской военной доктрины в ходе ее развития на протяжении 1920-30-х гг. Эта большая тема распадается на ряд частных подтем, которые будут освещены в разной степени. Хочется специально оговориться, что хронологически материал не будет включать в себя Великую Отечественную войну, которая по своим масштабам обязательно требует отдельного исследования. Целенаправленное сужение темы позволит сконцентрироваться на развитии довоенной советской доктрины, которая будет рассматриваться преимущественно в стратегическом аспекте, а не в оперативном и тактическом.

Уверен, что изучение формирования советской военной доктрины необходимо, так как оно позволяет понять как формировались вооруженные силы первого социалистического государства. Также отмечу, что этот опыт не является застывшей частью нашего исторического прошлого, и может стать важным источником вдохновения для будущих революционных движений. Большевики, опираясь на работы К.Маркса и Ф.Энгельса, подробно проанализировали военную деятельность Парижской коммуны. Нашей же задачей является добросовестное изучение ошибок и достижений Красной армии.

1920-е гг.

Объявление большевиками «мирной передышки» в 1921 г. на внутреннем и внешнеполитическом фронтах потребовало от военачальников РККА осмысления огромного пласта военного опыта, полученного в ходе Первой мировой и Гражданской войны. Задача обобщения уроков недавних войн вызвала ожесточенную военную дискуссию, затрагивавшую стратегические вопросы внешней и внутренней политики Советского государства. Вопрос о сущности военной доктрины первого пролетарского государства стал самым дискуссионным. Предложения по её созданию в России появились сразу же после русско-японской войны, но тогда они не получили никакого воплощения. Дискуссию среди старшего офицерства пресёк сам император. Николай II сказал начальнику Военной академии Генерального штаба, начальнику Генерального штаба и редактору «Русского инвалида» генералу Н.Н. Янушкевичу: «Военная доктрина состоит в том, чтобы исполнять все то, что я прикажу. Прошу Вас передать Незнамову, чтобы он больше с этим вопросом не выступал в печати. Об этом я передам и ’’Русскому инвалиду”»4.

Отправной точкой военной дискуссии среди руководства РКП (б) стала известная статья Михаила Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия». В своей статье Фрунзе дал определение военной доктрины, ставшее классическим: «Военная доктрина - это есть принятое в армии данного государства единое учение, устанавливающее формы строительства вооруженных сил страны, методы боевой подготовки войск и их вождения на основе господствующих в государстве взглядов на характер лежащих пред ним военных задач и способы их разрешения, вытекающие из классового существа государства и состояний его производительных сил»5.

Фрунзе полагал, что в ходе Гражданской войны сформировалась особая стратегия Красной армии, которая является отражением характера ее социальной базы – пролетариата. Фрунзе писал о том, что армия пролетарского государства должна придерживать стратегии маневренного наступления. Несложно заметить по его статьям, что в процессе выработки своих взглядов на военную доктрину он опирался на опыт немецкой армии, доказывая «совершенство структуры и подготовки» немецких вооруженных сил. Немецкая военная доктрина пронизывала весь государственный аппарат управления, подчиняя себе все сферы жизни Германии. Основной причиной зарождения такой централизованной и наступательной стратеги немецкой армии, по Фрунзе, стала структура экономической жизни немецкого общества. Молодая индустриально-сильная капиталистическая страна возникла в тот момент, когда мировой рынок уже был поделен. Концентрация сил немецкого капитализма на создании мощной военной машины для ведения наступательной войны стала адекватным шагом в борьбе между разными империалистическими странами за рынки сбыта. Интересно отметить, что, несмотря на полное поражение Германии в Первой Мировой войне, Фрунзе отмечает: «Первые же столкновения с армиями враждебных стран показали стратегическую и тактическую правильность положений германской доктрины»6.

Портрет Фрунзе

Данное заблуждение советского военачальника, на наш взгляд, можно объяснить фактором личного опыта. Фрунзе стал полководцем в годы Гражданской войны, не имея за спиной опыта участия в Первой мировой. В своей оценке немецкой военной доктрины он в первую очередь опирается на реалии Гражданской войны, в которой отсутствовала твердая линия фронта, война велась на огромных территориях с сильно разрушенной транспортной инфраструктурой. В подобной ситуации единственно возможной стратегией могла быть маневренное наступление с прорывом растянутого фронта, возможным заходом в тыл противника и ударом по его коммуникациям7. Из 31 месяца Гражданской войны (с мая 1918 г. по ноябрь 1920 г.) РККА вела наступательные действия 25 мес. – 80 %8. В этой связи неслучайно, что в качестве основного тактического действия Красной армии Фрунзе рассматривает марш-маневр.

О чем свидетельствует опыт Первой мировой войны? Наступательные маневренные операции приходили лишь на первом этапе войны. С момента стабилизации фронта в 1915 г. начинается позиционная, окопная война на истощение, в которой военно-экономический потенциал Тройственного союза явно уступал Антанте.

Одной из стратегических причин поражения Германии стала недооценка военно-технического потенциала стран Антанты, что привело к растягиванию войны на четыре года. Военно-экономический потенциал воюющих стран был настолько высок, что линия обороны в своей тактической глубине была просто забита войсками, каждую брешь удавалось восстанавливать с помощью подходивших сил резерва. Немецкая военная машина к 1914 г. не обладала сокрушительными средствами наступления в достаточном количестве, которые позволили бы вскрывать эшелонированную оборону противника. Командование рейхсвера скептически отнеслось к появлению первых танков, не оценив их в качестве нового важнейшего вида оружия. Лишь в 1916 г. немцы, встретившись на поле боя с английскими танками, приступили к созданию собственного танкового производства. К концу войны Германия построила лишь 20 танков. Для сравнения: Франция в 1916 — 1918 годах выпустила 800 средних и 3177 легких танков, Великобритания — 1615 тяжелых, 200 средних и 35 специальных танков9.

Немецкий танк A7V

Великий военный теоретик Клаузевиц писал, что характер войны определяется диалектическим соотношением сил обороны и наступления. Техническое несовершенство средств наступления и превосходство средств обороны привело к тому, что практически для всех сторон (кроме отдельных участков фронта) война приобрела оборонительно-позиционный характер. Ошибку рейхсвера в полной мере оценило руководство вермахта и Третьего рейха, приступив к созданию знаменитых танковых клиньев нацистской Германии. Именно они позволили на практике реализовывать стратегию блицкрига.

Фрунзе, отталкиваясь от своего тезиса об определяющем влиянии социального-экономического базиса государства на военную доктрину, писал: «Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть; войны, требующей колоссальной выдержки, дисциплины, твердости, непреклонности и единства воли»10. Советское государство в силу своего специфического устройства нуждается в особой военной доктрине, которая будет строиться на основе необходимости ведения революционных войн в Европе. Для выполнения данной задачи необходимо вести грамотную военную пропаганду, которая позволит воспитать мужественного и сознательного воина. В этой связи Фрунзе ссылается на позитивный опыт немецкой школы : «Стоит лишь вспомнить ставшую знаменитой фразу о том, что «честь победы под Садовой и Седаном принадлежит германскому школьному учителю». Надо, чтобы честь победы мировой революции, совершающейся на наших глазах, тоже досталась нашему школьному и внешкольному учителю и пропагандисту»11.

В своей книге «О войне» Клаузевиц писал, что каждая военная кампания должна иметь четко сформулированную и достижимую цель, для выполнения которой концентрируется все ресурсы государства. С точки зрения Фрунзе, Красная армия – это армия мировой революции, которая в качестве возможного театра военных действий должна рассматривать весь Старый свет. Он пишет : «Необходимо поставить работу высших штабов так, чтобы Красная Армия могла выполнить свои задачи на любом операционном направлении и в любом участке возможного грядущего фронта. Границы же этого фронта в ближайшую очередь определяются пределами всего материка старого света»12. Таким образом, как бы это курьезно не звучало, конармия Буденного в качестве своей задачи «ближайшей очереди» могла рассматривать достижение Берлина или Парижа.

Следует отметить важную деталь : Фрунзе рассматривает будущую войну в Европе как континентальный гражданский конфликт, в котором европейский пролетариат выступит на стороне Красной армии13. Вот почему, он уделяет такое значение маневренным операциям и партизанской (малой) войне. По его мнению, позиционный характер Первой мировой войны определялся прежде всего тем, что каждая из воюющих стран имела за своей спиной крепкий тыл. В новой большой европейской войне у империалистических стран не будет надежного тыла в связи с тем, что европейский пролетариат развернет вооруженную борьбу против собственной буржуазии. Этот оптимистический расчет сохранится у советского руководства и перед самой Великой Отечественной войной, хотя начальный период Второй Мировой свидетельствовал об обратном.

Наступательная военная доктрина Фрунзе сформировалась в результате слияния двух потоков : военной немецкой доктрины «блицкрига» и опыта Гражданской войны. Фрунзе говорил на одном из военных совещаний: «Возьмем старую царскую армию. Кто стоял во главе ее? Российское дворянство. Что такое было наше дворянство? Распавшийся экономически класс; дезорганизованный, выбитый из классовой позиции, он не мог ничего сделать. Возьмем теперь германское юнкерство. Это был класс крепкий экономически, державший бразды правления в своих руках. А теперь что такое мы, наша большевистская партия – партия рабочего класса? Мы, – партия класса, идущего на завоевание мира; мы – такие же юнкера, только наизнанку, во всем, что касается твердости, решительности, последовательности»14.

Первые отряды РККА

Именно идеализация опыта, полученного Фрунзе в годы Гражданской войны, привела его к ошибочному выводу о правильности стратегии сокрушения перед стратегией измора. Абстрактное противостояние активного наступления пассивной обороне не находит подтверждения в практике реальных войн. Применяя упрощенное сравнение, диалектика форм вооруженный борьбы (обороны и наступление) похожа на действия римского легионера в одной руке которого гладиус (меч), в другой – скутум (щит). Абсурдно представлять легионера с одним мечом, или щитом, в обоих случаях он сильно уязвим и не способен вести продолжительный бой. Подобным образом и армия не может только наступать или только обороняться. Ход войны представляет собой серию столкновений двух армий, в ходе которых наступление переходит в оборону и наоборот. Клаузевиц писал, что концом всякого наступления должна стать оборона уже завоеванного. Также и в истории войн редки случаи абсолютно пассивной обороны, которая рано или поздно не переходит в контрнаступление.

Основным противником военно-теоретической концепции Фрунзе стал Лев Троцкий. В качестве наркома по военным и морским делам в годы Гражданской войны он активнейшим образом привлекал в Красную армию царских офицеров, заявивших о своем желании защищать Советскую власть. Он очень серьезно подходил к военному строительству, полагая что только использование грамотных военных специалистов и их опыта позволит создать боеспособные вооруженные силы. Практика подтвердила его правоту. После распада Советского Союза начался целый вал переизданий работ Троцкого. На сегодняшний день, за редким исключением, увидели свет почти все труды, которые хранились раньше в спецхране.

Как об этом свидетельствует многочисленные речи и статьи, после подписания мира с Польшей и поражения Венгерской революции, этот политик выступил против наступательных революционных войн в Европе. Он резко критиковал «маневренный запой» украинской группы (Фрунзе, Гусев, Ворошилов), полагая, что не может существовать военной науки, как и науки об архитектуре или коммерции. Речь можно вести лишь об искусстве войны – совокупности навыков и знаний, позволяющих одерживать победу на поле боя. Любые утверждения о существовании особой манёвренной стратегии Красной армии, Троцкий отвергал, полагая, что конкретные действия РККА определялись специфической географической и социально-экономической обстановкой – огромные малозаселенные пространства при разрушенной транспортной инфраструктуре. Наступательный характер стратегии РККА находит полное совпадение с немецким или французским боевым уставом, признающим наступление в качестве основной и единственно успешной формой вооруженной борьбы. Согласно Троцкому, это свидетельствует о том, что ничего пролетарского в маневренном наступлении нет и быть не может.

Особое внимание Троцкий уделяет определению стратегической цели будущей войны. В своем выступлении на военному совещании при XI съезде РКП (б) он говорит : «…наш стратегический план - не абстрактный, а рассчитанный на конкретную обстановку и конкретные условия, – должен намечать на первый период войны не наступление, а оборону. Цель ее – выигрыш времени для мобилизации. Мы, следовательно, сознательно представляем врагу нападать первым, отнюдь не считая, что это дает ему какой-то “моральный” перевес. Наоборот, имея за себя пространство и численность, мы спокойно и уверенно намечаем тот рубеж, где, обеспеченная нашей упругой обороной, мобилизация подготовит достаточный кулак для нашего перехода в контрнаступление»15.

Оборонительный характер будущей войны для Советской России будет во многом определяться социальным составом Красной армии. Ни для кого не было тайной, что основную часть красноармейцев составляли бывшие крестьяне, которые пошли в РККА для защиты своего отечества от интервенции и для предотвращения возврата земли помещикам. В историческом контексте 1920-х гг. крестьянская армия не смогла бы вести наступательную войну в Европе, поскольку крестьяне очень неохотно воюют в чужих странах, не наблюдая непосредственной угрозе своей стране. Это подтверждает вся история войн от средних веков до новейшего времени.

Троцкий в свою очередь предложил сконцентрироваться на задачах общего повышения уровня социалистического хозяйства и Красной армии. Борьба против вшей и безграмотности солдат, по мнению Троцкого, стоит на повестке дня РККА, а не изобретение особой пролетарской военной доктрины.

Одним из центральных вопросов для Красной Армии начала 1920-х гг. был кадровый. Именно хороший кадровый состав армии обеспечивает крепкую смычку между политическим руководством, высшим военным командованием и рядовым составом. В этой связи Троцкий пишет : «Новая эпоха выдвигает новую задачу: привести в порядок основную клеточку армии – отделение, резюмировать наш военный опыт для отделенного командира, поднять его знание, его самосознание. Все сейчас упирается в эту точку»16. Хорошо известно, что если унтер-офицерский состав армии прогнил и невежественен, то никакие директивы высшего командования не будут реализованы на практике. В своем монументальном труде «О войне» Клаузевиц ввел понятие трение. Под ним он понимал множество случайных и второстепенных на первый взгляд моментов, которые могут затянуть или вовсе нарушить воплощение военных планов. Во многом борьба с трением входит в задачу унтер-офицеров, которые своим постоянным надзором и контролем позволяют свести задержки и ошибки к минимуму.

Основным полем для дебатов по вопросу единой военной доктрины стало военное совещание при XI съезде РКП (б) весной 1922 г. На нем поочередно с изложением своих позиций выступили Троцкий и Фрунзе. Позицию Фрунзе поддержали М. Тухачевский (с некоторыми оговорками), С. Буденный, К. Ворошилов, С. Минин, И. Каширин. В поддержку Троцкого высказались Н. Муралов, Михаленко, Л. Петровский. По итогам военного совещания наступательная военная доктрина не была принята на вооружение РККА. Пока Троцкий занимал пост наркомвоенмора путь для нее был полностью закрыт.

Фото с военного совещания

В этой связи необходимо рассматривать военную дискуссию в контексте общей политической борьбы, разгоревшейся внутри РКП (б) с момента обострения болезни Ленина в 1922 г. Как отмечает в своих воспоминаниях Буденный, тезисы Фрунзе полностью поддержал И. Сталин17, который был заинтересован в том, чтобы отодвинуть Троцкого от руля руководства партией и армией. Снятие Троцкого с поста наркома в январе 1925 г. открыло дорогу для Фрунзе, стремящегося превратить РККА в армию наступательного образца. Также неслучайно, что его заместителем на посту наркома по военным и морским делам назначается Ворошилов.

После скоропостижной кончины Фрунзе в 1926 г. роль основного выразителя концепции наступательной функции РККА переходит к Тухачевскому. Он был одним самых талантливых командиров РККА в годы Гражданской войны. Будучи в царской армии подпоручиком гвардейского Семеновского полка, после Октябрьской революции этот человек добровольцем поступает на службу к большевикам и принимает активное участие в создании Красной армии. В 25 лет он успешно командует 1-й революционной армии, в 27 лет назначается командующим Кавказским фронтом, в мае 1920 г. Тухачевскому доверяется самая ответственная военная задача на тот исторический момент – руководство Западным фронтом в войне против Польши.

Как крупный военачальник Тухачевский сформировался в ходе участия в Гражданской и советско-польской войне, что самым непосредственным образом повлияло на его военное мировоззрение. Командир был твердым сторонником наступательной маневренной стратегии. Он имел небольшой опыт участия в Первой мировой войне (за полгода боев он получил 6 орденов)18, но во всех своих статьях он критиковал «позиционное сидение» воюющих армий. По его мнению, будущая война будет отличаться, прежде всего, тем, что подчинит себе все сферы государственной и народной жизни. На поле боя столкнуться хорошо технически оснащенные массовые армии.

Тухачевский справедливо полагал, что не может быть универсальной победоносной военной стратегии. Стратегия любого государства должна определяться уровнем производительных сил и теми политическими задачами, которые ставит перед страной ее правящий класс. Отталкиваясь от данной мысли, Тухачевский обосновывал необходимость использования РККА в войне наступательной маневренной стратегии.

Портрет Тухачевского

Эта стратегия была опробована Тухачевским в ходе командования 5-й революционной армией в Западной Сибири, и на советско-польском фронте. Если выразить ее суть крайне упрощенно, то в вышеуказанных военных кампаниях линия фронта с обеих стороной отличалась крайне малой плотностью обороняющихся сил. Кордонная стратегия обороны, приводящая к растягиванию и дроблению армии, по мнению Тухачевского, имела очень серьезные минусы. Вместо этого он предлагал концентрировать основные силы в стратегических пунктах, оставляя на второстепенных участках фронта лишь небольшие заградительные заслоны. После этого предполагалось нанесение таранного удара в наиболее стратегически важный укрепрайон противника и в дальнейшем с помощью ввода в наступление второго эшелона войск превращение тактического успеха в оперативный, сопровождающийся уничтожением тыловых коммуникаций врага. Важным пунктом стратегии был тезис о последовательности операций в ходе наступления19. Речь шла о непрерывном перерастании одной наступательной операции в следующую, без какого либо обеспечения флангов и коммуникаций.

Для того чтобы понимать, как это работало на практике стоит привести два примера. В конце августа 1919 г. РККА на Восточном фронте начала осуществлять тобольско-петропавловскую операцию, в результате которой должна была решиться судьба западной Сибири. 5-я армия во главе с Тухачевским за 10 дней преодолела 150 км и подошла к Петропавловску. Но 1 сентября войска Дитерихса, совершив перегруппировку сил, перешли в контрнаступление, вынудив обе советским армии (5-ю и 3-ю) отступить за р. Тобол. Во фланг и тыл 5-й армии ударила 3-я армия белых, нанеся ей существенные потери, но за счет мобилизации рабочих Челябинска красным быстро удалось восстановить свои силы20. Пополнение сил позволило 5-й и 3-й красным армиям в начале октября начать контрнаступление. Оно оказалось вполне успешным и 29 октября РККА овладела Петропавловском21. Характеризуя эту операцию историк Соколов отмечает: ««Никому не известный, в лучшем случае бездарный» Ольдерогге спас легендарных «пятоармейцев» от разгрома, подкрепив армию Тухачевского дивизией из фронтового резерва и бросив против левого фланга ударной группы белых соединения 3-й армии, также форсировавшей Тобол. Благодаря этому 5-я армия отошла за реку без больших потерь и удержала плацдарм на правом берегу Тобола»22.

В 1930-е гг. Тухачевский критиковал уже репрессированного Ольдерогге, вменяя ему в вину остановку преследования 5-й армии Колчака. Как и позже под Варшавой, военоначальник намеревался взять Омск с марша, но главнокомандующий Восточным фронтом опасался удара по флангу 5-й армии, что случилось уже ранее под Петропавловском. Сам Тухачевский пишет: «Отсюда становилось ясным, что для полного уничтожения армии Колчака необходимо еще новое напряжение и непрерывное дальнейшее наступление. Между тем войска настолько переутомились, что все командиры дивизий, собравшиеся в полевом штабе армии в г. Петропавловске, докладывали о необходимости приостановки наступления и предоставления частям хотя бы нескольких дней отдыха. Обстановка не позволяла на это согласиться, и наступления пришлось продолжить непрерывно»23. Какие-либо дополнительные комментарии излишни.

Владимир Ольдерогге

Второй пример применения таранного удара Тухачевского касается советско-польской войны. В майском наступлении РККА на Западном фронте Тухачевский намеревался с помощью 15-й армии прорвать кордонную оборону поляков и опрокинуть левый фланг противника, прижав его оставшиеся силы к Пинским болотам24. На практике вышло по-другому. В ходе наступления 15-я армия без особых проблем овладела «Смоленскими воротами», вынудив поляков отступать. Продвижение 15-й армии было остановлено на линии Поставы — Будслав — Зембин мощными контрударами польских войск, часть из которых Пилсудский успел перебросить с юго-западного направления. Тухачевский пишет : «Наконец, решительный удар поляков на поставском направлении решил участь операции. Части 15-й армии были здесь прорваны, и вся армия была вынуждена к поспешному отступлению. Как и всегда бывает после больших переутомлений и блестящих побед, опасная неудача на важном направлении с быстротой молнии передается по всему фронту, и устойчивость войск мгновенно падает. Начинается поспешное отступление»25. Наступление 15-й армии продемонстрировало недостаточность ее «таранной мощи» для того, чтобы полностью дезорганизовать оборону хорошо подготовленного противника по всей глубине. Отступающий противник имел возможность перегруппировать силы и наносить успешные фланговые контрудары. Тухачевский вложил все силы в первый удар, не оставив никаких резервов26. Успешное наступление Первой конной армии Буденного под Киевом вынудило Пилсудского отвести часть сил с северо-западного направления, дав Тухачевскому возможность начать новое наступление.

Но полный крах таранная стратегия Тухачевского потерпела под Варшавой, которую Тухачевский намеревался брать с форсированного марша в 600 км., который прошла Красная армия. Как признавался сам Тухачевский, его армии могли остановиться на этнографической польской границе на Буге, восполнив свои силы за счет резерва, который уже шел в эшелонах, и восстановить коммуникации. Но Тухачевский предпочел продолжить наступление, двигаемый «инерцией победы». Что из этого вышло – известно всем. Своим правым ударным флангом Тухачевский с севера навис над польской столицей, намереваясь захватить данцигский коридор, тем самым отрезав Польшу от помощи Антанты. Пилсудский же в свою очередь сконцентрировал свои самые боеспособные дивизии легионеров на среднем фронте у реки Вепш. На левом фланге Западного фронта Тухачевский создал кордонную оборонительную группу, которая выполняла сдерживающую функцию, в то время как правый фланг должен был разбить основные силы Пилсудского и взять Варшаву. Стратегическим просчетом командующего Западным Фронтом стал вывод о том, что основные силы Пилсудского сконцентрированы на севере, в то время как польский маршал готовил контрнаступление южнее Варшавы.

«Вертящаяся дверь Шлиффена» ударила Тухачевского по затылку. Стоит напомнить, что глава немецкого генштаба Шлиффен выводил все военное искусство из флангового маневра. Образцом для него было сражение при Каннах, в котором римская тактика фронтального удара римской коробки потерпела поражение перед тактикой маневренного флангового удара Ганибала. В связи с этим в будущей войне Шлиффен намеревался сконцентрировать основные силы немцев против Франции на своем правом фланге, сознательно ослабив левый, зная что французы будут стремиться в первую очередь отвоевать Эльзас и Лотарингию. Удар Германии через Бельгию вызывал ответное движение французской армии против немецкого левого фланга, по плану Шлиффена, в результате этого вся французская армия попадала в огромный мешок, так как правый ударный фланг немцев отсекал французов от их тылов и коммуникаций. Данная стратегия получила название «вертящаяся дверь Шлиффена». Как выяснилось позже план Шлиффена содержал в себе множество крупных просчетов (наступление через Бельгию привело Германию к войне с Британией), но самая главная ошибка проявилась в действиях исполнителя – Мольтке Младшего. В момент наступления русских войск в Восточной Пруссии он ослабил правый ударный фланг немцев, тем самым лишив план Шлиффена какого-либо смысла. Война стала позиционной. Под Варшавой в 1920 г. правый фланг Тухачевского пытался найти и уничтожить основные силы поляков. Потеряв связь с друг другом, советские армии двигались на запад, попадая тем самым в огромный мешок, который затянул Пилсудский своим фланговым ударом.

В советско-польской войне Тухачевский проиграл Пилсудскому и в стратегическом и в тактическом плане. Тухачевский в своей книге «Поход за Вислу» видит основную причину поражения Западного фронта в том, что Юго-Западный фронт, состоящий из 12-й и 1-й армии Буденного, не пришел ему на помощь в битве за Варшаву. В действительности Пилсудский, готовя контрнаступление на Вепше, укрепил свой правый фланг, через который измотанная в боях конница Буденного не смогла бы прорваться. Пилсудский пишет : «Будучи доволен, что встречаю у г-на Сергеева такую же оценку этой армии (12-й армии), я констатирую, что в течение всей операции под Варшавой она не могла сломить сопротивления не только трех дивизий, которые тогда еще имела перед собою, но даже и одной нашей дивизии (7-й), которая до конца Варшавской операции прикрывала под Холмом правый фланг нашего контрудара со стороны Вепржа. Одно из двух: или г-н Тухачевский, рассчитывая на поддержку юга, должен был поджидать его, или же помочь ему, но ни в коем случае не выражать жалоб после того, как принял решение начать «поход за Вислу», не имея оснований рассчитывать на действительную помощь с юга»27.

Два вышеприведенных примера демонстрируют применение стратегии Тухачевского в ходе наступательных операций. Ее слабости вытекают из сильных сторон. Прорыв обороны противника таранной мощью армии и недопущение позиционной войны стали для военоначальника идеями фикс. Как показала советско-польская война Красная армия не обладала достаточными средствами подавления для полной дезорганизации обороны сильного противника и неизбежным образом наталкивалась на фланговые контратаки противника. В ходе тобольско-петропавловской операции Тухачевский командовал армией и был вынужден подчиниться командующему фронту. В польской кампании он, в качестве командующего фронта, явно переоценил свои силы, предпочтя в одиночку брать Варшаву, а не ожидать подхода сил Юго-Западного фронта. В декабре 1919 г. Тухачевский прочитал лекцию «Стратегия национальная и классовая» в Академии Красного Генерального штаба, в которой сделал вывод о том, что революционная война переворачивала традиционные представления о неизбежном ослаблении наступающей стороны в ходе длительного наступления и о накоплении сил обороняющейся стороной. Тухачевский ошибочно рассматривал советско-польскую войну как закономерное продолжение Гражданской войны и по этой причине он недооценивал роль оперативных резервов и возможностей маршала Пилсудского объединить всю нацию против внешнего противника в лице Советской России. Если внутри страны еще не сформировалась революционная ситуация, то никакая революция извне, о которой писал Тухачевский, не могла стать базисом войны для Красной Армии.

Пилсудский

После окончания Гражданской войны Михаил Тухачевский продолжает подниматься по карьерной лестнице РККА. В 1925 г. он становится начальником Штаба Красной Армии. В годы НЭПа он анализирует опыт предшествующих войн, пытаясь спрогнозировать характер будущего большого конфликта. В 1926 г. пишет очень важную статью «Вопросы современной стратегии», в которой рассматривает основные причины поражения Тройственного блока в Первой мировой войне. По Тухачевскому, слабым звеном Германии были отсутствие серьезных людских и продовольственных ресурсов28. В этом отношении силы Антанты (без США) многократно превосходили силы немцев. Экономика рейха могла конкурировать с противником лишь в отношении добычи каменного угля, выплавке чугуна, стали и железа. Но этого было явно недостаточно для победы. Как заключает Тухачевский : «Германия была поставлена в безвыходное положение фактом проигрыша первого периода войны»29. Затягивание войны в силу превосходства в экономических ресурсах было явно на руку странам Антанты.

Тухачевский специально оговаривает, что в силу быстро меняющейся техники и других факторов полностью спланировать ход будущей войны не представляется возможным. Отталкиваясь от имеющихся сил, военный стратег может спрогнозировать лишь её начальный период. По мнению Тухачевского, сходным между положением кайзеровской Германией и СССР перед войной является относительно слабая экономическая база. СССР столкнется с коалицией империалистических стран, которые будут стремиться затянуть войну, используя свое материально-техническое превосходство. Союзником Советского Союза может стать лишь пролетариат западноевропейских стран. И в этой связи Тухачевский акцентирует особое внимание на расширении базиса войны, которое Германия успешным образом применяла в Первой мировой. Суть данного расширения состоит в эффективном использовании экономических и людских ресурсов оккупированных территорий для восполнения собственных сил. Основным выводом из вышесказанного для Тухачевского является тезис о заинтересованности СССР в быстрейшем завершении войны.

Тухачевский пишет: «Наша страна, которая в достаточной степени бедна и не настолько сильна, чтобы могла затягивать свою войну до бесконечности, должна смотреть на военное дела как на применение такого мощного средства, которое должно доставить победу наиболее быстрым, экономным путем, наиболее планомерным, наиболее целесообразным и наиболее выгодным. Это ничуть не противоречит тому, что предстоящая нам война будет длительной и упорной»30. Не сложно заметить, что такие планы сильно напоминает стратегию блицкрига рейхсвера, с руководством которого Советский Союз начинает активное сотрудничество как раз с 1926 г.31 Тухачевский принимает в нем самое непосредственное участие, отмечая в докладах свои впечатления от немецких командировок. В 1931 г. на обеде в Кремле Тухачевский в беседе с немецким послом Дирксенсом сказал : «Рейхсвер — учитель Красной Армии в трудное время… Мы не забудем, что рейхсвер в период восстановления Красной Армии оказал ей решающую поддержку»32. Видимо в эти годы, часто общаясь с немецкими офицерами, Тухачевский постепенно подходит к убеждению о глубоком стратегическом наступлении – как самой эффективной стратегии для Красной Армии в будущей войне.

В наступательном духе был выдержан и вышедший в 1929 г. новый Полевой устав РККА. Его создатели обобщили основные наработки советской военной мысли за прошедшее десятилетие. Активное участие в создании устава принял Тухачевский. В своих статьях будущий маршал объяснил необходимость закреплении в уставе линии на развитие общевойскового боя при тесном взаимодействии всех родов войск. В тактическом плане Тухачевский говорил о важности рассмотрения второго эшелона войск не в виде резерва, а в качестве самостоятельного боевого-тактического звена, которое должно двигаться за первым эшелоном. Первый и второй эшелон войск образуют ударную группу, нацеленную на прорыв укрепленной обороны противника и развитие тактического успеха в оперативный33.

Как известно, история не знает сослагательных наклонений, и мы никогда не узнаем, как бы проявил себя в Великой Отечественной войне Тухачевский и многие другие репрессированные офицеры РККА.

В двухтомнике сочинений Тухачевского, изданном в 1962 г., опубликована последняя статья Тухачевского, которая была посвящена новому полевому уставу, созданному в 1936 г. В данном материале Тухачевский подвергает острой критике сторонников идеи об особой маневренном характере Красной армии: теорию «основанной не на изучении и учете нового вооружения как в руках наших возможных врагов, так и в руках советского бойца, а на одних лишь уроках гражданской войны, на взглядах, более навеянных героикой гражданской войны, чем обоснованных ростом могущества, культуры, ростом крупной индустрии социалистического государства, а также ростом вооружений армий наших возможных противников из капиталистического лагеря»34. Данный вывод Тухачевский сделал на основе изучении опыта гражданской войны в Испании, который свидетельствовал о том, что позиционные формы вооруженной борьбы не ушли окончательно в прошлое. И межклассовый, внутригражданский конфликт не обязательно приобретает форму маневренной войны. Тухачевский впервые признает, что будущая война на определенных участках может приобрести позиционный характер, и в связи с этим Красной армии необходимо учиться строить хорошо эшелонированную оборону, способную противостоять танкам, авиации и артиллерии противника. Критический анализ Тухачевского особой маневренности Красной армии содержал и не озвученный момент самокритики. Видимо уже в 1935 г. военный четко осознал, что теорию глубокого боя может воплотить на практике не Красная армия, а вермахт. За два года до своей гибели в статье «Военные планы Германии» Тухачевский с цифрами в руках доказывал, что Гитлер создает армию вторжения, нацеленную в первую очередь против Советского Союза .

Как очень верно подметил историк Соколов: «Беда Тухачевского была в том, что он всякую будущую войну с участием Советской России рассматривал как продолжение Гражданской войны и рассчитывал, что на помощь Красной армии непременно придет европейский пролетариат»35. От этого заблуждения стратег не избавился до конца дней. Этим объясняется его пренебрежение к резервам, фланговым контрударам противника, и стремление постоянно вести стратегическое наступление. Как писал сам Тухачевский, в революционных войнах наступающий при движении вперед будет приобретать все большое преимущество, так в его ряды будут вливаться все и новые и новые силы на освобожденной территории. Отступающий – наоборот в процесс отступления будет разлагаться и терять силы.

Кратко о теории глубокого боя

Существенный вклад в развитие стратегии сокрушения внес Владимир Кириакович Триандофиллов. Его жизнь трагически оборвалась в 1931 г., но за срок работы в оперативном отделе Генерального штаба он создал целый ряд военных трудов, в которых развивал советское оперативное искусство.

Триандофилов

Триандофиллову принадлежит военно-теоретическая концепция глубокого боя, которую он выдвинул в своей известной книге «Характер операций современных армий». Триандофиллов тщательно проанализировал опыт Первой мировой и Гражданской войны, сделав вывод об ошибочности стратегии «одностороннего таранного удара», активным сторонником которой был Тухачевский. Прорыв фронта лишь на одном участке позволяет обороняющемуся оттянуть силу, совершив необходимую перегруппировку войск. Взамен этого автор книги предлагал лишить противника тактической мобильности в тылу, сковав его силы на большей части фронта. Сделать это предлагалось с помощью атак нескольких ударных армий по скрещивающимся направлениям. Таким образом, оборона противника оказывалась дезорганизованной по всей ее оперативной глубине (200-250 км). Триандофиллов отмечал, что успех глубокой операция зависит от эффективного взаимодействие всех родов войск : пехоты, кавалерии, танков, артиллерии, авиации. Каждый эшелон войск выполняет свою определённую задачу, общая конечная цель всей операции – прорыв фронта и сокрушительный удар по тылам и коммуникациям противника, внесение полной дезорганизации в процессе перегруппировки вражеских сил36.

Триандофиллов писал: «Балканизация Европы после Версальского мира привела к основанию целого ряда мелких государств, глубина территории которых с избытком покрывается указанным выше расстоянием (250 км). По отношению к более крупным государствам это расстояние равняется почти половине всей глубины их территории. Значит, и на такой глубине при искусном ведении боевых действий операции заденут почти все вооруженные силы государств-лилипутов и не менее половины, или в крайнем случае одной трети, более крупных стран. А это в свою очередь означает, что государства-лилипуты могут быть раздавлены одним ударом, а по отношению к более крупным государствам рядом последовательных операций можно достигнуть такого разгрома их вооруженных сил, который при благоприятном стечении других условий может создать предпосылку для подлинного стратегического преследования или в крайнем случае привести к значительному ослаблению их вооруженной мощи».

После данных слов странно воспринимаются пассажи известного фальсификатора истории и предателя Суворова, в которых он пытается противопоставить идеи Триандофиллова взглядам Тухачевского37. Если военную элиту РККА условно поделить на два лагеря (сторонников стратегии сокрушения и измора), то Тухачевский и Триандофиллов вместе готовили Красную Армию к наступательной войне на восточноевропейском театре военных действий. Триандофиллов в своем военном педантизме даже доходил до того, что рассчитывал количество политработников на тысячу человек для советизации Восточной Европы. Он признавался, что оперативное искусство есть своего рода бухгалтерия38, в которой точно должно быть все рассчитано: сколько артиллерийских орудий, танков, пулеметов должно располагаться на 1 км фронта в войне современного типа.

Тухачевский крайне позитивно встретил идеи Триандофиллова, так как они укладывались в его стратегию наступательной войны39. Как отмечает Иссерсон Г.С., начальник оперативного факультета Генштаба, в 1930 г. книга Триандофиллова обсуждалась в ЦДСА под председательством начальника Политуправления РККА Я. Б. Гамарника. Высказанные в книге идеи получили полную поддержку Тухачевского, при скептическом отношениям к ним Буденного и ряд других советских военных40.

Также важно отметить, что Тухачевский выступал за активное использование в глубокой операции авиационных десантов, которые должны были забрасываться в тыл противника для его дезорганизации. Свои предложения Тухачевский реализовал на практике будучи командующим Ленинградским военным округом. Именно при его активном участии произошли первые массовые учения по высадке авиадесанта. При глухой оппозиции со стороны Ворошилова, теория глубокого боя в 1930-е годы была официально взята на вооружение Красной армии, что нашло выражение в Полевом уставе 1936 г.

Заключение

В своем подходе к военному делу политическое руководство СССР с 1920-х гг. опиралось на известную формулу Клаузевица: «Война – есть продолжение политики иными средствами». Основной целью внешней политики Советского государства в межвоенный период был слом версальской системы послевоенного устройства Европы с помощью серии пролетарских революции. В мировом революционном процессе Красная армия должна была сыграть роль тарана, ломающего буржуазные европейские страны. При анализе будущей войны большевики исходили из априорной уверенности в том, что вооруженный конфликт будет протекать не по законам национальных войн, а приобретет форму континентальной гражданской войны. Исходным образцом, на которой должна была ориентироваться РККА в своем развитии была не Первая мировая, а Гражданская война в России. Именно поэтому руководство наркомата военных и морских дел находилось в 1920-30-е гг. в руках полководцев Гражданской войны (Фрунзе, Ворошилов, Егоров, Тухачевский, Тимошенко).

Советские военачальники, ориентируясь на решения политического руководства, готовили Красную армию к наступательной маневренной войне, в основе которой лежала стратегия сокрушения. Но среди вышеназванных военных не было единства в ответе на вопроса: «Каким образом должна быть реализована эта стратегия?» К концу 1920-х гг. в РККА сложилась группа военных теоретиков, которые выступали за активную механизацию Красной армии. Они основывались на предположении о том, что будущая война будет войной моторов, в которой стратегическое значение приобретет авиация, танки и артиллерия. Основными выразителями данной точки зрения были Тухачевский и Триандофиллов.

Оппозицию «механизатарам» составляли «кавалеристы» - советские военные, командовавшие в годы Гражданской войны 1-й Конармией (Ворошилов, Буденный, Щаденко). Они полагали, что роль стратегической конницы в будущей войне ошибочно принижена и РККА напрямую нуждается в увеличении количества кавалерии.

Концепция наступательной стратегии в рамках которой должна была действовать РККА, встречала серьезную критику со стороны высокопоставленных царских офицеров, перешедших после революции на сторону Советской власти. Одним из самых ярких и талантливых представителей этой плеяды русских офицеров, был Александр Андреевич Свечин, под авторством которого вышло множество ценных работ о военной истории и стратегии. Его военно-теоретическим взглядам будет посвящена вторая часть статьи.

Максим Лебский, август-сентябрь 2017 г.

1 Клаузевиц К. «О войне»

https://history.wikireading.ru/41228

2 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

3 Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. - М.: Госвоениздат, 1936.

http://nozdr.ru/militera/science/triandafillov1/02.html

4 Кокошин А.А. Армия и политика. Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль, 1918- 1991 годы. М.: Междунар. отношения, 1995. С. 35

5 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

6 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

7 История военной стратегии России / Под ред. В. А. Золотарева. —М.: Кучково поле; Полиграфресурсы, 2000. С. 129

8 История военной стратегии России / Под ред. В. А. Золотарева. —М.: Кучково поле; Полиграфресурсы, 2000. С. 163

9Федосеев В. Германские танки Первой мировой войны. Итоги и уроки

http://bronetexnika.moy.su/publ/razvitie_tankovykh_vojsk/germanskie_tanki_pervoj_mirovoj_vojny_itogi_i_uroki/31-1-0-322

10 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

11 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

12 Фрунзе М. Единая военная доктрина и Красная армия // «Красная Новь», №, 1921

http://www.patriotica.ru/history/frunze_doctrine.html

13 И на основной практический вопрос о характере возможных будущих операции наше совещание дает определенный ответ: конечно, будут преобладать элементы маневренности и подвижности. Откуда это вытекает? Из самого характера, наших возможных будущих войн. Они будут приближаться по типу к нашей гражданской войне. Чем обусловливалась позиционность империалистической войны. Тем, что весь тыл представлял единое целое, и две страны, как стена, идут друг против друга. При известном равенстве сил, при большом количестве армий создается известное равновесие на более или менее продолжительное время. Может ли быть так и в настоящее время? Поскольку наш общественный прогноз считается правильным, постольку мы должны признать, что такой устойчивости линии фронта быть не может, так как у каждой страны будут союзники по ту сторону фронта, а этот факт убивает неподвижность.

Основная военная задача момента. Дискуссия на тему о единой военной доктрине. Стенографический отчет 2-го дня совещания военных делегатов XI-го Съезда РКП. 01.04.1922, http://www.rkka.ru/analys/doktrin/main.htm

14 Основная военная задача момента. Дискуссия на тему о единой военной доктрине. Стенографический отчет 2-го дня совещания военных делегатов XI-го Съезда РКП. 01.04.1922,

http://www.rkka.ru/analys/doktrin/main.htm

15 Основная военная задача момента. Дискуссия на тему о единой военной доктрине. Стенографический отчет 2-го дня совещания военных делегатов XI-го Съезда РКП. 01.04.1922,

http://www.rkka.ru/analys/doktrin/main.htm

16 Основная военная задача момента. Дискуссия на тему о единой военной доктрине. Стенографический отчет 2-го дня совещания военных делегатов XI-го Съезда РКП. 01.04.1922

http://www.rkka.ru/analys/doktrin/main.htm

17 Будённый С. М. Пройдённый путь. Книга третья: М.: Воениздат, 1973.

http://militera.lib.ru/memo/russian/budenny_sm/3_10.html

18 Иванов В. M. Маршал M. H. Тухачевский. —2-е изд., испр. и доп. —М.: Воениздат, 1990. С. 5

19 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т. . –М.: Воениздат, 1964. –Т.1 (1919–927 гг.). С. 188

20 Иванов В. M. Маршал M. H. Тухачевский. —2-е изд., испр. и доп. —М.: Воениздат, 1990. С. 117

21 Кантор Ю. Война и мир Михаила Тухачевского. М.: Огонек, 2005. С. 157

22 Соколов Б. В. Тухачевский. —М.: Молодая гвардия, 2008. С. 84

23 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т. . –М.: Воениздат, 1964. –Т.1 (1919–927 гг.).С. 269

24Тухачевский М.Н. Поход за Вислу

http://militera.lib.ru/science/tuhachevsky/09.html

25 Тухачевский М.Н. Поход за Вислу

http://militera.lib.ru/science/tuhachevsky/09.html

26 Соколов Б. В. Тухачевский. —М.: Молодая гвардия, 2008. С. 102-103

27 Дайнес В. Пилсудский против Тухачевского. Два взгляда на советско-польскую войну 1920 года. М., 1991. С.185-186

28 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т. . –М.: Воениздат, 1964. –Т.1 (1919–927 гг.).С. 249

29 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т. . –М.: Воениздат, 1964. –Т.1 (1919–927 гг.).С. 256

30 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т. . –М.: Воениздат, 1964. –Т.1 (1919–927 гг.).С. 257

31 Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление военно-промышленного комплекса СССР. 1921–941. —М.: АИРО-ХХ, 2001. С. 44-45

32 Кантор Ю. Война и мир Михаила Тухачевского. М.: Огонек, 2005. С. 316

33 Тухачевский М.Н. Избранные произведения в 2-х т.. –М.: Воениздат, 1964. Т.II (1928–937 гг.).С. 67

34 Тухачевский М.Н. О новом Полевом уставе РККА

http://militera.lib.ru/science/tuhachevsky/43.html

35 Соколов Б. В. Тухачевский. —М.: Молодая гвардия, 2008. С. 92

36 Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. —М.: Госвоениздат, 1936.

ttp://militera.lib.ru/science/triandafillov1/06.html

37Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? —М., 1992

http://militera.lib.ru/research/suvorov1/07.html

38 Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. —М.: Госвоениздат, 1936.

http://militera.lib.ru/science/triandafillov1/06.html

39 Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление военно-промышленного комплекса СССР. 1921–941. —М.: АИРО-ХХ, 2001. С. 106-107

40 Смирнов Г. Очищение Армии. М. 2008.

http://www.rulit.me/books/ochishchenie-armii-read-427509-54.html