Лицемерная либеральная идеология доживает свой последний срок. Наши потомки (возможно, и мы сами) уже воочию смогут убедиться в смерти некогда могущественной и освободительной доктрины. Словно гниющее дерево, пораженное инфекцией, умирая, либерализм передаёт свои генетические болезни своим меньшим отросткам. Так называемая «теория демократического мира» рискует скурвиться первой. Сколько сил было потрачено западными пропагандистами (по недоразумению почему-то названными «учеными-международниками») в 90-е годы, чтобы обосновать миролюбивость развитых демократий. Тысячами публикаций запестрили страницы различных политологических журналов. Фрэнсис Фукуяма гребёт деньги лопатой за счёт отечественных профессоров, за нищие копейки тиражирующие постулаты этой теории, научная глубина которой сравнима лишь с грудью Саши Грей.

Но потом «внезапно» миролюбивые США и Великобритания устроили самую настоящую бойню в центре Европы. Югославия в 99-м году была не менее демократичной, чем Албания или Болгария. Но почему-то бомбы начали падать на Белград, сметая целые жилые кварталы. Потом были Ирак и Ливия. Эти страны обладали рыночной экономикой, демократическими институтами и легитимными правителями. Но это не спасло их от «демократического мира». Сегодня там новое средневековье. Когда даже в американских интеллектуальных кругах стали мягко говорить об «интервенционизме» (оправдании агрессии США по всем миру) этой теории, стало очевидным, что нужно как-то менять подходы к идейной работе.

Американские пропагандисты делают ход конём: устами Самуэля Хантингтона объявляют о «столкновении цивилизаций». Теперь, чтобы начать военное вторжение, «Фридом хаусу» не нужно считать «индексы демократии» в планируемых к бомбардировке странах. Достаточно просто объявить нужное государство неспособным к «прогрессу» и «свободе» в силу врожденных социально-культурных особенностей (институты, традиции и религия) – и дело в шляпе. Простота со вкусом крови и гари. Внешняя политика становится настолько цинично открытой, что новые цели для бомбардировки можно прочитать в «научных» работах Бжезинского.

Агрессия силовой однополярности на самом деле предвещает её конец и в то же время канун нового миропорядка. История международных отношений учит нас: глобальные войны, втягивающие в себя множество стран, – это циклический процесс передела рынков и сфер влияния. Великая Столетняя война между Англией и Францией, по сути, стала результатом длительного противоборства двух держав за гегемонию на европейском континенте. Начавшись как династический конфликт, со временем она переросла в самое настоящее противостояние протонаций. В результате Англия потеряла часть своих континентальных территорий и на длительное время выпала из борьбы за мировое господство. Это был неплохой показательный зачин для последующих войн с большим количеством трупов, бедствий и разрушений.

В течение нескольких веков кряду Испания, Португалия, Англия, Голландия, Франция, Австрия, Пруссия, Швеция и Россия участвовали в борьбе за своё место в европейской и мировой иерархии. Захваты рынков и торговых путей, колониальные войны, развал старых и возрождение новых империй, совершенствование вооружений и механики ведения боя - всё это было смазочным механизмом движения колёс истории. На каждом этапе возникали новые конфигурации стран, соотношения сил между сторонами, паритеты и диспаритеты, но одно оставалось неизменным: войны никогда не прекращались.

XX век явил собой наиболее контрастное подтверждение данного тезиса. Логика войны дошла до крайней точки: весь мир стал ареной противостояния. Социально-экономические сети крупнейших хозяйствующих гигантов окутали все уголки планеты. На Земле не осталось места, где можно было отсидеться и переждать войну. Малые страны, не имеющие достаточно развитых экономик для самостоятельной политики, вынуждены были примыкать к одному из центров силы. Различные колонии – лакомый кусок для любой захватнической войны – становились невольными жертвами разрушений и апробации новых видов оружия.

Для тогдашних современников Первая мировая война явилась настоящим шоком и трепетом. Многие думали, что в Европе «просто пошумят», «выяснят отношения» и успокоятся. Германия жаждала войны как самого простого способа приобрести новые территории, а также бросить вызов «ненавистной англичанке». Англия и Франция пытались сохранить свои колонии и остудить пыл немецкой военщины. После меткого выстрела в господина Фердинанда мир молниеносно изменился. Все жаждали войны, все её ждали, но даже самые смелые не могли вообразить того ада, в который погрузится Европа. Я не буду о нём подробно рассказывать. Для большей ясности проведём эксперимент: представьте себе кусок мяса, который ещё неделю назад был человеком. У него нет рук, ног, глаз, и он нем и глух. Он просто лежит на улице крупного города с маленькой табличкой: «подайте на жизнь ветерану войны». Их было так много, что мимо проходящие люди воспринимали их как элемент городской архитектуры. Война меняет систему норм.

Опыт Первой мировой показал, на что способна система империализма: на алтарь сытого мира для немногих пришлось положить миллионы жизней. Эта система просто не могла по-другому существовать. Но за возможность устраивать глобальные состязания по истреблению людей всё равно приходится платить. В октябре 1917 г. большое «слабое звено» не выдержало, и вся система чуть не аннигилировалась под тяжестью собственных противоречий. Можно сказать, что Ленин и компания довели до многих простую мысль: как-то неловко и неприятно массово дохнуть за чужие интересы, а если уж и дохнуть (что по тем временам часто было необходимостью), то только за свои. Именно с этого периода война перестаёт восприниматься как неумолимая данность бытия (типа снега зимой в Сибири). Теперь её можно избежать, направив оружие на тех, кто тебя на эту войну отправил. В этой связи вполне понятно, что бывшие союзнички России по глобальной бойне не могли не отправить свои войска давить подобную крамолу в зародыше. Но интервенты, монархисты и прочие кумиры колчаков так и не смогли заставить «плебс» ещё разок массово умереть за интересы господ. Белые проиграли красным, потому что поменялась логика восприятия войны и смуты. Массы всё больше становились творцами истории, раз за разом утверждая своё право на выбор жизненного пути. Но у последователей белого движения уже скоро появится шанс взять реванш…

Сегодня мне сложно представить, что было с нашей страной, если бы в 40-е гг. прошлого века на троне оставался Царь-тряпка или верховодил политически импотентный Керенский. Сбивать самолёты Люфтваффе православными молитвами – не самое эффективное с военной точки зрения средство. Позволю себе здесь выдвинуть важный тезис: существование СССР изменило характер миропорядка и практически на целый век отсрочило начало новых мировых войн. Во-первых, СССР спас мир от варварства фашизма. Именно в нацисткой внешнеполитической доктрине идеология империализма получила законченное завершение. Теперь устами Гитлера всему миру отрыто говорилось: ради интересов немецких промышленников и банкиров мы не просто захватим ваши проливы, города и заводы, но также освободим от вас «жизненное пространство». Физически. Невозможно предугадать, сколькими жизнями пришлось бы заплатить человечеству, пока западные союзные войска остановили бы сумасшедшего ефрейтора.

Во-вторых, победив фашизм, СССР заставил империалистическую систему пойти на уступки. Была создана ООН как основа Ялтинского миропорядка. Можно сколько угодно критиковать эту международную организацию, но это был огромный шаг вперёд. Благодаря СССР в период после Второй мировой на земле долгое время не было глобальных мировых конфликтов. Были локальные, но всего лишь как производные от существования биполярной системы, находящейся в конфликтном равновесии. Поэтому старый пропагандистский лозунг «СССР – оплот мира!» имел под собой вполне реальные основания.

Однополярный мир, о конце которого сегодня так любят говорить путинские агитаторы, стал возможным лишь с крахом Советского союза. Десятки американских военных баз, тысячи солдат, океанские флотилии и ядерное оружие – всё это может быть пущено в ход мировым гегемоном капиталистического мира. Логика империализма не меняется веками: войны всегда будут его спутниками, и чем глубже экономические кризисы системы, тем ожесточеннее и шире линия фронта. С другой же стороны, история международных отношений говорит нам о невозможности постоянного существования лишь одного гегемона. Сегодня откровенно враждебные отношения между США и Россией подтверждают этот тезис. Как и сто лет назад, новые империалистические государства готовы осуществить новый передел мира. Тотальная пропаганда, воинственная риторика, ксенофобия и экономическое давление – вот пролог возможной мясорубки. Путинское государство уже выросло из национальных штанишек и готово побороться за сферы влияния и лакомые куски европейского и постсоветского рынка.