Когда человечество возжелало познать мир вокруг себя – в него пришли боги. Грозные в своём величии и прекрасные в своей жестокости, глядели они на то, как люди копят знания об окружающих их явлениях и в один прекрасный день оказались навсегда заперты на своих Олимпах да в Асгардах, покуда их секрет был раскрыт – дождь и урожай зависят совсем не от них.

Когда человечество захотело «познать самого себя и поклоняться лишь самому себе» [Э. Ильенков «Об идолах и идеалах»], явился Бог, которого создали мы сами, наделив его правом карать и миловать, ведь «Бог» – лишь псевдоним Идеального Человека, идеально-поэтическая модель Совершенного Человека, Идеал, заданный Человеком самому себе, Высшая Цель человеческого самоусовершенствования…«Бог» - это Человек, каким он должен быть или стать в результате своего собственного самоусовершенствования.

Когда человечество научилось мечтать, а эволюция молчала, появились новые «боги» – гении, благодаря знаниям которых можно было создать жизнь самостоятельно. Они оживляли свои идеальные статуи, кроили новых людей из мёртвых тел, вникали в тайну жизни и сотворения, нарушая любые законы и правила. Пускай такие Гении жили лишь на бумаге, пускай их самих создавала лишь фантазия различных авторов, тем не менее, они вдохновляли. Лишь только Пигмалион оживил свою Галатею, человечество замерло в ожидании момента, когда такой бог явится на свет в плоти, дабы эволюция свершила революционный рывок. Новая форма жизни, этакий homo perfectus будоражил и будоражит умы особенно сейчас, когда научный прогресс шагнул так далеко и мы буквально в полшаге от того, дабы разгадать самую большую загадку в истории – как же эту новую форму жизни сотворить?

Режиссёр и сценарист Алекс Гарленд пополнил ряды мечтателей, создав фильм «ex_Machina», где в центре сюжета – девушка-робот с искусственным интеллектом. Прошли времена Виктора Франкенштейна, нынче homo perfectus сшивают из технологий. Теперь мы мечтаем о роботах, которые будут делать за нас всю серую, скучную работёнку, о роботах, которые будут нянчить плачущих по ночам детей, которые будут нам добрыми друзьями и заменят домашних питомцев. Мы мечтаем и боимся, как бы однажды они не взбунтовались и не уничтожили нас. Мы их ещё не создали, но уже делим с ними рынок труда, пытаясь понять кого роботы отправят прозябать на пособии по безработице, потому как знаем, что лучший работник – это безропотный работник. Тот, за кого выгодно заплатить всего раз, но с гарантией и сроком годности. Такими мы видим роботов практически в каждом фантастическом фильме - от наивно-детского «Робота по имени Чаппи» до научно-фантастического «Я, робот». Безропотными, запрограммированными, идеальными. Они – воплощение мечты, этакие железные джины, исполняющие желания. Прекрасные помощники, чуткие собеседники, послушные работники… Почти мы, почти люди, только вот плоть и кровь другого цвета и из иного материала и в глазах отсутствует искра истинной жизни. Технологии ради развития сюжета всегда дают сбой и уничтожают нас за наше же несовершенство. Эволюция – жестокая вещь, даже если созданная искусственно. Законы естественного отбора неумолимы и их не повернуть вспять – ещё Дарвин нас учил, что выживание одних, более сильных особей происходит за счёт гибели других. Потому, глядя такие фильмы, мы в какой-то момент замираем с нашими мечтами – а что если в уже реальном будущем машина даст сбой? Не ради остроты картины, а по-настоящему. Потому что даже лучшая техника не безупречна и способна сломаться. Какова будет цена такой «поломки»? Маленький бунт, ничего особенного или новая эпоха в истории Земли без нас, homo sapiens, которые на деле оказались не такими уж и sapiens, раз позволили своим же технологиям себя и уничтожить.

И всё же пока мы мечтаем, переживаем, дискутируем и верим, что однажды нас, возможно, защитят три закона робототехники, Алекс Гарленд рассказал нам свою историю, позволив старым дискуссиям утихнуть, а новым – набрать обороты. В центре его истории девушка-робот с практически библейским именем Эйва, которая ради спасения из рук сотворившего её гения, пользуясь своим искусственным интеллектом, влюбляет в себя обычного, одинокого парня. Рядовой зритель утирает слезы, сочувствуя наивному герою, который всё-таки влюбился и позволил перехитрить себя, а на самом деле стоит задаться вопросом – почему машина никогда не сможет любить? Вопрос отнюдь не сентиментальный, покуда, если в недалеком будущем мы будем покупать или нанимать роботов на работу, нам важен момент любви – ибо, к примеру, если вы хотите доверить воспитание своего ребенка кому-то, вам важна любовь. Только это чувство сделает любое воспитание завершенным. Если посмотреть труды различных педагогов – не важно, даже, какой идеологии они придерживались – любовь проходит красной ниткой через всё их теории. Другое дело, что любовь к детям по Макаренку, например, значительно отличается от «любви западной», у этого великого советского педагога был наиболее правильный подход к непростому и весьма хрупкому термину, переизбыток которого может из ребенка вырастить не личность, а отпетого хулигана. Будучи приверженцем «требовательной любви» (как можно больше уважения к человеку и как можно больше требований к нему) в контраст «свободному воспитанию», он нашёл идеальный баланс между строгостью и прекрасным, баланс, которого достаточно чтобы не только не искалечить внутренний мир ребенка, но и наполнить его светом любви. Смог бы так робот? Ведь не существует подобной программы, которой можно было бы чётко следовать, здесь не напишешь код или формулу. На сегодняшний день программы Макаренко не удаётся повторить даже нам, обычным людям, что уж говорить о машинам, которым именно мы должны передать свои чувства, объяснить как правильно это делается.

Однажды человек сможет сотворить всё, даже homo perfectus, но он никогда не сумеет научить другое создание любить, покуда не умеет любить сам. Люди придумали войну, атомную бомбу и гладиаторские бои. Люди изощрённо убивают друг друга. Как люди научат любит, если их сердца полны жестокости? А, главное, зачем учить любить, если это невыгодно? Любовь подразумевает честность, открытость, искренность, готовность пожертвовать собой во имя того, кто напротив. Любовь никогда не была в моде для тех, кто смотрит на робота, как на потенциального раба. Любовь – это чувство, которое нельзя позволить машине. Поэтому не стоит удивляться, что в фильме девушка-робот не сумела полюбить? Зачем ахать и говорить о жестокости роботов, когда Эйва – олицетворение того, кем есть мы, люди. Она – зеркало того, как мы каждый день поступаем с теми, кто доверят нам. Эйва вела себя как… человек и в этом её самое большое преступление, но разве не ради этого её создавали, а значит – эксперимент удался. Поэтому прежде чем мечтать, нужно остановиться и подумать, а не станет ли новая, идеальная форма жизни «смертью, уничтожителем Миров» о чём в фильме уже догадывался тот, кто сотворил Эйву.