Рецензия на книгу Гуань Сюэлин, Чжан Мэн «Политэкономия Владимира Путина». СПб., 2017

«В.В. Путин — вероятно, самый популярный в Китае иностранный политик. По нашим наблюдениям, большей части китайцев импонирует его преданная любовь к своей стране и вместе с тем эмоциональность, и личное обаяние»¹.
Гуань Сюэлин

Фигура Владимира Путина является центральной для российской политической системы. Он также выступает главным олицетворением российского капитализма. Поэтому совершенно неудивительно, что действиям российского президента посвящена значительная часть трудов исследователей, занимающихся постсоветской историей России.

Несмотря на значительный масштаб литературы о Путине, она имеет явный политологический крен, экономической составляющей его правления уделяется гораздо меньше внимания. На мой взгляд, это совершенно несправедливо, так как сила Путина как буржуазного политика заключается именно в его способности примерять и уравновешивать экономические интересы разных фракций правящего класса для реализации главной задачи — укрепление модели полупериферийного капитализма в России. В этой связи большой интерес представляет книга исследователей из Народного Университета Китая и Харбинского политехнического университета Гуань Сюэлин и Чжан Мэн.

Книга «Политэкономия Владимира Путина», как бы это странно ни звучало, не является политэкономической работой в классическом понимании этого термина. Авторы вводят новую классификацию в экономической науке, разделяя политэкономические школы на реалистическую и идеалистическую. Если классическая политэкономия, прежде всего, изучала межклассовые отношения и национального хозяйство, то китайские исследователи уделяют больше внимания межгосударственным отношениям, фундаментальной категорией их анализа является «государство». Они критикуют развитые страны за навязывание неолиберализма («идеализма» по терминологии авторов — М.Л.) в качестве всеобщей панацеи для отсталых стран, в то время как на внутреннем рынке страны центра не останавливаются перед протекционистским мерами для защиты собственной промышленности от иностранных конкурентов.

Реалистическая политэкономия базируется на взглядах немецкого экономиста XIX века Даниеля Фридриха Листа, отстаивающего протекционистские меры для развития немецкой промышленности. Сторонники реалистической политэкономии полагают, что наиболее правильной экономической политикой являются жесткие протекционистские меры со стороны государства для укрепления позиций национального капитала. Авторы пишут: «Говоря по сути, и идеализм, и реализм исповедуют теорию рыночной экономики; разница лишь в том, что в системе рыночных отношений первый стремится к равенству, а второй — к справедливости»². К сожалению, Гуань Сюэлин и Чжан Мэн не предлагают в своей книге подробного теоретического обоснования для таких серьезных нововведений в политэкономию, их классификация носит прикладной характер, что неизбежно приводит к сужению проблематики политэкономической науки до решения задачи: как построить сильное капиталистическое государство?

Исследователи дают сугубо положительную оценку деятельности Путина как во внутренней, так и во внешней политике, обосновывая это тем, что российский президент смог вернуть государству контроль над запасами нефти и газа, вытеснив с российского энергетического рынка ТНК. Они пишут: «С 1999 по 2008 год, за два президентских и один премьерский срок, В. Путин создал российское экономическое чудо — по скорости развития экономики Россия проигрывала только Китаю, и страна успешно вступила в ряды государств с высоким уровнем дохода»³. Если придираться к фактам, то даже в рамках постсоветского пространства темпы роста ВВП России в 2000-е гг. не были самыми высокими⁴, но суть проблемы заключается в другом. Одна из самых крупных ошибок китайских исследователей заключаются в том, что они не углубляются в изучение процесса национализации российских нефтяных компаний. Они довольствуются формальной сменой собственника: частные нефтяные компании стали государственными и это само по себе хорошо. На деле же самый интересный вопрос заключается в том: кто является конечным бенефициаром национализации? Общество или властные элиты? Я уже анализировал эту проблему в одной из своих работ⁵. Суть проблемы фиктивной национализации заключается в том, что за 2000-е гг. российская бюрократия вернула контроль над энергоресурсами, значительно потеснив олигархов 1990-х гг. Но за период правления Путина возник новая волна олигархов, которые оказались тесно связанными с государственным аппаратом. Фактически, в России произошло сращивание крупного капитала и бюрократии. Это позволило А.Н. Тарасову заявить о существовании в России двуединого класса бюрократ-буржуазии. Символично, что двойственная специфика правящего класса получила органичное выражение в двуглавом орле как символе российского государства.

Российский экономист Р.С. Дзарасов ввел в научный оборот понятия «инсайдерская рента» и «инфраструктура инсайдерского контроля»⁶. Коротко пересказывая суть его идей, можно отметить, что бюрократия выстроила вокруг государственных компаний целую сеть посреднических организаций, которые позволяют инсайдерам извлекать дополнительный доход. Таким образом, значительная часть доходов государственных корпораций направляется не на развитие общества, а на счета бизнесменов, приближенных к Кремлю. Все госкомпании работают по классической схеме: национализация расходов и приватизация доходов.

Резкий рост цен на энергоресурсы, увеличение налогов на экспорт нефти в 2000-е гг. — все это в совокупности позволило российскому государству значительно нарастить бюджетные ресурсы и поднять средний уровень жизни в стране по сравнению с резким падением уровня потребления в 1990-е гг. Ориентируясь на пример Норвегии, российское правительство создало в 2004 году Стабилизационный фонд, куда поступала часть доходов от нефтяного экспорта, когда цена на черное золото превышала установленную границу. Но если отталкиваться от деклараций самого Путина, то Кремль за годы высоких цен на нефть не смог решить фундаментальную проблему — диверсифицировать свой экспорт и увеличить роль обрабатывающей промышленности в российской экономике. В 2019 году в структуре российского экспорта минеральные продукты (газ, нефть) составили 63,3%, на машины и оборудования приходится лишь 6,5% от общего экспорта. Картина импорта обратная: 46,2% — машины и оборудование⁷. А какие показатели были в начале правления Владимира Путина? Структура российского экспорта в 2001 г.: минеральные ресурсы — 54,7%; машины и оборудование — 10,5%. Импорт: машины и оборудование — 34,1%⁸. На основе данных цифр мы можем прийти к логичному выводу о том, что за прошедшие два десятилетия усилилась зависимость российской экономики от экспорта энергоресурсов и импорта высокотехнологичного оборудования. Подобный сырьевой крен делают Россию крайне восприимчивой к падению цен на энергоресурсы, лишая экономику устойчивого положения. Данный вывод явно противоречит тезису авторов монографии о том, что экономическая политика действующего российского правительства являются гарантией национальной безопасности России⁹.

Во второй части книги авторы рассматривают внешнеполитическую деятельность Путина. Этот раздел выделяется своим описательным характером, исследователи чаще всего просто констатируют факты, нежели анализируют глубокие причины, которые стоят за ними. Как мне представляется это объясняется тем, что работа была изначально рассчитана на китайского читателя, который слабо знаком с подробностями взаимоотношений России, США и ЕС.

Методология Гуань Сюэлин, Чжан Мэн крайне эклектична — геополитический анализ, марксизм, миросистемный подход — все это не позволяет им провести единую логическую нить через всю книгу и прийти к стройным выводам. На одной из страниц книги авторы справедливо указывают, что развитые страны за счет монополии на новейшие технологии извлекают через глобальные цепочки стоимости значительную части прибыли, которая создается в периферийных странах. Соответственно, в глобальной производственной сети наименее выигрышное место занимают страны, поставляющие сырье низкой степени переработки. Но далее мы можем прочитать как Россия во главе с Путиным успешно возродилась из пепла 1990-х гг. и движется от одной победы к другой во внешней политике.

Долгосрочную внешнеполитическую стратегию невозможно выстроить на основе сырьевой зависимой экономики, так как конъюнктура цен на мировом рынке может подорвать любую инициативу правительства. Что-то подобное можно было увидеть в политике Кремля по отношению к Украине: после присоединения Крыма последовало резкое охлаждение отношений России с США и ЕС, чему сопутствовало снижение цен на нефть со 100 долларов в начале 2014 года до 56,5 долларов в конце года. В результате, российское руководство не решилось на включение в свой состав ДНР и ЛНР, что привело к возникновению на границах России продолжительного военного конфликта и огромного потока беженцев на российскую территорию.

«Политэкономия Владимира Путина» вряд ли сообщит что-то новое российскому читателю, который интересуется данной темой. Тем не менее книга дает хорошее представление о том, как воспринимает Россию ее большой китайский сосед. Книга дает яркий ответ на вопрос: как китайские исследователи из кузницы партийных кадров для КПК оценивают российский капитализм? Важно отметить, что профессор Гуань Сюэлин с 2015 года является исполнительным директором Центра исследования России в Китае, созданного в рамках сотрудничества Народного Университета Китая и Санкт-Петербургского государственного университета. Сама книга о путинском капитализме выросла из исследования о «неоконсерватизме Путина», которое было выполнено Гуань Сюэлин по поручению китайского посла в России Ли Фэнлиню¹⁰. Таким образом перед нами — позиция маститых китайских ученых, занимающих не последнее место в китайской системе высшего образования.

Выше отмечалось, что альфой и омегой методологии авторов является этатизм. Речь идет о сильном капиталистическом государстве, которое может оспаривать гегемонию империалистических центров. С данных позиций и оцениваются все действия Путина. К сожалению, авторы даже не пытаются заглянуть за горизонт капиталистического настоящего. По их мнению, задача максимум для любой страны — с помощью протекционизма построить сильный капитализм. Путин, ориентируясь на примеры Столыпина и Макиавелли, успешно решает эту задачу, поэтому он мудрый и успешный политик.

Финальным аккордом рецензии может стать цитата из самой книги: «В действительности крупный капитал в любой стране должен быть базисом и каркасом национальной экономики, брать на себя ответственность перед государством и народом. Путин потребовал, чтобы олигархи неукоснительно придерживались существующих правил: вести бизнес законно и не вмешиваться в политику, не быть врагом государства, тесно сотрудничать с правительством, содействовать великому возрождению России и благоденствию ее народа. Путин умело способствовал превращению российских распределительных коалиций (имеются в виду олигархи — М.Л.) в группы с общностью интересов, приносящие пользу широким массам»¹¹. Добавить к вышесказанному нечего.

Источники

1. Гуань Сюэлин, Чжан Мэн Политэкономия Владимира Путина. СПб., 2017. С.13

2. Гуань Сюэлин, Чжан Мэн Политэкономия Владимира Путина. СПб., 2017. С.306-307

3. Там же. С.308

4. Фролов А. К. Новорусский капитализм. Очерки экономики и политики. М., 2017. С. 115

5. Лебский М. Новый русский капитализм. М.,2019

6. Дзарасов Р.С., Новоженов Д.В. Крупный бизнес и накопление капитала в современной России. М., 2009. С.173-239

7. Россия в цифрах 2019 год. М.,2020. С. 512

8. Россия в цифрах 2002 год. М., 2003 // Товарная структура экспорта и импорта Российской Федерации

URL: https://rosstat.gov.ru/bgd/regl/B03_11/IssWWW.exe/Stg/d020/i021470r.htm

9. Гуань Сюэлин, Чжан Мэн «Политэкономия Владимира Путина». СПб., 2017. С.197

10. Там же. С.324

11. Там же. С.127