(Рецензия на книгу Н.А. Троицкого «Софья Львовна Перовская. Жизнь. Личность. Судьба». – М., Саратов. 2018)

«Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придется лечь на нём, но сделать его надо»¹.

С.Л. Перовская

«От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови

Уведи меня в стан погибающих

За великое дело любви!»².

Н.А. Некрасов

«Историю пишут победители» – очень распространенный афоризм, который часто используется при описании политических условий создания большинства исторических трудов. Но как быть с примерами, когда историю начинают переписывать идейные наследники проигравших, взявшие исторический реванш? В таком случае побежденные и проигравшие меняются местами, и начинается новый цикл сражений на поле истории. Что-то подобное произошло в российской исторической науке после 1991 г. В одночасье многие ученые стали рассматривать народников и других русских революционеров в крайне негативном ключе, как деструктивных элементов, разрушивших российскую государственность. Некоторые темы оказались просто вычеркнутыми из исторического сознания и общественных дискуссий. Мне вспоминается один характерный пример из моей учебы на историческом факультете несколько лет назад. Преподаватель дал задание законспектировать любую историческую монографию, касающуюся развития Западной Европы в течение XIX в. Я добросовестно подошел к этому вопросу и подробно с комментариями законспектировал работу известного советского революционера и историка Керженцева П. М. «История парижской коммуны 1871 г.». Но преподаватель не принял работу, сославшись на то, что «тема Парижской коммуны не входит в курс изучения истории Европы нового времени». Сейчас в историческом образовании у нас принято выбрасывать целые пласты развития Европы и России, которые не укладываются в рамки господствующей идеологии. Они оказываются вычеркнутыми, и о них стараются поскорее забыть как о том, чего попросту не существовало. И не важно, что великие художники, писатели и мыслители запечатлели подвиг парижских коммунаров в своих трудах, важно другое – существующая политическая конъюнктура, которой следует большинство современных историков.

Судьбу Парижской коммуны в какой-то степени повторила тема народничества. Если «террористы» из «Народной Воли» еще как-то эпизодически используются в качестве картонных злодеев в дешевых исторических сериалах, то народники 1860-70 х гг. попросту заброшены на периферию общественного сознания. О них напоминают лишь названия редких улиц, проходя через которые, въедливый обыватель задастся вопросом : «Кем были все эти желябовы, перовские, фигнеры и т.д. ?».

В этой связи казалось бы, что современное «социалистическое движение» должно изучать и популяризировать важнейший опыт революционного народничества. Но, увы, ничего подобного и в помине нет. На страницах большинства левых интернет-журналов не встретишь и короткого упоминания о юбилейной дате рождения того или иного революционера-народника, смысле и значении их борьбы. Для полноты картины, необходимо сказать и о существующих исключениях. В первую очередь в категорию исключения попадает журнал «Скепсис»³, на страницах которого периодически публикуются статьи, посвященные народническому движению. Этой теме уделяет внимание также сайт сторонников А.Н. Тарасова «Сен-Жюст»⁴. Вышеназванные издания делают важный вклад в процесс воссоздания разрушенной революционной традиции в России, хотя их усилия остаются пока каплей в море исторического забвения данной темы. Хочется отметить, что на страницах этих изданий относительно недавно разгорелась очень интересная дискуссия, которая выходит за пределы сугубо исторического спора и имеет актуальное политическое значение⁵. Существует замечательный сайт, который посвящен «Народной воле». На нем собрана крайне ценная информация по народниками и народовольцам⁶.

Важно также указать на существование медиа-проекта «Нечаевщина»⁷. Речь идет о социальной группе, в которой популяризируется история революционного движения конца XIX – начала XX вв. В данном проекте борьба народников рассматривается не только в рамках исторического подхода, но с попыткой актуализации их революционного опыта в применении к сегодняшнему дню. Как сказано в редакторской статье проекта «Нечаевщина»: «Когда наши подписчики читают Нечаевщину, они в постах узнают, не только дореволюционную Россию, но и современную. Именно этот факт позволяет нам говорить об актуальной политике через призму нашего недавнего прошлого. Я не хочу сказать, что история России ходит по кругу, всё повторяется, нужно немного подождать и всё само снова изменится. Само не изменится. Однако, мы убеждены, что история революционной политики в России может помочь нам по-новому взглянуть на события, происходящие сегодня»⁸.

Любая популяризация должна опираться на объективное научное знание, но в этом вопросе в современной исторической науке России наблюдается полный провал. В большинстве современных исследований народники рассматриваются в сугубо отрицательном ключе – как закоренелые террористы и чуть ли не как «враги русской государственности». В противовес общей массе российских ремесленников от истории выделяется замечательный саратовский историк – Николай Алексеевич Троицкий. До своей смерти в 2014 г. он оставался основным российским специалистом по народническому движению в России. Его авторству принадлежит 40 монографий и более 400 статей, в центре внимания автора находились три его любимые темы – Отечественная война 1812 г., движение народников и история русской адвокатуры. В 2014 г. вышла в свет очень знаковая для Николая Алексеевича книга. Она была посвящена «идейной Жанне д'Арк», «нравственному диктатору Народной воли» (по словам Степняка-Кравчинского) – Софье Львовне Перовской. Как признавался сам Троицкий, замысел данной книги возник в 1960-е года, и она стала завершающим звеном его творческого и научного пути.

Н.А. Троицкий (1931-2014 гг.)

Несмотря на известное имя автора и десятки изданных книг, за издание биографии Перовской не взялось ни одно крупное издательство. Она вышла в издательстве Саратовского государственного университета тиражом в 100 экземпляров (!). К сожалению, по понятным причинам книга не вышла за рамки узкого круга специалистов. В 2018 г. благодаря совместным усилиям издательства «Common place» и саратовского историка Ю. Степанова (ученика Н.А. Троицкого) произошло переиздание биографии С. Л. Перовской тиражом в 500 экземпляров. После прочтения труда Троицкого, возникает чувство горькой досады, когда узнаешь, что народники, постоянно преследуемые репрессивной машиной огромной империи, подпольно издавали книги тиражом 2500-3000 экземпляров⁹. Во времена же «управляемой демократии» левая литература такими тиражами выходит крайне редко. Несмотря на малый тираж, второе издание книги Н.А. Троицкого является важным событием не только для исторической науки, но и для левого движения России.

Было бы бесполезным делом на нескольких страницах пересказывать содержание монографии в 500 страниц. Представляется более важным сконцентрироваться на рассмотрении ключевых моментов исследования. Очень часто научно-популярные или художественные биографии (например, известная серия «Пламенные революционеры») многих революционеров, изданные в советское время, грешили одним серьезным недостатком – основной герой книги не становился революционером, а рождался им. Это проявлялось в том, что историки пытались продемонстрировать какой-то единый образ на всех этапах жизни одного человека. Вместо живой личности мы видели картонных персонажей, которые были идолами, но не идеалами. В стороне от внимания читателей стоял процесс внутреннего становления личности, характеристика той нравственной и культурной атмосферы, в которой воспитывался человек. В книге Троицкого все это есть. Читатель вместе с автором поэтапно рассматривает становление юной Сони, игравшей в детстве с соседскими мальчишками в отцовском саду. Мы наблюдаем как и почему она со временем превращается в одну из крупнейших русских революционерок.

Софья Перовская в детстве

Троицкий в своей книге дает читателю понять, что Перовская не была исключением. Она была всего лишь первой среди равных в поколении народников 1870-х гг. Именно в ту удивительную эпоху, когда вся русская культура от Пушкина до Чернышевского прямым или косвенным образом работала на Русскую революцию, мог сформироваться тип личности революционера-народника, который был готов пожертвовать всем ради общественного блага. С момента выступления декабристов на Сенатской площади шел процесс создания той культурной гегемонии, которой в полной мере воплотили народники и последующие революционеры. Революционная культурная гегемония проявлялась в нескольких принципах. Во-первых, в культе знания. Во второй половине XIX века русская культура переживала один из пиков в своем развитии, в результате чего тысячи людей из низших сословий стремились получить и получали минимальное образование. Тысячи женщин, даже из привилегированных сословий, с открытием женских курсов впервые стали получать систематическое образование в России. Софья Перовская входила в их число. Именно на аларчинских курсах произошло ее знакомство со многими революционерами, именно здесь началось формирование ее политического мировоззрения. Таким образом возникновение народнического движения происходило в ситуации, когда страна, пусть и через огромные противоречия и препоны со стороны властей, развивалась в политическом, экономическом, культурном отношении.

Во-вторых, гегемония революционной культуры проявлялась в том, что среди интеллигенции, прежде всего, само понятие порядочности стало связываться с прогрессивными политическими взглядами в радикально-социалистической или умеренно-либеральной форме. Это очень важно, так как для любого порядочного человека активный протест против политического беззакония, которое творила царская власть, превращался во внутреннюю потребность. Только в связи с этим можно понять реакцию русского общества на поступок Веры Засулич¹⁰, стрелявшую в петербургского градоначальника Трепова. Именно солидарность интеллигенции с мотивами Засулич, которой двигал протест против телесного наказания политического заключенного, привело к ее оправданию судом присяжных.

Вера Засулич (1849-1919 гг.)

Одной из причин поражения народнического движения стало как раз то, что гегемония революционной культуры не затронула глубинные слои крестьянства и формировавшегося рабочего класса. Народ только начал просыпаться от вековой спячки. Но даже в среде разночинской и дворянской интеллигенции распространение революционной идеологии приводило к конкретным материальным результатам. Среди народников было достаточное количество зажиточных землевладельцев, которые тратили все свое состояние на развитие революционного движения. Ярким подтверждением подобного был Д. Лизогуб¹¹, который вдохновил Л. Толстого на написание рассказа «Божеское и человеческое». Такие люди были очень мощным подспорьем для всего движения.

До того как стать профессиональной революционеркой, С. Перовская приобрела две гражданские профессии – фельдшера и земского учителя. Именно эти две специальности воплощали в себе понимание Перовской и ее соратников ближайшей политической задачи – лечить народ физически и духовно. В исследовании Н. Троицкого замечательно показано на примере личной судьбы Перовской как эволюционировало народническое движение – от разрозненных кружков, которых накануне 1874 г. насчитывалось около 200-т штук¹², до централизованной политической партии в лице «Народной воли». Известный революционер-народник Степняк-Кравчинский писал: «История жизни С. Перовской представляет собой вернейшее отражение истории русской молодежи, а также революционной партии»¹³.

Софья Перовская (1853-1881 гг.)

Троицкий аргументированно доказал, что ключевое значение в формировании будущей кадровой базы как «Земли и Воли», так и «Народной Воли» играло «Большое общество пропаганды», или, как его чаще называли, «чайковцы». Эта организация сформировалась в 1869-1870 гг., и ее костяком стала группа студентов Медико-хирургической академии во главе с М.А. Натансоном. По своей структуре «Большое общество пропаганды» была федерацией кружков в пяти городах России, которые сформировалась, как в противовес нечаевщине с ее диктаторскими замашками, так и организационному анархизму, процветавшему после разгрома организации С. Нечаева¹⁴. Троицкий пишет: «Большое общество пропаганды надо признать организацией базовой в народническом движении 70-х годов: возникнув у истоков движения, Общество послужило отправным пунктом его развития на много лет вперед и выдвинуло из своей среды вожаков для всех последующих его организаций»¹⁵. Из данного общества вышла целая плеяда известных революционеров, таких как М. Натансон, Н. Морозов, С. Перовская, С. Степняк-Кравчинский, П. Алексеев, В. Обнорский, Д. Лизогуб, А. Желябов, М. Фроленко и многих других. Троицкий в своей работе специально подчеркивает ту мысль, что “чайковцев” нельзя отнести ни к бакунинцам, ни к лавристам, так как “чайковцы” стояли на стыке данных направлений и воплощали в себе зародыш организации нового типа – централизованной политической партии.

Автор не случайно столь пристально изучает организацию “чайковцев”. Очень многие историки – от М. Покровского до А. Левандовского – полагали, что «Народная воля» вышла прямиком из нечаевщины, с ее преклонением перед диктаторским руководством и макиавеллизмом. Троицкий же доказывает обратное: «Народная Воля» стала закономерным развитием этических и политических принципов “чайковцев”, которые подняли образ революционера на небывалую нравственную высоту. П.А. Кропоткин писал: «Наш кружок оставался тесной семьей друзей. Никогда впоследствии я не встречал такой группы идеально чистых и нравственно выдающихся людей, как те человек двадцать, которых я встретил на первом заседании кружка Чайковского. До сих пор я горжусь тем, что был принят в такую семью»¹⁶.

Образ Софьи Перовской в одноименном советском фильме

В этой связи фигура Перовской имеет особую важность, так как она стала живым олицетворением идеи самопожертвования ради торжества революционного дела¹⁷. Для многих русских девушек, впоследствии вступивших в революционное движение, она стала настоящим нравственным примером и идеалом. Исторический опыт народников важен для нас во многом еще и потому, что он дает прекрасный пример того, как выстраивать личные отношения внутри организации и в повседневном быту. Как бы это громко и банально не звучало, но те люди, которые хотят радикально преобразовать общество, должны в своей жизни стараться воплощать иной тип нравственности, неся в себе частичку нового общества.

С легкой подачи царских властей и многих дореволюционных историков за «Народной волей» закрепилось ярлык террористической организации. Как это аргументированно доказывает Троицкий в своем исследовании, индивидуальный террор был не единственным направлением борьбы народовольцев. Красный террор имел ответный характер, который обуславливался прежде всего ростом белого террора со стороны царских властей. Движение народников прошло несколько мирных этапов в своем развитии, и революционеры взялись за оружие лишь видя гибель своих товарищей от рук царских властей. Хождение в народ, которое не сопровождалось никаким насилием со стороны революционеров, было самым беспощадным образом подавлено. В тюрьмах и административной ссылке оказались тысячи людей. Венцом правительственных репрессий стал судебный процесс “193-х”, в результате которого 39 обвиняемых были приговорены к ссылке, 32 – к тюрьме, а 28 – к каторге на срок от 3,5 до 10 лет. Уровень существовавшего тогда беззакония ярко демонстрирует следующий факт : суд оправдал 90 подсудимых, но по указу царя 80 из них были отправлены в ссылку¹⁸. Но это были не бы не полные цифры, если не вспомнить о тех подследственных, которые годами томились в тюрьмах без предъявления каких-либо обвинений. За 3,5 года следствия 43 человека скончалось, 12 – покончили с собой и 38 – сошли с ума¹⁹.

Именно в ответ на вышеуказанные репрессии народники начали красный террор. Более того, хотя народовольцы решили превратить террор из средства оборонительный борьбы в наступательное оружие, его ни в коем случае нельзя назвать массовым. За весь период своей деятельности (1879-1884 гг.) от рук народовольцев погибло 6 человек : император Александр II, шеф тайной полиции Г.П. Судейкин, военный прокурор В.С. Стрельников, два шпиона (С.И. Прейма и Ф.А. Шкряба) и один предатель (А.Я. Жарков). Между тем, за участие в делах «Народной воли» только с 1880 по 1884 гг. были репрессированы, по официальным данным, не менее 10 тыс. человек²⁰.

Н. Троицкий пишет : «Итак, для России 1870-х годов «красный» террор «Народной воли» не был ни случайным, ни чужеродным явлением. Он был тогда исторически обусловлен. В том фазисе, которое достигло к 80-м годам российское освободительное движение, террор нельзя было отбросить, его можно было только преодолеть»²¹. В этой связи важно отметить выдающуюся роль Перовской в удачном покушении на царя, которое состоялось 1 марта 1881 г. Накануне последнего покушения народовольцы испытали сильнейший удар – был арестован Андрей Желябов. После его ареста фактическое руководство организацией покушения сконцентрировалось в руках Перовской. Как писала известная народоволка В. Фигнер: «Конечно, как при всяком сложном замысле со многими участниками, трудно разграничить, что именно каждым в внесено в общее дело; все же думается, что будет только справедливостью сказать: не будь Перовской с ее хладнокровием и несравненной обдуманностью и распорядительностью, факт цареубийства мог и не пасть на этот день. День спасла она и заплатила за него жизнью»²².

Вера Фигнер (1852-1942 гг.)

Для извлечения исторических уроков из движения народников нужно понимать ту огромную разницу, которая разделяет Российскую империю второй половины XIX в. и Россию начала XXI в. Если в царской России имел место процесс развития промышленного капитализма, то 1991 г. отбросил нашу страну в развитии на десятилетия, если не на целое столетие назад. Сегодня мы вынуждены жить в системе деградирующего сырьевого капитализма последствием которого является разложение рабочего класса и других слоев трудящихся. На мой взгляд, в рамках распадающегося сырьевого капитализма нельзя создать в ближайшей перспективе мощное левое движение по объективным причинам. Мы должны четко отдавать себе отчет в том, какие задачи мы можем и должны решать – воссоздание революционной традиции и создание сети просветительских кружков. Нужно приготовиться к долгой позиционной войне.

История народничества стала закономерным этапом развития революционного движения, начиная с декабристов, продолжая петрошевцами и «Колоколом» Герцена. Октябрьская революция 1917 г. не была следствием действий лишь большевистской партии, а стала результатом упорной и самоотверженной борьбы нескольких поколений русских революционеров. В этой связи закономерно сделать вывод о том, что мы должны закладывать фундамент здания, которое возможно достроят совершенно другие люди после нашей смерти. Главное – двигаться в правильном направлении. Зачастую многие махают рукой на опыт народников, считая их «поколением проигравших», а учиться нужно только у победителей – большевиков. В ответ на это я осмелюсь предположить, что в определенном смысле исторический опыт народников более востребован для нас сегодня потому, что нам нужно начинать создавать фундамент, в то время как большевики достраивали второй этаж и крышу революционного здания. Также как и народники, мы вынуждены действовать в ситуации отсутствия массового социального движения, в первую очередь, опираясь на кадры интеллигенции и отдельных сознательных рабочих. Именно поэтому крайне важно учиться на ошибках народников и заимствовать актуальный политический опыт этого движения.

Сегодня как никогда мы нуждаемся в воссоздании революционной традиции, которая была утеряна более 50-ти лет назад. Последнее поколение русских революционеров погибло в партийных чистках 1930-х гг. и на полях сражений Великой Отечественной войны. Последнее советское поколение может нам передать лишь традицию оппортунизма и интеллектуального застоя, которые процветают в многочисленных левых организациях, возникших на обломках КПСС. Если нет живого опыта, то единственный выход – это критическое изучение и популяризация исторического опыта декабристов, народников, анархистов, большевиков, всех тех, кто боролся против царизма. В основе этого должно лежать не слепое преклонение, а именно научное историческое знание, живым воплощением которого является труд Николая Алексеевича Троицкого. Его книга – это важный кирпичик в деле сохранения и приумножения русской революционной традиции.

Приложение : «Последнее письмо С. Перовской к матери»

Дорогая моя, неоцененная мамуля. Меня все давит и мучает мысль, что с тобой? Дорогая моя, умоляю тебя, успокойся, не мучь себя из-за меня, побереги себя ради всех, окружающих тебя, и ради меня также.

Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно знала и ожидала, что рано или поздно, а так будет. И право же, милая моя мамуля, она вовсе не такая мрачная. Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения; поступать же против них я была не в состоянии; поэтому со спокойной совестью ожидаю все, предстоящее мне.

И единственно, что тяжелым гнетом лежит на мне, это твое горе, моя неоцененная, это одно меня терзает, и я не знаю, что бы я дала, чтобы облегчить его.

Голубонька моя, мамочка, вспомни, что около тебя есть еще громадная семья, и малые и большие, для которых для всех ты нужна, как великая своей нравственной силой. Я всегда от души сожалела, что не могу дойти до той нравственной высоты, на которой ты стоишь, но во всякие минуты колебания твой образ меня всегда поддерживал. В своей глубокой привязанности к тебе я не стану уверять, так как ты знаешь, что с самого детства ты была всегда моей самой постоянной и высокой любовью. Беспокойство о тебе было для меня всегда самым большим горем. Я надеюсь, родная моя, что ты успокоишься, простишь хоть частью все то горе что я тебе причиняю, и не станешь меня сильно бранить. Твой упрек единственно для меня тягостный.

Мысленно крепко и крепко целую твои ручки и на коленях умоляю не сердиться на меня. Мой горячий привет всем родным. Вот и просьба к тебе есть, дорогая мамуля, купи мне воротничок и рукавички, потому запонок не позволяют носить, а воротничок поуже, а то для суда хоть несколько поправить свой костюм: тут он очень расстроился. До свидания же, моя дорогая опять повторяю свою просьбу: не терзай и не мучай себя из-за меня; моя участь вовсе не такая плачевная, и тебе из-за меня горевать не стоит.

22 марта 1881 г.