Российская интеллигенция — от экономистов до… кхм… рэперов — называет 90-е эпохой «первоначального накопления капитала». По аналогии с процессами, происходившими в Европе 500-200 лет назад, когда зарождающийся класс капиталистов где экономическими махинациями, а где огнём и мечом вынуждал крестьян и ремеслеников становиться наёмными рабочими на первых фабриках. Название «первоначального накопления капитала» навязывает определённое отношение к этой эпохе. Да, это грязный и преступный процесс лишения людей их личной собственности. Но в тоже время это необходимое прогрессивное явление, без которого никогда бы не возникла крупная промышленность, революционизировавшая производство. Иными словами, либералы пытаются навязать нам отношение к 90-м как «неизбежному злу во имя прогресса». Вот только были ли 90-е в России действительно эпохой «первоначального накопления капитала»? Или было нечто прямо противоположное? Ответ на этот вопрос — в новой статье Максима Лебского.
Как возник российский капитализм?
С развалом Советского Союза завершилась огромная веха в истории нашей страны. Несмотря на то, что современная российская власть пытается использовать отдельные достижения советской эпохи в своей пропаганде (победа в Великой Отечественной войне, освоение космоса и др.) даже рядовому обывателя понятно, что мы сегодня живем в другом обществе. Дискуссии начинаются с ответа на вопрос: какой тип экономической системы сформировался в современной России? Если не брать совсем абсурдных версий о восстановлении феодализма в России, обсуждение сводится к определению модели капиталистических отношений, возникших в 1990-е гг.
Часть праволиберальных экономистов в качестве теоретической концепции, объясняющей катастрофический спад производства в 1990-е, предлагает рассматривать это время как «классическую эпоху первоначального накопления»1 (далее по тексту - п.н.к.) на постсоветском пространстве. В данной статье мы хотели бы вместе с читателем разобраться, можно ли российскую историю 1990-х гг. непосредственным образом пропустить через 24 главу первого тома «Капитала» ?
Наиболее твердым сторонником идеи, что Россия 1990-х гг. переживала п.н.к., является Е.В. Красникова2 , выразившая свою концепцию в учебнике «Переходная экономика»3. Ссылаясь на К. Маркса, данный автор указывает на рост насилия и криминала в 1990-е гг. как на факты, подтверждающие наличие в России п.н.к.: «В бескомпромиссной конкурентной борьбе за обретение нового социального статуса, в данном случае — капиталиста-собственника — типичным становится попрание норм нравственности. Всеобщее распространение получают методы насилия вплоть до его самых крайних форм, что ускоряет становление новой экономической системы, разрушая прежние формы хозяйствования»4. Действительно, Маркс не одну страницу своего фундаментального труда посвятил описанию насильственной экспроприации мелких собственников, введения английских законов против бродяг и нищих, механизмов действия колониальной системы и др. Но если мы внимательно вчитаемся в «Капитал», то заметим, что Маркс указывает на насилие лишь как на один из методов первоначального накопления. Он вовсе не отождествляет с насилием суть происходившего экономического процесса. Наряду с насильственными методами были и сугубо экономические: протекционизм, государственный долг5, налоги. Насилие в ходе п.н.к. использовалось для экспроприации мелких собственников и превращения их в наемных работников. Красникова подменяет общее частным, для того чтобы на основе поверхностных аналогий обосновать свою концепцию. Ведь на деле «отчуждение» советской собственности проходило преимущественно мирным путем, в рамках буржуазных законов, принятых в начале 1990-х гг. Речь идет о приватизации, программу которой одобрил Верховный совет. Мирный характер этого «отчуждения» обуславливался тем, что уже в советские годы государство стало частной собственностью бюрократии, которая в конце 1980-х гг. конвертировала власть в собственность. Насилием сопровождался передел собственности уже после преобразования советской госсобственности в частную. Таким образом, даже на уровне методов мы видим противоречивость концепции Красниковой. Но главное, что описываемое Марксом п.н.к противоречило по своей экономической сути процессам в российской экономике 1990-х гг.
Эпоха п.н.к. предшествует капитализму («пролог истории капитала») и выражается прежде всего в отделении массы мелких собственников от их средств производства и превращении их из мелких производителей в наемных работников6. Речь идет прежде всего о создании материальных предпосылок для перехода от аграрной феодальной экономики к торговому, а впоследствии - индустриальному капитализму. В Советском Союзе к началу 1990-х гг. уже были решены те исторические задачи, которые стояли перед п.н.к.:1) Отчуждение мелких собственников от их собственности и создание армии наемных работников; 2) Создание материальных предпосылок для проведения индустриализации. Очевиден исторический факт проведения индустриализации в Советском Союзе в 1930-е гг., в связи с чем исчезала необходимость проведения п.н.к. в начале 1990-х гг.
Важно также подчеркнуть: в эпоху зарождения европейского капитализма накопление богатства со стороны буржуа было нацелено не на личное потребление, а на использование его для создания капиталистического производства. Именно поэтому эпоха п.н.к. в истории европейских стран характеризуется уничтожением мелкой, раздробленной собственности и превращением ее «…в общественно концентрированные, следовательно, превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих».
Существовали ли раздробленные средства производства в позднем Советском Союзе? Нет, вся советская экономика была крайне монополизированной и высококонцентрированной. Сравнивать огромный народнохозяйственный комплекс СССР, в котором к 1989 г. было 46,8 тыс. промышленных предприятий7, с феодальным натуральным хозяйством XVI века – нелепо. В постсоветской России мы видим процесс иного исторического порядка – раздробление крупной государственной собственности; деиндустриализацию, выразившуюся в падении промышленного производства более чем на 50%; архаизацию всех экономических процессов (рост бартерных сделок, рост натурального хозяйства в деревне, выдача зарплаты произведенной продукцией); демонстративное потребление представителей нового правящего класса. Таким образом, объективно-исторически второе издание капитализма в России было реакционным явлением, шагом назад от общества советского типа. Это важно подчеркнуть, так как п.н.к. в «Капитале» Маркса было кровавым, но неизбежным механизмом исторического прогресса – переход от феодальной формации к капиталистической. Россия 1990-х гг. переживала же исторический регресс.
В постсоветской экономике в силу объективных причин отсутствовала необходимость в классическом «первоначальном накоплении капитала», так как собственность уже была накоплена и ее только нужно было превратить в капитал. Как об этом писал Маркс, капитал – это не просто накопленные богатства, а общественные отношения между собственником средств производства и наемным рабочим, в ходе которых капиталистом присваивается прибавочная стоимость, созданная рабочим8. Важнейшее значение в возникновении постсоветского капитализма играли процессы теневой бюрократизации госсобственности, которые привели к преобразованию общественных отношений и возникновению полноценного капитализма.
В позднем СССР большая часть населения была наемными работниками на службе у государства. Можно вести дискуссию о том, насколько коллективный рабочий класс был отчужден от средств производства в СССР в 1920-70-е гг., но на частном уровне конкретный рабочий не имел реальных рычагов влияния на государственную собственность. В связи с этим нам представляется ошибкой допущение Красниковой, что в 1990-е гг. происходил насильственный отрыв рабочего класса от средства производства. Даже формально, СССР с 1977 г. перестал быть диктатурой пролетариата9 и к концу 1980-х гг. собственность трудящихся на средства производства стала просто фикцией. Именно поэтому часть советской бюрократии смогла без широкомасштабной гражданской войны кардинальным образом изменить общественные отношения, дополнив свои традиционные управленческие функции частной собственностью на средства производства.
Сложность изучения феномена советской бюрократии заключается в том, что в рамках марксистской традиции государство обычно рассматривается как аппарат господства одного класса над другим10. В этой связи марксисты, не считающие, что в СССР был построен социализм и власть находилась в руках рабочего класса, всегда искали определение классовой сущности советского государства. В ходе своих поисков они обычно останавливались перед неразрешимым с виду противоречием – позднесоветское государство выражало интересы не рабочих, а бюрократии, которая в свою очередь не была классом. Историческая диалектика состоит в том, что государственный аппарат не всегда непосредственным образом реализует чей-то классовый интерес. Бывают такие исторические ситуации, когда государство само начинает выступать частной собственностью бюрократии. Маркс в «Критике гегелевской философии права» писал: «Бюрократия имеет в своём обладании государство, спиритуалистическую сущность общества: это есть её частная собственность»11.
Как это следует понимать применительно к советскому обществу? Советское государство, возникшие в результате Октябрьской революции, воплощало в себе диктатуру пролетариата, опосредованную властью большевистской партии. Ленин в своих работах очень резко ставил вопрос о необходимости разрушения буржуазной государственной машины, ссылаясь на Маркса, он призывал «к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились "бюрократами" и чтобы, поэтому никто не мог стать "бюрократом"»12. Низкий уровень грамотности трудящихся, огромные людские потери за период Первой мировой и Гражданской войны, отсутствие соответствующей материально-технической базы обусловили тот факт, что большевики были вынуждены строить социализм, используя буржуазный государственный аппарат без самой буржуазии. В качестве негативной тенденции свою роль сыграла и многовековая история наличия в России деспотического государства, державшего под своим контролем территорию огромной империи. Подобные явления обладают огромной исторический инерцией, которую нельзя отменить отдельным декретом на следующий день после революции.
После завершения Гражданской войны и началом НЭПа происходит постепенное размывание партии в советском государстве. Формируется партийно-государственная система, в которой руководители партии тождественны руководителям государства. Огромные людские потери и непрекращающиеся войны с 1914 по 1921 гг. подорвали политическую активность пролетариата, в результате чего он начинает терять контроль над государственным аппаратом. Советское государство отрывается от своей классовой базы и становится достоянием бюрократии.
Данный исторический процесс не произошел за один миг, а растянулся на долгие 70 лет, в ходе которых бюрократия делала постепенные шаги в сторону конструирования себя в качестве буржуазии. На первые этапах бюрократия не могла обладать буржуазным классовым сознанием, так как сама не была классом. На нее оказывало мощное влияние огромная политическая инерция революционного толчка 1917 г. Но советская бюрократия действовала в рамках буржуазного государственного аппарата, в котором государственная деятельность возлагалась на определенных людей, т.е. она стала профессий. Логика политэкономии возобладала – продолжительный контроль за экономическими процессами в советской экономике привели к выстраиванию бюрократии как отдельного слоя, осознающего свои особые интересы. Вопрос лишь состоял в том, насколько быстро деградирует советская бюрократия?
Советский рабочий класс был отчужден от средств производства, но его рабочая сила не была полноценным товаром, так как в СССР не существовало независимых экономических субъектов, которые могли покупать эту рабочую силу. Коллективное государство нанимало коллективный рабочий класс. В позднем СССР, в силу дефицита рабочей силы, существовала конкуренция в рамках одного экономического субъекта (государство) между различными государственными предприятиями. Эту внутреннюю конкуренцию можно рассматривать лишь как зачатки товарности рабочей силы.
Постсоветский российским капитализм имел серьезные экономические предпосылки для своего становления: 1) Крупную собственность на базе индустриального способа производства; 2) Наличие большого числа наемных работников, чья рабочая сила содержала элемент товарности. Капитал в Советском Союзе возник ровно с того момента, когда частные собственники в массовом порядке получили возможность нанимать рабочую силу. Де-факто это произошло в 1988-1989 гг. на уровне кооперативов, но в данном случае мы можем говорить лишь о небольших капиталах. Более важное значение для становления российского капитализма играла стихийная номенклатурная приватизация, выражающаяся в виде превращения крупнейших министерств в концерны и возникновении «уполномоченных» банков. Е.Гайдар верно замечает: «Фактически с 1988 года большая, все растущая часть государственной экономики вполне могла считаться "лжегосударственной формой существования частного капитала". А еще через несколько лет эта форма стала доминирующей»13.
Важную роль в формировании российского капитализма сыграла отмена государственной монополии на внешнюю торговлю в 1989 г., хотя отдельным предприятиям непосредственный доступ к мировому рынку был разрешен еще в 1986 г. Это привело к тому, что возникшие кооперативы и НТТМ, стали экспортировать дешевое советское сырье, на которое в СССР специально занижалась цена для стимулирования развития обрабатывающей промышленности1.
Маркс рассматривал п.н.к. как исторический этап предшествующий капитализму. Если верить Красниковой, то 1990-е гг. объединили в себе два этапа – п.н.к. и торговый капитализм, что само по себе абсурдно, зная как бездарно расхищалась и уничтожалась огромные производственные мощности в эти годы. Мы никогда не выйдем из этого лабиринта спекуляций, если не разделим два противоположных понимания капитала: 1) Буржуазное, как совокупность вещей; 2)Марксистское, как определенные общественные производственные отношения. Капитал в первом смысле существовал в СССР задолго до перестройки, так как теневики и отдельные чиновники концентрировали на руках значительные денежные суммы. Капитал как общественное отношение возник в 1988-1990 гг. когда в широких масштабах кооператоры, а через них и часть бюрократии, начали использовать наемный труд в своем производстве. Номенклатурная приватизация стала основной формой создания капитала в СССР.
Сложность исторической ситуации заключается в том, что после раздробления экономической системы Советского Союза и перераспределения собственности, неизбежно происходили процессы накопления и централизация капиталов, но это не означает, что эти процессы можно ассоциировать с эпохой п.н.к. Переход в рамках индустриального способа производства от полностью монополизированной экономики, в которой господствует государственная собственность, к полупериферийному капитализму – уникален для мировой истории. В связи с этим, нам представляется ошибочным обозначение этого процесса термином, который применялся для анализа совершенно иного исторического явления. История постсоветского капитализма нуждается в новой адекватной терминологии, позволяющей раскрыть суть происходящих процессов, а не вписать их в удобные исторические шаблоны. На наш взгляд, процесс возникновения капиталистических отношений на рубеже конца 1980-х начала 1990-х гг. в СССР можно обозначить понятием «постэтатистский переход»14. Под постэтатистским переходом следует понимать процесс преобразования суперэтатисткого общества15 в полупериферийный капитализм. Постэтатистский переход включает в себя несколько этапов: 1)Теневая бюрократизация госсобственности; 2) Раздробление и капитализация госсобственности; 3) Накопление и концентрация капитала на базе полупериферийного капитализма.
Понимание капитала как денежной массы и совокупности вещей было распространено в постсоветском общественном сознании. Это позволяло праволиберальным экономистам постоянно осуществлять подмену понятий, ссылаясь при этом на Маркса. Прослушав курсы «марксизма-ленинизма» в советских ВУЗах, они во многом продолжают воспроизводить привычную с ранних лет политэкономическую риторику в совершенно иной социально-экономической обстановке. Красникова заявляет, что в 1990-е гг. капитал выступал преимущественно в денежной форме, делая отсылки к «допотомному купеческому капиталу»16. По ее мнению, 1990-е гг. были переходным периодом для российского экономики, в ходе которого российский капитализм проходил те же этапы, что и европейский. Красникова пишет: «В российской экономике процесс становления капитализма оказался спрессованным во времени. В течение исторически кратчайшего времени практически одновременно происходит и образование торгового и банковского капитала как предшественников промышленного, и наряду с этим осуществляется прямое превращение наиболее экономически привлекательных производственных фондов в промышленный капитал путем их присвоения тем или иным способом без всякого денежного капитала»17.
Из данных тезисов следует незамысловатый вывод: передел собственности в 1990-е гг. имел закономерный, объективно-исторический характер18. Соответственно, в будущем Россия сможет прийти к развитому капитализму, который существует в странах капиталистического ядра. Той же позиции придерживается и один лидеров российских младореформаторов Анатолий Чубайс: «Эра первоначального накопления завершилась, «малиновые пиджаки» вышли из моды…Что будет дальше? Если вы хотите услышать одно слово, которое вбирает в себя суть всего того, что будет делать российский капитализм дальше – то это слово «развитие». Российский капитализм будет строить и развивать новые технологии, которых в стране никогда не было, он будет на самом современном технологическим уровне создавать целые отрасли, в которых у нас есть конкурентные преимущества»19.
Из вышесказанного вполне очевидно, что использование термина п.н.к. в контексте России 1990-х гг., обусловлено не научными, а политическими причинами. Российские неолибералы, при помощи подобной терминологии, пытаются убедить общественное мнение в том, что у нас возможен «нормальный капитализм», нужно лишь подождать становление промышленного капитала. 27 лет ожидания продемонстрировали ошибочность этих заверений. За эти годы Россия окончательно превратилась в сырьевую полупериферию, подорвав собственную промышленную индустрию. Но для подобных выводов не нужно было ждать столь долгий срок. Перед нашими глазами история стран Латинской Америки, Африки, Азии, которые за десятилетия догоняющего развития, так и не смогли достигнуть уровня экономически развитых стран20. И эта закономерность не вызывает удивления, если рассматривать мировую капиталистическую систему не как благотворительное общество, где сильные помогаю слабым, а как жестко иерархизированную структуру, в которой страны ядра безвозмездно извлекают часть фонда труда зависимых стран.
Российский капитализм, возникший на руинах индустриальной советской экономики, просто перепрыгнул эпоху первоначального накопления капитала, и стал частью капиталистической системы не в качестве молодого юноши, а уже будучи смертельно больным старцем. Никакого будущего качественного развития у такого капитализма нет, помимо быстрой гибели, его может ожидать лишь продолжительная агония и экономическая стагнация.
Лебский Максим
Источники:
1 Красникова Е.В. Экономика переходного периода : Учебное пособие. М., 2005. С. 27
2 Красникова Евгения Васильевна окончила экономический факультет МГУ (1959), кандидат экономических наук (1965), доцент (1970), заслуженный преподаватель МГУ (2001).
3 Красникова Е.В. Экономика переходного периода : Учебное пособие. М., 2005
4 Красникова Е.В. Экономика переходного периода : Учебное пособие. М., 2005. С.31
5 «Государственный долг делается одним из самых сильных рычагов первоначального накопления. Словно прикосновением волшебной палочки он наделяет непроизводительные деньги производительной силой и превращает их таким образом в капитал, устраняя всякую надобность подвергать их опасностям и затруднениям, неразрывно связанным с помещением денег в промышленность и даже с ростовщическими операциями.» // Маркс К. Капитал Т.1
http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Kapital1/kapital1-24.html
6 «…так называемое первоначальное накопление есть не что иное, как исторический процесс отделения производителя от средств производства» // Маркс К. Капитал Т.1
http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Kapital1/kapital1-24.html
7 СССР в цифрах в 1989 году. М.,1990. С.200
8 «Капитал - это не вещь, а определенное, общественное, принадлежащее определенной исторической формации общества производственное отношение, которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер. Капитал — это не просто сумма материальных и произведённых средств производства. Капитал — это превращённые в капитал средства производства которые сами по себе столь же являются капиталом, как золото или серебро сами по себе — деньгами».// Капитал Т.3
http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Kapital3/kapital3-48.html
9 В Конституции 1977 г. говорилось : «Сложилось социально-политическое и идейное единство советского общества, ведущей силой которого выступает рабочий класс. Выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным. Возросла руководящая роль Коммунистической партии - авангарда всего народа».
http://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1977/red_1977/5478733/chapter/1d52a1e78f2b388aec023eabe3acaf99/
10 «Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого-могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подавления рабов, феодальное государство - органом дворянства для подавления крепостных и зависимых крестьян, а современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом» // Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства
http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Pschsg/pschsg-9.html
11 Маркс К. К критике Гегелевской философии права. СС, т, 1. С. 273
12 В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 109–110
13 Гайдар Е. Т. Государство и эволюция // Сочинения в двух томах. М., 1997. С.126
14 Этатизм от французского État — «государство». Постэтатистский переход взят как производное понятие от концепции суперэтатизма А.Н. Тарасова
15 См. подробнее : Тарасов А.Н. Суперэтатизм и социализм
http://scepsis.net/library/id_102.html
16 Красникова Е.В. Экономика переходного периода : Учебное пособие. М., 2005. С. 34
17 Красникова Е.В. Экономика переходного периода : Учебное пособие. М., 2005. С.182-183
18 Красникова пишет : «…разрушение реального сектора, особенно интенсивно протекавшее в российской экономике вплоть до конца 90-х годов, носило все же созидательный характер: таким разрушением высвобождалось экономическое пространство для деятельности нового класса собственников, преобразующих структуру народного хозяйства в соответствии с критериями рыночной экономики» // С.190
19 https://www.nnov.kp.ru/daily/23812.3/60166/
20 См. подробнее : Дзарасов Р.С. Развитие в современном мире. Возможен ли национально ориентированный капитализм? // Экономика мегаполисов и регионов. 2013. № 1 (48).
1 Более подробно : Российский капитализм и нерождённое левое движение
http://vestnikburi.com/levoe-dvizhenie-kak-zerkalo-rossiyskogo-kapitalizma