Что мы обычно подразумеваем, когда говорим о конкуренции? Чаще всего мы имеем ввиду борьбу за некие ценности. Однако такая формулировка совершенно игнорирует тот факт, что это не просто борьба за нечто, но и борьба между кем-то и кем-то. Таким образом, конкуренция – это в первую очередь взаимоотношения между субъектами, или способ взаимодействия в некоем социуме. В дальнейшем мы покажем, почему этот аспект важен в понимании сути конкуренции как социально-психологического феномена.

Адепты свободного рынка, убежденные в том, что человек – суть животное, утверждают, будто бы конкуренция – естественный биологический механизм, заложенный в человека самой природой. Это залог развития, говорят нам «гуманисты-рыночники». Весомым подспорьем для такого утверждения являются работы различного рода популяризаторов науки – биологов, социобиологов, этологов и т.д. Хотя тот же Докинз, икона биологизаторов и буржуазных атеистов, говорит, что человек – единственное животное, способное преодолеть свою животную сущность. Апогеем биологизаторства является хорошо всем знакомый социал-дарвинизм.

С точки зрения биологии конкуренция, конечно, естественна в животной среде. И человек как часть животного мира не может быть здесь исключением. Паттерн конкуренции используется животными в условиях ограниченного количества ресурсов, необходимых для выживания. Таким образом, и для человека такое поведение естественно только тогда, когда остро стоит вопрос выживания. Примеры мы можем наблюдать в работах Виктора Франкла, Примо Леви, Варлама Тихоновича Шаламова и т.д. Все эти люди лично побывали там, где человек становится животным, – в лагерях смерти. Существование человека в таких условиях сводится к невозможности полного удовлетворения базовых – физиологических – потребностей: поесть, попить, поспать, быть в безопасности. Это прямая угроза жизни, которая ставит человека в ситуацию постоянного выживания в условиях ограниченности ресурсов для удовлетворения базовых потребностей. В подобной ситуации отмирают почти все нормы морали и нравственности, включаются животные инстинкты, и начинается конкуренция.

Однако, в эволюционном процессе имеется еще и такой механизм как приспособление, которое по большей части и является основной причиной развития и процветания биологических видов. В результате приспособления виды животных получают новые признаки, теряют или видоизменяют старые. Но результаты генетического приспособления заметны не сразу в силу длительности процесса изменчивости признаков. На механизм генетического приспособления достаточно сложно влиять, и на базе приспособления невозможно строить манипулятивные модели воздействия на поведение, чего не скажешь о конкуренции.

Но если у животных способы взаимодействия во многих случаях ограничены конкуренцией, то у человека есть совершенно уникальная способность, отличающая его от животного. Это способность к изменению окружающего мира, к труду, к созиданию, которая есть по сути – человеческое мышление. Будучи существом мыслящим, разумным, у человека нет необходимости конкурировать с другими видами или себе подобными за еду, например. Он научился культивировать продукты питания, опреснять воду и бурить скважины, производить энергию и строить дома. Описанная выше история с лагерями ставит людей в условия, когда они становится не способны создавать необходимые ресурсы, – это насилие и жестокое принуждение к труду, не связанному с производством ресурсов для себя.

Искусственное создание ситуации конкуренции в человеческом обществе лишает человека его единственно человеческой особенности – созидать, вынуждая только приспосабливаться, бороться и отнимать. То  есть выживать, а не жить. Заявления о нормальности конкуренции превращают нас в животное на бессознательном уровне, подводя к этому различные социальные идеологемы, вроде индивидуализма, успешности и т.д. Постмодернистский кризис идей в этом смысле есть не что иное, как результат распространения конкуренции в качестве основного способа взаимодействия между людьми, – утраченная способность к созиданию.

А если посмотреть на конкуренцию с точки зрения психологии и немного порефлексировать на эту тему, то становится ясно, что в основе этого способа взаимодействия лежит страх. Глубинный, инстинктивный страх смерти, или более поверхностное его выражение – страх быть неуспешным, быть неудачником, быть хуже. Они возникают из-за недостатка уверенности в том, что человек хорош сам по себе уже самим фактом своего существования, без всякого сравнения с кем-либо и безотносительно его достижений на рынке. Что, впрочем, неудивительно, учитывая экономическую составляющую человеческих взаимоотношений. Конкуренция всегда означает опасность. Можно ли говорить о каком-либо позитивном развитии или созидании в ситуации перманентной опасности и страха? Нет, нельзя. Ведь главной целью любого организма здесь является удовлетворение потребности в безопасности, а не создание чего-то нового. И этому удовлетворению оказывается подчинена вся жизнь человека. За отсутствием надзирателей с палками человек сам себе становится надзирателем,  задает жесткий график жизни и постепенно превращается в того хомячка, бегущего в колесе, которое установлено в клетке…

У «гуманистов-рыночников» есть еще одна мантра, что здоровая рыночная конкуренция не может привести к монополии, а монополия – продукт лишь извращенной фантазии тоталитарных режимов. Удивительно, но факт: конкуренция –  прямой путь к монополии. Ведь единственный способ обезопасить себя – просто устранить конкурентов, а затем не давать появляться новым. В основе монополии живет все тот же страх, только здесь он задекорирован успешностью, наличием собственной службы безопасности и стаей телохранителей. Все это должно говорить нам о якобы важности, престижности и высоком статусе монополиста! Но на самом деле только подчеркивает то всепоглощающее чувство страха, которое и привело его на олимп золотого колеса в золотой клетке. Это легко подтверждается опытным путем: наверняка каждый из читателей играл в «Монополию» (название как бы говорит само за себя) и знает, как это бывает. Конечно, настольная игра – это не реальный капитализм. Однако, игрушечный его вариант вполне позволяет прочувствовать все прелести конкурентной борьбы и рыночных взаимоотношений.

Важно понимать, что конкуренция сама по себе не способна производить и приумножать блага. Она только способ устранения других претендентов на блага, уже существующие. Это не веселые старты, где главное – не победа, а участие, и в конце все дружно поедают мамины пироги, запивая чаем. В конкуренции идёт война на уничтожение. «Умри ты сегодня, а я – завтра», и после нас хоть трава не расти. Человек человеку – волк, – вот её четкий и лаконичный слоган. Это явление ставит точку там, где могли бы быть сотрудничество и солидарность.

Да, конкуренция не единственный способ взаимодействия и взаимоотношений. И естественно не самый эффективный, если не сказать обратного. Определение конкуренции как способа взаимодействия в психологии означает, что этот способ направлен на удовлетворение собственных интересов в ущерб всем прочим. Вполне в духе индивидуализма рыночной эпохи. Собственно, такую стратегию взаимодействия сейчас использует власть, опирающаяся на олигархов-монополистов.

Помимо конкуренции существует также компромисс, о котором много, вслух и с удовольствием любит говорить все та же власть. Компромисс – это способ взаимодействия, при котором невозможно полное удовлетворение интересов всех сторон. Снижение ставки по Платону с 3,73 до 1,53 – это компромисс, который, впрочем, в текущих условиях больше похож на конкурентную уступку. Многие любят представлять такой вид выхода из конфликтной ситуации как «тебе половинку и мне половинку», но на самом деле компромисс выглядит скорее как «ни себе, ни людям». К примеру, компромиссной долгое время являлась ситуация со здравоохранением: люди не имели качественной медицины, но и власти не могли рассчитывать на получение прибыли с этой отрасли.

Еще один способ – приспособление – характеризуется принесением в жертву собственных интересов ради интересов более активного субъекта отношений. Приспособленцы – это КПРФ, например. Благодаря подобной  стратегии один субъект имеет возможность пользоваться некоторыми благами, которые ему перепадают от другого субъекта за поддержку его интересов. Выражаясь языком биологии, это могут быть паразитизм или симбиоз. В приведенном примере партия, называющая себя коммунистической, по факту не заявляет коммунистических интересов и не пытается их отстаивать, поддерживая зачастую совершенно противоположные взгляды и ценности.

Совсем оригинальный способ взаимодействия – избегание  или отсутствие стремления к удовлетворению чьих-либо интересов вообще, включая собственные. Он возникает из-за невнимания к собственным интересам, а также отсутствия осознанности интересов как таковых вообще. В основе этого способа лежит тотальное отчуждение. Применительно к экономике и политике избегание пытаются использовать так называемые аполитичные граждане, хотя большинство из них чаще оказывается теми же приспособленцами вследствие неосознанности интересов либо по причине наличия сытной кормушки.

Воистину спасением среди этого зоопарка хищников, паразитов и стервятников выглядит сотрудничество – способ взаимодействия, основанный на осознании и стремлении к удовлетворению собственных интересов и интересов других субъектов взаимоотношений. Но с сотрудничеством в нашем обществе туго.

Тотальная конкуренция, навязанная людям в качестве единственного способа добиться успеха, как и само понятие успеха, является лишь отвлекающим фактором от настоящих интересов конфликта сторон. С помощью неё элитные хомячки, крутящие свои золотые колеса, просто устраняют конкурентов на те блага, которые необходимы всем. Поэтому нет и не может быть никакого конфликта интересов между наемными рабочими завода или фирмы. Есть конфликт интересов между наемными рабочими и владельцами этого завода или фирмы. Нет никакого конфликта интересов между политическими партиями, есть видимость политической борьбы, за которой скрываются истинные интересы власти и народа. Нет никакой нужды конкурировать друг с другом за «успешность». Есть лишь необходимость объединяться и бороться за достойные условия жизни для каждого.

От того, что мы конкурируем между собой, делаем вид, что конкурируем, избегаем политики или приспособляемся ко все более ухудшающимся условиям жизни, не выигрывает никто из нас. Кроме тех, кто заставил нас поверить в то, что конкуренция – это единственный путь к успеху и счастью, а политика – это грязное дело, не достойное нормального человека. Кроме тех, кому хотелось заставить нас поверить в то, что мы по определению и от рождения неудачники, и лишь борьба с себе подобными сможет сделать нас людьми. Пока мы, как малые дети, заняты выяснением отношений между нашими песочницами или внутри них, большие дяди в наших карьерах распределяют между собой наши ресурсы, отсыпая лишь небольшую их долю по песочницам.

Настало время признать, что мы – пролетариат и прекариат, свободные художники и трудовые мигранты, учителя и родители, врачи и пациенты, продавцы и покупатели, студенты и преподаватели – друг другу не враги. Каждый из нас не претендует на личное счастье другого и достоин жить как человек.   Потому что каждый из нас и есть человек, а не животное. Политика – это не грязь, политика – это осознание собственных интересов, объединение, солидарность и борьба за них с теми, кто так или иначе попирает интересы большинства в угоду толщине своих кошельков. Накопление капитала всего лишь способ заглушить бесконечный страх перед теми, кто претендует не на их личное имущество, жизнь, счастье… а на достойную жизнь для каждого человека на Земле.