Трагическая гибель от коронавируса старейшего французского философа-марксиста Люсьена Сэва неожиданно отразилась в отечественных мейнстримных СМИ, включая ТАСС и «Российскую газету», волной вполне сочувственных некрологов.

И практически в каждой заметке фигурирует одна и та же цитата из интервью Сэва журналу «Регар», в которой он утверждает, что «на повестке дня ныне стоит гигантская задача формирования общества посткапитализма».

Между тем, проживи философ немного дольше, он, возможно, скорректировал бы свою оценку происходящих в глобальном масштабе социальных процессов. Люсьен Сэв известен, как человек, никогда не боявшийся признавать ошибки, а пандемия коронавируса самым ясным образом зафиксировала конец посткапитализма как теоретической конструкции, причем, как в ее правых, так и в левых вариантах.

Ключевая идея, объединяющая все концепции посткапитализма под единым знаменем, заключается в том, что переживаемая нами в данный момент очередная технологическая революция вносит такие изменения в сущность рыночной экономики, что капитализм перестает быть самим собой. С этим согласен даже такой консервативный «посткапиталист» как покойный американский экономист Питер Друкер.

Впрочем, как раз Друкеру-то было не привыкать к пророчествам наступления «нового дивного мира». Он и сам постоянно выступал с подобными заявлениями о предстоящей радикальной трансформации капитализма, которая наконец-то обеспечит социальную гармонию без всяких революций. В 1950 году это было «новое общество», в 1959 - «новый постсовременный мир», в 1968 - «эпоха разрыва», в 1989 - «новые реалии». В 1993 году Друкер наконец вроде бы остановился на термине «посткапитализм», но незадолго до смерти придумал «следующее общество». Каждая из указанных гипотез призвана была показать, как текущие технологические изменения в самом скором времени приведут к благотворным результатам. Нужно только подождать немного. А потом еще немного…

Думаю, что подкованный читатель уже заметил, что базовая идея теории посткапитализма подозрительно похожа на основы концепции постиндустриального общества Дэниела Белла. Но ни Белл, ни Друкер, ни кто-либо другой не может претендовать на приоритет первооткрывателя данной схемы. Меняются обертки, но сама идея берет начало далеко в недрах социал-либерализма и утопического социализма. Вытягивая из прошлого цепь идеологической наследственности звено за звеном, мы хорошо, если не зайдем дальше эпохи Просвещения с ее верой в возможность переустройства общества путем приобщения власть имущих к наукам.

Ныне же посткапитализм как модную цацку цепляют к чему угодно. Вот что пишут о посткапитализме современные отечественные Маниловы в солидном журнале «Вопросы философии»:

На первый взгляд, вопрос о российском посткапитализме и вопрос о русской идее не имеют между собой ничего общего. Ведь посткапитализм как таковой – в виде общества знаний или любом другом виде – не способен и не должен стать общественным идеалом. Однако обозначаемые соответствующими терминами изменения в хозяйственной жизни и культуре в целом говорят о чрезвычайной важности интеллектуальной составляющей в жизни современного общества. Это обстоятельство не следует игнорировать тем, кто пытается сформулировать русскую (и российскую) идею как призыв к будущему, основанный на опыте прошлого, однако не возвращающий в прошлое. Такой призыв к будущему должен отражать и неудовлетворенность настоящим, называя то главное, что сегодня заслоняется и подменяется инструментальным (и в этом смысле второстепенным), однако остается необходимым для осмысленного бытия социального организма. Это главное сегодня может быть выражено в таких словах, как «разумность» и «доброта».

Исходя из сказанного, на вопрос: «Каким должно быть российское общество?» мы отвечаем: «Обществом доброй разумности». Именно идея доброй разумности имеет все основания быть понятой как русская идея сегодня.

Как здорово получается: скрестим посткапитализм и «русскую идею», бац, вот и «общество доброй разумности» готово. Друкер бы одобрил.
В противоположность правым предсказателям молочно-кисельного будущего левые посткапиталисты в своих построениях отталкиваются от социальных язв и несколько иначе расставляют акценты. Вот как определяет посткапитализм самый раскрученный его гуру Пол Мейсон:

Посткапиталистический проект отталкивается от убеждения, что в глубинной первооснове технологических эффектов лежит вызов существующим социальным отношениям на базе рыночной экономики, а также – в долгосрочной перспективе – возможность возникновения системы нового типа, которая способна функционировать без рынка и за пределами ограниченности.

Он же признает:

Вместо четвертой промышленной революции сформировался паразитический и плохо функционирующий информационный капитализм, чьи монопольные прибыли и антиконкурентное поведение настолько уже въелись в систему, что их невозможно искоренить. 

Он же предлагает рецепт:

Необходимо, во-первых, осуществить революцию в области государственного вмешательства, в рамках которой государство будет целенаправленно формировать нерыночный сектор экономики, основанный на конструктивном взаимодействии и открытом программном обеспечении. 

Во-вторых, эти альтернативные формы бизнес-модели должны развиваться таким образом, чтобы вырасти в масштабах – благодаря этому их передовой опыт получится трансформировать в решения, которые можно будет перенести на будущие стартапы одним кликом мыши. 

В-третьих, следует обеспечить доступ к финансовым ресурсам – пусть и в какой-то другой форме, нежели это имеет место в современном мире высокотехнологичных стартапов. И, наконец, необходима революция в человеческом мировоззрении.

Итак, правые посткапиталисты предлагают подождать пока рыночек или ВВП все порешают за нас. Левые посткапиталисты рассчитывают на создание и кредитование государством неких альтернативных бизнес-моделей, которые будут «нерыночными» и «основанными на конструктивном взаимодействии» (а, может быть, на «доброй разумности», чем она хуже?). Пришлось включить свет, потому что в темноте, скупо разбавленной мерцанием ноутбука, вдруг встали передо мной бледные призраки Фурье и Сен-Симона...

Что же происходит в реальности? Соединение человека и гаджета в единое целое на деле обернулось нехваткой аппаратов ИВЛ для бедняков и не только в африканской глубинке или в разоренных войной странах «третьего мира» вроде Сирии и Украины, а и в таких продвинутых странах, как США и Италия.

Технологии тотального контроля за социумом по-настоящему сработали лишь в Китае. В других же странах на пути «электронного концлагеря» встала… алчность капитала, не желающего поступиться прибылями. Ведь если все сидят дома, то никто не работает и мало кто покупает.

Швеция сразу отказалась от жесткого карантина. Великобритания тянула с ним до последнего. Беларусь также очень медленно вводила ограничения. Под давлением буржуазии власти, несмотря на продолжение эпидемии, уже частично сняли ограничения в США, Италии, Испании, Австрии, Германии, Чехии, Польше, Ирландии. Их примеру последовали некоторые «развивающиеся» государства, например, Гана. Китай тоже объявил о локализации вируса и отправил рабочих на заводы и фабрики.

Сейчас, когда я пишу эти строки, в телеящике команда «экспертов» всерьез обсуждает: а не дать ли дорогим россиянам просто переболеть? Перенесет ли экономика гибель пары миллионов человек? Не слишком ли высок окажется потом процент нетрудоспособных инвалидов?

Конечно, среди приглашенных нашлись те, кто дал отпор варварским предложениям, но пробный шар запущен. Сам факт постановки подобного людоедского вопроса на государственном телеканале свидетельствует, что вариант «выживут только богатые» существует, пусть и находится пока что на втором плане. Причем существует в международном масштабе. СМИ вовсю пишут о назревающем консенсусе элит, желающих пустить дело на самотек. Россия, таким образом, не отстает от общепланетных тенденций. В своем последнем обращении к народу Владимир Путин обещал с 12 мая приступить к постепенной отмене санитарных ограничений. Конечно, продуманно и поэтапно, как всегда это и бывает с «планами Путина». Сколько мы их повидали за двадцать лет и знаем что почем в его обещаниях...

На этом фоне экзотично выглядят сообщения о мерах поддержки населения в цитаделях капитализма. Не только бизнес получает различные преференции. Государства субсидируют и рабочую силу. Канада на время карантина оплатила своим гражданам Интернет и междугороднюю связь. Британия заморозила ипотечные платежи на три месяца. Россия тоже предоставила населению отсрочку, но по коммунальным платежам. Германия на время пандемии запретила выселять из квартир несостоятельных арендаторов.

Большой социальный пакет приняла Италия. Государство разрешило временно не оплачивать любые кредиты. Попавшим в карантин работникам выплачивается пособие, а продолжающим работать беднякам раздали премию до 100 евро. Целый веер бонусов, включая оплачиваемый отпуск и надбавки к зарплате, предоставляется семьям с детьми до 12 лет. Но самые огромные вливания в людские ресурсы вплоть до прямой раздачи денег неимущим слоям населения осуществили США.

Оно и неудивительно. Граждане страны-лидера «свободного мира» традиционно свободны в том числе и от социальных гарантий, поэтому Трампу приходится вкладывать значительные средства хотя бы для организации массового бесплатного тестирования на коронавирус. В целом же усилия бюрократии различных стран сводятся в основном к удерживанию на поводке пса по кличке Капитал, чтобы он не слишком рьяно бросался на массы, которые в кризисной ситуации могут вместо испуга ответить негодованием. Как никогда ясна вся наивность горе-теоретиков посткапитализма, рассуждающих о введении всеобщего базового дохода, который, между прочим, подорвет систему потребительского кредитования и скажется на прибылях банков. Правые могут не волноваться. Финансовые структуры, которые даже во время пандемии не готовы хотя бы уменьшить ипотечные проценты, никогда не допустят повального «лентяйства» трудящихся масс.

Да оно оказалось и невозможным, это «цифровое сибаритство». Коронакризис четко показал, что без людей мировая экономика не работает. Даже в «удаленном» режиме. Пять лет назад нам обещали, что к году нынешнему 20% россиян будут трудиться удаленно. Сейчас бы такое положение на рынке труда пришлось очень кстати. Вот только в реальности вместо десятков миллионов операторов, управляющих роботами и контролирующих деятельность ИИ, мы получили в лучшем случае несколько миллионов хомячков, которые перетащили офисные ноутбуки в собственные спальни. Там многие из них обнаружили, что работодатели вовсе не намерены соблюдать прежние нормы охраны труда и следовать трудовому графику. Неоплачиваемые переработки на удаленке фактически стали нормой. Вот уж действительно получилось точно по Полу Мейсону: «работа и досуг стали трудноразличимыми понятиями».

Но «удаленным» еще повезло. У них есть работа и какая-никакая зарплата. Куда как хуже тем, кого под разными предлогами отправили в неоплачиваемые отпуска, а особенно — трудившимся по «серым» и «черным» схемам. Последним даже не полагается пропусков для перемещения на работу.

Россия — самый близкий нам, но не самый показательный пример. Внедрению автоматизации в мировом масштабе по-прежнему с успехом препятствует относительное удешевление рабочей силы. Вымывание рабочей силы подействовало даже на страны, лидирующие в роботизации промышленности. Так, Южная Корея, входящая в тройку самых роботизированных экономик мира, вынуждена была на какое-то время приостановить производство автомобилей, поскольку Китай перестал поставлять ей комплектующие. Которые, между прочим, делают человеческими руками с минимальным привлечением машин.

Сингапур, лидер мировой роботизации, который казалось бы эффективнее всех мог провести карантинные меры, тянул с ними до последнего. Экономика образцово автоматизированной страны зависит от труда сотен тысяч мигрантов. Именно они стали главными жертвами коронавируса. Хозяева заставляли их трудиться без средств защиты и соблюдения дистанцирования. Многие рабочие вкалывали уже с явными симптомами заболевания. Предмет восторгов российских правых - закон, запрещающий трудовым мигрантам проживать где-либо, кроме специально выделенных общежитий - превратил эти общежития, где они ютились в количестве до 12 человек на комнату, в главные рассадники вируса. Самая крупная из рабочих общаг обеспечила заражение аж 15% всех инфицированных жителей страны!

Пандемия коронавируса сорвала фиговый листок посткапитализма. Мы снова видим, что перед нами все тот же старый капитализм без всяких «пост», «нео» и прочих приставок. Тот же самый, с которым имели дело наши предки. Сменив механические станки на промышленных роботов, он все так же бездушно выжимает кровь, пот и слезы. «Конструктивного взаимодействия» не будет.
Но кое-что новое все же есть. Парадоксально, но в условиях самоизоляции на наших глазах рождается мировой пролетариат, по-настоящему единый по своему социальному положению. В его рядах и сотрудники кондиционированных офисов крупных компаний, и инженеры высокотехнологичных предприятий, и хипстеры-фрилансеры, и учителя на дистанционке, и работяги с депрессивных заводов, и мигранты, которые ежедневно дезинфицируют твой подъезд, и медики. Коронавирусу плевать на расу, национальность, религию и страну проживания, на всю ту мутотень, которая нас разделяет. Перед лицом пандемии равны Равшан и Педро, Екатерина и Мэри, Нванкво и Хироши. Если тебе может не хватить аппарата ИВЛ, если тебя лишили заработка, если маска в ближайшей аптеке тебе не по карману, если ты вынужден выходить на работу и рисковать здоровьем ради пропитания, если государство только штрафует тебя, но не готово помочь или отделывается символическими подачками — добро пожаловать в клуб неудачников от Нью-Йорка до Ямусукро.

Коронавирусная пандемия не только формирует глобальный — в самом буквальном значении этого слова — пролетариат как «класс в себе», но и в самом практическом виде формулирует задачу превращения его в «класс для себя». Пандемия продолжается, и она точно не будет последней, как не станет последним и разминающийся, чтобы стартовать вслед за ней, лютый экономический кризис. А сколько чудовищных угроз таит в себе продолжение деградации капиталистической системы в сочетании с развитием технологий? Справятся ли с этим «национальные отряды» международного пролетариата по одиночке? Сильно сомневаюсь.
Фраза «глобальные проблемы человечества» больше не кусок текста в твоем экзаменационном билете. Все серьезно, как никогда еще не бывало. Ущипни себя. Ты не спишь. Будущее наконец наступило.

Источники и литература:

1. Французский философ Люсьен Сэв умер от коронавируса https://tass.ru/obschestvo/8059803

2. Пятая часть россиян будет работать удаленно к 2020 году https://www.rbc.ru/technology_and_media/17/06/2015/5580515f9a7947e7bf4bfc99

3. Какие страны в действительности лидируют в роботизации? http://robotrends.ru/pub/1911/kakie-strany-v-dyaystvitelnosti-lidiruyut-v-robotizacii
4. Эксперты: экономика Южной Кореи продолжит падать https://novostivl.ru/post/81039/

5. Сингапур считался страной, победившей коронавирус https://www.bbc.com/russian/features-52247541

6. Питер Друкер. Эпоха разрыва: ориентиры для нашего меняющегося общества. М.: Вильямс, 2007.

7. Питер Друкер. Управление в обществе будущего. М.: Вильямс, 2007.
8. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Академия, 1999.

9. Алексеева И.Ю., Алексеев А.П. Какой посткапитализм нужен России?// Вопросы философии. 2014. № 10.

10. Пол Мейсон. Новый дух посткапитализма https://www.ipg-journal.io/rubriki/demokraticheskoe-obshchestvo/statja/show/novyi-dukh-postkapitalizma-779/