Предисловие. «Мэшап во славу революционного террора…»
Какая-то чертовщина! Судя по новостной ленте последних месяцев, кино в России — вновь главнейшее из искусств.
Еще совсем недавно все обсуждали сериал о гопниках «Слово пацана. Кровь на асфальте», а чиновники «пытались» его запретить. Сейчас чиновники и патриоты негодуют от новой экранизации «Мастера и Маргариты», а прогрессивная общественность спешит в зрительный зал. За несколько недель фильм собрал более двух млрд рублей — рекорд для российских фильмов с рейтингом 18+. Ну, что поделаешь? В море паранойи, пропагандистской шизофрении и коллективных страхов искусство — островок хоть какой-то гармонии.
Картину ругают за разные вещи. Одни клеймят ее за «антисоветчину» — страшнейший из грехов нашего времени, если судить по полемическому пылу некоторых наших левых критиков. Другие — за русофобию: это потому, что режиссер Михаил Локшин не поддержал священную спецоперацию и вообще он — американец. Третьи, в лице консервативного идеолога Холмогорова, называют картину «мэшапом во славу революционного терроризма» и припоминают Локшину родителей-коммунистов. Теперь понятно, откуда у этого парня тяга к сатанизму? Во как!
И правда — в экранизации смещены акценты с булгаковской мистики и этики на проблему политического искусства и цензуры. Это смещение пробудило страшных демонов охранительства. Их голоса и сейчас витают над Фондом кино, частично оплатившим съемки этой картины. Между прочим, стоила она аж 1,2 млрд рублей. Попробуем с этими демонами разобраться. Для этого поговорим о романе, обратимся к старым экранизациям и рассмотрим новую.
Этот текст разделен на две части. В первой — речь про произведение Булгакова и судьбу его автора. Возможно, она кому-то покажется более скучной, быть может, все приведенные там факты вы и сами знаете. Поэтому те, кто не хочет копаться во всякого рода литературоведческих теориях и заговорах, могут переходить ко второй части. Она почти целиком посвящена старым и новой экранизациям романа. Побеседуем о том, что последний фильм Локшина говорит о путинской России и есть ли в нем что-то антисоветское. Отыщем троцкистский след в картине и, естественно, затронем некоторые актуальные проблемы левого движения. Неожиданно?
П о е х а л и!
Часть I. Булгаков, его «еретический» роман и «смерть автора»
Сложности экранизации
В с е п о п о р я д к у. «Мастер и Маргарита» — одна самых продаваемых книг русской классики, утверждает прошлогоднее исследование издательства «Эксмо».
Рецепт успеха на поверхности. Роман написан легким языком. В нем много сатиры, мистики, бойкий приключенческий сюжет и отсылки к фаустианской и религиозной литературе. Последнее делает его открытым для бесчисленного числа интерпретаций.
Увидеть в тексте при большом желании можно все что угодно: ужасы тоталитаризма, тайное послание Сталину или даже гимн советским репрессивным органам. Да, на поприще вольных трактовок поработали и некоторые блогеры из левого лагеря.
Всякое живое искусство — приглашение к сотворчеству. Это не нечто за пыльной рамкой, неоспоримое и однозначное, а поле, в которое каждый может вписать личные переживания, опыт или убеждения. Получается палимпсест — текст, написанный поверх другого текста. Отсюда вся проблема экранизаций классики, особенно «Мастера и Маргариты». У каждого эта книга — своя.
С другой стороны, искусство не существует в вакууме и не сходит с небес. Оно продукт личного опыта, культурных традиций, в конце концов, политики. Всякий текст обретает смысл в контексте. Задача ученого — попытаться восстановить его изначальные очертания. Для этого обратимся к биографии автора, истории написания романа и трактовкам.
Сталин звонит мастеру
Первая трактовка — автобиографическая. Согласно ей, Мастер — это сам Булгаков, Маргарита — его третья жена Елена Сергеевна Шиловская.
Они познакомились в 1929 году. На тот момент Елена Сергеевна была замужем, у нее было двое детей, однако брак оказался неудачным. Как и главная героиня «Мастера и Маргариты», Елена не любила мужа.
Булгаков знакомится с будущей женой в непростое время. Его пьесы снимают с постановок. Советские критики называют произведения «контрреволюционными», «правобуржуазными». В «Литературной энциклопедии» об авторе пишут, что он «не сумел ни оценить гибели старого, ни понять строительства нового».
В 1930 году Булгаков обращается к советскому правительству — просит выпустить его из страны. Оправдывается, что не политический писатель. Откровенно говорит о своем «глубоком скептицизме в отношении революционного процесса».
«Цель [отъезда]: спастись от гонений, нищеты и неизбежной гибели в финале», — объясняет Булгаков в обращении.
Неожиданно его письмо читают на самом верху. В квартире Булгакова раздается телефонный звонок. Раздраженный и взъерошенный, — вспоминала позднее жена Булгакова Елена Сергеевна — он подходит к трубке. Чей-то голос предупреждает, что сейчас с ним будет разговаривать Сталин. Булгаков слышит грузинский акцент и теряется.
— Вы проситесь за границу? Что, мы вам очень надоели? — спрашивает Сталин.
— Я очень много думал в последнее время, может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может, — выдержав долгую паузу, произносит литератор.
После звонка сверху положение Булгакова смягчается. Его берут на работу в Центральный театр рабочей молодежи в качестве режиссера. Затем Булгаков переходит во МХАТ. Там он трудится режиссером-постановщиком.
В то же время его пьесы «Бег», «Зойкина квартира», «Дни Турбиных», «Багровый остров» не допускают до постановок. Критики продолжают клевать автора. В 1936 году в газете «Правда» под раздачу попадает его пьеса «Кабала святош» о Мольере. Аноним ругает ее за якобы логические несостыковки, «несоответствие исторической правде» и «реакционный взгляд на творчество художника, как „чистое“ искусство». Придирки отчасти напоминают современную блогер-критику. Как говорится, времена меняются, а желание показать себя умнее автора остается.
Михаил Булгаков в 1937 году
После очередной травли Булгаков возвращается к некогда заброшенному роману о дьяволе и его похождениях в атеистической Москве. В текст писатель вводит новых персонажей. Да, ими оказываются Мастер и Маргарита. Любовная история этой пары прямо перекликается с судьбой Булгакова.
В автобиографической трактовке многое кажется убедительным. Но остаются еще вопросы. Например, кто такой Воланд? Кто-то, как, например, литературовед Мариэтта Чудакова, считает, что это сам товарищ Сталин. Мол, Булгаков рассчитывал на покровительство вождя. Поэтому изобразил его «частью той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», изобразил властным и притягательным. Есть еще версия. Воланд — это американский посол США Уильям Буллит. Его Булгаков знал лично. В московской резиденции посла в Спасо-хаус проходили богатые приемы. Один из них под названием «Фестиваль весны» случился в полночь 23 апреля 1935 года. Как писал секретарь посольства, «были все, кто имел значение в Москве, кроме Сталина». Всего 500 приглашенных. Бал поражал богатством, разнообразием. Играл чешский джаз-бэнд, по особняку бегали медвежата, по стенам были развешаны клетки с петухами. Булгаков с женой оказались свидетелями праздника. Увиденное, как считают булгаковеды, повлияло на то, как описана сцена бала у Воланда в романе.
Евангелие от Сатаны
Религия и мистика — важная составляющая «Мастера и Маргариты». Самое очевидное — роман продолжает фаустианскую традицию, а в ее центре история о сделке с дьяволом. В книге много аллюзий на «Фауста» Гете, начиная с эпиграфа про «силу, которая вечно хочет зла». Имя Маргарита тоже оттуда. В драме возлюбленную Фауста звали Гретхен (производное от Маргарет).
Если смотреть на роман через ортодоксальное православие, вырисовывается следующая картина. Воланд — абсолютное зло, Мастер и Маргарита — пропащие души, а ершалаимские главы — ложное Евангелие, навеянное Сатаной. И Иешуа ни разу не Христос: неподобающе себя ведет, слишком много болтает и «заискивающе улыбается». В общем, на бога не тянет. Такое прочтение предлагал, например, экс-протодьякон, ныне иноагент Андрей Кураев.
Иноагент-богослов Андрей Кураев
При этом обычно вспоминают, что Булгаков родился в семье доцента Киевской духовной академии. Мол, это должно сильно было отразиться на его мировоззрении. Здесь надо уточнить. Отец Булгакова умер, когда будущему писателю было 15 лет. После этого, по воспоминаниям близких, наметился его отход от религии. Булгаков перестал посещать церковь и соблюдать часть обрядов.
Означает ли это, что писатель стал атеистом? Вряд ли. Проблески религиозности у него сохранялись до конца жизни. Елена Сергеевна вспоминала, как за несколько дней до смерти Булгаков крестил себя, жену и говорил, указывая на роман: «Чтобы знали».
Помимо того, широко известно, что Булгакова сильно раздражала советская антирелигиозная пропаганда 20 – 30-х годов. Это отразилось в начальной сцене романа. Помните, в ней поэт Иван Бездомный выслушивает лекцию председателя МАССОЛИТа Берлиоза о том, что Христа на самом деле никогда не существовало? Возможный прототип стихотворца — поэт Демьян Бедный, сочинивший в свое время поэму «Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна».
Все это однако не означает и того, что Булгаков был убежденным православным, строго относился к догматам и канонам. Об этом можно судить и по образу жизни писателя. Трижды был женат, в молодости сидел на морфии, порой подумывал о самоубийстве.
Тексты писателя тоже не говорят о его пылкой религиозности. Известно, например, что Булгаков активно использовал для написания ершалаимских глав книгу Эрнеста Ренана «Жизнь Иисуса». В ней Христос не бог и мессия, как убеждены верующие, а обычный проповедник, основатель учения, судьба которого закончилась на кресте. Именно таким и предстает Иешуа во второй главе «Мастера и Маргариты».
Еще более необычна для христианина трактовка Сатаны в романе.
Булгаков еретик
Воланд в романе отличается от ортодоксального дьявола. Он скорее ангел возмездия, чем искуситель и «отец лжи». Воланд никого не искушает. Герои, с которыми он расправляется, уже развращены. Во лжи тоже уличить его сложно , если только не считать искажения библейской истории.
Воланд в тексте назван князем тьмы. Он противопоставлен Иешуа, который «заведует» силами Света — это мы узнаем в финальных главах. Можно предположить, что персонажи — порождение некой ереси. И такая ересь существует, она известна под названием «гностические учения».
Гностические учения зародились в I веке как сплав античных и христианских представлений о Вселенной. Они выделяли два начала — Свет и Тьму. Первое — духовное, постигаемое через откровение (гнозис). Второе соотносится с «падшей» материей, сотворенной злым богом. Да, весь тварный мир, наше тело, наша собственность — все это зло, считали еретики.
Исторически гностическая традиция более свободная, творческая, бунтарская, чем традиционное христианство. Гностики в разные века сочетали веру в Христа с верой в переселение душ, многобожием, оргиями и отказом от собственности и попов. Некоторые почитали Змея-сатану (офиты) и Каина (каиниты), считая их борцами против тирании бога-демиурга, создавшего наш злой мир. Другие прямо называли Ветхозаветного бога дьяволом.
Гностицизм сильно повлиял на культуру Европы. Его следы отыскивают и в куртуазной средневековой литературе, и в фаустианской традиции, и в романтической литературе. В начале XIX века Байрон пишет драму «Каин», воспроизводя еретические взгляды каинитов на конфликт Авеля с братом и делая Люцифера положительным персонажем.
В таком же ключе Бодлер сочиняет стихи о Каине, в которых читается тема восстания угнетенных против угнетателей.
Племя Авеля! Слабея от разврата,
Измельчает род твой, старчески больной…
Племя Каина! Ты встанешь — и тогда-то
Под твоим напором дрогнет шар земной.
Кстати, Маркс в юности тоже писал романтические стихи подобного толка. В них героем был Сатана как первый в христианской истории бунтовщик.
В «Мастере и Маргарите» Иешуа обращается к Пилату со словами «добрый человек». Так друг друга в XII веке называли альбигойцы — гностики, жившие на юге Франции. Воланд в романе полностью властвует над миром и людьми, погрязшими в погоне за материальными благами: квартирами, дорогой одеждой, деньгами. В то же время Воланд покровительствует Мастеру, через которого знание о Иешуа приходит в мир.
Казнь «доброго человека» на костре
Кстати, крылатое выражение «рукописи не горят», по всей видимости, тоже отсылка к истории альбигойской ереси. Согласно легенде, святой Доминик однажды передал еретикам рукопись с критикой их учения. Альбигойцы решили сжечь ее, но пламя чудесным образом не тронуло письмена. В истории Мастера мы имеем дело с перверсией. Огонь щадит не ортодоксальное писание, но еретическое, как бы демонстрируя, на чьей стороне правда.
Открытия антисоветсковедения
На почве булгаковедения отметились и товарищи из левого YouTube. Особенно «известный в широких кругах» Клим Жуков — уважаемый историк-медиевист, реконструктор, писатель-фантаст, блогер, а еще по совместительству критик кино… В общем, широк человек, без страха и упрека. Но не совсем. Ибо, как сказал другой уважаемый человек, не сотвори себе кумира. Уважаемый историк тоже совершает ошибки, особенно если начинает судить о вещах, выходящих за пределы профессиональных компетенций. Ничего в этом страшного нет, без обид. Бывает.
Расскажем о трактовке Жукова в двух словах. «Мастер и Маргарита» — роман о том, как «советская власть не пускает Антихриста, не дает напечатать Лжеевангелие и принуждает его уничтожить». Это цитата из недавнего ролика «Мастер и Маргарита» — великий роман. Коммунисты против Воланда». Под Лжеевангелием Жуков понимает ершалаимские главы романа.
Реми Майснер и Клим Жуков
По сути Жуков берет православно-кураевскую трактовку, докручивает и делает приятный для всех нас вывод: Булгаков почти что «нашинский», просоветский писатель. Те, кто видит в его произведениях крамолу, те… Приведу лучше еще одну цитату. На этот раз из разговора Жукова с другим известным блогером Реми Майснером.
«Антисоветское во всех сколько-нибудь значимых произведениях Булгакова увидеть может только очень сильно ангажированный внутри себя человек. То есть, он сам по себе антисоветски настроен», — заявляет Жуков.
Так наш историк делает удивительное открытие на ниве столь популярного в левом блогинге антисоветсковедения. И почти раскрывает контрреволюционный заговор в среде критиков 20 – 30-х годов. Заговор идет очень далеко, аж до наркома просвещения товарища Луначарского. Это ему принадлежит фраза «у нас, пожалуй, нет другого столь ярко выраженного писателя, контрреволюционного, как Булгаков». Цитаты других советских литераторов о реакционности писателя автор этой статьи уже приводил выше.
Далее Жуков в подтверждение своих слов делает очередное открытие, вдруг вспоминая, что повесть «Собачье сердце», оказывается, «вполне себе спокойно ставили и печатали при жизни Булгакова». Вероятно, историку стали доступны какие-то тайные архивы и наука чего-то не знает. Официально повесть напечатали только в 1987 году в журнале «Знамя». До этого текст распространялся в самиздате и оценивался вполне однозначно — как памфлет на попытку создания «нового советского человека».
Это далеко не все ляпы Жукова, но дело даже не в них. Ошибки совершают все. Проблема в каком-то маниакальном желании свести эстетику до отношения автора произведения к Советскому Союзу. Да, Булгаков — писатель популярный и, вроде как, мастер Слова. Поэтому в своих произведениях он должен — вероятно, считают эти товарищи — восхвалять советскую власть, а если не восхваляет явно, то… поможем товарищу Булгакову сделать правильный выбор, по заветам, так сказать, товарища Дерриды и его гениальной концепции «смерти автора»: повяжем на покойнике красный бант.
К чести Жукова, он проговаривает в видеоролике, что Булгаков «был головой в России, которую мы потеряли» и, вроде как, даже хотел уехать из Союза. Но кому это мешало славить советские карательные органы и их методы работы?
И потом, что сейчас, в России 2024 года, актуально? Цензура, травля инакомыслящих, доносы всяких алоизиев. На мой взгляд, как методы борьбы с Сатаной — самое то! Ведь правда? Главное только, чтобы эта борьба с нечистым не началась с коммунистов. Уж извините, исторически есть такая тенденция — обвинять в «сатанизме» левых.
Часть II. Еретическое и ортодоксальное кино
Порождение Америки, коммунистов и Фонда кино
Обычно говорят, история повторяется дважды. В случае с последней экранизацией «Мастера и Маргариты» можно вести речь уже о многократном дублировании. Автора романа Михаила Булгакова в свое время громили за «контрреволюционность». Режиссера Михаила Локшина сейчас ругают за «русофобию» и «антисоветчину». Героя их произведений — Мастера — за «пилатщину».
Булгаков оставил незаконченным свой шедевр, который писал 12 лет. Окончательный вариант романа из черновиков собирала супруга писателя Елена Сергеевна. Фильм Локшина — тоже недоснятое произведение. После известно каких международных событий возникли сложности с его финансированием, рассказывал Локшин в одном из интервью. В результате в картину не вошел ряд намеченных сцен. Хронометраж сократился на 12 – 15 минут. Кроме того, в конце 2021 года Локшин уехал на родину, в США, и следил за постпродакшеном дистанционно.
Вероятно, сейчас на картину с такой фигой в кармане наше государство денег не дало бы. С другой стороны, снимать фильм с проката оно тоже не стало. Надо же как-то отбить вложенные сотни миллионов рублей. Бизнес есть бизнес.
Локшин, как и Булгаков в свое время, явно выбивается из провластного дискурса. В соцсетях осуждает специальную военную операцию, поддерживает ассоциацию украинских кинематографистов Babylon'13. Этот момент на охранительских ресурсах удивительным образом преобразуется в «поддержку ВСУ».
На счету Локшина два полнометражных фильма. До «Мастера и Маргариты» были еще «Серебряные коньки». Обе картины выделяются на фоне всего российского коммерческого кинематографа как по качеству, так и по содержанию, а именно антиэлитаризмом, явными перекличками с современностью и отсылками к Марксу.
В этом есть разгадка — Локшин вырос в семье коммунистов. Не наших перестроечных, а настоящих — из Америки. В 1986 году его родители Арнольд и Лорен эмигрировали в СССР, спасаясь от политического преследования. Михаилу тогда было пять лет. Позднее семейство распалось. Как утверждал Арнольд Локшин в интервью «МК», «по идейным соображениям».
Кадр из к фильма «Серебряные коньки»
Локшин дебютировал в полнометражном кино в 2020 году с «Серебряных коньков». Это новогодний фильм, действие которого — канун 1900 года. Казалось бы, чего от него ожидать? Идиллическую историю о любви, приключениях, чуде? А не хотите ли историю о женской эмансипации, классовом неравенстве и благородных бандитах-анархистах, рассуждающих о Марксе? В одном из эпизодов папенька главной героини, вельможа-самодур, сжигает томик «Капитала». После этого девушка бежит из дома. Одобряем.
Драма собрала 481 млн рублей в прокате при бюджете в 550 млн рублей. Неплохой результат с учетом того, что отечественные картины редко окупаются. И еще — «Серебряные коньки» стали первой российской картиной, купленной Netflix.
Диссидентское и ортодоксальное
Самый «неэкранизируемый роман» (так часто называют «Мастера и Маргариту») насчитывает семь экранизаций. Их можно разделить на два типа — буквалистские и диссидентские. Первые почти дословно пересказывают историю Мастера. Вторые творчески перерабатывают ее, ставя в центр тему инакомыслия.
К буквалистским экранизациям относятся польский сериал 1988 года режиссера Мацея Войтышко, фильм 1994 года Юрия Кары, сериал Владимира Бортко 2005 года. Последний наиболее известен российскому зрителю. В качестве школьного пособия картина неплохая. Диалоги и хронология — почти все на своих местах. Но как кино — весьма унылое зрелище (личное мнение автора статьи).
Вот вам ряд банальностей. Роман не драма. Кино не театр. Все это разные жанры и виды искусства. Массовый зритель привык к единству действия на сцене или экране. Булгаковский текст же — лоскутное одеяло сюжетов. Главный герой Мастер и его история появляются ближе к середине книги. Комфортно ли ждать его кинозрителю, не знакомому с романом? Вопрос открытый.
Для кино важна динамика, ритм, темп, магия монтажа. Экранизация Бортко больше смахивает на театральную постановку. Статичные кадры, бедный набор монтажных приемов, ужасного качества спецэффекты. Актеры играют, но есть вопросы к кастингу. Зачем надо было делать Воланда (его роль исполнил 70-летний Басилашвили) и Пилата (80-летний Кирилл Лавров) стариками? Справедливости ради, надо учесть и бюджет сериала — 5,1 млн долларов. Весьма скромный для такого проекта.
«Мастер и Маргарита». Кадр из новой экранизации
Экранизация Локшина — полная противоположность постановке Бортко. Это дорогой, коммерчески успешный блокбастер. Динамичный монтаж, полеты камеры, смешение реального, вымышленного и бредового на экране — кружат голову. Визуальный стиль завораживает. Короваджевские ночные сцены перемежаются с зарисовками в стиле Дейнеки, конструктивистскими конструкциями зданий.
Август Диль и портрет молодого Карла Маркса
Михаил Булгаков и Евгений Цыганов
Воланд в исполнении Августа Диля (жуть как похожего на молодого Маркса — да, он его еще в кино играл) — это обаятельный и страшный персонаж, превращающий казни подлецов в шоу. Немецкий акцент намекает на литературную родословную персонажа. Воланд — одно из имен гетевского Мефистофеля. Мастера в исполнении Евгения Цыганова сделали внешне похожим на Булгакова.
Сценарно картина отсылает к одной из первых экранизаций «Мастера и Маргариты», снятой в 1972 году классиком югославского кино Александром Петровичем. В этой версии Мастера зовут Николаем Максудовым. Он тоже драматург. Его пьесу про Пилата вот-вот должны поставить на сцене, но в последний момент снимают. Советские критики организуют травлю писателя. В этот момент появляется Воланд. Как позднее оказывается, Сатана и его похождения — бред сошедшего с ума Максудова.
Кадр из фильма «Мастер и Маргарита» 1972 года
В свое время картина Петровича попала под негласный запрет. В ней тоже усмотрели «антисоветчину». Явно с булгаковскими текстами и экранизациями творится какая-то чертовщина. Все «незаслуженно» видят в них крамолу!
Иешуа и скотобойня
Не менее занятна экранизация Анджея Вайды «Пилат и другие». Она была снята для телевидения ФРГ в 1972 году и считается первой по счету. Вайда уделяет внимание только ершалаимским главам. Иешуа в трактовке польского режиссера превращается в диссидента-неформала (внешне он смахивает на хиппи). В картине — сплошные переклички с современностью. В ней есть место и межведомственным конфликтам в эшелонах авторитарной власти, и осведомителям, и спецслужбистским операциям по устранению: речь здесь, конечно, об убийстве Иуды.
«Пилат и другие». Кадр из фильма
Начинается «Пилат и другие» как фарс. Журналист ходит по скотобойне и опрашивает овец, как им исполнять свою роль.
— Да, естественно, кто-то должен же этим заниматься. Мне кажется, что я подхожу для этого дела, — говорит овца.
— А что если вы перестанете выполнять приказы? — спрашивает журналист.
— На мое место возьмут другого. От этого ничего не изменится.
Это, конечно, едкая сатира на конформистское общество, утратившее всякую способность к сопротивлению. Если бы «Пилат и другие» снимался сейчас, стоило бы, считает автор статьи, добавить еще одну овцу, которая бегала бы кричала: «Это не наш протест. Читайте Ленина. А что мы еще можем? Берегите себя, мир вашему дому…»
Позднее в 1992 году ершалаимские главы романа также экранизирует британское телевидение, правда, в более традиционном ключе. Режиссер этой версии — Пол Брайерс.
Опасные аллюзии
Экранизация Локшина изобретательна, остроумна и наводнена множеством политических аллюзий. Вот вам Коровьев, местами похожий на прессека Путина Дмитрия Пескова. Вот скользкий намек на отравление Навального: гостями сатанинского бала оказывается группа чекистов, решивших устранить некоего разоблачителя с помощью яда. Складывается ощущение, что автор постоянно играет с зрителем в ассоциации. Усложняет дело рекурсивность повествования. Оно строится так.
Дмитрий Пеков и Коровьев в исполнении Юрия Колокольникова
Писатель (Евгений Цыганов) готовит постановку пьесы про Пилата. Неожиданно ее снимают с репертуара. Автора разносят на заседании Союза писателей. После этого он знакомится с Маргаритой (Юлия Снигирь) и принимается писать роман про Воланда (Август Диль). Постепенно воображаемый и реальный мир перемешиваются: подчас трудно уловить, где правда, а где бред писателя. Мастер оказывается в сумасшедшем доме, а Воланд устраивает бал в квартире Степы Лиходеева.
Горящая ретрофутуристичная Москва. Зарисовка к экранизации
Заканчивается картина панорамой горящей Москвы (да, в одной из редакций романа столица тоже сгорает по велению Сатаны). Здесь — перекличка и с пожаром Иерусалима, уничтожившим «храм старой веры» в 70 году н. э., и с финалом «Бойцовского клуба». Огонь — символ революционной, разрушающей миры стихии — в картине Локшина вырывается из московских газовых труб. Как говорится, «Газпром» — мечты сбываются.
Фантасмагоричность творящегося на экране усиливает сеттинг. Локшин переносит героев не в сталинскую Москву 30-х годов, а в ее футуристический аналог. О нем хотелось бы поговорить подробнее.
Троцкистский след
Москва в локшинской экранизации — риторическое пространство образов. С одной стороны — мощная сталинская архитектура. Например, гигантский Дворец Советов архитектора Бориса Иоффе. Это здание высотой в 415 метров планировали возвести на месте снесенного храма Христа Спасителя, но не срослось: помешала Великая Отечественная. С другой — улицы, запруженные рабочими, которые постоянно ремонтирую дороги, что-то все время благоустраивают — метафора строительства нового мира или пародия на собянинскую Москву?
Локшинская Москва — город контрастов, сочетание грязных улиц и величественных небоскребов, коммунистической риторики, неравенства и самого дикого мещанства. На ворчание соседки Аннушки киношный Берлиоз отвечает: «Слишком близко к сердцу она восприняла борьбу пролетариата». Во время закрытой вечеринки литераторов с джазом, легким стриптизом и наркомами писатель поднимает тост за коммунизм. Гости недоумевают и смотрят на того как на помешанного. Тогда локшинский Мастер добавляет: «В отдельно взятой квартире», — видимо, пародия на тезис о построении «социализма в отдельно взятой стране», который отстаивали в свое время Бухарин и Сталин.
Вечеринка у Степы Лиходеева. Кадр из фильма
«Для людей, которые хотят уничтожить буржуазию, они очень на нее похожи. Возможно, они так себе и представляют коммунизм», — такими замечаниями перекидываются экранный Мастер и таинственный немец (которого играет все тот же Август Диль), возможно, плод больного рассудка писателя.
Всех этих реплик нет в романе. Все это, как ценители Булгакова говорят, «отсебятина» авторов. Но в ней отчетливо угадывается троцкистская оптика. В 30-е годы главный оппонент Сталина призывал к демократизации, писал, что революция переродилась в диктатуру бюрократии и цитировал бывшего председателя СНК Украины Христиана Раковского: «С помощью деморализующих методов, превращающих мыслящих коммунистов в машины, убивающие волю, характер, человеческое достоинство, верхушка успела превратиться в несменяемую и неприкосновенную олигархию, подменившую собою класс и партию» (из книги Л. Троцкого «Преданная революция»).
Спор о свободе
Тут кто-то скажет, что и до сталинизма политические права граждан в Союзе были ограничены, свободы слова и собраний не существовало. Более того, Троцкий сам в годы Гражданской войны поддерживал введение цензуры и запрет на фракции в партии. Тогда большевикам в массе виделось, что все это меры защиты в условиях «осажденной крепости». «Мы самоубийством кончать не желаем», — отвечал Ленин в 1921 году лидеру «рабочей оппозиции» Гавриилу Мясникову на предложение вернуть свободу политических организаций.
Однако не все коммунисты соглашались с такой позицией. Помимо Мясникова ярким оппонентом Ленина в вопросе о политических свободах была Роза Люксембург.
«Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для членов одной партии — сколь бы многочисленными они ни были — это не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не из-за фанатизма «справедливости», а потому, что от этой сути зависит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие политической свободы; оно прекращается, если «свобода» становится привилегией», — писала немецкая коммунистка, рассуждая о русской революции.
Как показала история, Люксембург во многом оказалась права. Действительно, политическая свобода в рамках одной партии обернулась болезнью этой самой партии. С другой стороны, ругать большевиков по этому вопросу автор статьи тоже не собирается, учитывая непростые обстоятельства Гражданской войны и последующего за ней периода. Оставим эту страницу истории для дискуссий.
Критик Латунский. Кадр из фильма «Мастер и Маргарита»
В локшинском «Мастере и Маргарите» номенклатурный контроль за Словом осуществляет Союз писателей. Мастер пишет пьесу про Пилата, в которой современники улавливают политическое высказывание. Но власти не нужно, чтобы искусство занималось политикой, она требует только эстетизации уже проводимой политики, оформления политического спектакля. Как говорит экранный Латунский: «Вы же понимаете, это всего лишь работа, ничего личного».
Такое положение никуда не годится. Художник, занимайся политикой, а не продажей души!
Господа циники и товарищи мещане
Обычно сталинизм российские киношники изображают в образе фанатиков-чекистов, расстреливающих врагов народа направо и налево. Или внимание заостряют на фигуре Сталина, который обдумывает, зловеще попыхивая трубкой, как бы побольше людишек отправить в ГУЛАГ. В локшинской версии Сталина почти нет. На него лишь намекает Алоизий в разговоре с Мастером. Он говорит только, что его Пилат похож на Самого.
Сталинизм в новой экранизации — это не бессудные расстрелы и даже не сам Сталин, сталинизм — это перерождение правящей верхушки, профанация революционной теории, превращение ее в набор догм и околорелигиозного идолопоклонства.
Кадр из фильма «Мастер и Маргарита»
Судьба Мастера в такой трактовке продолжает историю Иешуа. Одного за слова о злой природе власти, о возведении нового храма истины распинают. Другого — доводят до сумасшествия за смелые политические аллюзии. У Иешуа есть Левий Матвей, который перевирает учение и тем самым его присваивает. У Мастера — критик Латунский. Тот заявляет во время разоблачительного доклада, что не всякая власть насилие над человеком, как об этом говорит Иешуа, власть рабочих и крестьян, мол, совсем не такая. Читатель, вероятно, понимает, что с марксистской точки зрения это бред, что это прямое искажение марксистского учения о государстве.
Да, далеко не всем такой взгляд на сталинскую Россию понравится. Необязательно с ним соглашаться. Но в такой концептуальной рамке, которую предполагает рассматриваемый фильм, все наши постсоветские, олигархические власти — прямые наследницы того, что троцкисты называют «сталинским термидором». Поэтому можно прямо сказать, экранизация Локшина — это не только и не столько фантазия на тему Советского Союза, она — про современную Россию.
В картине Локшина улавливается следующая мысль: не верьте тем, кто запрещает, кто запугивает и убивает. Это делают не маньяки, а циники, прикрывающиеся корявыми идеологизированными штампами. За всем этим кроется только одно — желание как можно лучше жрать, одеваться, жить в роскошных квартирах, желание обогащаться и делать это как можно дольше.
Можно с уверенностью сказать, кому картина Локшина точно не понравится. Это охранителям и красным консерваторам. Канал «Царьград» олигарха Малофеева не даст соврать. Он уже наклепал целый ряд материалов о предателе-режиссере, о том, какой фильм сатанинский и как он «хает советскую Родину на деньги налогоплательщиков». Спасибо монархистам, конечно, большое за защиту советской Родины. Куда она без вас!
Особенно возмущает консерваторов кадр, в котором Мастеру через решетку камеры мерещится распятие в тюремном дворе. Заметьте, в советской тюрьме! Какое бесстыдство, ведь известно, что нквдшные учреждения были абсолютно безбожными. Вот если бы чертей показали, тогда ладно. С другой стороны, вас финал поэмы «Двенадцать» Блока не смущает? В ней красногвардейцы стреляют в идущего впереди Христа. Я бы тоже пригляделся к такой «антисоветчине».
О дивный диванный мир
Но не будем сгущать краски. Перед нами мир, который должен был быть бесконечно прекрасным. Посмотрите, как величественны на киноэкране здания, взгляните на стройные первомайские колонны подтянутых трудящихся, на фантастические пассажирские дирижабли, курсирующие между городами. Почти утопия, но с приставкой «анти». В центре ее сюжета — проблема личной свободы и любовь как раскрепощающее чувство — все как у классиков жанра.
Жанр антиутопии изобрели социалисты. Близкий к левым эсерам Замятин сочинил в 1920 году роман «Мы». Джордж Оруэлл, переживший серьезное влияние троцкизма, в середине века написал «1984», главное произведение в своем жанре. За формой памфлета на Союз, каким их видит вульгарная критика и некоторые светилы антисоветсковедения, кроется нечто большее — проблематизация концепции прогресса.
Зарисовка к экранизации «Мастера и Маргариты»
Всем нам привычно представлять будущее как торжество технологий и человеческой свободы. В верности наших фантазий убеждает марксизм. Неудержимый рост производительных сил подталкивает к обострению классовых противоречий, а они — к социальным преобразованиям, которые в итоге должны привести нас к «царству свободы». Однако не путаем ли мы здесь марксистский прогноз с пророчеством?
В провиденциальной оптике победа коммунизма неизбежна, а коммунистам «надо только подождать», когда противоречия капитализма станут настолько непреодолимыми, что мировой пролетариат объединится и революция как-то сама по себе произойдет. Левым же для победы ничего особо и делать не надо. Но есть одно «но». Следствием такой уютной позиции является оппортунизм. Если век назад всякого рода бернштейны и каутские шли на сотрудничество с родной буржуазией, сейчас провиденционалисты идут еще дальше — прямо участвуют в деполитизации.
Коллективные действия, тактические вопросы коалиций, размежеваний, злободневные программы, участие в плебисцитарных процедурах, их организация. Зачем? Когда можно, сидя в уютном YouTube, в уютной тележеньке или на уютной кухоньке, рассуждать, как классно жилось в Союзе, ругать глупых либералов, зэд-патриотов и всяких прочих леваков, твердить во время народных волнений «это не наша борьба» и мечтать за чаем о приходе коммунизма. При этом, не забывая повторять, что нужно быть готовым, «когда настанет момент»…
Все бы ничего, но проповеди о втором пришествии революции (или чего-то такого) попросту отвлекают людей от действия, а разного рода спекулянты на советской ностальгии, левом наследии по итогу мало чем отличаются от охранителей. Они предлагают пролетариату побороться за прошлое, за абстрактные понятия, бывшие в ходу в начале XX века. Бороться за все это просто и приятно, а главное, можно сидя на диване — никуда «прекрасная Россия прошлого» от вас не убежит. Хоть и попахивает такая «борьба» шарлатанством.
Антиутопии учат, что без участия масс в политике, без непрерывной борьбы за классовые и групповые интересы и при слепом подчинении общества диктату капитала, партии, корпорации или какого-то благодетеля все в итоге выражается в одно и то же — в рабство.
В локшинском «Мастере и Маргарите» есть интересный момент. После публичной «порки» Мастера на съезде писателей его коллега зовет того на митинг против цензуры. Однако на него никто не приходит. Другим литераторам она особо не мешает устраивать свою жизнь, торгуя убеждениями. Справедливость в антиутопии остается вершить только Воланду.
