«Чему смеётесь? Над собою смеётесь!»

«Ревизор», Н.В. Гоголь

Считается, что смех продлевает жизнь человека. Ну или как минимум обладает терапевтическим воздействием на организм. Известны реальные случаи, когда якобы именно смехотерапия помогала людям справляться с тяжелыми (или даже неизлечимыми) заболеваниями. Однако, организм человека устроен довольно сложно, поэтому выводы о том, что в тех случаях помог именно смех, вызванный просмотром комедийных фильмов и юмористических телепередач, на мой взгляд, слишком поспешны. Миллионы наших сограждан ежедневно употребляют огромные дозы различного смешного, от тех же телешоу до интернет-мемов. Но здоровее и счастливее почему-то не становятся…

Хотя, казалось бы, что может быть прекраснее, чем порция эндорфинов, полученная простым и приятным способом ничегонеделания? Смейся себе и смейся… Но не все так просто. Эндорфины – это нейромедиаторы, которые вырабатываются в организме во время смеха, в народе их называют «гормонами счастья» или «гормонами радости». Однако, это прозвище товарищи эндорфины оправдывают не вполне. На самом деле эндорфины по сути своей являются эндогенными опиатами, то есть обезболивающим наркотическим веществом, небольшое количество которого вырабатывается самим организмом в определенных ситуациях. Они оказывают расслабляющее, болеутоляющее действие и вроде как повышают настроение. Одна из функций смеха – это защитная реакция психики на внешние болевые раздражители, естественный механизм, благодаря которому многие из нас имеют возможность сохранять здравый рассудок в тяжелых ситуациях. Часто, в повседневной жизни, мы не осознаем этого, когда вдруг смеёмся по тому или иному поводу. Причём, чем хуже и больнее наша реальность, тем больше она заставляет нас смеяться.

С точки зрения психоанализа мимическое выражение смеха – демонстрация зубов, иногда и впрямь похожая на оскал, – может являться бессознательным проявлением агрессии. Однако, психофизиология не подтверждает эту гипотезу, поскольку смех и агрессивное поведение сопровождаются выработкой разных, взаимоисключающих нейромедиаторов. Смех, провоцирующий выработку эндорфинов, по сути является антагонистом агрессии и сопутствующих ей кортизола («гормон стресса», вырабатывается в моменты ощущения опасности) и адреналина (мобилизует организм на борьбу с угрозой). То есть смех позволяет деконструировать защитно-агрессивную мобилизацию организма, вызванную различными «негативными» ощущениями и переживаниями, расслабиться после.

В психотерапевтической работе есть такой приём: нарисовать свой страх, а затем изменить рисунок так, чтобы он стал вызывать позитивные эмоции. Сцена с боггартом в пятой части приключений Гарри Поттера построена именно на этой схеме борьбы с собственным страхом: боггарт всегда принимает вид того, чего больше всего боится тот, кто его видит. И для того, чтобы справиться с ним, нужно представить что-то очень смешное и произнести заклинание "риддикулус" (англ. Riddikulus образованно от лат. «ridiculus» - забавный, смешной). После чего боггарт преображается в задуманное смешное. Таким образом чувство страха легализуется, и находится внутренний ресурс на его преодоление: я знаю, чего я боюсь, и я знаю, как с этим справиться. Но это не единственный прием, и работает он не со всеми страхами.

Боггарт-паук, наряженный в роликовые коньки с помощью заклинания “риддикулус”

Понятно, что бытовой повседневный юмор, которым пестрят социальные сети и СМИ, далеко не так безобиден и совершенно не преследует цели мобилизовать внутренний ресурс на преодоление негативных эмоций. Кроме того, этот юмор является отчужденным, классовым, и зачастую в качестве юмористических объектов использует дискриминируемые группы – женщин, гомосексуалов и лиц «нерусской» национальности, а также распространяет и закрепляет различные социальные стереотипы по отношению к другим. Яркий пример – «Comedy Club». И артисты-юмористы, и зрители студии не являются носителями тех социокультурных паттернов, которые высмеивают в разыгрываемых сценках. Это не про них – пилить мужа за то, что потратил последние деньги из семейного бюджета на покупку первого куска торта на свадьбе друзей. Это не про них – ловить такси «за натуру».

Кадр из выпуска “Comedy Women”, скетч про женщину, которая взяла такси “за натуру”. В конечном итоге водитель довез ее бесплатно, потому что она старая, толстая и страшная.

А персонажи Сифон и Борода из некогда популярной «Наша Russia», бомжующие на элитных помойках Рублевки? Или учительница, Снежанна Денисовна, вымогающая деньги у первоклассников? Мигранты-строители Равшан и Джамшут, вечно прокинутые предприимчивым «насяльника», охранник-алкоголик Саня Бородач... Разве кто-то из авторов этого юмористического продукта может в своей обычной жизни столкнуться с кем-то из тех, над кем он потешается?

Сифон и Борода

Конечно же нет. Зато зрители сталкиваются с этим ежедневно. Это их жизнь, то есть наша с вами. Яркие и забавные образы, созданные актерами, опасны не столько тем, что смешны, сколько тем, что конструируют совершенно иную реальность, обесценивая печальное положение вещей и создавая новые, иллюзорные смыслы.

И бомжи у нас уже не вызывают сочувствия, потому что как сыр в масле катаются, благодаря богачам, выбрасывающим на помойку вполне пригодные для использования продукты, к тому же брендовые. То есть авторы сценария и актеры смеются над своей расточительностью, они могут себе это позволить. А потребителя, живущего в кредит от зарплаты до зарплаты, заставляют завидовать бомжам, которые якобы живут лучше, чем среднестатистический телезритель. Или опасаться школы как института и презирать учителей, точно также живущих в кредит от зарплаты до зарплаты, видеть в них если не конкурентов, то уж точно антагонистов. И зритель как бы выступает и реципиентом (получателем, целевой аудиторией), и донором (ретранслятором, распространителем) данной культуры смеха, благодаря чему идеи этой искаженной реальности обретают собственную, независимую жизнь, начинают воспроизводиться уже сами по себе.

Стеб и троллинг на тему религии, например, Русская Пастафарианская Церковь или либеральное ВК-сообщество «Русские патриоты за возврат крепостного права» – это тоже отчужденный классовый юмор. Но здесь тот, кто смеется и высмеивает, возвышается над тем, кого высмеивают. Такое противостояние «быдла» и «прогрессивной интеллигенции». Смеясь над верующими, авторы как бы выделяют «себя», умного и креативного, и противопоставляют «им» – стаду бескультурного, необразованного, никчемного большинства. В лучших традициях буржуазного атеизма: любой ценой доказать, что бога нет, а верующие – дураки, игнорируя социально-экономические аспекты проблемы.

Сарказм «на злобу дня», нежно любимый публичными либералами и их адептами, – это банальная желчь завистливой злобы. Доводя то или иное событие до абсурда, такой приём способствует все большему погружению в собственное бессилие и ненависть к тому, кто правит миром, но с ними почему-то делиться не спешит. Помимо этого, сарказм является косвенной формой выражения агрессии [с.87], по сути злорадством, а заодно и защитной реакцией. Человек, постоянно транслирующий или ретранслирующий сарказм, с одной стороны выглядит довольно сильным и остроумным, а с другой, присмотритесь, похож на ежика, который сжался в комок и показывает миру свои иголки. И даже если прямо сейчас никто не нападает, он заранее защищается, превентивно, чтобы наверняка. Но это все равно не спасает…

По сути ретрансляция сарказма ведет к развитию ощущения собственного бессилия, безысходности и перманентной агрессии у всех причастных, по тому или иному поводу. Таким образом, потребитель этого юмора не имеет даже возможности осознать проблему, встретиться с этой неприятностью лицом к лицу, и не получает ресурса на то, чтобы справляться с ней. Более того, он понимает, что в принципе и сделать-то ничего не может, кроме как позлорадствовать.

Мем «Британские учёные» и различные шутки на тему науки (названия диссертаций, флешмоб #harrypotterand) высмеивают и обесценивают науку, вводя общество в заблуждение относительно её ценности. То же самое – шутки о высшем образовании. Вместе с ними в массовое сознание часто проталкивается мнение о бесполезности научного знания, о надуманной пользе образования, о ненужности этих социальных институтов. Это касается и врачей, и медицины в целом.

Конечно, нельзя сказать, что эти шутки рождаются на пустом месте. Вновь обращаясь к народной мудрости, которая гласит, что в каждой шутке есть доля правды (а современный, более точный вариант – в каждой шутке есть доля шутки), необходимо признать, что и наука, и системы образования и здравоохранения существуют в кафкианской реальности. И здесь шутки на тему в первую очередь показывают нам порочность сложившейся реальности.

Однако, форма подачи – шутка – позволяет включить защитный механизм борьбы с ней, минуя стадию осознания. Таким образом, человек не понимает, над чем и почему он смеётся, не выделяет проблему, не успевает испугаться/ужаснуться/задуматься, не формирует запрос на защиту, а сразу получает готовую порцию «удовольствия», иммунитета к действительности.

С этим иммунитетом тот же студент продолжит «учиться», но процесс образования и будущий результат уже заведомо обесценены. Обесценивание процесса образования приведет к снижению мотивации, снижение мотивации – к обессмысливанию деятельности, а потеря смысла деятельности – это фактически отчуждение.

Следующим этапом, когда человек встречается с сюжетом анекдота в реальной жизни, срабатывает другой защитный механизм – отрицание. «Не может быть!», «Это выдумки!», «Да это просто прикол!», «Фейк!» или даже «Происки Госдепа!» и т.д. и т.п. То есть, предварительное знакомство с реальностью в юмористической форме провоцирует последующее отвержение этой реальности. И действительно, сложно поверить в то, что аппендицит скоро придется учиться удалять самому, например. Сложно поверить в то, что несколько лет, проведенные в ВУЗе, были потрачены зря. Потому что диплом сам по себе дает очень мало преимуществ, а профессионального образования, увы, не образовалось. А даже если и образовалось, невозможно представить, что основной задачей врача или учителя на рабочем месте может являться бесконечное производство бессмысленных «документов» вместо непосредственных обязанностей – лечить или учить. И тут снова на помощь приходит юмор. Это же так здорово – посмеяться наконец-то над собой, используя диплом в качестве подставки для горячей кружки!

А помните такую передачу из 90-х – «Сам себе режиссер»? Там показывали видеоролики, в которых высмеивалась неловкость людей в разных бытовых ситуациях: упал, уронил, разбил, станцевал и т.д. А за кадром в процессе показа звучал задорный смех. Действительно, что может быть веселее, чем человек, который ушибся, обжегся, испачкался или напился? Что может быть смешнее, чем человек, которому больно, страшно или обидно? Что может быть смешнее, чем человек, который плохо соображает, что вообще происходит?

Ролики на передачу присылали обычные люди, которые снимали свою жизнь на бытовую видеокамеру: свадьбы, юбилеи, дни рождения и другие праздники, и даже просто пятницы или субботы. В каждой передаче выбирали самое смешное видео, его автору вручали подарки. Ну то есть понятно, что весь проект был одной большой рекламой любительских видеокамер, заполонивших постсоветский рынок. Однако, помимо этого та передача разучила людей сочувствовать другим в беде, и научила смеяться даже над своими близкими, конфуз которых, запечатленный на видео, мог стать поводом для вручения подарка. После того, как его признают самым смешным на всю страну…

Но телешоу со временем изжило себя, а «рынок» смешных любительских видеороликов продолжает расти и развиваться, благодаря распространению видеокамер в мобильных телефонах. И часто приходится видеть, как люди в первую очередь достают телефон, чтобы снять внезапно приключившуюся сцену падения, травмы, драки, ДТП и т.д., а не спешат оказать помощь пострадавшим.

Итак, очевидно, что эндорфиновая смехотерапия, вопреки расхожему мнению о своей эффективности, оказывается далеко не так позитивна, как кажется. В конечном итоге это дешевое удовольствие обходится нам слишком дорогой ценой. Но тогда возникает вопрос: а можно вообще смеяться-то и когда? И если нет, то что может заменить иллюзию хорошего настроения, радости и удовольствия на их подлинные аналоги?

На физиологическом уровне за настоящее удовольствие отвечает серотонин, который естественным образом вырабатывается в организме в определенных ситуациях. Небольшое количество серотонина можно получить, употребляя в пищу определенные продукты, например, бананы. Но бананы сами по себе даже при круглосуточном употреблении не могут способствовать осчастливливанию человека. Не серотонин делает человека счастливым, он является лишь психофизиологическим маркером субъективного переживания состояния счастья. Достаточное количество сна, регулярная физическая нагрузка, осмысленная деятельность, полноценное своевременное питание, искренняя эмоциональная близость и теплота в отношениях, секс как физиологическое ее продолжение… Отнюдь не многие сегодня могут похвастаться таким образом жизни.

Хронический недосып, изнурительные «спортивные» тренировки или малоподвижный образ жизни, различные строгие диеты или перекусы чем попало на скорую руку, выработка навыка «мыслить позитивно», ненависть к понедельникам, вечное ожидание пятниц и объективация всего, что связано с человеческими взаимоотношениями, включая семью, детей и секс, особенно секс. Не переживание, а только демонстрация счастья, сопровождаемая перманентными выбросами дофамина, – гормона, который тоже ошибочно считают «гормоном удовольствия», но который на самом деле является гормоном предвкушения, ожидания удовольствия [пятница!]. Дофамин, как и эндорфины, вызывает привыкание. Поведенческие паттерны предвкушения счастья, погони за удовольствием, на которых основано безудержное потребление всего подряд, благодаря всепроникающей рекламе вырабатываются еще проще, чем эндорфиновые. Получается такой замкнутый круг: сначала работа на износ, конкуренция и погоня за «наградами» (кортизол, адреналин, дофамин), а затем эндорфиновая юмористическая разрядка. То есть юмор и смех – диалектически неотъемлемая часть нашей несовершенной жизни.

Гарри Поттер сопротивляется дементорам с помощью “патронуса”

Но с помощью боггарта (как и с помощью психотерапии) можно тренироваться в преодолении страхов не только путем их высмеивания. Боггарт, превратившийся в дементора, помог Гарри Поттеру освоить заклинание «патронус» (защитный дух, нейтрализующий негативные эффекты настоящих дементоров). Так и с объектами, высмеиваемыми современным юмором: увидев в одном из них себя или любого другого человека, мы можем осознать патологию смешного и научиться преодолевать эти паттерны. Вместо того, чтобы гнаться за счастьем, материализованном в виде объектов потребления, можно научиться получать удовольствие и хорошее настроение от простых вещей, не связанных с покупками, высмеиванием заведомо слабых или унижением других, сарказмом, злорадством и т.д. и т.п. Психофизиологи отмечают, что серотонин позволяет человеку быть самим собой, только причинно-следственная связь здесь обратная. Только став самим собой, можно получить нормальный уровень серотонина в организме. А человеку, довольному собой и своей жизнью, нет необходимости смеяться от того, что кому-то плохо, или кто-то выглядит глупо. В таком состоянии легче сочувствовать и проявлять эмпатию в отношениях с другими, нет необходимости конкурировать и злорадствовать, но хочется делиться, объединятся, творить и создавать.

Может ли человек жить без юмора? Думаю, да. По крайней мере без высмеивания несовершенств других людей, самого себя, нашего общества точно может. Реальность – это не боггарт, хотя над ней и можно смеяться, ненадолго нейтрализуя патологическое воздействие эндорфиновой анестезией. Но намного эффективнее все же осознавать, что вообще-то это все совсем не смешно, то, над чем обычно принято смеяться.