Не так давно либеральный деятель Максим Кац в очередной раз (до этого он, например, так же высказывался в 2017 году) призвал запретить коммунизм. После этого из левых ему не ответил только ленивый. Кац, конечно, далеко не первый либерал, призывающий «задушить гадину». Душить коммунизм либералы начали еще в позапрошлом столетии и продолжают по сей день. Правда, в большинстве случаев им приходится делать это руками фашистских и авторитарных режимов, так что иной раз они с удивлением обнаруживают себя в одних лагерях с коммунистами.

Но это все в прошлом. Нынче из «не очень демократических» по меркам либеральных правозащитников стран коммунизм формально запрещен лишь в Индонезии, что не мешает многим режимам пропалывать ростки коммунизма по факту, как это, например, происходит в Пакистане. Остальные государства, которые ввели те или иные ограничения на коммунистическую идеологию, сплошь образчики свободы и соблюдения прав человека: Венгрия, Грузия, Латвия, Литва, Украина, Польша, и ветеран запрета компартии (с 1956 года) — ФРГ. Таким образом, можно констатировать, что происходит своеобразная эволюция — в то время, как «демократические» страны вводят формальные запреты на коммунизм, режимы типа, например, бангладешского, деликатно именуемые «гибридными», уже не нуждаются в каких-то законодательных обоснованиях для подавления политической активности коммунистов.

Список обвинений, предъявляемых коммунизму стандартен: такие-сякие, устраивают революции и гражданские войны, организуют массовые репрессии, не соблюдают права человека. И кивки на иконостас «красных» вождей. Что же, давайте поговорим обо всем этом — восстаниях, войнах, репрессиях, цензуре и диктаторах.

Два столетия кровавого насилия

...это масоны, скверные люди, они стоят за то, чтобы отправить священников на виселицу, ввести гражданский брак и развод, признать равенство прав законнорожденных и незаконнорожденных детей и, низложив верховное правительство, раздробить страну— объявить её федерацией…. 

Нет, это не о коммунистах. Такую оценку партии либералов великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес вложил в уста одного из героев романа «Сто лет одиночества», консерватора, богача и политического босса городка Макондо. Напомню, действие романа происходит на момент высказывания в 19 веке. Справедлив ли тесть Аурелиано по отношению к своим политическим противникам?

Первыми в Латинской Америке на тропу беспощадной войны за свои политические идеалы встали либералы Венесуэлы. Борьба консерваторов и либералов за власть была стержнем политической жизни Венесуэлы в течение всего девятнадцатого столетия. Очень часто она переходила в гражданскую войну, которая фактически приобрела циклический характер. 

С 1844 года либералы вели первую гражданскую войну против консерваторов. Война сопровождалась, между прочим, не только фактическим освобождением рабов, но и убийствами их хозяев, консерваторов. Либеральных рабовладельцев обычно щадили.
Но вот одержана долгожданная победа, и наступило царство свободы. Чем же облагодетельствовали народ венесуэльские либералы? 

В 1848 году избранный президентом представитель либералов Хосе Тадео Монагас распустил Конгресс и провозгласил себя диктатором. Далее — классика. Монагас раздавал политические должности своим родственникам (в том числе посты президента и вице-президента), игнорировал законы, принятые Конгрессом (и регулярно его разгонял), ввел цензуру прессы, отнимал земли у богачей-консерваторов и передавал их своим сторонникам. Правда, он отменил смертную казнь, но при этом практиковал беззаконные убийства политических противников. Еще Монагас формально отменил в 1854 году рабство, но фактически оно сохранилось надолго, потому что рабов использовали все латифундисты, и либералы, и консерваторы. Кумовство и коррупция при Монагасе стали нормальной политической практикой на всех уровнях гослужбы. 

Во время второго срока пребывания на посту главы государства Монагас ввел новую конституцию, которая предоставляла ему дополнительные полномочия. Теперь Основной закон централизовал власть в руках президента, а срок его полномочий был увеличен с 4 до 6 лет, что было воспринято как попытка Монагаса остаться на посту любой ценой. 

После Мартовской революции 1858 года и свержения Монагаса началась новая гражданская война между либералами и консерваторами по вопросу о правах провинций, получившая в истории название Федеральной. В ходе нее в государстве, численность населения которого на тот момент составляла около миллиона человек, погибли, в том числе от голода и болезней, по разным оценкам от 100 тысяч до 200 тысяч человек. Среди них - тысячи расстрелянных либералами и консерваторами военнопленных и арестованных. По масштабам и ожесточенности конфликта Федеральная война вполне сопоставима с нашей Гражданской. Но вот ведь незадача: никаких коммунистов, всегда готовых к мятежам и репрессиям, в Венесуэле еще не было. Были лишь две фракции имущего класса, либералы и консерваторы, упорно стремившиеся устроить общество в соответствии со своими политическими идеями.

— Скажи-ка мне, приятель, за что ты сражаешься?

— За то, за что надо, друг, — отвечал полковник Херинельдо Маркес. — За великую партию либералов.

— Счастливый ты, что знаешь, — заметил он. — Я вот, например, только сейчас понял, что дерусь за себя. Гордыня точит.

— Очень плохо, — сказал полковник Херинельдо Маркес.

Полковника Аурелиано Буэндию не удручило его огорчение. 

— Конечно, плохо, — сказал он. — Но, во всяком случае, лучше, чем не знать, за что сражаться. — Поглядел тому в глаза и добавил улыбаясь: — Или сражаться, как ты, за то, от чего никому нет никакого проку.
Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества.

На фоне венесуэльского геноцида подвиги колумбийских либералов долгое время выглядели бледновато, хотя они, несомненно, старались. С 1862 года, когда закончилась первая гражданская война либералов и консерваторов, в стране произошло 40 гражданских войн местного характера. Сторонники свободы и порядка в различных провинциях азартно резали друг друга и всех, кто попадался под руку. В 1876-1877 состоялась большая война, в ходе которой обе стороны активно прибегали к рэкету крестьян и латифундистов. Как водится, священное право частной собственности в тот период существовало лишь в распространяемых прокламациях. 

К концу 19 века колумбийская буржуазия и земельная аристократия подтянулись к стандартам Венесуэлы. Тысячедневная война 1899-1902 привела к отделению Панамы и стала одной из самых кровопролитных в истории Южной Америки. Количество ее жертв оценивается приблизительно в 100—130 тысяч человек. Экономике Колумбии в ходе конфликта был нанесён огромный ущерб. Многие разоренные колумбийцы бежали от насилия в соседние страны, более всего, в Коста-Рику, Никарагуа и Сальвадор.

Это не предел. С 1948 по 1958 год в Колумбии происходила Ла Виоленсия с участием наконец-то не только либералов и консерваторов, но и зловредных коммунистов. Всеобщая бойня унесла свыше 200 тысяч жизней. Сельское хозяйство фактически было уничтожено, что расчистило дорогу наркоторговле. Миллионы крестьян вынуждены были оставить свои дома и определяться куда идти: в одну из «официальных» армий, в бандиты или красные партизаны. Лишь резкий рост влияния коммунистов заставил наконец либералов и консерваторов заключить формальный пакт о разделе постов (да-да, война велась за доступ к кормушкам!) и завершить войну. Впрочем, закончить ее не удалось. Наркомафия уже вкусила первые прибыли, а крестьяне не торопились сворачивать партизанские действия. Однако, это уже другая история, как раз про коммуняк.

Ещё немного о старом добром либерализме

Вообще нельзя сказать, что латиноамериканские либералы 19 века сильно отличались от своих идейных потомков. Если присмотреться внимательно, в их тактиках прослеживаются очевидные параллели. Например, мексиканский закон Лердо, изданный в 1856 году, запретил церкви и общинам владеть землей и недвижимостью, под угрозой изъятия в пользу арендаторов фактически принудив их продать свое имущество с торгов частным лицам. При этом особенно здорово обобрали индейцев, в отличие от святых отцов, мало понимавших юридические хитросплетения государственной машины. Чем не прелестный аналог отечественной приватизации? 

Правда, после того, как через год положения закона внесли в новую конституцию, консерваторы подняли мятеж. Разразилась Война за Реформу. Либералы вешали священников. Консерваторы расстреливали партизан. Обе стороны активно вовлекали в конфликт американских и испанских интервентов, а также занимались «реквизициями» у населения.
Подобные же относительно умеренные гражданские войны с участием либералов происходили по всей Латинской Америке. Позже всех начали парагвайские борцы за права человека. С 1904 и до 1936 года либеральная партия Парагвая участвовала в непрерывной череде переворотов и гражданских войн против консерваторов из партии «Колорадо» и военных диктаторов. Фракции либералов также активно уничтожали друг друга и в жестокости по отношению к единомышленникам «умеренные» (по программе) не уступали «радикалам». За предательство светлых идеалов либерализма в Парагвае ставили к стенке и отправляли в тюрьму несколько меньше, чем за троцкизм в сталинском СССР, но только потому, что предпочитали просто пристрелить врага в укромном месте.

Кстати, о диктаторах. Не Монагасом одним жива история латиноамериканского либерализма. В 1924 году либеральная партия Кубы привела к власти президента Херардо Мачадо, который до своего свержения в 1933 году проводил политику запрета оппозиции и тайных убийств. При нем были созданы карательные отряды «поррос», беспощадно уничтожавшие политических противников. Мачадо завершает собой список латиноамериканских «каудильо», поднятых наверх либеральным движением. Среди них были и избранные президенты-либералы, такие, как чилиец Бальмаседа (разогнал парламент, свергнут, покончил с собой), и натуральные диктаторы, как перуанец Рамон Кастилья, вначале побывавший конституционным вождем нации, а потом и самопровозглашенным. Отдельно от всех стоит династия Сомоса в Никарагуа, которой мы, так и быть, «простим» членство в либеральной партии, ибо их было в стране две — правящая и подпольная. Впрочем, в экономической политике семья Сомоса строго следовала идеалам свободного рынка за что неоднократно удостаивалась похвалы самого высокого авторитета — Государственного департамента США.

Можно с уверенностью сказать, что либеральные партии вполне способны породить свирепую диктатуру. Причем не только в Латинской Америке. В 1965 году на Филиппинах на демократических выборах пришел к власти прогрессивный кандидат Либеральной партии и друг всего свободного мира Фердинанд Маркос. Маркос всю свою политическую жизнь провел среди либералов, но прямо в ходе выборов переметнулся в националисты, а в 1972 году взял и отменил конституцию. Что его тайная полиция сделала с оппозицией (не только коммунистической), ни в сказке сказать, ни пером описать.

Историческая амнезия либералов

Осталось разобрать последнее из типичных обвинений в адрес коммунистов. Оно касается «грязного» сотрудничества с гитлеровской Германией с которой, между прочим, в 1930-х торговал и обделывал дела весь цивилизованный мир, включая США. Но, что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Представим, однако, на минуту, что либералы тоже быки.

После Первой Мировой войны либеральная партия Италии взяла курс на союз с Муссолини и активно использовала фашистов против левых. В конце октября 1922 года либералы поддержали марш на Рим, установивший фашистскую диктатуру во главе с Муссолини. Многие члены партии стали сотрудничать с фашистами, как на центральном уровне, войдя в новое правительство, так и на местах. 

В ноябре 1923 года либеральные депутаты парламента поддержали принятие предложенного фашистами закона Ачербо, согласно которому партия, набравшая наибольшее количество голосов, но не менее 25%, получала две трети мест в парламенте. 

В выборах 1924 года часть либералов приняла участие единым списком с фашистами. После запрета партии видные либеральные политики продолжали сотрудничать с Муссолини, получая различные престижные политические должности, например, места в Сенате. 

Итак, само происхождение фашизма как государственного режима тесным образом связано с деятельностью либералов. К лицу ли приверженцам идеологии, ответственной за приход к власти Муссолини, бросать какие-то упреки в адрес политических соперников? Риторический вопрос. В пропаганде все средства хороши (копирайт см. Геббельс).

Конечно, отнюдь не все сторонники либерализма впали в амнезию относительно истории собственного политического течения. Есть и другие. Те просто ничего никогда не читали, поэтому ничего не знают и узнавать не хотят. Что называется, в своем глазу бревна не видят... 

Однажды на одном из форумов я имел неосторожность в полемике упомянуть, что майор Дуайт Эйзенхауэр в 1932 году участвовал в расстреле безоружной демонстрации голодных ветеранов Первой мировой и получил за эту блестящую операцию медаль. Поразило меня не количество полученных за «неприличную» реплику минусов, а упорное отрицание факта со стороны моих оппонентов. По их понятиям президентом США просто не мог стать организатор насилия над мирными гражданами (кстати, Эйзенхауэр покуражился и над мирными филиппинцами, но они по понятиям российского либерализма вообще не в счет).

В отличие от либералов мы, коммунисты, не распространяем иллюзий относительно роли насилия в истории. Мы понимаем, что классовая борьба происходит не в идеальном мире, где какают цветочками единороги, а в конкретно-исторических обстоятельствах, диктующих определенные методы политической деятельности. В этом смысле ни одна идеология не может предъявить сертификата безгрешности. Либералы вспарывали животы монахиням, а коммунисты на выборах провели в президенты Альенде. Разница между левыми и правыми в программах, а не в способах прихода к власти.

Я специально ограничил свой обзор внутренней политикой и не стал касаться ни современных «евроатлантических» подвигов, ни «голодоморов» в колониальной Индии в периоды правления английских либеральных кабинетов, ни многих других мерзких и отвратительных деяний, ответственность за которые ложится на либеральных политических деятелей различных государств. Но даже того, что вы прочитали выше, достаточно для уяснения того простого факта, что либералы (и консерваторы не меньше их) ради проведения в жизнь своих политических проектов устраивали революции и гражданские войны, устанавливали диктатуры и массово убивали людей. Но я (и уверен, многие коммунисты вместе со мной) не стану подобно Кацу и легиону его подпевал-лицемеров призывать к запрету либеральных партий и либерализма как мировоззрения. Не дождутся путинисты такого подарка. Мы, левые, и так победим либералов в борьбе за умы людей. Конкурентно и демократически.

ИСТОЧНИКИ:

1. Кац Максим. Как я душил красную гадину https://echo.msk.ru/blog/maxkatz/2064050-echo/

2. Маркес Габриэль Гарсиа. Сто лет одиночества. М.: АСТ, 2015.

3. Ермакович Л.M., Лавров Н. М. Политическая борьба в Венесуэле в конце XIX начале XX вв. М.: Наука, 1989.

4. Reuben Zahler. Ambitious Rebels: Remaking Honor, Law, and Liberalism in Venezuela, 1780-1850. University of Arizona Press: 2014.

5. De La Pedraja Rene. Wars of Latin America, 1899-1941. Jefferson, N.C: McFarland, 2015.

6. Паркс Г. История Мексики. М.: Издательство иностранной литературы, 1949.

7. Steven C. Soper. Building a Civil Society: Associations, Public Life, and the Origins of Modern Italy. Toronto: University of Toronto Press, 2013