Одним из аргументов в пользу начала военной спецоперации, а также возможного присоединения хотя бы части территорий Украины к России стала идея о «триединой русской нации». Согласно ей, исторически, культурно, а то и генетически белорусы, русские («великороссы»), и украинцы («малороссы») являются составными частями одной нации, а потому должны иметь общее государство. Насколько эта идея верна, удастся ли убедить украинцев воссоединиться с Россией на таких основаниях, и что вообще может объединить людей по национальному признаку — об этом читайте в новой большой статье Максима Лебского.
Путин и проект большой русской нации
7368
«Свойственная у нас многим, и весьма многим, умственная лень постоянно предрасполагает к выбору простых и потому вообще грубых средств для достижения правительственных целей. Нет ничего проще, чем положиться на одну силу вместо нескольких[1]».
Валуев П. А., министр внутренних дел Российский империи (1861—1868 гг.)
«Самый большой националист в России — это я. Но самый правильный национализм — это выстраивание действий и политики так, чтобы это пошло на благо народа[2]».
Путин В.В., президент Российской Федерации
Оглавление
История как политический инструмент
Введение
Начало «специальной военной операции» вооруженных сил России на Украине 24 февраля вызвало у многих, в том числе и у меня, резкое недоумение. Действительно, начиная с первого Минского соглашения, заключенного осенью 2014 года, позиция политического руководства России по конфликту на Донбассе оставалась неизменной – речь шла о гражданском конфликте на территории Украины, который должен решаться путем прямых переговоров между представителями Украины и непризнанных республик ДНР/ЛНР. Как любили повторять В. Путин и С. Лавров: альтернативы минским соглашениям нет[3]. Но как оказалось в 2022 г. она все-таки появилась в виде «специальной военной операции».
Действия Российской Федерации в отношении Украины невозможно оценивать только с точки зрения геополитики или экономических интересов. На мой взгляд, речь идет о сплетении между собой разных причин, среди которых не последнее место занимает и идеологический фактор. В данной статье я сделаю упор именно на этом аспекте конфликта. Но прежде следует сделать несколько замечаний относительно других причин – геополитической и экономической.
Продвижение НАТО на восток
Конфликт между Украиной и Россией явно включает в себя аспект глобального противостояния между Москвой и Вашингтоном. Продвижение НАТО в Восточную Европу, начавшееся в 1990-е гг., долгое время не сильно волновало российскую правящую элиту, которая успешно встраивала Россию в мировой рынок на позициях сырьевой полупериферии. Напротив, предпринимались встречные шаги по выстраиванию сотрудничества между Россией и НАТО в рамках Совместного постоянного совета и Совета Россия — НАТО.
В 2000 г. Путин в разговоре с журналистами BBC заявил о том, что Россия при определенных условиях может вступить в НАТО[4]. Сложно точно сказать, что скрывалось за данной инициативой – продуманная стратегия или пропагандистская акция. Скорее всего второе. Путин, видимо, решил повторить советскую ноту 1954 г., в которой говорилось о стремлении СССР вступить в НАТО и выстроить в Европе систему коллективной безопасности[5]. Конечно, советское руководство осознавало невозможность включения СССР в североатлантический блок, но официальный отказ НАТО явно демонстрировал антисоветскую нацеленность данной структуры. В 2000 г. Путин повторил подобный пропагандистский маневр, не оставляя надежд хотя бы без вступления России в НАТО наладить сотрудничество с европейскими и американскими партнерами.
В 2007 г. состоялась Мюнхенская конференция, на которой Путин заявил, что существовавший после завершения «холодной войны» однополярный мир переживает глубокий кризис. Новые центры силы в лице Китая, Индии и России претендует на свое место под политическим солнцем[6]. Охлаждение российско-американских отношений после войны 2008 г. уже явно свидетельствовало в пользу того, что США будет препятствовать восстановлению влияния России на постсоветском пространстве.
Стабилизация российского капитализма в 2000-е гг. на фоне создания государственных корпораций и структурирования правящего класса привело к формированию в России регионального империализма, претендующего на лидерство на постсоветском пространстве. Многочисленные попытки российского руководства договориться с США о разделе сфер влияния не привели к каким-то твердым договоренностям. Руководство НАТО продолжало настаивать, что двери альянса открыты для вступления новых членов, и вопрос о включении Украины будет напрямую обсуждаться между Киевом и Брюсселем (штаб-квартира НАТО), Москва в этом диалоге – лишнее звено[7].
По мнению руководителей альянса, для нормализации отношений между Украиной и Россией Москва должна восстановить территориальную целостность Украины и вывести российские войска с ее территории (Крым и Донбасс). По итогам многочисленных переговоров стало ясно одно – ни одна из сторон не готова идти на существенные уступки, что закономерным образом привело к широкомасштабному военному конфликту.
Экономический фактор
Анализируя предпосылки «специальной военной операции» важно избегать вульгарного экономизма, следуя которому, некоторые марксисты трактуют любое действие правящего класса через задачу получения контроля над материальными ресурсами и новыми рынками. Безусловно, Украина имеет выгодное географическое положение, выступая транзитной территорией, через которую Россия осуществляет экспорт своих энергоресурсов. «Газпром» занимается прокачкой газа через Украину даже сейчас в условиях боевых действий. 27 февраля пресс-служба «Газпрома» сообщила, что транзит сохраняется на максимальном уровне.
Тем не менее с конца 1990-х гг. Россия выстраивала новые газопроводы в обход украинской территории, чтобы лишить Киев возможности оказывать экономическое давление на Кремль, как это происходило в ходе многочисленных «газовых войн». Однако диверсификация маршрутов поставок газа не привела к полному обходу украинской территории: в 2020 г. – «Газпром» поставил в Европу, включая Турцию, 174, 9 млрд куб. м газа[8], из них на украинский транзит приходится 55,8 млрд куб. м[9].
Конфликт на Украине привел к тому, что США наложили санкции на оператора «Северный поток 2» компания «Nord Stream 2 AG»[10]. Аналитики оценивают будущее газопровода крайне скептически. Партнер консалтинговой компании «RusEnergy» Михаил Крутихин заявил: «Санкции США никому не позволяют работать с «Северным потоком — 2». Это учитывают и немецкие компании, рассматривающие этот проект после введения санкций как токсичный актив. Проект не заработает никогда, поскольку санкции будут только нарастать с продолжением военных действий[11]».
Таким образом, Украина добилась серьезной экономической победы. Если бы Кремль руководствовался сугубо экономическими мотивами, то России ни в коем случае нельзя было начинать «спецоперацию» до полной сертификации «Северного потока 2». России в целом как газовому экспортеру не выгодно вести боевые действия на территории транзитера. Это подрывает доверие к ней как надежному поставщику энергетического сырья. Однако на деле политические и идеологические причины перевесили иные.
После начала «спецоперации» Германия заявила о срочном строительстве двух терминалов приема сжиженного газа в Брунсбюттеле и Вильгельмсхафене, чтобы снизить свою зависимость от российского газа[12]. Разумеется, на это уйдут годы, но тенденция очевидна – ЕС взял курс на снижение закупок российских углеводородов. 27 февраля в своем выступлении на чрезвычайном заседании Рейхстага немецкий канцлер Олаф Штольц заявил: «Мы переживаем смену эпох, которая означает, что мир после нее не будет прежним. Ключевой вопрос: сможет ли сила победить право, позволим ли мы Путину повернуть стрелки часов вспять и вернуться в XIX век, к борьбе между державами — или сможем осадить разжигателей войны, подобных Путину? Значит, требуется, чтобы мы вернули себе силу <…> Мы переструктурируем энергетику так, чтобы преодолеть зависимость от единственного поставщика. События последних дней и недель показали: от ответственной и нацеленной на будущее энергетической политики зависят не только наша экономика и наш климат. Она также играет решающую роль для нашей безопасности. Поэтому мы говорим: чем быстрее мы перейдем на возобновляемые источники энергии, тем лучше[13]».
Есть высокая вероятность, что за этими громкими словами последуют конкретные действия, которые болезненно ударят по российскому бюджету, который в доковидный 2019 г. по официальным данным на 40,8% наполнялся за счет нефтегазовых доходов[14]. В сентябре 2020 г. на фоне снижения цен на нефть в результате падения деловой активности в мире Путин заявил о том, что российский бюджет лишь на одну треть зависит от экспорта углеводородов[15]. Правда, президент России умолчал, что речь идет не о стратегическом успехе, а конъюнктуре мирового рынка, связанной с коронавирусом.
Если реалистично смотреть на вещи, основными экспортными товарами Украины выступают зерно и черные металлы. Промышленный потенциал Украины за 30 лет сильно деградировал, как это произошло в принципе и в России, но более медленными темпами. Некоторые аналитики предположили, что военный конфликт является продолжением экономической конкуренции России и Украины на мировом рынке пшеницы[16]. Однако крайне сложно понять, если Россия пока явно лидирует в этом соревновании, зачем ей переводить конфликт в горячую фазу, тем самым дестабилизируя мировой рынок продовольствия? Согласно данным Росстата, на долю продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья приходится всего лишь 7,3% от общих доходов российского экспорта[17]. Это явно не было причиной для начала «спецоперации».
До 24 февраля Украина находилась в крайне сложном экономическом положении. В конце 2021 г. внешний долг Украины составил 55,06 млрд долларов, а внутренний – 39,09 млрд долларов[18]. После завершения боевых действий экономическая ситуация на Украине, видимо, будет близка к состоянию дефолта и полной разрухи. 10 марта советник В. Зеленского по экономическим вопросам Олег Устенко заявил, что военные действия нанесли Украине материальный ущерб на сумму свыше 100 миллиардов долларов США[19]. Дальше – больше. После завершения «спецоперации» Россия и контролируемая ею территория Украины (что после нее останется) будут длительное время жить в условиях изоляции со стороны ЕС, США и ряда других развитых стран.
Привлечь китайские инвесторов для восстановления разрушенной инфраструктуры Украины, видимо, также будет крайне проблематичным делом. За прошедшие с 2014 г. годы китайские компании не устремились активно развивать свой бизнес в Крыму, опасаясь вторичных санкций. Подобное поведение со стороны Пекина можно ожидать и в отношении других спорных регионов. Хотя конфликт вокруг украинского предприятия «Мотор Сич[20]» и договоренности между Путиным и Си Цзиньпином по Тайваню могут скорректировать стратегию Китая.
После начала «военной спецоперации» ЕС и США выразили безусловную поддержку «молодой украинской демократии», выступающей щитом для всей Европы от «путинской диктатуры». 2 марта глава Счетной палаты Украины Валерий Пацкан призвал западных кредиторов списать его стране все долги. Позже глава комитета Верховной рады по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Даниил Гетманцев дезавуировал предложение Пацкана, сославшись на его личную инициативу[21]. В любом случае военный конфликт в ближайшей перспективе снимает все претензии украинского населения и западных союзников к экономической политике В. Зеленского. Ради защиты отечества необходимо забыть о всех разногласиях и сплотиться вокруг власти.
Экономические потери России от начала военной операции на Украине уже очевидны, а выгоды пока просматриваются лишь в крайне отдаленной перспективе (освоение сельскохозяйственных и промышленных ресурсов Украины). На фоне беспрецедентных санкций против России даже некоторые российские олигархи (В. Лисин, В. Алекперов, Л. Михельсон, М. Фридман, О. Дерипаска) позволили себе слегка покритиковать начало военной кампании. Тем самым они нарушили соглашение, которое было заключено в начале первого президентского срока Путина: олигархи не лезут в политику, а занимаются только бизнесом. М. Ходорковский поплатился именно за нарушение данной договоренности. Пока рано говорить о полноценном расколе элит, но центробежные тенденции в условиях экономического кризиса и внешнего давления будут неизбежно нарастать.
Идеология
Разумеется, всякий военный конфликт в конечном итоге – это борьба за распределение ресурсов и властных позиций. Однако идеология также выступает важным символическим капиталом, в котором отражаются представления того или иного класса о своем «историческом праве» господства над данной территорией и эксплуатации ее ресурсов. Речь идет о том, что идеология – это не прикрытие классовых интересов, а их выражение через призму исторических и философских концепций.
Марксисты зачастую некритично воспринимают идею английских политэкономов XIX века о «Homo economicus» («человек экономический»), согласно которой, основная цель деятельности всех людей – получение максимального экономического результата при минимальных издержках. В связи с чем, на первый план выступает экономическая рациональность, основанная на обладании отдельным субъектом полной информации о функционировании всего рынка.
Перенося эту концепцию на действия правящего класса, коммунисты зачастую пытаются увидеть ближайший экономический интерес в виде борьбы за какой-то особо ценный ресурс, например нефть (в случае с Украиной – продовольствие, уголь или металлы). Маркс же подчеркивал: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений[22]». Экономические интересы опосредованы множеством других факторов, которые образуют структурированную систему интересов правящего класса. Стоит признать, что политики – это такие же люди, как и мы, со своими убеждениями и взглядами. Особенно важны подобные взгляды становятся в авторитарных политических системах, в которых отсутствуют противовесы, и основная власть сконцентрирована в руках одного человека и приближенной к нему правящей элиты.
История как политический инструмент
Началу военной операции на Украине предшествовала почти часовая речь Путина, в которой он не просто рассказал о политических противоречиях между Киевом и Москвой, но в очередной раз попытался концептуализировать конфликт, уделив большое внимание его историческим предпосылкам. Наиболее развернуто историческая концепция, через призму которой Путин рассматривает спор с Украиной, отражена в его статье «Об историческом единстве русских и украинцев[23]», опубликованной 12 июля 2021 года. Как это явно следует из названия «аналитического материала», как назвал свою работу сам президент РФ, основным тезисом выступает мысль об историческом и духовном единстве русских и украинцев в рамках единой славянской общности.
Чтобы глубже понять исторические взгляды Путина, мы должны начать издалека. Из школьного курса истории мы знаем, что становление национальной истории России, Беларуси и Украины связывают с зарождением Древнерусского государства. Несмотря на использование понятия «Русь», «Руская земля» (именно с одной «с») в многочисленных средневековых источниках, важно понимать, что представления жителей Руси о некой единой общности, мягко сказать, отличались от современных. Мало того, что средневековый человек не мыслил национальными категориями буржуазной эпохи, его самосознание имело двойственный характер: с одной стороны, идентификация с конкретной определенной местностью, а с другой - осознание принадлежности к православной общности восточных славян.
Среди историков нет единого мнения о существовании древнерусской народности. Как пишет современный исследователь И.Н. Данилевский: «Само понятие «Русская земля» неоднозначно. К нему не применимы представления о территориальной целостности, единого экономического, культурного и политического пространства. Не было даже четко определенных границ. В этническом плане – сегодня это уже достаточно ясно – население Русской земли вряд ли можно представить в виде «единой древнерусской народности». Жители Древней Руси достаточно четко делились на несколько этнических групп – с разной внешностью, языком, материальной и духовной культурой. При всей близости они различались системами метрологии и словообразования, диалектными особенностями речи и излюбленными видами украшений, традициями и обрядами. Так что, содержание этого летописного словосочетания до сих пор представляет определенную загадку[24]».
Советские историки в лице В.В. Мавродина, Б.Д. Грекова, Б.А. Рыбакова отстаивали концепцию существования древнерусской народности, проживающей в границах единой Киевской Руси, которая была колыбелью для формирования русских, украинцев и белорусов. Современным продолжателем этой историографической традиции является украинский историк П.П. Толочко. По его мнению, ключевым консолидирующим фактором для восточных славян было государство: «Сначала этнос с названием «Русь» создал государство, а затем это государство способствовало консолидации всех восточных славян и распространению на всех их общего имени «Русь»[25].
В дальнейшем под влиянием монгольского нашествия и присоединения юго-западной Руси к Литовскому государству, единая древнерусская народность начинает распадаться на три отдельных народа. Хотя во многих польских источниках XVI—XVII вв. используется общее родовое понятие «Русь», «руские» как применительно к землям бывшего Галицко-Волынского княжества, так и всей Южной Руси[26].
В контексте конфликта на Украине спор о древнерусском наследии имеет не сугубо схоластическое значение, а выражает собой столкновение двух нарративов – национально-партикуляристского и имперского. Неслучайно отец украинской историографии М.С. Грушевский в конце XIX века написал десятитомный труд «История Украины-Руси», в котором попытался обосновать существование в раннем средневековье отдельной этнографической группы – украино-русская народность. Именно эта народность, по мнению М. Грушевского, создала Киевское государство, а затем Галицко-Волынское княжество. Впоследствии земли этого княжества были присоединены к Литовскому государству, которое управлялось «украинскими князьями литовской династии[27]». Оплотом для развития великороссов было Великое княжество Владимирское, из которого в дальнейшем выросло Московское царство. Великороссы воспринимали культуру Киевской Руси от украинцев, с которыми в соседстве.
Грушевский также активно развивал идею Украины как европейского фронтира, т.е. границы между Европой и миром кочевников. Именно Украина стала тем щитом, защитившим европейскую цивилизацию от многочисленных нашествий кочевников. Грушевский писал: «Борьба со степными ордами, служившая в течение столетий причиною колонизационных передвижений украинского населения, составляет славу и заслугу украинского народа пред историей европейской культуры, защищенной от потоков кочевых орд украинским бруствером, принявшим на себя те удары, которые упали бы иначе на западные народы с их культурою и благосостоянием[28]».
Несложно увидеть определенную связь этой идеи с повесткой, которую развивает современные украинские политики: Украина – последняя крепость перед возрождающейся Российской империей/СССР, готовой напасть на Восточную Европу.
Владимир Зеленский исторические статьи не пишет, но он также вынужден иногда обращаться к сюжетам, связанным с Древней Русью. В прошлом году по случаю Дня крещения Киевской Руси Зеленский обратился с речью к гражданам Украины, в которой воспроизвел традиционные тезисы украинской национальной историографии, проведя единую историческую линию между “украинским правителем” Руси–Украины князем Владимиром и современной Украиной. Относительно исторических притязаний России Зеленский высказался следующим образом: «Киевская Русь – это мать нашей истории. 24 области Украины и полуостров Крым – ее родные дети. И они по праву – ее наследники. А двоюродным племянникам и очень дальним родственникам не нужно посягать на ее наследство. И пытаться доказать свою причастность к истории тысячи лет и тысячи событий, находясь от мест, где они происходили, за тысячи километров».
В выступлениях российского и украинского лидеров история является инструментом легитимации взаимных территориальных претензий. В обоих случаях перед нами столкновение целой серии этно-символических мифов (миф о великом наследии, удревнение нации и т.д.), на которых базируется любой национализм.
Большая русская нация
Корни концепции большой русской нации уходят в сочинения представителей малороссийского православного духовенства XVII века (Захарий Копыстенский «Палинодия»), отстаивающих тезис о единстве «славянороссийского народа» (малороссов и великороссов) в рамках единой православной общности восточных славян, разделенных между разными государствами. В начале XVII в. малороссийскому православному духовенству было крайне важно связать традицию Киевской Руси с православной общиной Речи Посполитой, чтобы обосновать историческую правоту православных в борьбе с униатами и католиками, поддержку которым оказывал польской король и шляхта[29]. Однако в дальнейшей в связи восстанием Богдана Хмельницкого и Андрусовским перемирием 1667 г., киевское духовенство стало развивать идею о существовании единого народа, которое должно объединиться под скипетром российского самодержца.
В «Синопсисе» — основной исторической книге по русской истории в XVII–XVIII вв. — идея единства великой, малой и белой Руси занимала доминирующее положение. Автор «Синопсиса» (предположительно Иннокентий Гизель) выстраивает единую историческую традицию существования российского народа от киевских князей до Алексея Михайловича, пытаясь обосновать роль московского царя как главного защитника православия. Как отмечает российский историк А.И. Миллер: «Вполне вероятно, что автор «Синопсиса» преследовал достаточно сиюминутные конкретные цели: во-первых, дать московскому царю мотивацию для продолжения борьбы с Речью Посполитой за освобождение из-под власти католиков остальной части «единого православного народа», а во-вторых, облегчить элите Гетманщины инкорпорацию в русское правящее сословие[30]».
В своей статье Путин возвращается к исторической концепции, которую активно развивал российский историк Н. Г. Устрялов в 1830-е гг. Он выдвинул идею о «русской Литве» (Великое княжество Литовское). Если в предшествующее историографии ВКЛ воспринималось как агрессивное средневековое государство, захватившее часть древнерусских земель, то Устрялов полагал, что вражда шла между двумя русскими государствами («распря семейная, а не вражда народная»). Немногочисленные и культурно отсталые балты просто растворились в русском большинстве населения ВКЛ[31].
Устрялов писал о том, что именно поляки помешали воссоединиться русским государствам (Кревская уния 1385 г. и Люблинская уния 1569 г.). Неслучайно, его работа «Исследования вопроса, какое место в русской истории должно занимать Великое княжество Литовское?» появилась после польского восстания 1830 г., когда остро встал вопрос об «историческом праве» Российской империи на земли бывшей Речи Посполитой[32]. Таким образом, отталкиваясь от концепции Устрялова, царские власти могли утверждать, что Россия ничего не захватывала, она лишь вернула свои исторические земли, объединив Западную и Восточную Русь. Идеи Устрялова имели явную связь и со стремлениями царского правительства подчинить униатов из Греко-католической церкви православным иерархам. Быть «настоящим русским» в глазах государства означало не просто изъясняться на русском языке, но и исповедовать православную веру.
Аргументация Путина крайне схожа с тезисами Устрялова. Но в чем заключается важная проблема? Когда Устрялов писал свои труды украинской нации, как и русской нации, еще не существовало. Малороссы были региональной идентичностью в рамках триединого русского народа, а украинское национальное движение стало развиваться только с середины XIX века (Кирилло-Мефодиевское братство). Большинство его представителей выступало за создание славянской демократической федерации, которая бы включала Украину, Россию и другие славянские страны[33]. Украинское культурное движение было крайне малочисленным[34]. Как писал М. Грушевский: «Самый факт, что центром украинского движения конца пятидесятых и начала 1860-х годов сделался Петербург — правительственный центр, расположенный в 1500 верстах от украинской территории, показывает, как слабо было еще это движение, как связано с деятельностью немногих единиц[35]».
Однако практически все национальные движения начинали с деятельности небольших кружков интеллигенции, которые получили образование в рамках имперских образовательных структур. Несмотря на свою малочисленность, украинофилам удалось к концу XIX века создать национальный исторический миф.
Репрессивная политика царского правительства привела к оттоку украинской интеллигенции из Киева во Львов. В восточной Галиции после подавления русскими войсками венгерской революции 1848 г. были сильны симпатии к России. Как об этом пишет Грушевский: «Русское вмешательство в венгерскую кампанию надолго оставило импозантное впечатление в Галиции, через которую проходили русские войска. Они напоминали о существовании в могущественном соседнем государстве «русской веры» и «русского языка» (сумароковского типа), довольно близкого к книжным упражнениям галичан. Вздыхая под гнетом польской шляхты, галицкие «патриоты» с удовольствием останавливали свои мечты на русском царстве, так резко и беспощадно подавлявшем у себя стремления поляков к восстановлению исторической Польши. Николаевская Россия рисовалась мечтающим галичанам — священникам и чиновникам — в идеальных чертах[36]».
Приезд деятелей украинского национального движения из России привел к усилению в Галиции сторонников создания соборной Украины, рассматривающих украинцев в качестве самостоятельной нации. Именно представители данной политической линии со временем занимают доминирующее положение в Галиции, москофилы теряют былое влияние. Таким образом, запретительные меры со стороны России приводят к обратным результатам – вместо существования на своей территории подконтрольных кружков малочисленной украинской интеллигенции, к началу XX века Империя получила на своих границах украинские национальные партии.
Стоит отметить интересный факт, что именно среди малороссов юго-западных губерний Российской империи особенно активны были русские националисты, которые видели в «украинофилах» врагов русского народа, стремящихся разделить единую общность. Малоросс М.В. Юзевофич, председатель киевской археографической комиссии, был одним из вдохновителей «Эмского указа» 1876 г., ограничивающего использование в преподавании и документообороте украинского языка. В начале XX века правые партии в ходе выборов в Государственную думу получали больше всего голосов именно в Малороссии[37].
Интеграция Империи
После раздела Речи Посполитой в конце XVIII века перед Российской империей встала задача культурной и национальной интеграции захваченных территорий, которые долго время развивалась в рамках иного культурного и политического поля. В ходе ее реализации царские чиновники столкнулись с большими сложностями в силу экономической и культурной отсталости России. Империя могла прислать в западные губернии управленцев, но их все равно не хватало для контроля за обширной территорией, где доминировала польская политическая культура. Как верно отмечает Миллер: «Привычный нам образ всеконтролирующего сверхбюрократизированного самодержавного государства скрывал в действительности недоразвитую и слабую административную систему[38]».
Основную ставку Петербург делал на смену элит. Запрещая польским шляхтичам покупать землю, власти стремились передать землю в Западном и Юго-западном краях в руки российского дворянства. Но русские дворяне, не привыкшие сильно заботиться о сохранении и развитии своих поместий, не спешили ехать в западные губернии[39]. Они были не способны стать субъектами русификации.
Русская армия приводила за собой крестьян-переселенцев, но имперский центр не мог в достаточном количестве прислать учителей, врачей и других носителей знания и русской культуры. Поэтому все попытки ослабить «польское влияние» путем перевода католической службы на русский язык или с помощью запрета ввоза книг из Восточной Пруссии (1865-1904 гг.) потерпели неудачу[40].
Земские учителя и врачи, которые могли бы стать инструментом русификаторской политики центра, принадлежали в массе своей к разночинцам – носителям революционной культуры. Петербург мог смириться с распространением политического и культурного влияния польской шляхты и чиновничества, но не с ростом влияния критически настроенных разночинцев.
Царские чиновники стояли перед дилеммой: способствовать развитию «неблагонадежных» народных школ и училищ или оставить все в руках православного духовенства? Чаще всего выбор делался в пользу второго варианта. Уровень подготовки православных священников и само качество образования в церковно-приходских школах не способствовали русификации западных губерний. К началу XX века власти были вынуждены признать: униаты и католики были окончательно «потеряны» для русского народа, границы которого ограничивались лишь православными.
Как отмечает Миллер, русификаторская миссия Империи на окраинах оказалась малоуспешной ввиду отсутствия четкого понимания со стороны царской элиты необходимости выстраивать в течение длительного времени проект большой имперской нации, который требовал значительных финансовых вложений для развития городов и коммуникаций. Российские самодержцы делали ставку на стихийные факторы этнического, религиозного и культурного родства, которые должны были стать твердой основой для большой русской нации. Но надежда на силу исторических корней не оправдалась, так как в эпоху национализма верх брала не опора на единое прошлое, а система массового образования, разветвленная сеть бюрократии, промышленное производство и коммуникации.
Подъем национализма
Первая мировая война, приведшая к распаду четырех империй и формированию новых национальных государств в Восточной Европе, способствовала национализации политического дискурса. На смену принципу легитимизма (источник власти – король/царь) окончательно пришла идея народного суверенитета (источник власти – нация/народ). От данного принципа отталкивались не только большевики, но и американский президент В. Вильсон с его известными 14 пунктами.
В ходе распада Российской империи и Австро-Венгрии сформировались первые украинские государства: Украинская народная республика, Западно-Украинская народная республика и УССР. Все эти государства были конкурирующими проектами украинской государственности на разной социально-экономической и идеологической основе.
Путин называет данные политические образования «квазигосударствами», стремясь выделить их инструменталистское функцию по ослаблению России. Согласно его мнению, сначала поляки в XVII‒XVIII вв., а затем и Австро-Венгрия поддерживали развитие украинского национального движения, чтобы ослабить единство русской нации, создав на ее границах враждебный проект «анти-России».
Подобный упрек можно обратить и в отношении самой Российской империи, которая в течение XIX века поддерживала борьбу славянских народов против Османской империи, чтобы ослабить своего давнего противника. Борьба против враждебного государства путем ослабления его целостности и поддержки политических движений на территории противника – классический прием, которым пользуются практически все страны. Новаторство Австро-Венгрии состояло в том, что она действительно пыталась заниматься конструированием наций, чтобы ослабить, например, южных славян (поддержка бошняков как отдельной нации). Россия отставала в своем политическом инструментарии, предпочитая опираться не на идеи национализма, а на православие и панславизм.
При анализе формирования украинской государственности Путин абсолютизирует внешнеполитический контекст, который безусловно присутствовал, совершенно нивелируя значение деятельности украинской национальной интеллигенции и политических партий. Упрощая тезис президента, можно сказать, что он рассматривает становление украинской нации не как результат сложного исторического процесса, имеющий внутренние корни, а лишь как плод политических интриг иностранных держав против России. Стоит отметить, что украинские историки, разделяющие украинский национальный миф, склонны к другой крайности – полному отрицанию внешней помощи и идее о том, что украинская нация смогла «возродиться» вопреки всему[41].
Национальная политика в СССР
Решающий вклад в становление украинцев и разрушение большой русской нации внесли именно большевики (среди которых было достаточно много малороссов), создав советскую Украину и активно проводя политику коренизации в форме украинизации как на территории УССР, так и сопредельных землях (Кубань). Путин полагает, что большевики «ограбили» Россию, произвольно изменяя ее границы в пользу национальных республик.
Действительно, если отрицать, как это делает президент России, наличие достаточно массовых национальных и социальных движений, захлестнувших окраины Российской империи в 1917-1920-гг., остается совершенно непонятно, зачем большевики создавали национальные республики и "раздавали" территории. Можно было выбрать стратегию белого движения по созданию единой и неделимой России, только тут есть небольшой нюанс – белые с этой стратегией проиграли во многом потому,что не могли пойти на какие-то компромиссы ни в национальном, ни в крестьянском вопросах.
Что касается «подарков русского народа». Территориальной основой для создания в 1919 г. УССР стали 9 губерний бывшей Российской империи (Киевская, Херсонская, Подольская, Волынская, Харьковская, Полтавская, Черниговская, Екатеринославская и Таврическая), за исключением северных уездов Черниговской губернии и Крыма, отошедших к РСФСР. В 1920 г. к Украине отошел Донецкий округ области Войска Донского, который вместе с отдельными районами Харьковской и Екатеринославской губерний составил Донецкую губернию. Таким образом, именно большевики объединили Донецкий каменноугольный район в рамках единой административной единицы, собрав ее из разных осколков имперских губерний.
Согласно данным сплошной подворной переписи Донецкой губернии 1923 г., в регионе проживало 2,5 млн человек, из которых 1,6 млн были украинцами (64%), 656 тыс.(26%) – русскими, 86,6 тыс.(3,4%) – греками. 56,8 тыс. (2,6%) – немцами, 42,7 тыс. (1,7%) – евреями[42]. При этом большая часть украинцев проживала в сельской местности (73,3% – в селе; 33,3% – в городе), а города были населены преимущественно русскими (52,4% – в городах, 17% – в селах).
Создание Донецкой губернии на базе УССР обусловливалось несколькими причинами. При формировании национальных республик большевики прежде всего старались опираться на принцип этнизации территории, согласно которому, в рамках одной республики должна проживать основная масса титульного этноса. В одном из постановлений Президиума ВЦИК говорилось: «Ввиду запроса членов комиссии от РСФСР об их линии поведения при рассмотрении границ РСФСР и УССР предложить им руководствоваться:
- 1) национальным составом населения,
- 2) тяготением населения к той или другой республике,
- 3) принимать во внимание экономические соображения и
- 4) идти навстречу УССР всюду, где это резко не нарушает интересов пограничного населения РСФСР[43]».
На практике национальный фактор зачастую сталкивался с экономической и политической целесообразностью территориального размежевания. Относительно Донецкой губернии все три мотива соединились. Основная масса населения региона была украинским крестьянством (до 1917 г. – малороссы), которое тесным образом взаимодействовали с русскоязычными городами. Советское руководство полагало, что дальнейшая индустриализация будет осуществляться за счет перетока украинских крестьян в города Донбасса, где они вольются в ряды рабочего класса, который неизбежно будет украинизироваться.
Сталин любил приводить в подтверждение этой тенденции немецкоязычные города в составе Австро-Венгрии, которые впоследствии были мадьяризированы[44]. Это была не вполне корректная аналогия, так как несмотря на длительные исторические и культурные связи, венгры и немцы принадлежали к разным этническим группам. Малороссы в течение длительного времени рассматривали себя как часть русского народа с определенной региональной спецификой. Тесные культурные, экономические и исторические связи препятствовали возникновению каких-либо серьезных межнациональных противоречий. Несмотря на попытки украинизировать Донбасс в 1920-е гг., этот регион остался частью большого пространства русской/советской культуры, в рамках которой взаимодействовали русские, украинцы, евреи и другие народы. В конце советской эпохи на Донбассе сформировалась смешанная русскоязычная региональная идентичность, не имеющая твердых этнических границ[45].
Второй немаловажная причиной для включения Донецкого угольного бассейна в состав советской Украины было стремление большевиков создать экономическую основу для развития украинской промышленности. Советское руководство создавало самодостаточные экономические зоны, которые обладали бы всеми необходимыми ресурсами для восстановления народного хозяйства. Хлеб, уголь и металлы были важнейшими составляющими для реализации индустриализации, в рамках которой Украина играла одну из ведущих ролей. Из 1500 промышленных предприятий, созданных в первую пятилетку, на УССР приходилось 400, среди них: Запорожсталь, Криворожсталь, Азовсталь, ДнепроГЭС, Харьковский тракторный завод[46].
Последняя по счёту, но не по значению — политическая целесообразность. В годы Гражданской войны именно Донецкий и Криворожские бассейны со своей промышленностью был оплотом большевиков в борьбе за советизацию Украины. Большевики видели оплот своей власти в рабочих, воспринимая крестьян как социальную базу для новых восстаний и «махновщины». Донецкая губерния для большевиков была своеобразным якорем, которые удерживал крестьянскую Украину. В этом контексте также неслучаен и тот факт, что до 1934 г. столица УССР находилась на левобережной Украине в Харькове.
В 1924-1925 гг. действовала Комиссия по урегулированию границ, которая утвердила обмен территориями между УССР и РСФСР: к РСФСР отходили Таганрогский и Александро-Грушевский (Шахтинский) округа УССР, а Украина в свою очередь получила ряд волостей и уездов Курской, Брянской и Воронежской губерний.
Сложность размежевания заключалась в том, что в большинстве спорных приграничных регионов украинцы и русские проживали чересполосно, между ними не было четких границ. Это не позволяло однозначно определить, кому должна принадлежать территория: среди местных жителей были разная позиция на этот счет, хотя большая часть выступала за РСФСР[48]. В подобных случаях экономические мотивы как правило всегда перешивали национальные. Значение Таганрога, например, определялось тем, что это глубоководный порт Азовского моря, который был крайне важен для промышленности Юго-Восточной области РСФСР. УССР обладала еще двумя глубоководными портами (Мариуполь и Бердянск) на Азовском море, поэтому передача данной территорий не привела к серьезным экономическим потерям для Украины.
Таким образом, подводя итог анализу территориального размежевания СССР в 1920-е гг., важно подчеркнуть, что ни о каком «ограблении» России речи не шло. Между советскими республиками был совершен взаимный обмен территориями в рамках единой страны по национальным и экономическим причинам. Можно критиковать большевиков за выбор самой стратегии этнизации территории, были и другие предложения: один из создателей Донецко-Криворожской советской республики С.Ф. Васильченко полагал, что федерация должна строиться на основе производственно-экономических критериев, а не национальных. Однако важно подчеркнуть, что решения советского руководства о передаче тех или иных территорий принимались в историческом контексте существования единой страны. Их бессмысленно сегодня осуждать в условиях существования независимых буржуазных государств в лице Украины или России.
Безусловно, большевики переоценили степень зрелости социалистического общества в СССР, постоянно заявляя о том, что национальный вопрос ими решен окончательно. Как и в любом классовом обществе национальные противоречия существовали, но отходили на второй план в ходе общего модернизационного рывка, который переживали республики СССР. Как только этот рывок исчерпался, активизировался национализм, который активно использовала республиканская номенклатура в своих корпоративных интересах.
Национализм является сложным политическим явлением, который невозможно изжить раз и навсегда. Речь скорее идет о ситуативной идентичности, которая может активизироваться в момент борьбы за перераспределение ресурсов и властных позиций в обществе. Британский исследователь Энтони Смит писал о наличии в марксизме редукционистского толкования национализма[49]. Речь идет о том, что нация рассматривалась лишь как внешняя форма для классового содержания, именно классы в национальной оболочке являются субъектами истории. Однако марксисты не допускали возможности проникновения национализма из внешней формы в социальное ядро, в ходе чего национальная идентичность подчиняла классовую.
В чем Путин прав, так это в том, что именно в советский период происходит разделение большой русской нации на три отдельные национальные общности: украинцы, русские и белорусы. Важно учесть, что в Российской империи не была до конца сформирована имперская нация. К пониманию задачи ее создания царское правительство подошло лишь после Первой русской революции. Мировая война не позволила это осуществить, поэтому большевики пришли к власти на руинах империи и ее национальных проектов. В своей национальной политике они стояли перед альтернативой: достраивать супернацию на новой идеологической основе или развивать самостоятельные социалистические нации.
Большевики видели в концепции большой русской нации политическое знамя белых, что в принципе соответствовало реальности. Красные решили противопоставить программе белых союз социалистических наций, для которых главная линия идентификации выстраивалась именно на классовой, а не национальной основе.
Становление этноса в представлении И.В. Сталина – главного специалиста по национальному вопросу среди большевиков – имело определенную стадиальную последовательность: 1. Этнографическая группа; 2. Национальность; 3. Нация[50]. Превращение этнографической группы в политическую нацию рассматривалось большевиками как безусловно прогрессивный и неизбежный процесс индустриального развития, который свидетельствовал об экономических и социальных достижениях Советского Союза. Таким образом, конструируя нации, СССР решал задачи догоняющей буржуазной модернизации, которая ассоциировалась с созданием социалистического общества.
Большевистский курс на коренизацию был обусловлен не только конъюнктурными факторами, но принципиальным подходом новой власти к решению национальных проблем путем борьбы против «великодержавного шовинизма» через развитие политических и культурных институтов национальных республик. Большевики осуществили ликвидацию безграмотности и выстроили школьное образование в советской Украине на украинском языке, что имело принципиальное значение[51]. И хотя темпы политики коренизации были замедлены в СССР в 1930-е гг., украинизация населения советской Украины продолжалась. К концу 1930-х гг. доля украинцев среди членов КП(б)У составляла 63%, среди рабочих УССР – 66%, служащих УССР – 56%[52].
Как об этом пишет Т. Мартин в своей известной работе «Империя положительной деятельности», политика коренизации в приграничных республиках, чьи титульные нации были разделены между разными государствами, имела особое значение[53]. Большевики стремились создать на своих границах (УССР, БССР, Молдавская АССР) витрины, которые демонстрировали бы невиданные темпы развития национальной государственности и культуры. В определенном смысле, большевики использовали стратегию австро-венгерских властей второй половины XIX века, направив ее теперь в первую очередь против Польши (в стране проживало 10 млн. украинцев, что составляло 30% от ее населения[54]), хотя украинцы проживали также в Румынии и Чехословакии. Особенно это было актуально в начале 1920-х гг. в связи с советско-польской войной и взаимными территориальными претензиями.
В резолюции ЦК РКП(б) о Советской власти на Украине 1919 г. говорилось: «Ввиду того, что украинская культура (язык, школа и т. д.) в течение веков подавлялась царизмом и эксплуататорскими классами России, ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры. Поскольку на почве многовекового угнетения в среде отсталой части украинских масс наблюдаются националистические тенденции, члены РКП обязаны относиться к ним с величайшей терпимостью и осторожностью, противопоставляя им слово товарищеского разъяснения тождественности интересов трудящихся масс Украины и России[55]».
Если ранее Галиция в составе Австро-Венгрии выступала культурным Пьемонтом (центром национального объединения) для украинцев, то теперь эта миссия благодаря политике украинизации перемещалась в советскую Украину. Таким образом большевики выбивали из рук своих противников националистическую карту, которая могла сыграть большую роль в дестабилизации советского государства на национальной почве. Вопрос о культурном влиянии Галиции на УССР волновал Сталина. В беседе с украинскими писателями в 1929 г. он сделал особый акцент на вопросах о влиянии галицийской литературы на советских украинцев[56]. Его интересовало, насколько советская украинизация позволила превратить УССР в оплот украинской национальной культуры.
Советское руководство в 1920-е гг. привлекло к сотрудничеству крупных представителей украинской интеллигенции (М.С. Грушевский, С.Л. Рудницкий, М.М. Лозинский и др.), что позволило поставить процесс создания украинской политической нации под свой контроль, направив его в нужное политическое русло. В будущем это имело большое значение. Несмотря на тяжелейшие кризисы (голод 1932-1933 гг., Великая Отечественная война 1941-1945 гг.) на Украине не произошло массовых национальных восстаний, которые могли бы поставить под вопрос стабильность советской политической системы.
Две украинские идентичности
Российский историк А.И. Миллер развивает в своих трудах концепцию двух украинских идентичностей. Кратко пересказывая ее суть, стоит отметить, что Миллер видит в межвоенном времени (1920-1930-е гг.) ключевой этап для формирования двух украинских национальных идей – западноукраинской (Восточная Галиция и Волынь в рамках Польского государства) и восточноукраинской (Левобережная Украине в составе СССР). Как он пишет: «Именно межвоенный период стал в Восточной Европе временем перехода к всеобщему школьному образованию. Школа – мощнейший механизм массовой индоктринации, причем опыт первого грамотного поколения оказывается особенно важен, потому что с грамотностью общество приобретает новые каналы межпоколенческой трансляции мифов и идентификационных установок[57]».
По итогам Рижского мирного договора 1921 г. восточная Галиция и западная Волынь стали частью Польской республики. Несмотря на ряд принятых законов, дающих украинцам возможность учиться на родном языке и использовать украинский в общении с местными властями, Пилсудский стал проводить на вновь присоединенных землях жесткую ассимиляторскую политику[58]. В восточные кресы переселялись ветераны польской армии, которые получали от правительства землю. Они должны были стать опорой польского государства на востоке. Закономерно, что в ответ на репрессии со стороны государства в среде украинской молодежи сформировалось радикально-националистическое направление, которое делало ставку на индивидуальный террор.
Д. Донцов, один из главных идеологов послевоенного украинского национализма, полностью отрицал политическую традицию, связанную с украинскими социалистами и демократами (М.В. Драгоманов, В.К. Винниченко и другие). В его глазах украинские социалисты оказались недостаточно «жесткими» и последовательными для создания независимой Украины[59].
Отрицание социалистической традиции в украинском национальном движении привело студенческую молодежь в крайне-правый лагерь. Их симпатии были на стороне правых тоталитарных движений, которые развивались в Италии (фашизм), Германии (нацизм) и Хорватии (усташизм)[60]. Представители украинского националистического движения в Галиции выступали за создание украинского государства на базе интегрального национализма, нацеленного против «чужаков»: евреев, поляков и русских. Важной особенностью западно-украинского национализма стала особая роль греко-католической церкви, иерархи которой (митрополит Андрей Шептицкий) оказывали поддержку ОУН.
В СССР в 1920-1930-е гг. проводилась активная политика украинизации на основе концепции интернационального братства социалистических наций в рамках единой советской общности. В полном виде концепция большой русской нации не была реабилитирована, но идея особой близости славянских народов СССР безусловно присутствовала как в массовом сознании, так и в представлении многих руководителей КПСС.
К концу советского периода на территории УССР существовали три крупные общности: украиноязычные украинцы, русскоязычные украинцы и русские. Становление украинского буржуазного государства осуществлялось на идеологическом базисе, который формировали представители украинской политэмиграции и западноукраинской интеллигенции[61]. Украинские власти в 1990-е гг. пытались маневрировать и проводить постепенную украинизацию, стараясь избегать нарастания межнациональных противоречий[62]. На символическом уровне (флаг и герб) Украина 1990-х гг. вела свою государственность от Украинской народной республики. В 1992 г. Н. Плавьюк, глава правительства УНР в изгнании, передал Л. Кравчуку грамоту, подтверждающую историческую преемственность между двумя государствами. Однако Кравчук и Кучма, будучи в прошлом советскими управленцами, не могли полностью отказаться от советского прошлого, что могло поставить под вопрос легитимность их собственной власти.
Национальный состав Украины[63]
Украинский историк Г.В. Касьянов пишет о развитии исторической политики на Украине: «В 1990-е – начале 2000-х произошла стремительная реставрация и распространение национальной/националистической модели в ее архаичной, антикварной версии. При этом правящий класс (особенно во времена Л. Кучмы) делал все возможное для замедления процесса вытеснения советско-ностальгической модели, полагая, что слишком радикальные действия могут вызвать серьезный конфликт, и к тому же используя идеологическую амбивалентность для собственной легитимации[64]».
Однако правящим классом политический выбор был изначально сделан в пользу европейского вектора развития. В связи с чем западная Украина рассматривалась как частичка Европы и оплот «подлинного украинства». Восточные украинцы должны были учиться у галичан «настоящему патриотизму».
Леонид Кучма избирался на президентский пост при активной поддержке населения и экономических элит восточной и южной Украины[65]. Однако, выиграв выборную гонку, он тут же стал твердым сторонником плавной украинизации. Кучма писал в своей книге «Украина — не Россия»: «Как бы ни раздражали меня самые крикливые, самые невежественные из «профессиональных украинцев» Галичины, сколько бы ни осложняли они политическую жизнь в стране, я не забываю, что они относятся к той части нашего народа, которая лучше всех сохранила украинство, украинский язык, употребляет его не только в зале Верховного Совета, но и в домашней обстановке <…> Я по себе знаю, как это важно для восточного украинца — всегда помнить, что есть еще одна Украина, да, пока это другая Украина, она не выше, не лучше твоей Восточной, в чем-то она даже отстает, но ты держи в голове не это, а то, по каким статьям она впереди, в чем ее преимущество. А преимущество - в сознательном украинстве, именно это ты и должен перенимать, чтобы, в конце концов, почувствовать всем сердцем, что твое украинство есть дар Божий, и так ты должен к нему относиться[66]».
Майдан
Первый майдан и приход к власти В. Ющенко в 2005 г. качественным образом сдвинули чашу весов в пользу западноукраинской политической традиции. Ющенко не просто осуществлял политику по реабилитации активистов ОУН-УПА, но занимался их героизацией. В 2007 г. президент Украины присвоил Роману Шухевичу звание «Героя Украины» «за выдающийся личный вклад в национально-освободительную борьбу за свободу и независимость Украины и в связи со 100-летней годовщиной со дня рождения и 65-летней годовщиной создания Украинской повстанческой армии[67]». Через три года такая же награда была присвоена Степану Бандере[68].
Если до первого Майдана героизация ОУН-УПА была локальным культом западной Украины, то Ющенко попытался сделать из С. Бандеры и Р. Шухевича героев для всей украинской нации. Это не могло не встретить отпор как среди русских, так и многих русскоговорящих украинцев, чья историческая память базировалась на традиции Великой Отечественной войны. После 2004 г. на Украине возобновилась «война памятников». В противовес памятникам, посвященным ОУН-УПА, на Востоке и Крыму увековечивали память жертв украинских националистов[69].
Еще одним важным элементом в политике памяти, продвигаемой Ющенко, стал голод 1932-1933 гг., который затронул многие районы СССР. Однако украинские политики пытались представить это событие как сознательный геноцид украинцев со стороны советской власти. Еще президент Кравчук в начале 1990-х гг. заявил на одной из конференций: «Я целиком согласен с тем, что это была спланированная акция, что это был геноцид против собственного народа. Но тут я не ставил бы точку. Да, против собственного народа, но по директивам из другого центра[70]».
Кучма на посту президента также уделял внимание этому событию. Именно по его указу от 26 ноября 1998 г. был учрежден «День памяти жертв голодоморов». Ющенко поставил Голодомор в качестве центрального основания своей идеологической политики. На посту президента он выпустил 40 указов, касающихся увековечивания памяти жертв Голодомора. На внешнеполитической арене Ющенко пытался добиться от максимального числа стран признания Голодомора геноцидом.
Важный вопрос заключается в том, почему политическая элита промышленного Востока, где были сконцентрированы серьезные финансовые ресурсы, проиграла войну за путь построения украинской политической нации? Исследователь С.В. Козлов объясняет это тем, что западная Украина обладала превалирующим культурно-символическим капиталом в виде многочисленной интеллигенции, образовательных и культурных институций, активно продвигающих западноукраинский вариант идентичности.
Донбасс был промышленным ядром Украины, в котором элита была нацелена сугубо на расширение своего экономического и политического капитала. Восток в рамках культурной борьбы занимал сугубо оборонительные позиции и не пытался продвигать свой вариант идентичности в центр или на запад страны. Козлов пишет: «…если Львов — это город с развитой культурой, то Донецк и Харьков — города с развитой промышленностью. Ведущую роль среди элит востока играли и продолжают играть представители деловых кругов и промышленной бюрократии. Исследование украинской региональной прессы, проведенное автором настоящей статьи в конце 2013 г., показало, что, если в западноукраинских средствах массовой коммуникации лидерами мнений выступают в основном медиатизированные интеллектуалы: ученые, философы, деятели культуры и искусства, то для харьковских и донецких медиа лидерами мнений являются как раз директора промышленных предприятий и предприниматели[71]».
Находясь на посту президента Украины (2010-2014 гг.) Виктор Янукович в отличие от своих предшественников не стал целенаправленно выстраивать альтернативную версию политики памяти, что стало одной из причин его политического поражения[72]. Пытаясь балансировать между наступательным украинским национализмом и оборонительной советской традицией, Янукович проводил подобную политику и на внешнеполитической арене. Янукович вел параллельные переговоры о подписании Соглашения об ассоциации с ЕС и вступлении Украины в Таможенный союз ЕАЭС. Отсутствие последовательного и принципиального внешнеполитического курса, ожидание того, какой из союзов предложит больше преференций Украине дезориентировало значительную часть украинцев, подорвав доверие к Януковичу.
Стоит отметить, что определенные кадровые решения все же были приняты. В 2010 г. на пост директора Украинского института национальной памяти был назначен известный украинский историк Валерий Солдатенко. В своих интервью он говорил о том, что данное учреждение должно превратиться из пропагандистского инструмента исполнительной власти в научно-исследовательский институт. Солдатенко выдвигал тезис, согласно которому, украинская государственность состоялась благодаря деятельности большевиков и национал-коммунистов (Н.А. Скрыпник), которые органично соединили национальную и социалистическую идеи[73]. Однако данный взгляд не приобрел какого-либо концептуального оформления и не получил реализации в виде осознанной политики со стороны «Партии регионов».
Объективности ради стоит признать, что и времени было не так много – Янукович продержался на президентском посту около четырех лет. Проблема заключалась в том, новые собственники советской промышленности на востоке Украины относились к истории как лишь инструменту для политических манипуляций, пытаясь выстроить свои связи с избирателями на основе советского патернализма. Их модель национальной памяти представляла форму без содержания – культ Великой Отечественной войны без социализма, который был важнейшим ядром советского политического проекта. Именно социализм формировал образ «великого будущего», который обладал большой мобилизующей силой.
Элиты восточной Украины делали привычную ставку на акции памяти, связанные с Великой Отечественной войной. В 2011 г. в Верховной Раде был введен ежегодный ритуал: «Минуту молчания по погибшим в Великой Отечественной войне». В 2013 г. в Киеве был проведен большой военный парад в 70-летнюю годовщину освобождения города от немецкой оккупации.
Как пишет Г. Касьянов: «Историческая политика 2010–2013 годов, в ходе которой продвигался советско-ностальгический нарратив памяти, все же не отрицала основ национального/националистического нарратива, прежде всего его антикварной части. Его легитимирующая функция признавалась всеми группами, приходящими к власти[74]».
Иными словами, Янукович не осуществил комплексную реформу системы образования, нацеленную на создание альтернативного исторического нарратива. В итоге вышло, что образовательная система продолжала воспроизводить комплекс идей, сформулированных Грушевским и другими украинскими историками, а над этим возвышался слабый каркас в виде исторической традиции Великой Отечественной войны, который не мог объединить страну.
Пророссийский имидж Виктора Януковича в медийной сфере никак не сказался на снижении активности ультраправых украинских организаций. Напротив, ВО «Свобода» нарастила свою численность и смогла на парламентских выборах 2012 г. получить 10,5 % голосов, что позволило ей сформировать собственную фракцию[75]. В годы правления Януковича марши националистов в день создания УПА также не прекращались в столице Украины. В 2013 г. националистам впервые удалось провести марш на Крещатике, где собралось более 10 тыс. человек.
Второй Майдан еще больше усилил центробежные силы внутри украинского общества, окончательно разделив его на два лагеря – сторонников «европейского пути» и сближения с Россией. Вполне возможно, что если бы российская армия не остановилась на Крыме в 2014 г., то за считанные недели она смогла занять основные городские центры левобережной Украины.
Все минувшие годы действия Кремля ограничивались попытками решить конфликт на Донбассе путем реализации Минских соглашений, которые были заключены после крупных военных поражений ВСУ, т.е. не были выгодны украинскому руководству. В рамках существующих политических систем Украины и России компромисс по Донбассу между ними был невозможен. Каждая из двух сторон продвигает собственный национальный проект, границы которых пересекаются между собой.
Кремль согласился на сценарий затяжного противостояния, который был выгоден в первую очередь Украине, так как она смогла перестроить армию и навязать националистический дискурс большей части общества. За годы перемирия разрыв в военном потенциале между ВСУ и корпусами Народной милиции ДНР/ЛНР неуклонно увеличивался, что делало прямое вмешательство России делом времени.
Авторы доклада о состоянии вооруженных сил ДНР/ЛНР из Координационного центра помощи Новороссии писали в 2019 г.: «Последний оставшийся козырь российского командования – прямое, явное и массовое использование Российской Армии с применением всех имеющихся у нее средств поражения. В 2014-2015 Россия могла позволить себе успешно действовать против ВСУ с помощью «вежливых людей», ополчения и формирований Вагнера. С тех пор ВСУ проделали огромный путь по количественному и качественному улучшению. И сейчас никакие «зеленые человечки» не являются угрозой для ВСУ. В результате прямого столкновения даже Донецкого и Луганского корпусов с Вооруженными Силами Украины образца 2019 года корпуса ждет быстрая катастрофа. Таким образом, спектр стратегических выборов для Российского командования предельно сузился. Сейчас решительный успех сражения против ВСУ может быть обеспечен ТОЛЬКО явным, массовым использованием российских войск с массированным применением авиации[76]».
На фоне блокады Донбасса со стороны Украины, периодически возобновляемых обстрелов, коррупции, передела собственности внутри элиты ДНР/ЛНР экономический потенциал региона сильнейшим образом деградировал. Даже такой активный в прошлом участник «Русской весны» как Игорь Стрелков вынужден признать в своем недавнем интервью горький факт: «В украинских регионах эти люди (пророссийски настроенные граждане Украины – М.Л.) составляли до половины местного населения, а в некоторых областях (допустим, в Одессе) — и более. Но, разумеется, за минувшее время многих из них посадили, убили или искалечили, многие были вынуждены бежать в Российскую Федерацию. А на оставшихся 8 лет обрушивали вал украинской пропаганды — причем пропаганды тотальной, сравнимой с геббельсовской по масштабу, и используя при этом телевизор и интернет, которых у Йозефа Геббельса не было. Вместе с тем надо понимать, что с ложью в этой пропаганде смешивались крупицы правды. И, глядя с той стороны украинской границы на ДНР и ЛНР, на их, скажем так, незавидное существование между РФ и Украиной, люди убеждались, что они не хотят для себя такой судьбы. Тем самым они получали дополнительный стимул, чтобы прислушиваться к украинской пропаганде»[77].
С данной экономической проблемой связан также вопрос о сохранении территориальной целостности Украины. Украинцы на востоке Украины после 2014 г. увидели, что Россия сначала присоединила Крым, а потом стала поддерживать республики ДНР/ЛНР, тем самым поставив под вопрос целостность украинского государства. Россия забрала часть территорий Украины, не предложив украинцам ничего взамен. На фоне практического полного господства националистического дискурса в украинских СМИ, в период 2014-2022 г. западноукраинский тип идентичности становится доминирующим в информационном, политическом и образовательном пространстве. Его легитимация происходила за счет борьбы с главным врагом в лице «имперской России[78]».
По данным Института социологии Украины, количество людей, идентифицирующих себя преимущественно как «гражданин Украины» выросло с 51% в 2013 году до 65% в 2014 году, но затем снова упало до 57% в 2017 году[79]. Очевидно, что после 24 февраля 2022 г. это процент вновь вырос. Военный конфликт – это важнейший инструмент политический мобилизации в рамках националистического проекта. «Военная спецоперация» России дает украинским националистам полный идеологический карт-бланш, поскольку является материальной реализацией их главной идеи о России как главном враге украинской нации.
Однако было бы ошибкой говорить о существовании некой единой позиции украинцев в отношении конфликта на Донбассе или вступления в НАТО. Как любое классовое общество, Украина, учитывая также ее драматичную историческую судьбу, остается поляризованной страной. Если в 2007 г. количество украинцев, поддерживающих вступление Украины в НАТО, равнялось 20%, то после конфликта 2014-2015 гг. число таких людей выросло до 40%[80]. Это меньшая часть общества, но хорошо организованная и доминирующая, как в информационном, так и в политическом пространстве страны.
Многие украинские исследователи стараются доказать, что украинский национализм имеет гражданский характер и не нацелен на притеснение национальных меньшинств. Чаще всего в подтверждение этого приводятся факты участия людей разных национальностей в Евромайдане 2014 г. (например, армянин Сергей Нигоян). В пользу данной версии часто играет и то, что действующий президент Украины Владимир Зеленский родился в украинско-еврейской семье.
Социологи В. Ищенко и О. Журавлев представили в одной из своих статей анализ украинской идентичности через призму Майдана. Они вслед за известным исследователем Р. Брубейкером пытаются преодолеть четкое бинарное разделение: 1. Гражданский национализм (инклюзивный), включающий в гражданское сообщество представителей разных народов и религий на основе общего гражданства и политических ценностей; 2. Этнокультурный национализм (эксклюзивный). Данный тип национализма исключает из границ нации «чужаков», которые имеют иное по отношению к «настоящей нации» этническое происхождение, религию и т.д. Данное разделение является политизированной схемой противопоставления Запада и Востока, которые выступают носителями разных типов национализма — «демократического» и «авторитарного».
По мнению Брубейкера, данные категории лишены аналитической ценности. Гражданская модель нации «…никогда не имеет реального соответствия, существуя только как концептуальный идеальный тип <…> В сущности, все понимания национальности и все формы национализма являются одновременно включающими и исключающими. Различие же заключается не в самом факте инклюзивности и эксклюзивности и даже не в их степени, но в основаниях и критериях включения и исключения»[81].
Ищенко и Журавлев на основе анализа многочисленных интервью с участниками Евромайдана 2014 г. приходят к выводу о том, что украинский национализм, как и большая часть реальных националистических движений, имеет смешанный характер. В риторике сторонников Майдана вполне органично уживаются противоречивые тезисы. Практически все интервьюируемые заявляют о том, что события 2014 г. объединили нацию, включив в нее людей, ориентированных на «свободу, гражданское достоинство и европейские ценности», а с другой - проводится четкая граница между Западом и Востоком, украинской и русской/советской идентичностями[82].
Ищенко и Журавлев пишут: «Многие ученые и интеллектуалы утверждают, что после Евромайдана украинский национализм стал более инклюзивным по отношению к этническим, языковым и другим меньшинствам. Однако свидетельства о повышении инклюзивности по отношению к этническим русским и русскоязычным отсутствуют[83]».
Участники «Антимайдана» и жители ЛНР/ДНР, изображаются как «совки с рабским менталитетом», предпочитающие ценностям свободы и национального достоинства, стабильную обывательскую жизнь и воспоминания о «дешевых сосисках» в советское время. Слова одного из интервьюируемых: «Люди, которые живут на востоке (Украины — прим. М.Л.), отличаются от тех, кто живет в центре страны. Их уровень понимания, мышления и в целом интеллект – ниже. По этой причине, с ними сложно общаться, они не понимают того, что им говорят. Эти люди… кто просто тупой, кто поддался пропаганде[84]».
Таким образом, жители ДНР/ЛНР исключаются из границ украинской нации в связи с тем, что они не проявляют лояльности к национальному государству и не поддерживают ценности Евромайдана. В рамках данной логики переселенцы с Донбасса лишены возможности участвовать в местных выборах[85]. В 2020 г. в 10 громадах на подконтрольных Киеву территории Донецкой и Луганской областей украинский ЦИК временно отменил местные выборы, в связи с решением военно-гражданских администраций. Около 500 тыс. жителей не смогли проголосовать[86].
«Образ другого» (по терминологии Ищенко) является важнейшим элементом выработки идей украинского национализма. В противовес этому мифологизированному образу врага выстраивается собственная политическая и национальная идентичность[87]. Участие в Евромайдане или поддержка его идей является основополагающим механизмом гражданской легитимации, которая отделяет «подлинных украинцев» от «сепаратистов». Сторонники ДНР/ЛНР не просто исключаются из границ украинской нации, они также лишаются статуса полноценных граждан, что оправдывает репрессии против них.
Важно отметить, что лишь на основе социологических данных неправильно было бы делать глобальные выводы, но они хорошо демонстрируют определенный срез массового сознания участников Евромайдана. В работе Ищенко и Журавлева подтверждается тезис Брубейкера: «…само гражданство по своей природе имеет не только включающий, но и исключающий статус. В глобальном масштабе гражданство является чрезвычайно мощным инструментом социальной закрытости[88]».
Доминирующая концепция украинской нации выстроена на принципах антикоммунизма и антисоветизма, любые действия «сепаратистов» рассматриваются в связи с «имперской агрессией» России. Вариант украинской национальной идентичности, утвердившийся после Евромайдана, нуждается в наличии образа России как «главном противнике», для проведения постоянной политической мобилизации. В этом контексте, даже несмотря на возможное поражение в данном конфликте, «военная спецоперация» российской армии стала для украинских националистов настоящим подарком судьбы на фоне политических и экономических провалов постмайданной украинской власти.
На сегодняшний день ни одна из крупных политических сил Украины не поддержала действия Российской Федерации. Лидер «пророссийской» ОП—ЗЖ («Оппозиционная платформа — За жизнь») Юрий Бойко в ходе первой недели после начала военной спецоперации призывал к началу мирных переговоров, а 2 марта осудил «российскую агрессию» и призвал членов ОП—ЗЖ, которые занимают должности городских мэров на востоке страны, не сотрудничать с российской армией. Илья Кива, который оказался в Москве, был исключен из партии за поддержку «спецоперации»[89].
Видимо, план российского военного командования был во многом основан на ожидании того, что украинский правящий класс расколется, и мэры на востоке страны обеспечат порядок в тылу российской армии. Но вышло все иначе и причиной тому стало серьезные ошибки в планировании операции и оценки настроения населения на востоке страны. Многие украинцы могли быть настроены против киевских властей, но это вовсе не означало, что они поддержат военные действия России против их страны в 2022 году.
Стоит ли удивляться, что после более месяца боев в тылу ВСУ не произошло восстаний, а люди на занятых Россией территории не встречают ее войска явным одобрением (исключение – занятые после 24 февраля районы Донецкой и Луганской областей)? Разумеется, нет. Стратегические планы Кремля не ясны, а за сотрудничество с новой властью кара будет суровая со стороны Киева, если режиму Зеленского удастся достичь какого-то компромисса с Москвой.
Бывший депутат «Партии регионов» Олег Царев, который вернулся на Украину в обозе российской армии, характеризует настроение населения: «Насколько я успел понять, люди не до конца осознают цели спецоперации. Заявлено, что это денацификация и демилитаризация, но что последует за этим, пока не ясно. Люди опасаются, что российская армия выполнит свои задачи и уйдёт – ведь об этом открыто говорят некоторые высокопоставленные представители российской власти - а во власть на Украине вновь вернутся националисты, соросята и прочие элементы, которые привели страну к её нынешнему состоянию. Раз так, то те, кто сотрудничает с нами, будут наказаны. Нынешние украинские элиты прямо говорят мне об этом. Также прямо об этом говорят люди в освобожденных населенных пунктах. У людей в головах вот такая вот картина – поэтому они просто бегут или прячутся, чтобы пересидеть эту турбулентность и потом уже принять сторону победителя[90]».
Российская власть своими многолетними маневрами, компромиссами с «уважаемыми партнерами» из Киева, Европы и США подорвала веру украинцев, как и многих россиян в то, что она может проводить до конца принципиальную линию хоть в какой-то степени отвечающую интересам большинства населения. Казалось бы, что исходя из здравого смысла, Путин должен был обратиться к гражданам Украины с четким посланием о будущем Украины и ее взаимоотношениях с Россией, но этого нет. Без четкого ответа, что несет на своих штыках российская армия, симпатии украинцев привлечь невозможно.
Пока из того, что мы видим в официальных российских СМИ – это активное апеллирование к антифашизму и традиции Великой Отечественной войны. Неслучайно одна из официальных целей военной операции звучит как «денацификация». Цель вполне справедливая, учитывая, что на Украине представители ультраправого движения имеют доступ к властному ресурсу и включены в структуру армии.
Проблема заключается в том, сам проект политической нации, базирующийся на западноукраинской политической традиции, культивирует «образ врага» в лице русских и России, тем самым постоянно провоцируя политическое напряжение. После завершения «военной спецоперации» альтернативный вариант украинской идентичности будет неизбежно рассматриваться как внешний, т.е. насаждаемый агрессором политический проект, не имеющий под собой какой-либо местной почвы.
Градус ненависти к русским и русской культуре на Украине будет только расти, что спровоцирует взаимную неприязнь у значительной части русских и украинцев. Все минувшие годы этому активно способствовали и российские официальные СМИ, которые культивировали шовинизм в отношении украинцев и украинской культуры. Раны, нанесенные российской и украинской пропагандой, получится залечить очень нескоро.
«Русский мир»
Современная идеология российского политического режима – «Русский мир» – стала своеобразным переплетением имперской парадигмы, национализма, советского патриотизма и цивилизационного подхода. Сердцевина этой концепции состоит в идее существования особой русской цивилизации, которую необходимо защищать от враждебных цивилизаций. Противостояние обусловлено не интересами тех или иных политических партий и социальных сил, а фундаментальными противоречиями между разными типами цивилизаций. Западная цивилизация постоянно стремится ослабить Россию, ограничив сферу ее влияния. Поэтому политическое противостояние между Россией и Западом является закономерным и неизбежным фактом. Здесь несложно заметить влияние на идеологов «Русского мира» книги С. Хантингтона «Столкновений цивилизаций», впервые вышедшей еще в 1993 г.[91]
Корни концепции «Русского мира» лежали в распаде СССР и советской социальной общности, в ходе которой 25 млн русских и русскоязычных людей оказались за границами России[92]. Своеобразие исторической ситуации состояло в том, что большая русская диаспора в СНГ сформировалась не путем выезда граждан из государства, а преимущественно в результате сжимания ранее сложившихся границ.
В 1990-е гг. российские олигархи и бюрократия активно занимались переделом советского экономического наследия, судьбы русских в Прибалтике или на Украине их мало интересовали. Но вместе со стабилизацией российского капитализма и выстраиванием нового правящего класса – бюрократия, силовики и часть олигархов 1990-х гг. – закономерным образом выросли и внешнеполитические амбиции Российской Федерации.
В 2001 г. при поддержке российских властей прошел первый Всемирный конгресс соотечественников, который поставил цель «сохранения этнокультурной идентичности и поддержания связей с исторической Родиной[93]». Важно отметить, что определение категории «русский» включало в себя культурный фактор, а не этнический, т.е. русский определяется не по крови, а по языку, культуре и историческим традициям[94]. Таким образом, Россия старалась представить себя в виде основного защитника русской культуры и русских диаспор в других странах. Ирредентистские цели (итал. terre irredente – неосвобожденные земли) до 2014 г. отрицались, ставка делалась на сохранение культурного наследия и чествование памяти ветеранов Великой Отечественной войны (акции «Георгиевская ленточка» и «Бессмертный полк»).
Владислав Сурков описывает возникновение идеи «Русского мира» следующими словами: «Когда мне эту идею подали, какая была задача? Как сказать об империи, о нашем желании расширяться, но при этом не оскорбить слух мирового сообщества и современных людей[95]».
Кризис 2014 г. на Украине способствовал стремительному перемещению концепции «Русского мира» из сферы культуры в политическую плоскость. Присоединение Крыма стало первой ирредентистской акцией Кремля, свидетельствовавшей о намерении российского руководства идти на пересмотр постсоветских границ. На мой взгляд, было бы ошибочно говорить о наличии какого-то четкого оформленного плана, который реализовался после Майдана 2014 г. Кремль был вынужден во многом отвечать на серьезный политический вызов, опираясь на развиваемый ранее дискурс «Русского мира». В периоде между 2015-2021 гг. российское руководство, видимо, до конца не могло решиться сделать новые шаги по избранному пути, стараясь сохранить для себя пространство для маневра. Но 24 февраля 2022 г. был пройден Рубикон.
Разумеется, идея «Русского мира» лишена политической нейтральности. Она выступает в качестве символического инструмента российского правящего класса, нацеленного на идеологическую легитимацию своих действий как внутри страны, так и на международной арене. По словам Суркова: «Мы — разделенный народ, наше влияние простирается гораздо дальше, чем границы страны. Русский мир — это там, где люди говорят по-русски, уважают русскую культуру, где уважают нашего Путина, а его много, где уважают. Это там, где боятся русского оружия и это есть наше влияние. Где уважают наших ученых, писателей, искусство — это все элементы русского мира. Не каждая нация имеет такое влияние[96]».
В контексте идей Хантингтона стоит задаться вопросом, о каком столкновении цивилизаций можно говорить в случае с конфликтом на Украине? Русские и украинцы принадлежат к одной православной общности.
Российский президент не раз говорил о том, что украинское руководство не является самостоятельным в своих решениях, а полностью подчинено внешнему управлению. Таким образом, украинское государство рассматривается как оружие в руках США и ЕС, которое направлено против России. За Украиной отрицается какая-то политическая и национальная субъектность. Русские и украинцы – один народ и задача Кремля убедить население Украины, что его обманывают.
Русский ирредентизм выходит за рамки этнических границ, опираясь на имперскую и советскую государственные традиции. В своей статье Путин возвращается к имперской концепции большой русской нации. При этом нельзя сказать, что население Украины полностью отрицает подобный взгляд. По социальному опросу в июле 2021 г. 41% опрошенных граждан Украины согласились с недавним заявлением Путина о том, что «русские и украинцы - один народ, который относится к одному историческому и духовному пространству». Региональный разброс мнений вполне закономерен: Западная Украина – 70% не согласны с тезисом президента РФ; на Востоке – 60 % согласны[97]. Однако большой вопрос заключается в том, согласятся ли сторонники данного единства на Украине объединяться с «русским миром» военным путем?
После начала «военной спецоперации» на Украине Путин ничего не сказал о будущих границах украинского государства. Наоборот, он заявил о том, что в ближайшем будущем под вопрос может стать судьба самой украинской государственности. Сам конфликт рассматривается Путиным как борьба России против враждебного украинского государства, которое используется НАТО в качестве клинка, нацеленного против Москвы. Во многом это так и есть, но если до 24 февраля Кремль постоянно подчеркивал, что на Украине развивался именно гражданский конфликт, то теперь противостояние явно вышло на уровень военного конфликта двух разных стран.
Однако это не снимает следующего вопроса: как Кремль собирается завоевать симпатии украинцев, ставя под вопрос их государственность и самостоятельность украинской политической нации? Как верно отметил один из бывших лидеров украинской социалистической организации «Боротьба» С. Киричук: «При любом военном исходе кампании (в случае полной военной победы ВС РФ или подписания навязанных соглашений), любые наличные пророссийские силы будут маргинализированы. Вторжение цементирует украинскую идентичность в самых националистических формах (против которых, якобы, ведется борьба). Фактическое положение вещей показывает, что оказались правы самые шовинистические круги украинской политики и администрация США, которые утверждали, что нужно готовиться в вторжению России, оказались правы, в то время как "здравая" часть, предлагала не нагнетать панику[98]».
Культ Великой Отечественной войны не способен сплотить украинцев и русских. Хотя по социологическим опросам 2021 г., доля украинцев, позитивно относящихся к 9 мая (Дню победы) составляет в среднем по Украине 62,2%: Запад – 36,4%, Центр – 71,1%, Восток– 68,7%, Юг – 85,3%[99]. Французский мыслитель Эрнест Ренан писал о том, что нация формируется из двух составляющих – миф о великом прошлом и миф о великом будущем:
«Нация – это душа, духовный принцип. Две вещи, являющиеся, в сущности, одною, составляют эту душу, этот духовный принцип. Одна – в прошлом, другая – в будущем. Одна – это общее обладание богатым наследием воспоминаний, другая – общее соглашение, желание жить вместе, продолжать сообща пользоваться доставшимся неразделенным наследством <…> Нация, как и индивидуумы, это результат продолжительных усилий, жертв и самоотречения. Культ предков – самый законный из всех; предки сделали нас такими, какими мы являемся в настоящее время. Героическое прошлое, великие люди, слава (но истинная), — вот главный капитал, на котором основывается национальная идея. Иметь общую славу в прошлом, общие желания в будущем, совершить вместе великие поступки, желать их и в будущем — вот главные условия для того, чтобы быть народом[100]».
Кремль пытается активно транслировать идею о великом славном прошлом русских и украинцев в составе Древнерусского государства, Российской империи и Советского Союза, но при этом совершенно забывает о второй составляющей – проекте «великого будущего». В чем была сила советского политического проекта, так это в этом он пытался конструировать политические нации в рамках единой советской общности, которая строила коммунистическое общество.
Однако кризис национальной политики в позднем СССР выразился в проседании общей советской идентичности, и практически полном преобладании национальных чувств в сознании советских граждан в союзных республиках (Прибалтика, Южный Кавказ). Идеология Путина лишена проекта единого будущего для украинцев и русских, что делает ее крайне уязвимой, так как выстроить стабильную политическую конструкцию просто на памяти о победах СССР в Великой Отечественной войне вряд ли удастся.
Политтехнологическая имитация Кремлем Великой Отечественной войны в новых условиях является лишь повторением ошибок Януковича и «Партии регионов», умевших работать лишь с населением южной и восточной Украины. За годы протестов на Майдане в украинском обществе налажены механизмы политической самоорганизации и уличной борьбы, что станет большой головной болью для пророссийского правительства в Киеве, если конфликт закончится победой России. Людям нужна хотя бы отдаленная надежда на лучшее будущее, а судьба Украины как расширенного варианта ЛНР/ДНР вряд ли привлечет массу украинцев на сторону России.
Заключение
Путин, конечно, не является профессиональным историком и все его представления по данному вопросу проникнуты глубоко конспирологической идеей о том, как иностранные государства, начиная с XVII века развивали украинский национальный проект, чтобы хоть чем-то насолить России. Однако в отличие от основной массы людей президент России имеет возможность не просто анализировать историю, а создавать ее своими действиями, чем он, собственно, сейчас и занимается. Исторические аналогии имеют свои границы и было бы ошибкой ставить знак равно между имперской и современной Россией. Слишком много отличий. Вместе с тем, общие черты персонализированной системы управления очевидны – ставка на единое историческое прошлое, вместо продуманного проекта нового будущего в рамках единой общности.
Важное отличие между внешней политикой современной и имперской России заключается в том, что расширение империи в XVIII-XIX вв. осуществлялось на основе интересов бюрократического монархического государства, правящий класс которого базировался на сословном принципе, а не национальном. Современный политический режим в России действует в рамках логики национально-культурного ирредентизма: объединение людей русской культуры в рамках одного политического пространства. Широкие границы русской нации позволяют власти обходить неудобные вопросы о роли этнического происхождения.
Повторюсь, что на мой взгляд, историческая статья Путина – это не просто идеологическое прикрытие каких-то экономических интересов, которые, конечно, имеют значение. Статья является отражением глубокой убежденности президента России и правящей элиты в существование большой русской нации или иными словами «Русского мира», единство которого нужно восстановить.
Сложность поставленной задачи заключается в том, что без хорошо продуманной социально-экономической и культурной политики в интересах большинства населения просто навязать украинцам новый политической проект федеративной Украины вряд ли удастся. Таким образом, у Кремля сегодня нет хороших решений, а есть просто плохой (победить в этом конфликте и военным путем контролировать Украину и украинцев) и очень плохой вариант (заключить мир без свержения режима Зеленского). Ближайшее будущее расставит все на свои места.
Максим Лебский, 17.04.2022
[1] Валуев П. А. Дневник 1877-1884 гг. Пг., 1919. С. 61-62.
[2] https://www.youtube.com/watch?v=v8UgW9lfZFQ
[3] Путин заявил, что Минским соглашениям по Украине альтернативы нет // РИА Новости
URL:https://ria.ru/20220208/alternativa-1771574972.html
[4] Путин не возражает против вступления России в НАТО // «Комерсант» 07.03.2000
URL:https://www.kommersant.ru/doc/142046
[5] Иванов Д. История советской попытки вступления в НАТО в 1954 г.
URL:https://statehistory.ru/4430/Istoriya-sovetskoy-popytki-vstupleniya-v-NATO-v-1954-g-/
[6] Путин В. Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности
URL:http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/24034
[7] Полный текст ответов США и НАТО России по безопасности // «Независимая газета»
URL:https://www.ng.ru/world/2022-02-02/100_mir02022022_1.html
[8] Динамика реализации газа в Европу // «Газпром» экспорт
URL:https://gazpromexport.ru/statistics/
[9] Оператор ГТС сообщил, что транзит газа через Украину сократился за девять месяцев на 17,2% // ТАСС
URL:https://tass.ru/ekonomika/12603457
[10]«Надежда близка к нулю»: что будет с «Северным потоком — 2» // «Forbes»
URL: https://www.forbes.ru/biznes/457637-nadezda-blizka-k-nulu-cto-budet-s-severnym-potokom-2
[11] «Надежда близка к нулю»: что будет с «Северным потоком — 2» // «Forbes»
URL: https://www.forbes.ru/biznes/457637-nadezda-blizka-k-nulu-cto-budet-s-severnym-potokom-2
[12] Германия оперативно построит два терминала для приема СПГ // РИА Новости
URL:https://ria.ru/20220227/energiya-1775378681.html
[13] «Путин – а не русский народа – выбрал войну» // Полный текст исторической речи канцлера Олафа штольца
URL:https://meduza.io/feature/2022/02/27/putin-a-ne-russkiy-narod-vybral-voynu
[14] Минфин спрогнозировал снижение доли нефтегазовых доходов в бюджете // РИА Нововсти
URL:https://ria.ru/20190919/1558869058.html
[15] Путин заявил о снижении доли доходов бюджета от нефти и газа в 2021 году // РИА Нововсти
URL:https://ria.ru/20200923/byudzhet-1577657319.html
[16] Куницын Р. Истоки украинского конфликта // Рабкор
URL:https://rabkor.ru/columns/analysis/2022/03/10/origins_of_the_ukrainian_conflict/
[17] О внешней торговле в 2021 году // Росстат
URL:https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/26_23-02-2022.html
[18] Совокупный госдолг Украины вырос до $94 млрд // ТАСС
URL:https://tass.ru/ekonomika/13335971
[19] Советник Зеленского оценил ущерб Украины от конфликта в $100 млрд // «Коммерсант»
URL:https://www.kommersant.ru/doc/5251130
[20] «Последовательная позиция»: планирует ли Китай признать Крым российским// Газета. ru
URL:https://www.gazeta.ru/politics/2021/03/19_a_13517756.shtml
[21] На Украине призвали списать внешний долг страны в сумме $57 млрд // «Интерфакс»
URL:https://www.interfax.ru/world/825501
[22] Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе. Т. 3. М., 1955. С. 3.
[23] Путин В.В. Об историческом единстве русских и украинцев
URL:http://www.kremlin.ru/events/president/news/66181
[24] Данилевский И. И. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М., 1998. С. 171
[25] Толочко П.П. Древнерусская народность: воображаемая или реальная. СПб,2005. С. 24
[26] Толочко П.П. Древнерусская народность: воображаемая или реальная. СПб,2005. С. 34-35
[27] Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа. Киев,1990.С.97
[28] Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа. Киев,1990. С.12
[29] Неменский О. Б. Представления о славянской общности в «Палинодии» Захарии Копыстенского // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2008. №3. С. 125-126
[30] Миллер А.И. Украинский вопрос в Российской империи. М., 2013. С. 40
[31] Мегем М.Е. «Русская Литва» в концепции Н. Г. Устрялова // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2014. №12. С. 16
[32] Мегем М.Е. «Русская литва» в концепции Н. Г. Устрялова // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2014. №12. С. 18
[33] Помогаев В.В. К вопросу о генезисе украинского национализма // Вестник ТГУ. 1996. №2 .С. 10
[34] Котенко Л.А., Мартынюк О.В., Миллер А.И. «Малоросс»: эволюция понятия до Первой мировой войны
URL:https://magazines.gorky.media/nlo/2011/2/maloross-evolyucziya-ponyatiya-do-pervoj-mirovoj-vojny.html
[35] Грушевский М. Очерк истории украинского народа. Киев, 1990. С. 318.
[36] Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа. Киев,1990 С. 328
[37] Миллер А.И. Украинский вопрос в Российской империи. М., 2013. С.53-54
[38] Миллер А.И. Украинский вопрос в Российской империи. М., 2013. С. 163
[39] Миллер А.И. Украинский вопрос в Российской империи. М., 2013.С. 158-159
[40] Горизонтов Л.Е. «Большая русская нация» в имперской и региональной стратегии самодержавия // Пространство власти: исторический опыт России и вызовы современности. М., 2001. С. 143
[41] Миллер А., Касьянов Г. Россия – Украина: как пишется история. Москва, РГГУ, 2011. С.180-181
[42] Шепко Л.Г., Никольский В.Н. (ред.) История (история Донбасса: от древности до современности). Донецк, 2018. С. 407-408
[43] ГАРФ. Ф. 5677. Оп.5. Д. 27. Л. 5. // Цит. по Борисенок Е.Ю. Украина и Россия: спор о границах в 1920-е годы // Регионы и границы Украины в исторической ретроспективе: сб. статей / отв. ред. Л.Е. Горизонтов. ‒ М., 2005. ‒ С.225
[44] Сталин И.В. Тов. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП(б)У // Сталин И.В. Cочинения. Т. 8. М., 1947. С. 151-152
[45] Шепко Л.Г., Никольский В.Н. (ред.) История (история Донбасса: от древности до современности). Донецк, 2018. С. 556
[46] История Украинской ССР в 10 томах. Том 7. Киев, 1984. С.229
[47] https://pastvu.com/p/1030470
[48] Борисенок Е.Ю. Украина и Россия: спор о границах в 1920-е годы // Регионы и границы Украины в исторической ретроспективе: сб. статей / отв. ред. Л.Е. Горизонтов. ‒ М., 2005. С.221-227
[49] Смит Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М., 2004. С.36-37
[50] Стенограмма беседы Сталина И.В. с украинскими писателями о путях всемерного развития национальной литературы и культуры // РЦХИДНИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4490. Л.21
[51] Стенограмма беседы Сталина И.В.с украинскими писателями о путях всемерного развития национальной литературы и культуры // РЦХИДНИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4490. Л.9-10
[52] Борисёнок Е. Ю. Феномен советской украинизации. 1920–1930-е годы. М., 2006. С. 119
[53] Мартин Т. Империя "положительной деятельности". Нации и национализм в СССР, 1923-1939. М., 2001. С.41-42
[54] Борисёнок Е. Ю. Феномен советской украинизации. 1920–1930-е годы. М., 2006. С. 97
[55] Резолюция ЦК РКП(б) о Советской власти на Украине // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е издание. Т 39. М., 1970. С.334-335
[56] Стенограмма беседы Сталина И.В. с украинскими писателями о путях всемерного развития национальной литературы и культуры // РЦХИДНИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4490. Л. 24
[57] Миллер А.И. Политика строительства нации-государства на Украине // Полит. наука. 2010. №1. С. 79
[58] Борисёнок Е. Ю. Феномен советской украинизации. 1920–1930-е годы. М., 2006. С. 98-99
[59] Лысяк-Рудницкий И. Национализм
URL: http://krotov.info/library/12_l/is/yak_04.htm
[60] Зайцев А. Украинский интегральный национализм в поисках "особого пути" (1920-1930-е годы) // Новое литературное обозрение. 2011. №2
URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2011/2/ukrainskij-integralnyj-naczionalizm-v-poiskah-osobogo-puti-1920-8212-1930-e-gody.html
[61] Березняков Д.В., Козлов С.В. Символическая политика постсоветской Украины: между «Советским прошлым» и «Европейским будущим»? // Символическая политика. 2015. №3. С. 178-179
[62] Миллер А.И. Политика строительства нации-государства на Украине // Полит. наука. 2010. №1. С. 76-77
[63] Тархов С.А. Итоги переписи населения Украины 2001 года // Четвертые сократические чтения по географии. Научные теории и географическая реальность. М., 2004
URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2004/0173/analit05.php
[64] Касьянов Г.В. Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018. М., 2019
[65] Касьянов Г.В. Украина 1991-2007: очерки новейшей истории. Киев, 2008
URL: https://coollib.com/b/442269/read#t6
[66] Кучма Л. Украина — не Россия. М., 2003 С.59-60
[67]Ющенко присвоил звание Герой Украины одному из главарей УПА Шухевичу // РИА Новости
URL: https://ria.ru/20071014/83847440.html
[68] Касьянов Г. Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018. М., 2019. С. 164
[69] Плеханов А. А. Разрушение пространства советского символического господства в постсоветской Украине // Полит. наука. 2018. №3. С. 195
[70] Касьянов Г.В. Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018. М., 2019. С.71-72
[71] Козлов С.В. Региональные варианты исторической памяти постсоветской Украины // Ценности и смыслы. 2014. №6 (34). С. 29
[72] Плеханов А.А. Историческая политика в государственном дискурсе Украины в постсоветский период // Вестник Пермского федерального исследовательского центра. 2016. №5. С. 73
[73] Солдатенко В. «Я знаю, что такое украинская революция»
URL:https://liva.com.ua/valery-soldatenko.html
Валерій Солдатенко: "Перед нами не стоїть завдання проводити люстрацію"
URL: https://www.istpravda.com.ua/articles/2011/03/23/32857/
[74] Касьянов Г. Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018. М., 2019. С. 170
[75]Токарев А.А. Институционализация украинского национализма: идеологические различия между партиями «Свобода» и «Правый сектор» // Вестник МГИМО. 2014. №6 (39). С.147
[76] Любимов А., Морозов А. Как Россия проигрывает войну на Донбасса. Санкт-Петербург, 2019
[77] «Почему бы не сформировать ополчение?»: Игорь Стрелков о том, как России не увязнуть в Украине // Бизнес-Online
URL:https://www.business-gazeta.ru/article/542893
[78] Kulyk V. National Identity in Ukraine: Impact of Euromaidan and the War // Europe-Asia Studies 68(4), 2016
URL:https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/09668136.2016.1174980?scroll=top&needAccess=true
[79] Zhuravlev O. & Ishchenko Exclusiveness of civic nationalism: Euromaidan eventful nationalism in Ukraine, Post-Soviet Affairs. 2020, VOL. 36, NO. 3. P. 6
[80] Украинцы далеки от единства в вопросе НАТО
URL:https://ukraina.ru/exclusive/20220101/1033009424.html
[81] Брубейкер Р. Этничность без групп. М., 2012. С.250-256
[82] Zhuravlev O. & Ishchenko V. Exclusiveness of civic nationalism: Euromaidan eventful nationalism in Ukraine, Post-Soviet Affairs. 2020, VOL. 36, NO.3. P. 12
[83] Zhuravlev O. & Ishchenko V. Exclusiveness of civic nationalism: Euromaidan eventful nationalism in Ukraine, Post-Soviet Affairs. 2020, VOL. 36, NO.3. P. 8
[84] Zhuravlev O. & Ishchenko V. Exclusiveness of civic nationalism: Euromaidan eventful nationalism in Ukraine, Post-Soviet Affairs. 2020, VOL. 36, NO.3. P. 13
[85] Верховный суд запретил переселенцам участвовать в местных выборах // Страна.UA
URL: https://strana.one/news/157330-verkhovnyj-sud-ukrainy-fakticheski-zapretil-pereselentsam-uchastvovat-v-mestnykh-vyborakh.html
[86] «Лишили голоса»: украинский Донбасс протестует против отмены выборов // Газета. ru
URL: https://www.gazeta.ru/politics/2020/08/17_a_13200523.shtml?updated
[87] Zhuravlev O. & Ishchenko V. Exclusiveness of civic nationalism: Euromaidan eventful nationalism in Ukraine, Post-Soviet Affairs. 2020, VOL. 36, NO.3. P. 13
[88] Брубейкер Р. Этничность без групп. М., 2012. С. 256-257
[89] https://www.facebook.com/official.yuriy.boyko/posts/483022226528143
[90] Олег Царёв рассказал «Антифашисту», как продвигается спецоперация, и что будет после её окончания // ИА «Антифашист»
URL:https://antifashist.com/item/my-dolzhny-obyasnit-ukraincam-kakoj-budet-ih-zhizn-dalshe-oleg-caryov-rasskazal-antifashistu-kak-prodvigaetsya-specoperaciya-i-chto-budet-posle-eyo-okonchaniya.html
[91] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003
[92] Тишков В.А. Русский мир: смыслы и стратегии
URL: http://www.valerytishkov.ru/cntnt/publikacii3/novye_publikacii/russkij_mi1.html
[93] Русский мир на пути консолидации // Российская газета
URL:https://rg.ru/2015/11/02/lavrov.html
[94]Выступление Президента России Владимира Путина на Первом Всемирном конгрессе российских соотечественников
URL: https://vksrs.com/publications/vystuplenie-prezidenta-rossii-vladimira-/
[95] Сурков и Бородай о будущем ЛДНР, Украине, Боинге, Байдене и чиновниках //
WarGonzo
[96] Сурков и Бородай о будущем ЛДНР, Украине, Боинге, Байдене и чиновниках // WarGonzo
URL:https://www.youtube.com/watch?v=gYuqBK83l3o
[97] Общественно-политические настроения населения (23-25 июля 2021 г.) // Рейтинг
URL: https://ratinggroup.ua/ru/research/ukraine/obschestvenno-politicheskie_nastroeniya_naseleniya_23-25_iyulya_2021.html?fbclid=IwAR2Z2X5yKu7NQG9m0ZvuTncEfQV91YCuuj0SLB_qU-XQopuD24f1jZb_U24
[98] Киричук С. Тезисы против войны
URL: https://liva.com.ua/tezisyi-protiv-vojnyi.html
[99] Динаміка соціально-політичних настроїв та оцінок населення України» травень 2021 року // Центр «Социальный мониторинг»
URL:https://smc.org.ua/dynamika-sotsialno-politychnyh-nastroyiv-ta-otsinok-naselennya-ukrayiny-traven-2021-roku-2-2611/
[100] Ренан Э. Что такое нация? // Ренан Э. Собрание сочинений в 12-ти томах. Перевод с французского под редакцией В.Н. Михайловского. Т.6. Киев, 1902
URL:http://az.lib.ru/r/renan_z_e/text_1882_chto_takoe_natzia.shtml
Понравился этот материал?
Поддержи "Вестник Бури", чтобы таких материалов было еще больше!
Заметили ошибку в тексте? Выделите её и нажмите Ctrl-Enter, мы всё исправим
Авторы
