После Первой мировой войны сил турецкой буржуазии хватило на то, чтобы консолидироваться и создать движение, способное отстоять независимость страны. Очередным проектом турецкого национализма стал кемализм. Это было поначалу типичное ситуационное лидерское движение. И решало оно конкретные задачи — спасало турецкое государство, а затем преобразовало его в пользу экономических амбиций национальной олигархии ( с геополитическими амбициями турки распрощались во время войны).

КЕМАЛИЗМ

Новый государственный руководитель, Мустафа Кемаль, не был сильным теоретиком зато оказался талантливым прагматиком. Благодаря ему турки одержали победу в войне за независимость и добились фантастически льготных мирных условий. Кемалю пришлось отдать и без того уже потерянное «историческое наследие» османов, но вместе с ним и значительную часть внешних долгов. Таким образом, страна частично избавилась от прямого финансового контроля иностранцев. Кроме того, новый лидер сплотил в новой Народно-республиканской партии (НРП) всех готовых к преобразованиям националистов и взял курс на превращение партии в единственную массовую политическую организацию страны.

В отличие от Муссолини, продвигавшего в то же самое время реакционную доктрину фашизма, Кемаль предложил «прогрессивный» национализм, призванный устранить феодальные пережитки, покончить с господством ислама над умами народа и насильственно вестернизировать турецкий народ. Место эксплуатации феодальной занимала капиталистическая, место мусульманской религии - культ личности Ататюрка, место султанской власти — мнимая парламентская республика с однопартийной системой. Всеобщее избирательное право для мужчин с 18 лет (впоследствии для обоих полов, но с повышением возраста до 22) открыло путь в НРП массам бедной молодежи. Одновременно под предлогом единства народа и межклассовой солидарности уничтожались оппозиционные организации, и в первую очередь Компартия Турции. Стабилизирующим элементом системы стало офицерство, превратившееся при Кемале в относительно идеологически однородную группу, способную к отбору в свои ряды новых поколений сторонников Ататюрка. Законодательство Турецкой республики избавилось от остатков шариата. Его, с некоторыми изменениями, списали с зарубежных образцов. Гражданский кодекс позаимствовали в Швейцарии, уголовный — в Италии, коммерческий — у немцев. Этнические меньшинства подвергались насильственной «светской» и «вестернизированной» тюркизации, столь же жестокой, как и прежняя султанская политика «исламизации».

Портрет Мустафы Кемаля

Национализм Ататюрка противопоставлял себя не соседям, а национальным меньшинствам Турции. Ататюрк последовательно строил моноэтническое государство, силой насаждая турецкую идентичность и подвергая дискриминации и репрессиям тех, кто пытался отстаивать свою национальную самобытность. Попытки восстаний топились в крови.  А при Кемале во второй половине 1920-х годов была заложена уже «республиканская» традиция силового решения «курдского вопроса», преемственная по отношению к такой же «султанской» традиции, но имевшая иное обоснование. При султане курдские возмущения больше рассматривались как бунты непокорных вассалов в одном ряду с любыми другими интригами феодалов-единоверцев. При Кемале в официальной пропаганде курдские бунты стали выделять как религиозную реакцию (большинство курдов исповедовало ислам), национальное предательство (курды рассматривались как часть турецкого этноса) и конечно же происки иностранцев (Англии).

Секуляризация нанесла тяжелый удар позициям исламских националистов в городах, где бурлила общественная жизнь страны. На долгое время им пришлось уйти в глухое подполье, ориентируясь в основном на работу в сельской местности с менее политическими активными слоями населения. Несколько попыток создания легальных исламских партий под фальшивыми вывесками либеральной оппозиции закончились их запретом и разгромом. В 1925 году Кемаль провел закон, приравнявший мусульманскую политическую пропаганду к государственной измене. Невзирая ни на какие традиционные условности, лидер страны полицейскими методами подрывал культурные (перенос столицы в Анкару, введение латиницы, издание учебников истории с критикой ислама и османизма), семейные (запрет многоженства, изменение правил брака и наследования) и материально-бытовые основы ислама (закрытие культовых сооружений, европеизация одежды). Чистка государственного аппарата от реакционеров сопровождалась высылками из страны и лишением гражданства наиболее одиозных сторонников традиционализма.

В своем стремлении к вестернизации Кемаль не знал границ. По его указанию грамотных заключенных запретили выпускать из тюрем без сдачи экзамена на знание латиницы. Английский журналист Генри Мортон, побывавший в Турции в середине 1930-х, описал в книге «По следам Святого Павла» свое посещение города Адана:

«В городе имеется одна современная широкая улица, начинающаяся прямо от железнодорожной станции. Это — гордость и краса Аданы, олицетворяющая европейские устремления республиканского правительства. Улица застроена прелестными виллами, которые вполне были бы уместны где-нибудь в пригороде Гамбурга. Небольшой парк украшает пафосная статуя Гази — с некоторых пор эти памятники стали непременной деталью всех турецких городов. Вообще надо отметить, что появление скульптур на городских улицах знаменует собой решительный разрыв с былой, мусульманской Турцией. Дело в том, что ислам отвергает рукотворные кумиры, к которым относятся и скульптурные изображения. Первая статуя появилась в Турции всего несколько лет назад и, помнится, вызвала настоящий шок у населения. Речь идет о скульптурной группе, которая установлена в центре Стамбула и символизирует рождение Республики. Ее автор — как бы желая бросить открытый вызов мусульманской традиции (а может, наверстать упущенное)— изваял целую толпу бронзовых людей. Лично я не могу припомнить, чтобы видел такое количество фигур на пьедестале. Здесь изображены все мало-мальски значимые государственные мужи — практически справочник «Кто есть кто» Турецкой республики. После того знаменательного момента статуи Ататюрка стали появляться в великом множестве — они как грибы растут по всей стране и уже не вызывают ужаса даже у самых консервативных мусульман. А вот что меня удивило по-настоящему, так это гипсовый слепок со статуи Венеры Милосской, установленный у дверей местного аданского музея. На мой взгляд, он должен вызывать противоречивые чувства у публики, тем более в окружении многочисленных хеттских монументов. Мне объяснили, что Венера появилась здесь по «распоряжению свыше». Оказывается, все турецкие музеи получили предписание установить у себя изображение античной богини — якобы в образовательных целях. Не странно ли, что нация, которая в прошлом безжалостно уничтожала статуи Праксителя, а шедеврами Фидия украшала стены своих конюшен, вдруг воспылала любовью к древнегреческому искусству. Искусству, с которым боролась столько лет! И все же, несмотря на весь свой скепсис, должен отметить, что бунт против исламской традиции имел колоссальное значение для турецкого народа. Очевидно, в какой-то момент современные правители осознали, что мусульманский запрет на скульптурные изображения деформирует психику человека и закрывает путь к его душе. На протяжении столетий красота человеческого лица и тела была запрещенной темой в этой стране…»

«... Подражая Советам, уничтожившим царский режим в России, здешний лидер Кемаль Ататюрк пытается вытравить все воспоминания о султанате и халифате и воздвигнуть непреодолимый барьер между современной республиканской Турцией и статичным государством прошлого. Он привнес свои реформы не куда-нибудь, а в самую твердыню ислама, и никто не посмел ему возразить. Знаменитая Айя-София, величественная стамбульская мечеть, декретом Ататюрка преобразована в музей. Братство дервишей и ряд других религиозных орденов распущены, а их мечети отданы под развлекательные учреждения. Пятница, священный день мусульман, упразднен, а день отдыха перенесен на христианское воскресение. «Отец турок» не только закрыл в своей стране все религиозные школы, но и отменил религиозное образование в начальной школе. Сообщение о том, что теперь все турки обязаны носить шляпы вместо привычных фесок, большинство европейцев встретили с улыбкой, поскольку увидели в этом ребяческое подражание западной моде. Однако все не так просто. Данная реформа несет в себе куда более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд. «Декрет о шляпах» является революционным по своей сути, поскольку метит в самый корень общественной и религиозной традиции. В некотором смысле он даже более смел, чем отмена чадры для женщин. Дело в том, что на Востоке всегда придавали большое значение головному убору. Достаточно посмотреть, что у мужчины надето на голове, и вы получите полное представление о его социальном и религиозном статусе. Столь любимая турками феска на самом деле не является их национальным головным убором, а позаимствована у греков. Двести лет назад турки все еще носили тюрбаны и достигли в этом фантастической виртуозности. Для каждой категории чиновников, не говоря уж о сановниках при султанском дворце, существовала своя разновидность тюрбанов. Выстраивалась целая иерархическая лестница тюрбанов — всем привычная и понятная. Поэтому когда их отменили и ввели в качестве национального головного убора феску, это вызвало бурю негодования. Старики всерьез утверждали, что наступил конец света. Примерно такая же паника овладела умами турок, когда Кемаль запретил фески.Следует напомнить, что в понимании всякого мусульманина шляпа на протяжении веков олицетворяла собой западного человека — неверного, христианского пса. Если бы Гази желал продемонстрировать свое всевластие, то не было бы для того более наглядного способа, как заставить законодательным путем миллионы соотечественников преодолеть враждебность по отношению к проклятой шляпе...»

РЕНЕССАНС НАЦИОНАЛ-ИСЛАМИЗМА

Вестернизируя Турцию, Кемаль выполнил завет светского крыла турецких националистов 19 века. В то же время преобразование социальной надстройки в западном духе служило, прежде всего, задаче ускорения экономического развития страны по капиталистическому пути. Вскоре действительно начался промышленный бум турецкого капитала. К сожалению, он не привел к улучшению жизненного уровня пролетариата и беднейшего крестьянства. Распределение национализированной вакуфной (религиозной) и государственной земли среди безземельных и малоземельных крестьян, а также отмена натуральных налогов, всего лишь расчистили путь для торжества буржуазных методов хозяйствования на селе.

В то же время этатистский характер капиталистических преобразований и ориентация НРП на мелкую буржуазию не устраивали группы турецких капиталистов, ориентированные на «свободную» рыночную экономику и формирование олигархических монополий западного типа. Кемаль по их мнению продолжал султанскую традицию пожалований, только вместо земли раздавал льготы и возможности для приложения капитала. Да, он расчищал путь в бизнес этническим туркам, вот только преференции доставались не всем. Кроме того, государственное регулирование Кемаля доходило до принуждения бизнесменов вкладываться в те или иные отрасли. Введение в 1930-х жесткого валютного и ценового контроля окончательно убедило многих «новых турок», что с Атаютрком им не по пути.

На протяжении 1920-1930-х недовольные буржуа неоднократно пытались сотрудничать с исламистами для создания движений либерального толка. После провала этих попыток оппозиционная часть буржуазии сделала ставку на создание националистической партии правее НРП на пантюркистской и панисламской основе. Новое движение, учтя опыт кемалистов, должно было получить массовую базу среди бедняков. Опорным пунктом избрали Восточную Анатолию — наиболее бедную и консервативную территорию Турции.

После Второй мировой войны весь мир переживал период роста национально- освободительных и коммунистических движений. Усиление борьбы курдов и нарастание среди них левых тенденций, поднимающееся влияние коммунистических и социалистических организаций среди этнических турок, общая усталость народа от более чем 30-летнего правления НРП — все это способствовало повороту от прямой диктатуры к “управляемой демократии”. НРП разрешила части своих бывших членов, к тому времени осевших в полулегальных организациях, сформировать консервативно-популистскую Демократическую партию, выступавшую за массированную приватизацию, свободный рынок и одновременно за послабления исламистам.  Уже на выборах 1946 года демократы завоевали 64 мандата из 465, а в 1950 году пришли к власти.

Однако растущая инфляция, систематическое повышение цен на товары первой необходимости, увеличение числа бедняков и массовое разорение мелкой буржуазии обусловили рост популярности коммунистических идей и национал- исламистских взглядов. На выборах 1950 года впервые выступили открытые исламские националисты — Партия Нации. Она образовалась путем откола от демократов и сразу смогла провести одного депутата в парламент. После этого организация была запрещена демократами. Но на следующих выборах под новым названием исламисты провели уже 5 депутатов.

Правительство демократов в условиях очередного затяжного экономического кризиса взяло курс на милитаризацию и удушение рабочих организаций. В 1952 году Турция вступила в НАТО, а система внутренней безопасности получила ощутимую финансовую помощь от США. В стране нарастали репрессии. В 1954 году ДП запретила антиправительственные сообщения в СМИ, а в 1956 году вышел закон лишивший оппозицию права на любые легальные митинги.

ТЮРКЕШИЗМ

Многим кемалистам было ясно, что демократы претендуют на столь же долгое правление, как и НРП при Кемале и его наследниках. В 1957 году кемалисты попытались провести военный переворот своими силами, но потерпели неудачу. Для победы над демократами НРП понадобился союз с крайним «нецивилизованным» крылом национал-исламистов. Так на центральной политической арене страны появился прежде «маргинальный» полковник Тюркеш.

Еще в годы учебы в военном училище Тюркеш сформулировал основанную на идее турецкого расового превосходства доктрину Великого турецкого халифата от Испании до Китая. Туранизм Тюркеша был более жестким, чем у его старших учителей вроде Атсыза или Тогана. В армии в годы Второй мировой капитан Тюркеш и его сторонники под покровительством немецкого посольства пропагандировали союз с гитлеризмом. В 1944 году, когда правящим кругам Турции стало ясно какой именно блок побеждает в войне, Тюркеша арестовали, судили и заключили в тюрьму, где он и находился...несколько месяцев, приобретя, однако, необходимый ореол мученика за идею. Впоследствии он вернулся в армию и дослужился до полковника. К моменту государственного переворота 27 мая 1960 года Альпарслан Тюркеш проделал довольно сложную эволюцию от примитивного фаната Гитлера до самостоятельного националистического лидера. В 1944 году он еще находился во втором ряду руководства военных пантюркистов исламского толка и носил всего лишь погоны капитана, а в 1960 являлся признанным лидером своей группировки в звании полковника и должности офицера Генштаба по связям с командованием НАТО.

Тюркеш

У Тюркеша имелось свое видение собственного будущего. План умеренных главарей путча сводился к передаче власти НРП. Гюрсель получал пост президента, лидер НРП Иненю возвращал себе после новых выборов пост премьера, Тюркеш становился министром, мелкие партии консервативной оппозиции получали некоторое представительство в парламенте. Однако, сам Тюркеш считал, что турецкая «демократия» обанкротилась. Власть следует сохранить в руках хунты. Вместо прогнивших старых партий необходимо создать новую и единственную организацию откровенно фашистского типа. На этой почве он вскоре столкнулся с кемалистами. Огня в конфликт подбавило и то, что Тюркеш не получил обещанной высокой должности. Вместо министерского портфеля ему вручили папку советника канцелярии премьер-министра, а затем отправили дипломатом в Индию.

Референдум по новой Конституции все же принес победу заговорщикам. Выборы 1961 года прошли под контролем военных и без официального участия прежней правящей партии. Лишь для создания однопартийного правительства НРП не хватило мандатов.

Тогда Исмет Иненю совершил наконец ошибку: в числе прочих пригласил в коалицию третьего призера выборной кампании — Республиканскую крестьянскую национальную партию (РКНП). Это была организация исламских консерваторов, которая опиралась на поддержку наиболее отсталых слоев сельского населения. В результате конфликта по вопросу об участии в правительстве РКНП раскололась. Лидер партии, популярный политик Осман Белюкбаши вышел из ее рядов и основал новую организацию. Уход Белюкбаши и фактический отказ нового руководства от прежних принципов спровоцировал резкое падение рейтинга РКНП, массовый переход актива к новой партии прежнего лидера и поражение на выборах 1965 года. РКНП набрала голосов и мандатов меньше, чем впервые выступившая перед электоратом на местных выборах 1963 года марксистская Рабочая партия. Шок от провала привел к дополнительному оттоку членов РКНП в другие организации.

Только за два месяца до выборов в парламент в РКНП произошел переворот. Новым лидером организации стал вернувшийся из посольского изгнания Альпарслан Тюркеш, его сторонники заняли большинство мест в правлении РКНП. Тюркешу досталась разрушенная расколами партия, от которой сохранилось фактически лишь крайне правое крыло. Зато эта партия имела легальный статус и представительство в парламенте. Лучшего гандикапа для старта Тюркешу было и не нужно. Наконец-то сбылась его мечта о политической самостоятельности. По решению Тюркеша РКНП перешла на ультраправые позиции и впоследствии переименовалась в Партию националистического движения (ПНД). Новое название символизировало появление у турецких националистов нового типа политической организации.

В чем же заключалось принципиальное отличие РКНП-ПНД образца 1960-70-х от предшественников? Программно тюркешисты от своих собратьев ничем кроме крайнего радикализма не отличались. Национализм, исламизм, авторитаризм, корпоративизм, антикоммунизм — все эти составляющие в той или иной степени были присущи и двум основным партиям турецкой политической системы и множеству меньших по весу организаций. Можно даже сказать, что светская или исламская националистическая ориентация являлась пропуском на конкурс по замещению вакансий в турецкую правящую элиту безотносительно способа отбора кандидатов (через выборы или силовым путем). В этом смысле с султанских времен мало что изменилось. Не нов для авторитарных политических традиций был и партийный культ вождя (башбуга) Тюркеша. Культ личности Ататюрка в Турции до недавних времен возводился в ранг целенаправленной государственной политики.

Истинные новшества, привнесенные Тюркешем, состояли в следующем: 1. ПНД претендовала на роль собирательницы всех мелких ультраправых групп в один кулак, представляющий националистическое движение целиком. Политика интеграции маргинальных правых союзов и провинциальных клубов в парламентскую партию должна была наполнить цивильную оболочку взрывоопасным содержанием и способствовать легализации в общественном сознании шовинистических и кровожадных идей по образцу партии «Единение и прогресс». Монополия среди крайне правых и конвертируемая в мандаты легализация этой монополии — такой являлась программа-минимум Тюркеша. 2. Тюркешисты отказались от традиционных для исламистов приемов работы в массах через религиозные организации и сделали упор на так называемые «общества идеалистов» (юлкюджюлер) — светские культурные организации, но с мусульманской подкладкой. Деятельность «идеалистов» по изучению отвергнутого Кемалем исторического наследия Османской империи и возрождению народных культурных традиций привлекала значительное количество молодежи. ПНД получила возможность вести активно вести пропаганду и свободно черпать кадры в этой среде. К 1980 году в обществах идеалистов состояли более 400 тысяч человек. 3. Создание ПНД совпало по времени с началом массовой трудовой миграции турецких рабочих в Западную Европу. Будучи оторванными от родной почвы, они охотнее поддавались обработке в националистическом духе. Правильно оценив открывающиеся перспективы, Тюркеш и его помощники приложили большие усилия по организации в рамках движения идеалистов зарубежных клубов для трудовых мигрантов. Результаты превзошли все ожидания башбуга. 4. Тюркеш решил отказаться также и от ставки на агитацию среди силовиков. Конечно, ПНД имела ячейки в армии и вела работу с военными, но главной ударной силой партии стали молодежные отряды боевиков «Серые волки» (бозкурты), создававшиеся при поддержке западных спецслужб в рамках турецкой версии антикоммунистического проекта «Гладио». 5. Необходимость вербовки боевиков привела к изменениям в кадровом составе ПНД по сравнению с традиционными национал-исламистами, видевшими себя партиями бюрократии, военных, интеллигенции, служащих и мелкой буржуазии, а своей социальной и электоральной базой — косное крестьянство. «Единение и прогресс», Народно-республиканская партия и даже Демократическая партия всегда опирались на «укорененные» социальные группы. Турецкие националистические партии до ПНД никогда не пытались опереться на маргинальные и люмпенизированные слои. Между тем, помимо заграничной миграции в Турции развивалась и миграция внутренняя. Каждый год тысячи молодых людей из сельской местности устремлялись в Стамбул и другие крупные города в поисках работы. Здесь их ждало неустойчивое существование где-то между положением бродяги на свалке и состоянием полуголодного неквалифицированного рабочего на грани увольнения. Политический выбор для думающей части такой молодежи ограничивался альтернативой: с левыми против капитала или с правыми исламистами против «развращенного кемализма» и коммунизма. Идти с левыми означало решиться на еще большие личные жертвы. ПНД предлагала культ силы и почетную роль спасителей страны, а также мнимые жизненные перспективы. 6. Наконец, ПНД стараниями Тюркеша наладившая связи с профессиональными уголовниками и организованной преступностью обрела свойства мафиозной структуры, занимавшейся рэкетом, торговлей наркотиками и оружием, коррупцией и т. п. Ранее движения исламских националистов всегда кормились из рук крупного капитала и брезговали откровенным криминалом.  Ноу-хау Тюркеша означало некоторую экономическую независимость ПНД, впрочем, иллюзорную. Партии националистического движения Тюркеша происламские группы турецкого капитала уготовили роль дубинки для терроризирования левых и национально-освободительных организаций, а также запугивания кемалистов. Тюркеш, однако, не желал участвовать в кровавом спектакле бесплатно как в 1960 году.

Влияние партии от выборов к выборам росло. Популярный у турецких правых лозунг «Демирель в парламенте — Тюркеш на улице!» логически привел к «признанию» полковника-нациста своим среди умеренных исламистов. ПНД приняли в блок Демиреля «Националистический фронт», а в 1975 году сбылась давняя мечта турецкого фюрера — он получил пост заместителя премьер-министра.

Здесь мы подходим к 1970-м годам, когда на историческую арену вышла новая генерация политиков-исламистов, в числе которых и нынешний лидер Турции Реджеп Эрдоган. В следующей завершающей статье мы рассмотрим процесс передачи эстафеты от старых исламских партий к современной Партии справедливости и развития, а также проанализируем вклад в этот процесс.