Человеческое сознание принято считать венцом развития живых существ на Земле, если не всей материи во Вселенной. Невообразимо сложная конфигурация нейронных клеток позволяет строить мегаполисы, организовывать инфраструктуру для миллиардов особей, покорять океанские глубины и космическое пространство.

Однако исторически так сложилось, что мозг человека приспособлен прежде всего для решения сугубо прикладных задач, с которым постоянно сталкивались наши далёкие предки. Продукт этой приспособленности — ассоциативное мышление — основа не только для людей, но и для животных, тоже обладающих мозгом.

Впрочем, человек не стал бы человеком, если бы остановился на этом. По мере развития цивилизации и технического прогресса нам понадобился новый тип мышления — логика, не только позволяющий эффективнее работать с окружающим миром, но и вступающий в противоречие с инстинктивными рассуждениями.

Конфликт между “старым” и “новым” мышлением легко наблюдать в ситуациях, когда задействованы сильные эмоции, а холодный расчёт уступает дорогу решениям, которые отстранённый наблюдатель мог бы назвать неадекватными. Иногда такие психические процессы создают искажённую ассоциацию в памяти, и это влияет не только на сиюминутное поведение, но и на всю жизнь в дальнейшем. Мы знаем эти явления под именами маний, фобий и навязчивых идей. Но даже если речь не идёт о выраженных психических заболеваниях, всё равно мелкие, едва заметные искажения влияют на нашу жизнь ежедневно.

К примеру, человек идёт с родственником по лесу мимо больших зарослей брусники, как вдруг родственника кусает за ногу гадюка, и тот вскоре умирает. Гибель близкого наносит тяжёлый удар по психике человека, накладываясь к тому же на собственный инстинкт самосохранения, после чего тот начинает панически бояться змей, брусники и прогулок по лесу. То есть, всего того, что активировало нейроны в момент эмоционального потрясения.

С точки зрения логики большинство этих фобий не обоснованы: наличие змеи именно в том кустарнике было чистым совпадением, да и укусы гадюк как правило не приводят к летальному исходу. Не говоря уж о том, что миллионы людей гуляют по лесу, и только в десятках случаев дело заканчивается смертью, тем более от змей.

Но это всё хорошо выглядит, когда есть статистика, а у древних людей её не было, и потому гораздо более эффективным выглядел собственный конкретный и сиюминутный опыт. В данном случае, состоящий не из миллионов, а из единичных прогулок по лесу и единичных встреч со змеями. К тому же, в момент гибели близких человек не думает о том, что происходит у остального человечества — нейроны, отвечающие за эти понятия не активны, поэтому сильнейшая (от эмоционального потрясения) ассоциация создаётся между страхом смерти, тоской по убитому и всеми окружающими предметами обстановки. И эту ассоциацию потом очень тяжело перебить холодными рассуждениями, как бы логичны они ни были.

Высокоорганизованное знание при определённых условиях уступает место более примитивному типу мышления, сформированному в результате эволюции.

Именно на этом факте и основаны 8 методов манипуляции сознанием, о которых пойдёт речь в статье. В их число не входит банальная ложь, потому что от неё нет иной защиты, кроме разоблачения конкретных фактов. Вместо этого будут рассмотрены методы, повышающие восприимчивость человека ко лжи, снижающие способность критично мыслить и заставляющие выбирать между ложными вариантами вместо поиска верного.

Хотя с помощью какого-то одного способа сложно превратить сознание человека в кашу, все они прекрасно сочетаются. Так что если брать их в правильной пропорции и воздействовать на жертву достаточно долго, можно получить весьма впечатляющие результаты.

Идеализм, подмена действительного желаемым

Широкой публике  явление известно как выбор между “горькой правдой” и “сладкой ложью”.

Поскольку мозг человека приспособлен прежде всего для удовлетворения потребностей (от самых “низменных” до самых “возвышенных”), и изучение окружающего мира является лишь инструментом для этой цели, сознание способно отказываться от правды как “плохо работающего инструмента”.

Удовлетворение — первично. Мышление — вторично.

Этим успешно пользуются мошенники, скармливая жертвам ложь в привлекательной упаковке: приятная информация манит людей, даже если она далека от действительности.

В наиболее чистом виде подобные манипуляции встречаются в лотереях — там, где человек никак не может повлиять на исход игры. Как известно, такие азартные мероприятия организуются компаниями, чтобы получить прибыль. Общий выигрыш всех игроков составляет лишь малую долю от дохода организатора лотереи (то есть, малую долю от того, сколько потратили все игроки на билеты). А распределение выигранных сумм хоть выглядит или является случайным, но подчиняется главному правилу: организатор остаётся в плюсе.

Один конкретный игрок может сорвать джек-пот, но коллектив игроков в целом гарантированно проиграет. Так что для одного игрока математическое ожидание выигрыша всегда отрицательное, или иными словами, участие в лотерее — заведомо убыточное дело.

Однако, несмотря на эти очевидные рассуждения, количество игроманов в России исчисляется миллионами (по мнению организаторов азартных игр онлайн), и большинство из них благополучно просаживало свои сбережения вплоть до запрета на существование казино. Уже сам факт закрытия игорных заведений во многих странах должен натолкнуть на мысль, что с мозгами азартных игроков происходит неладное.

А происходит вот что:

Если бы сознание человека работало беспристрастно, как простой видеорегистратор, оно бы фиксировало количество поступивших и убывших денег и на основе этого ассоциировало понятие “азартная игра” с понятиями “выигрыш” и “проигрыш”. Например, если по результатам 10 игр человек потерял 1000 рублей и выиграл 500, то “азартная игра” должна на 33% ассоциироваться с выигрышем и на 67% с проигрышем — выводы явно не в пользу первого.

Но человек — не машина, наше сознание обязано удовлетворять потребности. И раз уж мы живём в XXI веке, то одной из основных потребностей является получение денег. Сознательное удовлетворение невозможно без мыслей об удовлетворении, поэтому мозг тратит часть своего рабочего времени на мечты о деньгах, где их достать и как потратить. Последнее приносит удовольствие и заставляет думать об этом даже не как об инструменте, а как о самой цели. И чем меньше у мозга альтернативных вариантов зарабатывания денег и удовлетворения потребностей в целом, тем больше он сосредотачивается на азарте.

Отдавая деньги казино, человек лишь небольшую долю времени тратит на подсчёт своих шансов и огромную долю — на мечты о выигрыше. В результате понятие “азартная игра” может ассоциироваться с выигрышем уже не на 33%, а на 90%. Такого крепко подсаженного игромана крайне тяжело вытащить из-за автомата, сколько ему не рассказывай о теории и статистике.

Таким образом, суть идеализма вкратце: искажение опытных вероятностных данных под воздействием мечтаний, превратившихся из инструмента достижения цели в саму цель.

Это явление названо здесь идеализмом не случайно. Это именно тот идеализм, который вместе с материализмом представляет два главных и противоположных мировоззрения в философии. Основной вопрос: “что первично — бытие или сознание,” — на самом деле может быть переформулирован так: “Считать ли приемлемыми искажённые под воздействием идеалов знания”. Понятно, что любая информация всё равно проходит через сознание человека, прежде чем быть усвоенной, поэтому в определённом смысле сознание всегда первично как источник знаний — здесь нет противоречия между идеалистами и материалистами. Также понятно, что какими бы циничными материалисты ни были, они всё равно имеют цели, которые можно назвать идеалами — здесь также нет противоречия. Противоречие начинается там, где идеалисты начинают вытаскивать свои идеалы из-под законов логики, объявляя их “вне материи” или “вне бытия”. Первичность бытия для материалистов — подчинение идеалов и стремлений логике. Первичность сознания для идеалистов — подчинение законов логики (или, говоря шире, опытных знаний) своим идеалам. Подобно игроманам в казино, они искажают вероятностные данные из-за зацикливания на мечтах.

Но вернёмся к практике. Проявления идеализма чрезвычайно многообразны, а последствия варьируются от безобидного ментального онанизма до тяжёлых поражений мозга и самоубийств.

Популярные ныне среди ультра-правых верования в то, что русские 7000 лет назад одержали победу над Китаем, а пару миллионов лет назад — над рептилоидами с планеты Нибиру — как раз пример идеализма: приятное осознание от принадлежности к великой нации позволяет воспринимать информацию (которая человеку со стороны кажется бредовой) без серьёзных доказательств.

Многие религиозные институты по сходной цене предлагают билеты в счастливую загробную жизнь, существование которой пока никто не смог ни показать, ни доказать. А откровенно деструктивные секты ещё и норовят посадить своих клиентов на “поезд” как можно быстрее, предварительно переписав на себя жилплощадь.

Один из неочевидных и забавных примеров воздействия идеализма — гороскопы, до сих пор популярные у нас в России, несмотря на научный прогресс и доминирование традиционных религий. В этом случае роль приманки играет мистическая связь слушателя с небесными телами: мысли о ней заставляют с интересом относиться к дешёвым выдумкам редакций жёлтых газет и радиостанций. Человеку приятнее думать, что у него есть тайное имя а-ля “Стрелец” или “Скорпион”, данное самими звёздами и влияющее на его судьбу, чем вспоминать о своей бесперспективной (допустим) жизни, монотонной работе, сварливой жене/пьющем муже и т.д.

Лесть, пафос, обещание золотых гор и другие проявления “сладкой лжи” мало-помалу подтачивают психику человека изо дня в день. Будет ли влияние ограничено небольшими искажениями мышления, или дело дойдёт до психического расстройства — зависит от сопротивляемости человека.

Как мы уже видели на примере казино, основное искажение при идеализме — это превращение инструмента достижения цели (то есть, размышлений о цели) в саму цель. Происходит оно потому, что человек неспособен достичь желаемого; чтобы хоть как-то удовлетворить себя, он начинает пользоваться его мысленным суррогатом.

Отсюда главный принцип сопротивляемости: чем больше человек может достигнуть в реальности, тем меньше он подвержен влиянию идеализма. Это подтверждается статистическими данными, по которым число атеистов, например, растёт по мере технологического прогресса. При этом в развитых странах с небольшим уровнем материального неравенства (и значит — с большими возможностями широких слоёв населения влиять на свою судьбу) религиозность людей в целом ниже. В эту же копилку идут данные зависимости религиозности от уровня образования, а также от пола (связано с тем, что женщины пока ещё редко бывают финансово независимыми) и возраста (связано с потерей финансовой независимости с выходом на пенсию и неспособностью повлиять на проблемы со здоровьем). Знаменитая фраза “не бывает атеистов в падающих самолётах”, которую, впрочем, нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, могла бы дополнить этот список. Причём забавно, что употребляют её чаще верующие, не понимая, что бросают камень в свой же огород.

Повышение образованности, материальной обеспеченности, разнообразия жизни, умение решать свои проблемы в реальности, привычка сверять предположения с опытными данными — всё это подрывает возможности “сладкой лжи” по превращению человеческого сознания в хаотичное месиво.

Впрочем, идеализм не только эффективен сам по себе, когда требуется взломать человеку мозг и заставить отказаться от квартиры в пользу тоталитарной секты, но и находится в основе многих других приёмов манипуляции сознанием.

Эмоции, триггеры и время

Новомодное слово в психологии — “триггер” (от английского — “приводящий в действие”, “спусковой механизм”) — означает явление, которое запускает в человеке резкую гормональную реакцию, расстраивающую мышление и вынуждающую действовать в соответствии с примитивными инстинктами. Физиологически этими процессами управляют гипоталамус, миндалевидное тело и некоторые другие части мозга, которые активируются в ответ на опасность или, наоборот, удовольствие. С точки зрения эволюции такие реакции были нужны, чтобы быстро задействовать все ресурсы организма, например, во время угрожающей жизни или здоровью ситуации, когда живому существу должно быть “не до раздумий”.

Человек давно уже не живёт так, как другие животные: люди (тем более в развитых странах) привыкли к безопасной среде, взаимопомощи и высокотехнологичной медицине. Ситуации, в которых гормональные реакции типа “сражайся или убегай” являются адекватными, сейчас весьма редки. Однако, поскольку гормональный ответ до сих пор заложен в нас генетически, его можно вызвать при помощи эмоционального воздействия и отключить логику человека.

Этим и пользуются манипуляторы. К примеру, в сектах широко применяются приёмы по поддержанию постоянного стресса: лидеры объединений чередуют частые запугивания, обвинения и поощрения, тем самым поддерживая высокую концентрацию гормонов. Грамотный “троллинг”, хоть и преследует зачастую безобидные цели, тоже основан на вбросах информации, которые вызовут сильную эмоциональную реакцию и вынудят людей к неадекватному ответу.

Поскольку действие нейромедиаторов недолговечно, и по окончании способность трезво рассуждать восстанавливается, для манипулятора крайней важно ставить жертву в такое положение, когда ей нужно принимать решения как можно быстрее (или создавать видимость такого срочного положения).

Приём со временем встречается повсеместно: начиная с рекламы (“успей купить за 9 999 рублей, пока не подорожало до 10 000”), мошеннических сообщений (“срочно перешлите 100 000 рублей на этот номер — ваш сын попал в беду”) и заканчивая расследованием преступлений, когда подозреваемого всеми правдами и неправдами вынуждают дать показания до того, как он сможет увидеться с адвокатом и в спокойной обстановке обсудить своё положение.

Триггеры можно использовать и для более тонкого управления людьми. Поскольку сильные эмоциональные реакции могут быть основаны на прошлом опыте человека (как в случае с укусом змеи, описанном выше), манипулятор способен узнать индивидуальные триггеры своей жертвы и в нужное время сделать вброс, чтобы вывести её из себя и, например, спровоцировать преступление.

Самой жертве тяжело бороться с триггерами, поскольку гормональный всплеск буквально физиологически подавляет мыслительные процессы. И тем не менее, можно запомнить несколько советов:

1. Знать свои триггеры. Помимо обычных оскорблений это могут быть индивидуальные, особо сильные ассоциации (например, фраза или факт, которыми в детстве человека унижали — внешность, черты характера, материальное положение и т.д.).
2. Знать свою реакцию на триггеры. Как правило, это чувства ярости или обиды, сопровождающиеся изменением сердечного ритма, глубины и частоты дыхания, а также заторможенным мышлением.
3. Замечать, когда начинается гормональная реакция на триггер. Не предпринимать важных решений до тех пор, пока реакция не прошла. Если манипулятор давит на срочность, то стараться выиграть время. Ситуации, в которых немедленные ответные действия действительно необходимы, конечно, до сих пор встречаются, но крайне редко. Наш мозг на основе эволюционного опыта многократно переоценивает их частоту. И манипуляторы об этом прекрасно знают.
4. Нежелательную гормональную реакцию можно частично подавить при помощи намеренно спокойного дыхания, мыслей о приятном или разговора с хорошим, понимающим знакомым. Если, конечно, его не “закоротило” в тот же самый момент времени.

Следование этим советам едва ли предотвратит все манипуляции на триггерах, но по крайней мере уменьшит риски и смягчит последствия.

Двоемыслие

Подробно и красочно описанный Джорджем Оруэллом принцип двоемыслия из антиутопии “1984”, на самом деле, — естественное и давнее явление для человека. Связано оно с тем, что многие явления можно рассматривать с разных сторон, а за осознание каждой стороны отвечает отдельная группа нейронов. Поскольку реакции в мозгу в целом постоянно затухают без дополнительной внешней подпитки информацией, бывает так, что при мысли о явлении одна его сторона “вспоминается”, но до другой стороны нервная реакция не доходит, и в результате она выпадает из рассуждения. Иногда это приводит к логическим противоречиям, которые и лежат в основе двоемыслия.

Показательный пример можно обнаружить в патриархальных культурах, где в головах у одних и тех же людей порой уживаются две мысли: “курица — не птица, баба — не человек” и “мать — это самый святой человек на Земле”. Попытки оправдать противоречие тем, что “моя мать не была воспитана так отвратительно, как нынешние бабы” не выдерживают критики, потому что патриархат насчитывает уже несколько тысячелетий и в абсолютно всех поколениях обе противоречивые мысли считаются непреложной истиной, то есть в каждом поколении женщины воспитываются одинаково “отвратительно”, по мнению патриархалов.

Или вот ещё вдохновляющий пример двоемыслия:

Это активист, выступающий против реформы здравоохранения в США. На русский её транспарант переводится так: “Здравоохранение — не “право”. Никто не имеет “права” на чужой труд”.

Кто случайно увидел только первую половину лозунга, тот может решить, что перед нами ветеран консервативного движения, гроза коммунистов и большая поклонница Маргарет Тэтчер. Кто случайно увидел только вторую половину лозунга,  пожалуй решит, что дама — радикальная коммунист-экстремист, требующая немедленной ликвидации частной собственности.

На самом же деле, тётю просто “разомкнуло”. Ей хватает ума понять, что врачам нужно платить за их труд. Ей хватает ума понять, что понятие “права” группы людей подразумевает их общий доступ к какому-то ресурсу. Но не получается осознать, что группа людей может платить врачам за их труд по страховому принципу: каждый платит небольшую сумму, если сможет, всё это упаковывается в общий бюджет, и затем деньги из него тратятся только на помощь тем, кто в этом действительно нуждается. Ну и раз уж она не в состоянии это понять, ей кажется,  “право на здравоохранение” означает, что все пользуются медициной, но никто за неё не платит. По этой же логике активистка не имеет права митинговать на площади, если только лично не заплатила за это строителям, архитекторам и прочим работникам.

Вообще говоря, двоемыслие вредно для человека, поскольку мешает адекватно оценивать ситуацию. Однако всё меняется, когда в дело вмешивается идеализм. Как и в случае с патриархалами, так и в случае с противниками медицинской реформы США, носителям двоемыслия выгодно придерживаться обеих частей своих рассуждений, даже если логически они противоречат друг другу. Мозг отказывается от правды, ведь правда его не удовлетворяет. Например, даме с транспарантом хочется подкупить широкие народные массы, поэтому она говорит типичный левый лозунг: “Никто не имеет права на чужой труд”. В то же время ей по каким-то причинам выгодна дорогая медицина, доступная лишь среднему и высшему классам, поэтому она добавляет ульра-либеральный лозунг: “Здравоохранение — это не право”.

По сути, двоемыслие — частный вид идеализма, и с ним можно бороться теми же способами, что и с последним. Однако в силу своей специфики, двоемыслие имеет и своё особое противоядие, которое заключается в том, чтобы явно выразить противоречие, засевшее в голове у человека.

В романе “1984” это явление представляет самостоятельную ценность, однако в реальности люди стараются избегать логических противоречий. Принятие противоречия подавляет основную функцию мозга (да и вообще нейронных сетей — естественных и искусственных) — классификацию объектов и явлений, поиск общего и различного. В самом деле, если человеку выгодно считать, что Солнце — светлое, и одновременно, что Солнце — тёмное, то при постоянных мыслях об этом понятия “светлого” и “тёмного” сольются в одно (между соответствующими нейронами установится прочная связь), и человеку трудно будет их различать, следовательно, адекватно действовать в ситуациях, требующих различного поведения в зависимости от “светлых” или “тёмных” обстоятельств.

Поэтому, как бы некоторым людям ни выгодно было держаться противоположных взглядов одновременно, почти все они рано или поздно отступают, если потыкать их носом в нарушение логики. Вскрытие противоречия удобно ещё и тем, что при нём не нужно спорить с человеком и, следовательно, портить с ним отношения. Вместо этого достаточно грамотно подвести его к тому, что он спорит сам с собой.

Неполный выбор

Как вы ответите на вопрос: “Ты за русских или за жидов?”

Вот типичный для современной России пример неполного выбора. Человек может ответить: “Я за татар” или “Я за дружбу народов”. Но в таком случае это будет означать отказ от предложенных вариантов ответа, следовательно — потенциальный конфликт с тем, кто спрашивал. С точки зрения логики в этом нет ничего зазорного, но на инстинктивном уровне многие стараются избегать лишних конфликтов, поэтому готовы попасть в паутину из ложных вариантов, лишь бы не идти на конфронтацию.

На случай, если жертва попытается выпутаться и предложить свой ответ, у манипулятора готова фраза: “Отвечай прямо, чё ты юлишь?”. А насчёт уточняющих вопросов со стороны жертвы имеется целый культурный пласт во главе с очаровательным: “Вопросом на вопрос отвечает только барбос”.

Неполный выбор — один из самых простых в применении способов манипуляции и одновременно — один из самых эффективных, поэтому используется абсолютно повсюду, начиная с дворовых разборок и заканчивая рекламой, соц. опросами и военной пропагандой. Под фразу “ты за русских или за украинцев” можно покосить не один десяток тысяч человек.

Чтобы такого не происходило, желательно помнить несколько советов:

1. Неполный выбор даётся тогда, когда манипулятор планирует сорвать большой куш на ответе, так что уход от конфликта (принятие одного из ложных вариантов), скорее всего, только кажется выгодным решением, на деле же принесёт гораздо больше проблем, чем разумный, честный ответ.
2. Чтобы смягчить конфликт, можно сформулировать его так, чтобы он максимально перекликался с одним или несколькими предложенными вариантами. Например, не говорить “я против таких вопросов”, а ответить: “я за тех русских, которые… и за тех украинцев, которые...”.
3. Встречные вопросы действительно часто выглядят как попытка уйти от ответа, однако в таких ситуациях можно применить особую уличную магию, добавив перед уточняющим вопросом фразу типа “не знаю”, “пока не решил” или “не вижу смысла” (вместо “а зачем?”), таким образом удовлетворив изначальное любопытство вопрошающего.

Существуют и более сложные ситуации, в которых оптимальным ответом будет случайный выбор из предложенных вариантов с разными распределениями вероятности. Желающим узнать об этом больше стоит ознакомиться с дисциплинами “Исследования операций” и “Теории игр”.

Случайная ассоциация

Классический пример (как следует приправленный идеализмом):

Приём прямо паразитирует на более примитивной форме мышления (ассоциативной), которая игнорирует причинно-следственные связи. В данном случае, националисты увидели знакомые слоги в слове и подвели под них собственные выдуманные легенды, где такие же слоги играют важную роль. Доказывать следственность они не собираются (потому что погорят на этом), им достаточно случайного совпадения.

Использование таких ассоциаций эффективно, потому что оно естественно для человека и для животных в целом. С точки зрения нейронной сети не существует никаких причин и следствий (за исключением связанных со временем, но это отдельный разговор). Если мысли о двух явлениях “активны” одновременно, то эти явления становятся ассоциированными друг с другом, без пометок, что от чего происходит.

Понятие “следования”, которое мы знаем из логики, создаётся в мозге при помощи довольно неуклюжей конструкции. Формально говоря, отношение следования Б из А означает: если А верно, то Б тоже верно, но если Б верно, то А не обязательно верно (если дома темно, то на улице ночь, но если на улице ночь, то дома не обязательно темно). Отсутствие обратной связи в нейронах нельзя выразить просто так, приходится создавать ещё одну ассоциацию, привязывать её к понятию Б и перенаправлять туда мыслительную реакцию в некоторых случаях, чтобы она не пошла в нейроны, связанные с А.

То есть: если верно А, то Б тоже верно, но если Б верно, то верно либо А, либо что-то другое. “Если на улице ночь, то дома либо темно, либо включен свет” — такая фраза даёт контр-пример против обратного следования, и поэтому имеет шансы быть понятой и запомненной, в отличие от “не обязательно темно”.

Однако, зачастую контр-примера под рукой нет. А привязывать абстрактное “или что-то ещё” к каждому новому знанию чрезвычайно затратно с точки зрения мыслительного процесса.

И потому многие люди с удовольствием хватают первые попавшиеся ассоциации, не оставляя места альтернативным трактовкам, делая себя уязвимыми для мошенников. Как в упомянутом выше случае с горе-этимологией от националистов-фантазёров.

Самое частое и показательное использование случайных ассоциаций: чёрный пиар, начиная с дворовых кличек и заканчивая избирательными кампаниями стоимостью в десятки миллионов долларов. Например, у объекта пиара обнаруживается чисто случайная, внешняя связь с негативным явлением, не имеющая никакого отношения к его деятельности, и эту связь начинают всеми силами раскручивать. Рифма Обама-обезьяна (к тому же связанная с его тёмным цветом кожи), Порошенко-”параша”, Путин-”putino” — всё идёт в копилку дешёвого чёрного пиара, построенного на случайных ассоциациях.

Ещё один пример — съёмки харизматичных знаменитостей в рекламе, даже если они не имеют никакого отношения ни к потребительским свойствам продукта, ни к его производству.

Ложное обобщение

Похожую уязвимость мозга использует приём ложного обобщения. Основан он на том, что во многих языках принято пропускать слова типа “все” или “некоторые” перед указанием на множество, а люди по умолчанию додумывают слово “все”, не видя контр-примеров.

Допустим, двое представителей какой-то конфессии (или национальности, или партии — не важно, назовём их мурмузянами) были пойманы с поличным при съёме малолетних проституток. Можно запустить об этом материал в прессе с заголовком: “Два человека пойманы при съёме проституток”. А можно с таким: “Двое мурмузян арестованы за растление несовершеннолетних”. А можно и с таким: “Мурмузяне насилуют детей”.

Все три заголовка, вообще говоря, не врут. Однако, из-за ограничений человеческой психики многие читатели воспримут последний вариант как доказательство вины целой социальной группы, а не двух конкретных представителей.

Ложное обобщение оказывает неоценимую услугу ультра-правым в деле разжигания межнациональной розни. Практически каждый случай преступления со стороны приезжих разносится по Сети с пометками “мигранты опять показали своё истинное лицо”, как будто не существует тех 90 с лишним процентов, которые не совершают и не собираются совершать никаких преступлений.

Очевидно, что самый эффективный способ противостояния этой манипуляции: проверять конкретные детали фактов (особенно с громкими заголовками), а в случае, если необходимо какое-то обобщение — стараться найти статистику. Хорошей идеей будет недоверие и публичное осуждение тех, кто постоянно нарушает языковую этику.

Инстинкт свой-чужой

Отлично идёт в паре с ложным обобщением:

Когда-то инстинкт свой-чужой был необходим для коллективного выживания при внутривидовой конкуренции, сейчас же чаще используется для манипуляции сознанием в целях личной выгоды.

Рецепт очень прост: лицо, имеющее в неком обществе власть и богатство, но не собирающееся брать на себя ответственность, скрывает все факты своего злоупотребления положением и начинает апеллировать всего к двум идеям:

1. Он — свой (потому что формально имеет то же гражданство, национальность, исповедует ту же религию и т.д.), а своих нельзя трогать.
2. Во всем виноваты чужие (другая национальность, страна и т.п.), и всю ненависть за неустроенность жизни нужно направлять на них.

Инстинкт свой-чужой чрезвычайно влиятелен с точки зрения человеческой психики и поэтому при грамотном использовании может удерживать народ в покорности, даже когда 1% населения начинает владеть половиной всех богатств общества и демонстративно нарушать все те заповеди, которым учит своих менее удачливых “собратьев”.

Конечно, терпению есть предел. И чтобы его не достигнуть, манипуляторы начинают нагнетать обстановку: рассказывать о кознях врагов, о подготовках к войне, а иногда и устраивают реальные провокации. Всё это не мешает элитам враждующих сообществ договариваться между собой в кулуарах, хранить друг у друга сбережения, включая детей, ездить друг к другу на отдых и т.д. Инстинктивное деление на своих и чужих превращается в пародию на само себя.

Это, разумеется, не значит, что реальных конфликтов между обществами больше не существует, и нужно всегда больше доверять “простым чужакам”, чем “своей элите”. Такое решение вопроса было бы не менее стереотипным, чем деление людей по цвету кожи. Однако, чтобы не пасть жертвой манипуляции, нужно внимательно проверять, действительно ли человек находится с вами в одной лодке, делит все тяготы и лишения, связанные с противостоянием общему врагу, или же его пафосные речи нужны только для прикрытия богатств.

Дымовая завеса

Рай для творческих манипуляций — дымовая завеса. В наиболее простой форме этот приём выглядит так: когда люди узнают факт, который не предполагалось делать известным широкой публике, СМИ вбрасывают новость на постороннюю тему, которая забирает на себя внимание зрителей.

Чем меньше стыда у редакции, тем больше вероятность, что в качестве дымовой завесы будет использован чёрный пиар против человека, который раскопал “неудобный” факт. Причём пиар этот, по возможности, не должен быть связан с расследованием. Например, после разоблачения коррупционеров может “внезапно” выясниться, что журналист, вскрывший незаконные схемы, страдает психическим расстройством, лечился от алкоголизма и т.д. (в бой вступает случайная ассоциация).

Дымовые завесы бывают весьма впечатляющими по сложности задумки и красоте исполнения, тем более в относительно демократических обществах, где количество СМИ велико, и тяжело просто взять и заткнуть все неугодные источники информации. Иногда, сложность уступает только бесчеловечности организаторов: в случаях терактов, прикрывающих и оправдывающих сворачивание гражданских свобод в стране.

Но гораздо большее влияние на общество оказывают те дымовые завесы, с которыми мы сталкиваемся каждый день: это развлекательная продукция с нарочито примитивным содержанием. В копилку идут почти все мыльные оперы, скандальные обсуждения на темы со спорным содержанием, но минимальным влиянием на реальную жизнь человека и — вишенка на торте деградации — шоу а-ля “танцы со звёздами”.

Повседневная завеса скрывает нечто большее, чем конкретные факты. Она заставляет позабыть всю реальную жизнь зрителя, подменяя его собственные переживания и интересы переживаниями героев с экрана или с обложки журналов. Наибольшего успеха в этом деле добились, пожалуй, шоу по поводу установления отцовства: польза для зрителя от просмотра таких программ абсолютно нулевая (из имитаторов суда можно хоть какие-то юридические термины узнать, а с журналов моды — идею для собственного наряда). Однако за счёт грамотной эмоциональной подачи у человека может возникнуть “эффект присутствия”, и он начнёт переживать за участников шоу как за своих родственников, хотя никогда раньше их не видел и больше не увидит.

Все манипуляторы счастливы: рейтинги каналов растут без лишних финансовых вложений, рекламодатели получают легко внушаемую публику, политики — толпу, не способную постоять за себя.

Можно ли оправдать подобные передачи тем, что зритель испытывает чувство сопереживания, а сопереживание — человечно и духовно? Нет, нельзя, потому что в таком случае внимание общества получают те, кому внимание не нужно: добровольные половые связи конкретных людей — дело личной, а не государственной важности. Даже для налаживания собственной жизни зритель ничего не может там подчерпнуть, потому что видит только негативные примеры.

Дымовые завесы играют важную роль в воспитании идеализма, поскольку отучают людей решать свои проблемы и интересоваться теми фактами, которые влияют на их реальную жизнь. Хотя большинство из завес выглядит безобидно, постоянное воздействие на психику способно оказывать разрушительный эффект.

К счастью, большинство таких приёмов можно просто проигнорировать, а в случаях, когда непонятно, стоит ли считать информацию дымовой завесой, достаточно оценить, важна ли она для достижения личных целей или является попыткой привить ложную эмоциональную связь.

Заключение

В рамках одной статьи невозможно описать все основные методы манипуляции сознанием, не говоря уж о второстепенных. Многие приёмы являются комбинациями или улучшениями тех, что упомянуты выше. Разумеется, ведётся работа над изобретением новых методов, и заранее предугадать все ловушки просто невозможно.

Однако есть общие рекомендации, которые должны помогать против большинства приёмов. Это критическое отношение к информации, осторожное отношение к эмоциям и внимательное отношение к попыткам собственного сознания выдать желаемое за действительное.

Ну и поскольку одно из правил манипуляции сознанием гласит, что любая презентация должна иметь запоминающуюся концовку, ЖЖЖЖЖЖЖЖССССССССССССППППАААААААААААЩЩЩЩЩЩЩЩЩЩЩЩ