Дни с 19-го по 21-е августа навсегда разделили мою жизнь на до и после. До этих дней моя жизнь была полна оптимизма и надежд на будущее. Впереди еще 4 года учебы, за которыми настоящая взрослая жизнь. Все-таки, я же принадлежу к поколению советских людей, которое будет жить при коммунизме, думалось мне. Я окончил первый курс института, получил стипендию за три летних месяца, отработал летнюю практику и на заработанные деньги поехал в столицу своей Родины провести каникулы в атмосфере культурного отдыха. И все шло великолепно. Лето, солнечная Москва с её парками, бульварами, музеями и историческими местами. Красная площадь, Кремль и мавзолей Ленина. Я наслаждался отдыхом и безмятежным времяпрепровождением. Накупил виниловых пластинок и стильных вещей. Первая джинсовая куртка, первая футболка Sex Pistols… Но Вавилон Черкизовского рынка уже поражал размахом и объемом. Удивило и количество ресторанов и пунктов обмена валюты. Но все же это воспринималось как фон настоящей жизни заслуженного летнего отпуска.

И вдруг. На фоне беззаботного счастья - контрреволюционный переворот. Стрельба, кровь и разрушения. Будучи на баррикадах я отчетливо ощутил вкус и запах надвигающейся гражданской войны. Да, уже был до этого Карабах, Таллин и Тбилиси. Но впервые я оказался в гуще происходящих кровавых событий непосредственно. Контрреволюция не могла произойти бескровно. Реставрация капитализма - это возвращение преступной власти. Так как все крупные капиталы нажиты самым бесчестным образом. Частная собственность на средства производства - это кража собственности общественной. А там где кража возведена в ранг закона не обойтись без войны.

19-го августа я не выходил из дома, так как чувствовал себя неважно с утра. Не понимал, почему по телевизору, по всем каналам показывают балет. На улице стоял обычный солнечный день и в тенистом дворике ничего не происходило. Неожиданно к обеду вернулся с работы дядя. Являясь майором милиции, он задерживался допоздна. Но тут объявил о том, что его отпустили на три дня в отгулы. А в нашей стране военный переворот. Я был настолько поражен, что даже не знал, какая из новостей наиболее невероятна. Ещё он посоветовал не ездить в центр. Естественно, на следующий день я был в центре. Попытался пройти на Красную площадь – не получилось. Проходы со стороны манежной и театральной были перекрыты БТР. На них стояли совсем юные солдаты, с испуганным взглядом судорожно сжимавшие автоматы. Впрочем, люди вокруг не проявляли к ним и признаков агрессии. При этом работали магазины, торговые ряды с шеренгами матрешек и прочими сувенирами были на своих местах. В Александровском саду кипела традиционная туристическая жизнь, без каких либо признаков чрезвычайного положения. 

21 августа утро застало меня на Арбате, продавцы разворачивали ряды своих товаров. Художники ставили мольберты, музыканты настраивали инструменты. Сейчас уже вы не увидите такого разнообразия и великолепия, как в те времена. Арбат напоминал торговую улицу средневекового города. Ничто не говорило о тревоге или угрозе. Случайно наткнулся на пьяного мужичка в джинсовой куртке у цоевской стены, который сбивчиво говорил о каком то штурме. Какого-то белого дома. Горящих БМП и том, что «трассеры» не бывают холостыми. Местная тусовка игнорировала его, а меня заинтересовало. Но куда идти? Мне подсказали: - дойдешь до конца Арбата, поворачивай направо, потом прямо – прямо, там увидишь, не потеряешься… 

И я пошел. Миновал Калининский проспект, сейчас Новый Арбат. Там тоже кипела обычная жизнь, работали магазины, рестораны, пункты обмена валют. Впереди виднелась эстакада, справа от нее здание СЭВ, в виде развернутой книги. Под эстакаду ведёт тоннель. Стал в него спускаться. И моему взору открылся ад. Смятые, искореженные куски металла, то что осталось от троллейбусов которыми была перегорожена проезжая часть. Весь асфальт усыпан битым стеклом. Запах гари был еле уловим. Я пошел дальше, а дальше были лужи темной жидкости и холмик свежих цветов около них. И тошнотворный сладковатый запах. Запах крови. Позже я узнал, что на этом месте погибли трое, прыгнувших на броню БМП, пытающихся вырваться из тупиковой ловушки. Дальше, пройдя по тоннелю и миновав эстакаду я оказался перед баррикадой. Она возвышалась более чем на два метра, и состояла по большей части из железобетонных плит, сложенных домиком, ощетинившаяся прутьями стальной арматуры. На вершине развевалось черное знамя со знаком Анархии. Не могли же люди сложить ее голыми руками, подумал я. Баррикада казалась неприступной, но обойдя сбоку, я обнаружил проход. Пройдя в него, встретил людей, смотревших на меня воспаленными глазами, как на привидение. Было их не очень много, человек 20. Стали спрашивать: как я прошел через оцепление. Какие видел силы, готовящиеся для штурма. Я ответил, что сил никаких нет, что я шел спокойно от самого Арбата. Но старался не подавать вида, что удивлен их беспокойством. Впрочем, мои слова удивили всех не меньше. Парень, назвавший себя старшим, сказал, что пойдет доложить в штаб мои слова, и их будут проверять, а мне предложил возглавить оцепление прохода на баррикаду, с целью никого больше не пускать. Я стал во главе цепи каких-то неформалов. Через несколько минут со стороны тоннеля подошли два милиционера с укороченными автоматами. Сказали, что пришли на защиту Белого Дома, спросили, что им делать. Я поставил их в цепь, рядом с собой. Вернулся командир баррикады, и вытаращив глаза, спросил: - Кто это? – Милиция. Пришли к нам на помощь. Может отвести их в штаб? Он их повел. Затем была целая разношерстная колонна, с каким-то здоровым мужиком с красным флагом во главе, который, вращая глазами прорычал, что они пришли защищать Белый дом. Направил их на эстакаду. Ведь главное - занять людей, чем-нибудь безопасным, пока не проясниться ситуация, думал я. И ситуация начала проясняться. К баррикаде подъехали трое байкеров. На своих мощных черных мотоциклах, в кожаных косухах, они смотрелись очень круто, тем более для 1991 года. Неформалы на баррикаде выглядели гораздо скромнее. Спрыгнув с седел, они стали карабкаться на баррикаду, я с двумя товарищами поспешил к ним. Но они были настроены очень по-дружески, пожали нам руки и поздравили с победой. Один достал из-за пазухи плоскую бутылку коньяка и предложил выпить. Выпить «за победу!». В ответ на наше недоумение, байкер восторженно сообщил, что уже сообщили о победе демократии, торжестве свободы и аресте комитета ГКЧП. Мы обнялись и выпили. Подбежал командир. Заметил, что пить коньяк на вершине баррикады, конечно, круто, но вдруг будет штурм… Уже не в первый раз за день, пришлось бежать ему в штаб, получать подтверждение полученной информации. Вернулся и подтвердил…

И вроде ничего не произошло, но тут же началось какое-то сумасшедшее веселье. Мне показалось, что это как-то преждевременно. Надо бы понять, что именно произошло. И в этот момент, я узнаю, что ожидается выступление перед защитниками белого дома Бориса Ельцина. Как? Почему Ельцин? Его персона не упоминалась никем и никак в течении этих дней! С чего это он в один момент превратился в отца русской демократии? Я не воспринимал его всерьез, с того момента, как увидел телерепортаж о его пьяном дебоше в Нью-Йорке. Когда он заплетающимся языком промычал о том, что стал свободнее, обойдя пару раз вокруг бронзовой тетки, стоящей на острове в устье реки Гудзон. Но именно такой лидер был нужен для разрушения системы справедливого социального государства, построенного дедами и отцами того поколения, что теперь радовалось «победе». Лидер пьяный, безответственный, попросту безумный. Чему радуются все эти люди, вдруг подумал я. Эта молодежь – возможно, последние, кто получает высшее образование бесплатно. А эта старушка, скорее всего, скоро лишится пенсии. Их обворовали, а они радуются. Стало скучно и грустно. Я покинул баррикады.

Уже скоро мои опасения стали оправдываться. Продукты и вещи пропали с полок магазинов, но появились на рынках, коммерческих павильонах и киосках, что как грибы после дождя выросли всюду. С телеэкрана Егор Гайдар объявил о том, что «рынок сделает всех богатыми». Этот человек либо идиот, либо мерзавец  - подумал я. Рынок же так не работает. При нем единицы богатеют за счет нищания многих. Это же известно со школьных уроков политической истории. Кто же поверит таким словам? Я был удивлен. Казалось, ему поверило большинство. Как все эти люди учились в школе… И кстати, почему не назвать вещи своими именами? Рыночная экономика – это капитализм. А то что произошло является реставрацией капитализма в России. Ещё Гайдар сказал о людях, которые не примут рынок, не впишутся в него. Они уйдут – идиотская улыбка слегка скривила его пухлые губёшки. Это просто взбесило меня. А вот – фиг вам! Я никуда не собираюсь уходить. Пусть это будет нелегко - выжить, но я постараюсь выжить человеком, сохраняющим свои принципы. Я буду бороться за идею построения справедливого общества доступными мне средствами. Я понимал, что страна отбрасывается назад на десятилетия в плане социального прогресса. И возможно моей жизни не хватит, чтобы все вернуть, так как начинать, похоже, придется с самого начала. Но я решил никогда не сдаваться и не продаваться. Я вступил на путь борьбы за будущее, которое у меня украли, за справедливость, за которую боролись предки, за коммунизм, который превратился в мечту.

Возрожденная переворотом 1991 года буржуазия объявила войну трудящимся всего постсоветского пространства. Война эта - за жизненные ресурсы, конвертируемые буржуазией в финансовую прибыль. Ради финансовой прибыли снижается реальная заработная плата, через инфляцию и рост цен. Ради финансовой прибыли ухудшается положение людей наемного труда, сокращаются социальные гарантии жизни. Ради финансовой прибыли разжигаются войны между братскими народами СССР. Война продолжается сейчас. Реальные боевые действия между Россией и Украиной. Каждый день погибают люди. Но кто-то получает на этом прибыль. Нормальный человек не может это не ненавидеть. И долг каждого нормального человека противостоять этому. Противостоять войне.

Мы ещё живы. Каждый выживает, как может. Но гибель неизбежна, если войну не остановить. Запрет на получение прибыли с войны было бы решением проблемы. Почему в ООН не обсудить инициативу на запрет прибыли с войны? А также на запрет агрессивных военных действий ради решения территориальных конфликтов? Жаль, что об этом можно только мечтать. Но вот выражать свой протест, доступным образом - возможность и долг каждого честного человека! Людям труда нечего делить в этом мире. Незачем воевать друг с другом. Глупо убивать друг друга ради прибылей буржуазии. У людей труда общий враг – капитализм. Необходимо объединяться для борьбы с ним.

P.S. Фотографии предоставлены автором статьи - прим. ред.