Для всех, кто хоть немного понимает принципы функционирования российской экономики, уже стало очевидным, что воздействие текущего кризиса будет глубоким, всеобъемлющим и долгосрочным. Однако ещё не все его последствия проанализированы в должной мере. Мы считаем необходимым оценить одно из самых важных для большинства населения страны – влияние на занятость и трудовые отношения. Для этого нужно выполнить несколько промежуточных задач. Во-первых – рассмотреть положение и перспективы основных отраслей экономики, затронутых кризисом (отчасти это было сделано в нашей предыдущей статье^[1], частично мы затронем этот вопрос и здесь). Во-вторых – проанализировать то, как развивался рынок труда в предыдущие годы. С этой целью мы отметим основные особенности рынка труда и трудовых отношений и те тенденции, которые были характерны для них до начала кризиса, выделим некоторые наиболее уязвимые отрасли и группы работников и покажем отличия в их положении. В-третьих, необходимо выяснить, в чём нынешний кризис схож с предыдущими, а в чём он от них отличается. Исходя из того, что трудовые отношения инерционны и имеют свою колею, есть основания полагать, что реакция рынка труда (в первую очередь работодателей) на этот кризис будет примерно такой же, как в подобных ситуациях в прошлом. В то же время из-за его уникальных особенностей возможны последствия, которых предыдущие кризисы не имели. Имея это в виду, необходимо наметить возможные варианты развития событий.

Решению этих задач и посвящена настоящая работа.

Тенденции в реальном секторе экономики

Для общего понимания ситуации вкратце рассмотрим события, произошедшие с момента написания предыдущей статьи и касающиеся внешнеэкономических связей, а также прогнозы относительно положения некоторых отраслей, пострадавших от разрыва этих связей.

По имеющимся на текущий момент данным, компании экспортного сектора частично переориентировались на Китай и другие страны Азии, что пока позволило им избежать обвального спада производства. В первую очередь это касается металлургии^[2] и химической промышленности. В то же время из-за ограничений на поставки из стран центра эти отрасли будут эксплуатировать имеющееся импортное оборудования до его полного износа (с попытками самостоятельного ремонта и обслуживания^[3]) и пытаться заменить отдельные элементы производственных комплексов оборудованием из Китая.

Тем не менее, уже сейчас ясно, что отдельные металлургические компании сильно пострадают^[4]. На США, страны ЕС и Украину приходилась около четверти экспорта продукции чёрной металлургии (в частности, около трети экспорта плоского проката и около четверти – стальных труб)^[5]. Другой серьёзный удар отрасль уже получила со стороны внутреннего рынка из-за приостановки производства на иностранных автомобильных предприятиях, покупавших её продукцию. По итогам года прогнозируемое снижение производства может составить до 30%. Наконец, рост транспортных расходов может дополнительно затруднить экспорт на рынки, остающиеся открытыми^[6].

Положение нефтяной отрасли остаётся неопределённым. Начиная с марта официальные данные о добыче нефти больше не публикуются, но, по общему мнению, она снижается. По разным оценкам снижение составило от 0,33% до 6% в марте по сравнению с февралём и ещё почти 9% в апреле по сравнению с мартом^[7]. Появляются сообщения о переполнении хранилищ из-за проблем со сбытом. В среднесрочной перспективе снижение продолжится, не только из-за сокращения экспорта, но и из-за ухода из страны крупнейших иностранных нефтесервисных компаний, без технологий которых будет сильно затруднена, например, добыча трудноизвлекаемой нефти^[8]. Прогнозируемый спад добычи по итогам года может составить до 25%.

C технологической точки зрения оказалась уязвимой и газовая промышленность. Оборудование и технологии для подводной добычи и сжижения газа поставлялись преимущественно из Европы и США^[9]. Крупнейшая частная газовая компания страны, НОВАТЭК, уже заморозила все свои стройки, кроме первой линии «Арктик-СПГ-2», но и этот проект – под вопросом из-за поставок импортного оборудования. То же самое может случиться и с незавершёнными проектами Газпрома^[10].

Сильнее страдают отрасли топливно-энергетического комплекса, производившие полуфабрикаты. О проблемах с добычей и рисках остановки НПЗ из-за невозможности сбыта мазута и сжиженных углеводородных газов заявили в «Лукойле» – второй по объёму переработки нефти компании в стране^[11]. По схожим причинам остановлено производство на нефтеперерабатывающем заводе ТАИФ-НК. По итогам апреля ожидалось снижение объёмов переработки нефти на 4-5%^[12].

Схожие проблемы – сокращение сбыта и зависимость от импортного оборудования – испытывают и другие отрасли, производящие сырьё и полуфабрикаты. Яркий пример – лесозаготовительная и деревообрабатывающая промышленность, которые используют технику зарубежного производства и поставляют продукцию на экспорт или на предприятия зарубежных компаний, объявившие об уходе с российского рынка^[13].

Куда хуже положение отраслей, производящих конечную продукцию и ориентированных на внутренний рынок. Опросы, проведённые сотрудниками ИНП РАН, ВШЭ и ИЭП в последние годы (2018-2021) подтвердили значительную и почти не снизившуюся зависимость промышленных предприятий от импорта^[14]. Как показало исследование импорта из т.н. «недружественных стран», в 2021 году на них приходилось от 50% до 70% поставок продукции машиностроения, металлов, деревообработки и химии^[15]. Не удивительно, что импорт в страну в марте буквально рухнул, особенно сильно – более чем наполовину к довоенному уровню – как раз в сегменте товаров для промышленности^[16]. Как следствие – сильнейший обвал в оценках промышленниками своего положения за всю историю проведения опросов (которые проводятся с 1995 года, т.е. сейчас оценки пессимистичнее, чем в кризисы 1998 и 2008 годов)^[17].

Практически сразу начал сбываться прогноз о переходе на производство более старых и менее технологичных моделей^[18]. Пока что это происходит только в автопроме, но на крупнейших российских заводах – ВАЗе и КАМАЗе (вероятно, в ближайшее время это случится и на ГАЗе и «Урале»)^[19]. И перспективы не только автомобильной промышленности, но и значительной части отечественного транспортного машиностроения сейчас находятся под большим вопросом^[20].

Очевидно, очень серьёзный удар получат отрасли, одновременно зависящие от импорта, ориентированные на внутренний рынок и не связанные с производством товаров первой необходимости. В качестве примера можно привести полиграфическую промышленность. Ей угрожает как зависимость от импорта бумаги, красок, оборудования, так и зависимость от внутреннего рынка, в т.ч. рынка рекламной продукции, который, очевидно, будет снижаться^[21].

Страдает не только промышленность. Как и предполагалось, огромная зависимость сельского хозяйства от импортного семенного материала и средств защиты растений ставит под вопрос перспективы посевной – в случае неблагоприятных погодных условий вероятен неурожай^[22].

Уже начинаются остановки строек: по некоторым оценкам 40% застройщиков заморозили часть своих объектов. Причины – резкое подорожание стройматериалов (до 40% сырья в жилищном строительстве – импортное), дефицит оборудования, нарушение цепочек поставок и рост ставок по кредитам^[23]. В результате резкого подъёма ключевой ставки Центробанка, ипотечные кредиты, на которые приходилось от 40 до 70% покупок квартир разных категорий, стали практически недоступны рядовым заёмщикам^[24]. В результате в марте резко вырос объём льготной ипотеки^[25]. Тем временем, государственные расходы на субсидии по льготным ипотечным кредитам, выданным до первого февраля этого года, превышают 275 млрд. Отказ от этой программы будет означать сокращение строительства, со всеми вытекающими последствиями, в том числе для смежных отраслей, включая промышленность стройматериалов, тогда как её продолжение – к постоянному росту нагрузки на бюджет, о чём Минфин и Счётная палата предупреждали ещё в 2020-2021 годах^[26].

Но спада в отрасли не избежать в любом случае, как из-за сокращения спроса на жильё, так из-за ухода иностранных компаний, который повлечёт за собой падение спроса на коммерческую недвижимость – офисы, склады и торговые центры. Заморозка грозит и промышленным стройкам^[27]. Эксперты прогнозируют сокращение на 20% в жилищном, 40% в коммерческом и 50% в индустриальном сегменте по итогам года^[28].

© РИА Новости / Игорь Агеенко

Из-за остановки поставок запчастей резко выросла стоимость обслуживания автомобилей, в т.ч. грузовых^[29]. Это, в сочетании с запретом импорта грузовых автомобилей из Европы и закрытием иностранных производств грузовиков внутри страны приведёт к росту себестоимости грузоперевозок, что может усугубить их сокращение, которое и так неизбежно из-за падения экспорта^[30]. Критическая зависимость грузового автомобилестроения от импорта может привести к тому, что внутри страны будут производиться лишь самые простые устаревшие модели^[31], что обязательно скажется на стоимости, скорости и общей эффективности автомобильных грузоперевозок.

Понимая перспективы основных отраслей реального сектора, можно в общих чертах представить и изменения в положении их работников. Но перед этим надо детально рассмотреть, что представляет собой российский рынок труда и в чём состоят его характерные признаки.

Тенденции на рынке труда и особенности трудовых отношений к началу кризиса

1. Изменение структуры занятости

На протяжении всего постсоветского периода изменение структуры занятости происходило в двух аспектах, но, по сути, в одном направлении. С одной стороны шло сокращение числа работающих в промышленности и сельском хозяйстве и рост в торговле и сфере услуг. С другой стороны, происходило сокращение занятости в корпоративном секторе – на предприятиях и в организациях (в первую очередь, на средних и крупных) и рост в неформальном секторе^[32]. И то и другое в значительной степени было связано с деиндустриализацией, разорением и закрытием промышленных и сельскохозяйственных предприятий. С 1990 по 2015 годы численность занятых в промышленности сократилась почти на 11 млн человек, в сельском хозяйстве – примерно на 4 млн^[33]. В настоящее время в этих отраслях почти в 2 раза меньше работников, чем в последние годы СССР – около 12,5 млн в добывающей, обрабатывающей промышленности и энергетике и чуть более 4,5 млн в сельском хозяйстве. При этом занятость в основных отраслях торговли и услуг за это же время выросла более чем в 2 раза: в 2019 году в торговле, ремонте гостиничном бизнесе и общепите было занято более 15 млн^[34]. В результате такого перемещения рабочей силы занятость в корпоративном секторе за 1992-2018 годы сократилась на 23 млн (с 67 до 44)^[35].

Занятость в неформальном секторе, в свою очередь, значительно выросла – только с 2001 по 2021 годы она увеличилась почти на 6,5 млн (с 8,2 до 14,6 млн)^[36]. Она стремительно росла в 2000-х, пока в кризис 2008 года не произошёл сильный спад (одновременно с ростом безработицы), но сразу после его окончания рост продолжился, и в 2013 году неформальный сектор был больше, чем в 2008. Начиная с середины 2010-х неформальная занятость, напротив, показывает рост в кризисы, поглощая прежде формально занятых, а затем, после возобновления экономического роста, происходит «откат», и часть работников возвращается в формальный сектор. Так, в 2013 году численность занятых в неформальном секторе составила 14,1 млн, в 2015-2016 – 14,8 и 15,4 млн человек соответственно, в 2017 – 14,3 млн^[37]. В ходе кризиса 2020 года неформальная занятость сначала сократилась, но затем резко выросла, превысив докризисные значения. Таким образом, неформальную занятость можно считать резервуаром рабочей силы для формального сектора и, в определённой степени, составляющей резервной рабочей армии (подробнее об этом будет сказано ниже). В последние годы доля работников неформального сектора составляет около 20% общей занятости (более 14 млн)^[38].

Неформальный сектор в основном сконцентрирован в материальном производстве (кроме промышленности) и сфере услуг. Наибольшую долю он занимает в следующих отраслях:

- сельское хозяйство – 58% всех занятых;

- торговля и ремонт – 41%;

- строительство – 32%;

- работа гостиниц и общепита – 32%;

- транспорт – 24%^[39].

Наиболее распространена неформальная занятость среди работников физического труда, в первую очередь среди рабочих^[40].

Основной вклад в рост численности занятых в неформальном секторе вносят наёмные работники – их доля выросла с 35% (2,9 млн) в 2001 году до почти 2/3 (9,4 млн) в 2019. Они составляют абсолютное большинство работающих в неформальном секторе практически во всех отраслях^[41]. Рост численности неформальных наёмных работников свидетельствует о том, что трудовые отношения целом движутся в сторону нерегулируемой и неустойчивой занятости; как отмечают исследователи, «...труд по найму ... перемещается в ту область, где не работают (или работают не полностью) статьи Трудового кодекса, защищающие права работников»^[42]. Но это происходит не только из-за роста неформального сектора, но и из-за распространения неофициальной и неустойчивой занятости в формальном секторе (на предприятиях и в организациях).

Особенность неустойчивой занятости состоит в том, что между работником и нанимателем может быть формально заключён трудовой договор (чаще всего срочный контракт или договор подряда). Однако он либо не служит целям регулирования трудовых отношений, описания прав и обязанностей сторон (и выступает в роли ширмы, т.е. не содержит никакой конкретики, а все отношения регулируются устными договорённостями), либо работник не имеет никакой возможности влиять на его содержание и, соответственно, на уровень оплаты и условия своего труда^[43]. Определяющий признак такой занятости исследователи описывают так:

«Под неустойчивыми понимаются все формы занятости как в формальной, так и в неформальной экономике, которые не дают работникам (или лишают их) основных социальных гарантий — от получения стабильной заработной платы и защиты от необоснованных увольнений до гарантий социальной поддержки и социального обеспечения»^[44].

В последние 10-15 лет неустойчивая и неформальная занятость всё больше распространяется в отраслях, которые до этого практически полностью находились в формальном секторе (например, промышленность, административная и финансовая деятельность). Крупные организации выводят работников за штат, переводят на срочные контракты и т.д. Нарастает тенденция к переводу отношений из трудовых в отношения оказания услуг или подряда, (т.е. гражданско-правового характера) для экономии на налоговых отчислениях и социальных гарантиях. Таким образом, отношения между работником и нанимателем выводятся из под действия трудового законодательства, что облегчает нарушение прав работника и повышение уровня его эксплуатации. В частности, одним из видов неустойчивой занятости является заёмный труд (аутсорсинг, аутстаффинг и т.д.), т.е. форма трудоустройства, при которой работника нанимает не та организация, где он будет работать^[45]. Такая посредническая схема ведёт к найму с урезанными социальными гарантиями и облегчает нарушение трудовых прав (включая увольнение в любой момент по желанию работодателя, неоплату сверхурочных, отпусков, больничных и т.д.)^[46].

2. Резервная рабочая армия

Российская, экономика, будучи капиталистической, не может существовать без резервной рабочей армии. В отечественных условиях она характеризуется несколькими особенностями, которые обусловлены изменениями структуры экономики за последние десятилетия. В первую очередь, основу резервной рабочей армии составляют оставившие работу в промышленности и сельском хозяйстве. Из-за деиндустриализации особенно сильно сократилась потребность в квалифицированных работниках физического труда – их доля в целом по экономике за постсоветские десятилетия снизилась более чем на четверть^[47], а в этих двух отраслях снижение было ещё большим^[48]. Как следствие, значительная их часть не может найти работу по старому профилю деятельности и претендует в первую очередь на рабочие места с невысокой квалификацией.

Конкуренция за них обостряется ещё больше из-за масштабной внешней трудовой миграции. Так, в первой половине 2010-х легальные и нелегальные зарубежные мигранты составляли около 9% работающего населения России (более 6 млн человек)^[49]. После начала пандемии в стране осталось 7-8 млн иностранных работников^[50], что составляет 10-11% всех работающих. Зарубежные трудовые мигранты занимаются в основном неквалифицированным физическим трудом, кроме того, они согласны на неформальную и сезонную занятость без социальных гарантий и ограничений рабочего времени, предусмотренных трудовым законодательством^[51]. Исследователи трудовых отношений отмечают, что привлечение мигрантов в определённые организации или сферы деятельности (зачастую вместе с замещением ими работников из числа местных жителей) ведёт к понижению уровня оплаты труда и ухудшению его условий с одновременным увеличением длительности рабочего дня^[52]. В отдельных отраслях иностранные работники задают уровень оплаты и условий труда, тем самым способствуя занижению цены рабочей силы нанимателями^[53]. Таким образом, за счёт привлечения зарубежных мигрантов численность резервной рабочей армии искусственно поддерживается на высоком уровне^[54].

Наконец, третья составляющая резервной рабочей армии проистекает из специфической особенности российского рынка труда. В отличие от многих других стран, в России экономика адаптируется к кризисам в первую очередь не через массовое увольнение работников, а через уменьшение их доходов^[55]. Поэтому в масштабах страны обычно нет такого высокого уровня безработицы, как во многих странах периферии, и в ходе предыдущих кризисов, как правило, не происходило значительного её повышения. Но в то же время, такая адаптация приводит к другим негативным явлениям. Во-первых, её результатом становится то, что зарплаты, и без того крайне низкие, в ходе кризисов снижаются ещё сильнее (подробнее об этом см. далее). Во-вторых, в российской экономике широко распространена неполная занятость, особенно в отраслях материального производства – промышленности, сельском хозяйстве, строительстве^[56]. Можно сказать, что низкая стоимость рабочей силы в России поддерживается за счёт конкуренции иммигрирующего труда и механизма понижения зарплат при сохранении занятости.

Таким образом, три основных составляющих резервной рабочей армии в российской экономике – бывшие работники промышленных и сельскохозяйственных предприятий, работники с неполной и неустойчивой занятостью (эти две группы в немалой степени совпадают) и зарубежные мигранты.

3. Территориальная структура резервной рабочей армии. Отходничество

Следующая отличительная черта российского рынка труда проистекает в том числе из особенностей формирования резервной рабочей армии. Дело в том, что разрушение промышленных и сельскохозяйственных предприятий в первую очередь затронуло сельскую местность, малые и средние города.

Только за два постсоветских десятилетия (с середины 90-х до середины 2010-х) число работающих в сельском хозяйстве в Сибири и на Дальнем Востоке снизилось на 60-80%, в большинстве регионов Нечерноземья – почти на 50%, в Центральном Черноземье – на 20%^[57]. Помимо сокращений и крайне низких зарплат^[58] положение работников отрасли усугубляет вновь появившаяся сезонность занятости – большую часть года даже те, кто числится официально, получают мизерную зарплату или не получают её вовсе^[59]. А «оптимизация» бюджетных расходов и занятости на селе ведёт к ещё большему высвобождению рабочей силы:

«В 2013 г. из 37 млн. сельских жителей, 21 млн составляли люди трудоспособного возраста и только 4,9 млн, по официальным данным, было занято в традиционных для сельской местности отраслях: сельском, лесном хозяйстве, рыболовстве и охоте. По найму на агропредприятиях числилось еще меньше – всего 2,3 млн чел., остальные, официально занятые – либо предприниматели, либо владельцы товарных личных хозяйств … Сокращение занятости привело к тому, что в сельском, лесном хозяйстве и рыболовстве в настоящее время занято лишь 22% работающих сельских жителей ... Большая часть селян работает в бюджетной сфере (26%), торговле (12%), на транспорте (8%), в промышленности (9%), в других сферах. Значительная часть не работает, в т.ч. живя на пенсии своих матерей ... распространены сезонные работы и неформальная занятость на промышленных предприятиях, в секторе услуг, по найму в домохозяйствах, в т.ч. на отходе.

Ситуация с занятостью усугубилась в последние годы в связи с кампанией объединения поселений и сокращения бюджетных рабочих мест: сокращение сельских администраций, закрытие школ, больниц и фельдшерско-акушерских пунктов, клубов и магазинов. Это повлекло за собой и уменьшение рабочих мест в жилищной сфере, торговле и т.д.» ^[60].

По данным исследования ИС РАН в 2017 году 32% взрослого населения сельской местности не работали^[61]. Схожие оценки приводят авторы, проводившие полевые исследования: по их мнению реальная безработица в некоторых сельских районах Нечерноземья колеблется от четверти до половины населения в трудоспособном возрасте^[62]. Для сельской местности характерна застойная безработица – от трети до половины потерявших работу не могут найти новую по 6-12 месяцев и более^[63].

Не меньшие проблемы с занятостью в малых (а зачастую и средних) городах. Например, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке в городах с численностью населения 25-100 тыс. человек количество занятых на предприятиях и в организациях в 2013 году составляло 56% к уровню 1993 года, тогда как в городах с населением более 250 тыс. – 70-75%^[64]. Исследователи отмечают, что «среди малых городов высока доля “социальных”, в которых градообразующая отрасль фактически отсутствует, а в структуре экономики и рынка труда доминируют бюджетные сектора»^[65] со сравнительно низкой заработной платой^[66]. По некоторым оценкам, в середине 2010-х два из трёх (или около 500) малых городов относились к неблагополучным, «доля трудоспособного населения, не имеющего стабильного хотя бы минимального дохода, в таких городах колеблется от 30 до 50%»^[67].

Ограниченность рынка труда, большая доля населения в той или иной степени относящегося к резервной рабочей армии ведёт к тому, что работодатели в сёлах, малых и средних городах имеют возможность занижать оплату труда, пользуясь безвыходным положением работников^[68]. В результате, из-за крайне низких зарплат или полного отсутствия работы возникло специфическое для российского рынка труда явление: значительная часть жителей таких поселений вовлекается во временную (возвратную) трудовую миграцию – становится отходниками, вахтовиками, маятниковыми мигрантами^[69]. Сам феномен отходничества в его нынешнем виде получил широкое распространение в начале 2000-х из-за положения на рынке труда сельской местности и малых городов^[70]. Его отличительная черта состоит именно во временном характере миграции. Это связано с наличием у значительной части населения жилья, частного или приватизированного в постсоветский период, в сочетании с очень высокими ценами на недвижимость, особенно в крупных городах, и неразвитостью рынка дешёвого арендного жилья^[71].

По данным Всероссийской переписи населения 2010 года почти 7 млн. человек работали за пределами населённого пункта, в котором они проживали (это составляло 10,6% от населения, занятого в экономике), ещё 2,3 млн. (3,5%) работали за пределами своего субъекта федерации. По данным Обследований рабочей силы Росстата (ОРС) в 2013 году выезжающих на работу за пределы своего региона было 2,3 млн., в 2016 – 2,7 млн., в 2021 – 2,9 млн., что составило 3,8% от общей численности рабочей силы^[72]. Авторы, проводившие полевые исследования считают, что данные официальной статистики значительно преуменьшают масштаб явления^[73]. По оценкам некоторых из них на протяжении 2010-х годов число зарабатывающих на жизнь за пределами своего постоянного места жительства, составляло от 10 до 20 миллионов человек^[74], то есть могло достигать почти четверти населения в трудоспособном возрасте.

Большая часть отходников состоит из работников физического труда, занятых в строительстве, на транспорте, в добывающей и обрабатывающей промышленности, а также в торговле и сфере услуг^[75]. В основном отходники концентрируются в мегаполисах, наиболее экономически благополучных регионах и регионах добычи экспортного сырья:

«В строительном комплексе Москвы каждый третий занятый мужчина – трудовой мигрант из другого региона страны (не считая маятниковых мигрантов)… В Тюменской области, ХМАО и ЯНАО 37% занятых в строительстве и 41% занятых в добыче полезных ископаемых мужчин — также трудовые мигранты из других регионов страны»^[76].

При этом занятость таких работников преимущественно неформальная и неустойчивая, а зачастую и низкооплачиваемая по сравнению с жителями тех регионов и городов, куда они прибывают на заработки (подробнее об их положении будет сказано в заключительном разделе).

4. Трудовые отношения и условия труда

Трудовые отношения в российской экономике определяются обстоятельствами, описанными выше – деиндустриализацией, образованием большой резервной рабочей армии, распространением неформальной и неустойчивой занятости, а также некоторыми другими факторами, о которых мы скажем отдельно. В первую очередь наш анализ относится к материальному производству, хотя в основном сказанное будет верно и для большинства остальных отраслей экономики.

Показатель, который ярче всего характеризует трудовые отношения – оплата труда. В России в отраслях, занимающих значительную часть населения, преобладают низкооплачиваемые рабочие места. Этот факт затушёвывается показателем средней зарплаты, которым обычно оперирует официальная статистика и государственные органы. Гораздо более красноречивы в этом отношении данные о медианной заработной плате (т.е. той, больше или меньше которой получает половина всех работников) или о распределении работников по уровням заработной платы. Насчёт последнего Росстат приводит детальные данные только о работниках крупных и средних организаций. Так, весной 2021 года начисленную (т.е. до вычета налогов) заработную плату ниже прожиточного минимума (ПМ) получали чуть меньше 3% работников, от 1 до 2 ПМ – 20%, от 2 до 3 ПМ – почти 25%^[77]. Таким образом, до начала текущего кризиса заработок практически каждого четвёртого работника крупных и средних организаций обрекал его на бедность или откровенную нищету. Ещё почти четверть работников находились выше уровня бедности, но их материальное положение можно считать неблагополучным.

Разумеется, мы не считаем уровнем бедности уровень прожиточного минимума, который в 2021 году составлял 12,7 тыс. для трудоспособного населения. Как неоднократно показывали исследователи, прожиточный минимум на деле соответствует только уровню физического выживания и не обеспечивает даже простого воспроизводства рабочей силы работника^[78]. Последнее возможно лишь при заработке выше 2 ПМ^[79], который и соответствует реальному уровню бедности. Большинство специалистов считают, что для поддержания приемлемого уровня жизни (или «потребления по социально приемлемым стандартам»), необходим заработок выше 3 ПМ^[80]. Как видно из приведённых цифр, такой заработок имели лишь чуть больше половины работников.

Подчеркнём, указанные данные касаются работников, не относящихся к малому бизнесу. Относительно последнего есть только сведения о средних зарплатах, которые показывают, что там наёмные работники получают значительно меньше. В 2018 году средняя зарплата работников малых и микропредприятий составляла 27,6 тыс., тогда как во всех организациях она была в полтора раза больше – 43,7 тыс.^[81]. По данным Пенсионного фонда, который собирает сведения по всем работникам, взносы за которых уплачиваются в фонд (включая работников малых предприятий и нанятых индивидуальными предпринимателями), в 2020 году медианная зарплата составляла 32,4 тыс. или 2,65 прожиточных минимума трудоспособного населения^[82]. Иначе говоря, больше половины работающих находятся в неблагополучном материальном положении. Кроме того, стоит помнить, что все показатели приведены до вычета подоходного налога (НДФЛ). С учётом налоговых выплат они уменьшатся на 13%, что увеличит долю низкооплачиваемых работников.

Данные о средних зарплатах практически ничего не говорят о реальном положении дел из-за того, что они собираются по всем работникам той или иной отрасли и не учитывают дифференциацию в оплате труда. Из официальной статистики видно, что в последние десятилетия 20% наиболее высокооплачиваемых работников получали примерно столько же, сколько остальные 80% вместе взятые, а соотношение между доходами 10% самых высокооплачиваемых и 10% самых низкооплачиваемых работников (коэффициент фондов) в 2009-2021 годах составляло 13-16 раз^[83]. Данные из других источников подтверждают огромную дифференциацию заработной платы, причём не только между представителями администрации, даже не входящими в топ-менеджмент, и рядовыми работниками (разрыв между их доходами может достигать 15-20 раз и более)^[84], но и среди последних. Заработок у рабочих разных отраслей или разной квалификации может отличаться в разы^[85].

Помимо большой дифференциации зарплат во многих отраслях также распространена непрозрачная система их начисления^[86]. Даже по официальным данным (которые преуменьшают масштаб явления, поскольку не учитывают теневые выплаты) в большинстве отраслей экономики доля тарифных ставок, окладов, сдельных расценок в общем фонде заработной платы составляет не более 50-60%^[87]. При этом, по данным той же статистики, в материальном производстве доля постоянной части заработка ниже, чем в непроизводительных отраслях, а у рабочих она ниже, чем у служащих и руководителей, что ставит их в более уязвимое положение^[88]. В большинстве случаев размер и распределение, а зачастую и сам факт выплаты премий рядовым работникам зависит от начальства разного уровня – начиная с мастеров, бригадиров, администраторов и т.д.^[89]. Это становится ещё одним механизмом подчинения, в том числе принуждения к сверхурочной работе или работе в условиях нарушения техники безопасности под угрозой лишения премий, а также способом давления на работников в случае борьбы за соблюдение своих прав или улучшение условий труда^[90]. Кроме того, столь значительная доля премий в общем заработке на практике оборачивается широким распространением системы штрафов. Поскольку штрафование работников за реальные или мнимые нарушения противоречит Трудовому кодексу, штрафы маскируются под депремирование.

В результате перечисленных выше факторов в России очень высок уровень эксплуатации работников. Это выражается не только в низком уровне оплаты труда, но и в очень большой продолжительности рабочего времени и значительной доле перерабатывающих. Работники вынуждены соглашаться на сверхурочные или устраиваться на дополнительную работу ради повышения своего скудного заработка или под давлением начальства. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), количество отработанного времени в расчёте на одного занятого в России выросло с 1933 часов в год в 1992 году до 1999 часов в 2007, а в 2008-2019 годах колебалось в диапазоне 1965-1985 часов. Это превышает показатели большинства основных стран центра и даже многих полупериферийных и периферийных стран, например, Турции, Венгрии, Польши, Чехии, Эстонии; в последние годы это сопоставимо с показателями Чили и Южной Кореи^[91].

Данные официальной статистики значительно занижают долю перерабатывающих в том числе потому, что длительность сверхурочных работ ограничена законом, и чтобы скрыть его нарушение работодатели не фиксируют реальное количество отработанного времени. В 2018 и 2020 годах по данным Росстата 41 час в неделю и более работали лишь 5-6% занятых. Социологические исследования и опросы показывают совершенно другую картину. Так, по данным исследования ИС РАН в конце 2016 года у 54% всех работающих россиян продолжительность рабочей недели была больше 40 часов^[92], а в 2019 году по данным ВЦИОМ перерабатывал 51% работников^[93]. При этом и данные официальной статистики, и результаты социологических исследований говорят о том, что в наибольшей степени в переработки включены рядовые работники торговли и обслуживания, а также рабочие^[94].

Надо отметить, что сокращение численности работников промышленности, о котором говорилось выше, происходило не только из-за деиндустриализации и закрытия предприятий. Оно также было средством снижения издержек на рабочую силу^[95] и сопровождалось наращиванием уровня эксплуатации оставшихся работников, благодаря побуждению их к совмещению должностей, выполнению обязанностей сокращённых, повышению длительности и интенсивности труда:

«Почти по всем “живым”, то есть что-то производящим или перевозящим предприятиям в РФ за последние годы прошли не одна, а несколько волн так называемых оптимизаций, говоря проще, сокращений персонала. Штаты сокращали массово, в итоге на множестве заводов, фабрик и комбинатов он нынче меньше не на проценты, а в разы — в три, четыре, пять и более раз. Принцип, очевидно … избавились от “лишнего рта” — сократили издержки, следовательно, увеличили прибыль. Сокращение персонала надо было бы компенсировать какими-то иными мерами, заменяющими сокращенных работников, — автоматизацией или более эффективной организацией труда оставшихся... На деле же во многих случаях вся “компенсация” ограничилась лишь повышением нагрузки на рабочих: на них повесили функции убранных напарников, с копеечной оплатой за совмещение или вообще без оной. Причем на большом количестве производств персонала стало не хватать просто физически, из-за чего работники вынуждены чаще работать сверхурочно, выходить на две смены подряд, переходить на трехсменный график при двенадцатичасовой смене и тому подобное»^[96].

Источник: https://barneos22.ru/article/4778

То же самое в той или иной степени относится и к другим отраслям, где преобладает частный капитал^[97] (но также встречается и в некоторых отраслях «бюджетной» сферы, например, в здравоохранении).

Другая причина переработок состоит в растущем устаревании и износе основных фондов, в первую очередь машин и оборудования. Так, в добыче полезных ископаемых за 2010-2020 годы уровень износа основных фондов вырос с 47 до 57%, в обрабатывающей промышленности – с 42 до 52%, в энергетике – с 40 до 46%, в строительстве – с 48 до 52%^[98]. В 2020 году средний возраст машин и оборудования в российской промышленности составлял более 10 лет^[99]. По оценкам специалистов срок службы оборудования не должен превышать 7-8 лет^[100], то есть в среднем по отрасли оно уже выработало свой ресурс.

Как следствие, в материальном производстве происходило замещение капитала трудом^[101]. Оно проявлялось в продолжающемся использовании устаревших и изношенных машин и оборудования, расширении штата ремонтников (или включении ремонта в обязанности работников производства) для поддержания их работоспособности, замены машинного труда (в частности, автоматизированных операций) ручным и т.п.^[102]. Разумеется, это отразилось на положении работников:

«Оборудование на большинстве заводов в России крайне изношено и оттого периодически выходит из строя; кроме того, ввиду той же изношенности и “морального устаревания” даже для с виду работающего станка требуется больше времени на выполнение необходимой трудовой операции, чем заложено в нормативе. В итоге по ходу выполнения работ периодически возникают простои. На большей части заводов, где я побывал, картину мне обрисовывали одну и ту же: вместо ритмичной работы цеха то стоят, пока где-то по цепочке устраняется поломка, то потом со страшной силой все начинают “наверстывать” упущенное время... и часто не укладываются.

В этих случаях как само собой разумеющееся подразумевается, что рабочий должен продолжить и завершить работу после окончания своей смены. … В итоге зачастую рабочие задерживаются уже после окончания своих смен на два-три, а то и на пять часов. … На значительной части предприятий подобные “авралы” и “форс-мажоры” являются не исключением, а вполне рутинным явлением – просто так выстроен сам трудовой процесс, что без постоянных авралов работа просто встанет»^[103].

Износ оборудования, пренебрежительное отношение собственников и менеджмента предприятий к охране труда ведут не только к росту длительности и интенсивности труда, но и к увеличению уровня эксплуатации работников в других аспекта. Один из важнейших – ухудшение условий труда. По данным Росстата доля занятых на работах с вредными и/или опасными условиями труда^[104] за последние 15 лет выросла в 1,5-2 раза и более и в отдельных отраслях составляет уже около половины всех работников.

Занятые во вредных и опасных условиях труда, % от общей численности работников организаций^[105]

* данные за 2016 год.

Из приведённых данных видно, что после 2014 года доля работающих во вредных и опасных условиях практически перестала расти, а в некоторых отраслях даже слегка снизилась. Однако это связано не с улучшением ситуации, а с занижением уровня вредности, а именно с введением Специальной оценки условий труда (СОУТ), благодаря которой многие нормативы по вредности были изменены в сторону снижения или отменены. Из-за этого множество рабочих мест, условия труда на которых ранее относились к вредным или опасным, были переведены в категорию допустимых^[106]. В результате работники, занимавшие эти места полностью или частично лишились дополнительных выплат и льгот (в число последних входят укороченный рабочий день, более длинные отпуска, специальное питание на рабочем месте, возможность более раннего выхода на пенсию), что дополнительно снизило издержки на рабочую силу для собственников. Более того, с этими же целями руководство предприятий зачастую фальсифицирует уровень вредности, например, проводя замеры в неработающих цехах^[107].

Второй показатель, свидетельствующий об ухудшении положения работников – значительный и не снижающийся уровень производственного травматизма. Реальное количество травм на производстве в России не фиксируется статистикой напрямую, поскольку работодатели, чтобы избежать ответственности и необходимости оплачивать лечение работников, скрывают производственные травмы и принуждают подчинённых оформлять их как бытовые^[108]. Но его можно выявить при помощи других показателей. Так, в России в 2016 году на 1 смертельный случай на производстве приходилась всего 21 производственная травма, тогда как в большинстве стран Евросоюза (за исключением ряда бывших республик СССР и стран соцлагеря) – от 400 до 2000^[109]. Такое различие объясняется тем, что гибель работника на производстве, в отличие от травмы, скрыть значительно труднее. Согласно методике оценки достоверности статистики производственного травматизма, разработанной МОТ, на 1 смертельный случай приходится от 500 до 1000 травм. При использовании этого коэффициента реальное число травм на производстве в России составит более 455 тыс. против 21 тыс., фиксируемых официальной статистикой^[110]. Для сравнения, в 1990 году их было 432 тыс.^[111]. Надо помнить, что за прошедшие десятилетия значительно снизилась занятость в более травмоопасных отраслях материального производства^[112] и выросло число работников непроизводительных отраслей, где уровень травматизма меньше. Иначе говоря, уровень производственного травматизма в расчёте на число занятых вырос, причём заметно.

Уровень смертности на российских предприятиях один из самых высоких в мире: хуже ситуация только в Египте, Узбекистане, Турции, Мексике, Гонконге и Гваделупе^[113]. Хотя коэффициент производственного травматизма со смертельным исходом в расчёте на 1000 работников снизился более чем в 2 раза за 1990-2017 годы, это произошло параллельно с почти двукратным сокращением занятости в отраслях материального производства. Таким образом, уровень смертности от производственных травм среди работников если и снизился, то незначительно.

5. Нарушения трудовых прав работников

Как отмечают исследователи, «главной проблемой взаимоотношений работодателей и работников в России является в настоящее время не сокращение прав работающих, а то, что права, которые у работников формально есть, на практике всё чаще не соблюдаются»^[114]. По оценкам, сделанным на основании социологических исследований и мониторингов, в последние годы трудовые права 40-50% всех работающих систематически нарушаются в одном или нескольких аспектах (то есть число таких работников составляет не менее 30 млн)^[115].

Пользуясь своим господствующим положением, предприниматели диктуют работникам условия, в подавляющем большинстве случаев не считаясь с их интересами. В последние десятилетия в российской экономике складывалась ситуация, крайне благоприятная для господствующих классов: массовые увольнения, простои и неоплачиваемые отпуска в результате сокращений, остановок и закрытия производств создали большую резервную рабочую армию, что с одной стороны позволило понижать зарплаты (а затем препятствовать их реальному росту до докризисного уровня), при этом не позволяя снижать производительность (точнее интенсивность) труда под угрозой безработицы, а с другой – сломить (а в большинстве случаев даже предотвратить) сопротивление работников и их организаций, препятствуя борьбе за повышение оплаты и улучшение условий труда^[116]. Отсюда отмечаемое практически повсеместно пренебрежительное, доходящее до произвола отношение к рядовым работникам со стороны руководства всех уровней. Позиция «не нравится – увольняйся!» стала преобладающей.

Среди основных нарушений трудовых прав выплата всей зарплаты или её части в теневой форме («в конверте»), частичный или полный отказ от отплаты отпусков, декретных отпусков и больничных, увеличение продолжительности рабочей недели за пределы, установленные трудовым законодательством, частичная или полная неоплата сверхурочной работы и т.д.^[117]. Отдельно стоит отметить специфическую для России форму эксплуатации – задержки заработной платы: по сути это беспроцентный кредит, который владельцы предприятий получают за счёт работников.

Нарушения трудовых прав затрагивают наёмных работников в разной степени, их масштабы отличаются для различных отраслей, организаций и типов поселений. Об этом говорят данные социологических исследований. Так же как и неформальная занятость, нарушения трудовых прав в наибольшей степени затрагивают работников физического труда: более половины высококвалифицированных рабочих, более 2/3 неквалифицированных рабочих и почти 3/4 работников торговли и сферы бытового обслуживания полностью или частично находятся вне правового поля против четверти офисных работников с высшим образованием^[118]. Реже всего нарушаются права в государственных организациях, положение работников занятых на предприятиях частной формы собственности и у частных лиц значительно хуже. Нарушение хотя бы одного из основных трудовых прав в 2016 году затрагивало почти половину работников приватизированных предприятий и 2/3 работников частных предприятий, созданных с нуля против четверти работников госсектора. Чуть меньше 20% работников приватизированных предприятий не имели официального трудоустройства, а около 30% получали зарплату «в конвертах». В организациях, созданных за последние 30 лет, не был официально трудоустроен каждый третий работник, а более половины получали часть зарплаты в теневой форме и не имели оплачиваемых отпусков и больничных^[119].

Что касается территориальной распространённости нарушений трудовых прав, то в большей степени они затрагивают провинцию. По результатам исследования ИС РАН, в 2017 году заработная плата выплачивалась вовремя 93% работающих в столицах (Москве и Петербурге) и 89% в региональных центрах, официальное оформление было у 87 и 79 процентов соответственно. При этом «белая» зарплата выплачивается лишь 69% работникам региональных центров против 86% в столицах^[120]. В малых и средних городах, ПГТ и сёлах положение заметно хуже:

«лишь 81% работающих жителей райцентров (и 79% работающих жителей сёл) работодатели обеспечивают своевременную выплату заработной платы, 74 и 68% соответственно – официальное оформление на работу по письменному трудовому контракту или по приказу, 69 и 59% – «белую» зарплату, 63 и 52% – оплату отпуска и больничного листа в предусмотренном российским законодательством размерах, 36 и 29% – оплату сверхурочных в случае их наличия...»^[121].

Масштабы нарушений трудовых прав значительно возрастают во время кризисов, что является своеобразным способом адаптации российского бизнеса: вместо массовых увольнений наёмным работникам не только снижают заработную плату, но и чаще нарушают их права, тем самым дополнительно снижая издержки на рабочую силу. Одно из самых распространённых нарушений с помощью которого сокращают оплату труда – индексация зарплат ниже уровня инфляции или отказ от индексации вообще^[122]. Именно в кризисы оно становится наиболее заметным, поскольку, как правило, во время рецессии инфляция ощутимо повышается, а у работодателей появляется удобный предлог для отказа от индексации^[123]. В качестве примера можно привести кризис 2014-2016 годов, когда за 2 года номинальный рост заработной платы у разных категорий работников составил от 2 до 18 процентов, тогда как индекс потребительских цен – 23%; в 2015 году по официальным данным номинальная заработная плата выросла на 5%, в то время как реальная сократилась на 9%^[124].

При этом с каждым следующим кризисом масштабы нарушений трудовых прав увеличиваются. Так, в сентябре 2020 году доля работников, чьи основные трудовые права нарушались, достигла максимума по сравнению с кризисами 2008-2009 и 2014-2016 годов, составив почти 55%^[125]. Иначе говоря, с течением времени российская экономика уверенно движется в сторону повышения уровня эксплуатации работников и уменьшения расходов на воспроизводство их рабочей силы.

6. Основные группы работников физического труда и их положение

Как было показано выше, у значительной части работников физического труда очень высок уровень эксплуатации, который выражается в низких зарплатах, большой продолжительности рабочего времени, вредных и опасных условиях труда. Кроме того, именно они в наибольшей степени страдают от систематического нарушения трудовых прав, что связано с существованием большой резервной рабочей армии и концентрацией таких работников в частном секторе экономики. Проще говоря, их положение в трудовых отношениях наиболее уязвимо и будет ухудшаться ещё сильнее в условиях кризиса – исходя из этого, мы считаем необходимым сосредоточиться на анализе этой группы в дальнейшем изложении. В то же время в положении разных категорий таких работников есть заметные различия. В данном разделе мы выделим эти категории и проанализируем, в чём состоят различия.

На первый взгляд, в России работники физического труда делятся на две группы. Первая – промышленные рабочие, вторая – работники строительства, транспорта, торговли и сферы услуг с преимущественно неформальной и/или неустойчивой занятостью. В то же время, в составе этих двух групп можно выделить внутренних трудовых мигрантов – отходников и вахтовиков. Среди них есть множество промышленных рабочих (особенно в добыче полезных ископаемых), но из-за преимущественно неформальной и неустойчивой занятости в большинстве своём эти работники принадлежат ко второй группе. Однако если рассматривать социально-экономическое положение как совокупность различных аспектов (оплаты труда и его условий, соблюдения трудовых прав, стабильности занятости и т.д.), каждый из которых может значительно варьироваться, необходимо выделить именно три группы. Далее мы покажем, почему.

Надо отметить, что работники физического труда составляют значительную часть работающего населения страны. По данным Росстата квалифицированных и неквалифицированных рабочих сельского хозяйства, промышленности, строительства и транспорта (включая операторов производственного оборудования и водителей) в 2020 году было 25,5 млн или более трети от всех занятых. Ещё более 8,5 млн составляли продавцы и работники сферы услуг^[126]. Таким образом, 34 млн работников или почти половина всех работающих заняты преимущественно или исключительно физическим трудом^[127].

В добыче полезных ископаемых в том же году было занято 1,1 млн человек, в обрабатывающей промышленности – 9,7 млн, в энергетике – чуть меньше 1,6 млн^[128]. Из почти 12,5 млн работников промышленных отраслей рабочие составляли по меньшей мере 10 млн^[129].

В строительстве, на транспорте, торговле и сфере услуг занято более 24 млн человек^[130]. Большинство из них составляют рядовые работники: продавцы и работники индивидуальных услуг – около 8,5 млн, водители – около 6,5 млн, строительные рабочие – более 3 млн, уборщики и прислуга – более 1 млн (не считая работающих в этих отраслях без оформления зарубежных мигрантов)^[131]. Неформально занятых в этих отраслях более 8 млн^[132].

Как можно заметить, доля работников неформального сектора в непромышленных отраслях с преобладанием физического труда уже сопоставима с численностью всех занятых в обрабатывающей промышленности или с численностью рабочих всех промышленных отраслей. Учитывая, что и в обрабатывающих производствах неформальный сектор занимает около 1,5 млн человек^[133] (а есть ещё заёмные работники, работающие по временным контрактам и т.д.), можно сказать, что промышленных рабочих со стандартной занятостью уже меньше, чем работников физического труда с неформальной и неустойчивой занятостью.

Внутренние трудовые мигранты по своему профессиональному статусу делятся между двумя другими группами. В то же время полезно рассмотреть структуру их занятости более детально. По оценкам исследователей в конце 2010-х она выглядела следующим образом. Из примерно 18 млн отходников строители промышленных объектов и частных домов составляли около 4 млн, работники сферы услуг – около 4 млн, дальнобойщики – более 3 млн, рабочие предприятий – около 3 млн, вахтовики – около 2 млн, охранники – около 2 млн^[134].

Имеющиеся данные говорят о том, что в положении этих трёх групп существуют заметные различия. Рассмотрим основные аспекты, касающиеся оплаты труда, стабильности занятости и соблюдения трудовых прав.

В части оплаты труда положение рабочих обрабатывающей промышленности может сильно различаться (от зарплаты в пределах 20-25 тыс. за 40-часовую рабочую неделю в большей части пищевой промышленности и на многих машиностроительных производствах до 50 тыс. и более в нефтепереработке, на отдельных предприятиях металлургии, химической промышленности и некоторых других отраслей^[135]) и быть как лучше, так и заметно хуже, чем у работников других отраслей. Но в двух других аспектах разница однозначна и очень заметна. На подавляющем большинстве предприятий по-прежнему преобладают бессрочные трудовые договоры, и в том или ином виде существуют социальные гарантии, что является ощутимым преимуществом по сравнению неформальной занятостью и основными видами деятельности в отходе.

В самом общем виде, и если не брать наиболее благополучные (в основном экспортоориентированные) отрасли и предприятия обрабатывающей промышленности, а также рабочие места, требующие высокой квалификации, ситуацию можно описать следующим образом. Выбор между работой на производстве с одной стороны и неформальной занятостью в месте жительства или отходничеством с другой – это выбор между низкооплачиваемой, но более-менее стабильной работой с определёнными социальными гарантиями и нерегулируемой занятостью без каких-либо гарантий (которая при этом может быть как относительно высокооплачиваемой, так и наоборот, в зависимости от конкретной ситуации). Позволим себе пространную цитату, поскольку она достаточно хорошо описывает эти варианты:

«Провинция не балует своих жителей большим разнообразием рабочих мест. Особенно, если мы говорим о малых городах ... У человека, умеющего и желающего работать руками, выбор там невелик: можно устроиться, как правило, на единственное сохранившееся крупное производственное предприятие (из-за их наличия такие поселения называют моногородами), а можно пойти работать “к частнику” — например, на лесопилку.

Фабрики и заводы, если они еще худо-бедно функционируют, обычно входят в какой-нибудь большой производственный холдинг со штаб-квартирой в далекой Москве; работа там дает некую минимальную социальную защищенность (во всяком случае с человеком в отделе кадров заключают трудовой договор и даже забирают трудовую книжку) и очень небольшую зарплату, на начальной стадии обычно даже менее 10 тысяч рублей в месяц (на рубеже 2000-х и 2010-х годов – А.П.). Почти всегда работникам на таких фабриках обещают “льготы”, но в результате чаще всего оказывается, что из “льгот” имеется разве что оплачиваемый отпуск.

По всей России сегодня рабочие люди фактически уже приучены воспринимать оплачиваемый отпуск как “льготу”. Спрашиваешь, бывало, на фокус-группе (групповом обсуждении с рабочими) — какие у вас имеются льготы здесь как у работников? И люди начинают перечислять: отпуск дают, за больничный оплачивают... Да, зарплату “в белую” платят...

... альтернативой работе на заводе является работа “у частника”. У частника — то есть у частного предпринимателя на небольшой частной фирме, той же лесопилке — можно заработать побольше, чем на заводе, порой и в разы, то есть — 20—30 тысяч за месяц. Однако и трудовых договоров с частниками не заключают, зарплату он платит “черным налом”, больничных, как правило, не признает, да и оплачиваемых отпусков у него не бывает. То есть вся работа “с частником” — это чистая “сделка”, сколько сделал, столько получил. Да и рабочий день “у частника” ненормированный даже теоретически, “работаем пока не сделаем”.

К “частнику” с завода уходят работать самые крепкие мужики, работа у него — не женская. Плохо то, что работа у частника, как правило, сезонная, неритмичная, да и с заказами у него “то густо, то пусто”. Оттого для рабочего человека постоянно есть опасность еще и просто не получить обещанных и заработанных денег. При этом и требовать свою зарплату проблематично, так как чаще всего в основе “трудового соглашения” лежит устная договоренность …

Мужчинам из малых городов, если их не привлекает ни одуряющая работа на конвейере, ни работа “на рывок” у частника, остается только традиционный для Руси “отхожий промысел”. И действительно, малые города часто выглядят пустыми — в них остаются жены с детьми, а самые энергичные мужчины уезжают “пытать счастья” или в мегаполисы типа Москвы и Санкт-Петербурга (удачей считается устроиться работать в охрану), или “на Севера” … Многие, даже проживая за тысячи километров от Москвы, работают “вахтами” — неделя в Москве, неделя дома»^[136].

Наличие выбора почти исключительно из этих трёх вариантов для большинства представителей непривилегированных социальных слоёв подтверждается и многими исследователями, и самими рабочими^[137]. Иначе говоря, для жителей большей части провинции (в первую очередь малых и средних городов, сёл и ПГТ), работа в промышленности, некоторые виды неформальной занятости в месте жительства и отходничество являются предпочтительными для обеспечения себя и своих семей, но лишь потому, что реальный выбор практически отсутствует и все остальные рабочие места ещё хуже. При этом наличие социальных гарантий и бόльшая стабильность работы на промышленных предприятиях, по сравнению со строительством, торговлей, сферой обслуживания и малым бизнесом вообще подтверждается результатами исследования рабочих и в крупных городах, и в более мелких поселениях^[138].

Стоит чуть подробнее рассмотреть положение двух других групп работников. Исследователями неоднократно подтверждалось, что наёмные работники с неформальной и неустойчивой занятостью в целом находятся в худшей ситуации, чем официально и постоянно занятые. Это касается в том числе и оплаты труда. В начале 2000-х формальные и неформальные наёмные работники зарабатывали практически одинаково, но с подъёмом экономики реальные заработки первых стали расти быстрее, а в ходе кризиса снизились менее значительно^[139]. Уже на рубеже 2000-х и 2010-х разница между средними заработками формальных и неформальных наёмных работников составляла около 30%, медианная среднечасовая заработная плата занятых в предприятиях и организациях без оформления и наёмных работников в неформальном секторе была на 7-8% ниже, чем у трудоустроенных официально, среднемесячный заработок – на 10% ниже. При этом длительность рабочей недели у неформально занятых, имевших постоянную работу была заметно выше – в разные годы разрыв между медианными показателями составлял от 5 до 20 часов^[140].

Даже по официальным данным среди работников с неформальной и неустойчивой занятостью значительно больше перерабатывающих. В неформальном секторе работающих более 40 часов в строительстве, торговле и ремонте, на транспорте и в общепите в 2020 году было в 1,5-2 раза больше, чем среди всех работников этих отраслей^[141]. Среди работающих по договорам гражданско-правового характера (ГПХ) и на основе устной договорённости перерабатывал практически каждый пятый (18 и 19 процентов соответственно)^[142].

Опрос, проведённый в ходе исследования неустойчивой занятости в 2018 году, показал, что у работников, устроенных по временным контрактам, зарплата была в среднем на 10% меньше, чем у имевших бессрочные трудовые договоры. Работники, чьи трудовые права нарушались (не оплачивались отпуска и больничные), имели заработок на 16% меньше тех, у кого эти права соблюдались. Кроме того, работники, имевшие несколько признаков неустойчивой занятости чаще попадали в группу низкооплачиваемых, среди них было больше всего отметивших плохие условия труда, отсутствие перспектив в работе и неясность в оплате труда^[143].

Как было сказано выше, у большинства рядовых работников торговли и обслуживания (отраслей с наибольшей долей неформально занятых по найму) не соблюдаются основные социальные гарантии. В 2015 году у 3/4 из них не было официального оформления на работу и «белой» зарплаты либо отсутствовала оплата предусмотренных законодательством отпуска или больничного листа^[144]. У них же в кризис 2014-2016 годов падение доходов было наибольшим^[145]. По результатам исследований, проведённых в 2009, 2014-2016 и 2020 годах положение с социальными гарантиями у этих работников было худшим из всех профессиональных групп, за эти годы доля тех, кому они предоставлялись, снизилась почти в полтора раза (больше чем у всех остальных групп)^[146].

Приведённые данные касаются неформальной и неустойчивой занятости в целом. Что же до отходников, то их основные виды занятости в значительной мере совпадают с основными видами физического труда и основными занятиями в неформальном секторе – иначе говоря, они составляют немалую часть неформально занятых. По данным исследования отходников из малых городов и сельской местности 63% из них не имели никакого оформления, а в неформальном секторе были заняты около половины^[147]. Надо отметить, что из оставшихся 37% часть – вахтовики, чья занятость, даже будучи официальной, зачастую также неустойчива, поскольку они устроены по временным контрактам^[148]. Заработок отходников в крупных центрах или ресурсодобывающих регионах заметно выше, чем на большинстве работ в месте жительства в провинции, но при этом, как правило, ниже, чем у местных работников, а условия труда – хуже^[149]. График работы отходников обычно ненормированный: на стройках и в сфере услуг работа может идти 6-7 дней в неделю по 10-12 часов или вообще с утра до ночи с минимальными перерывами^[150]. У вахтовиков длительность рабочей недели, по некоторым оценкам, составляет в среднем 52-60 часов, но может быть и значительно больше^[151]. Даже по данным Росстата (скорее всего заниженным) продолжительность рабочей недели внутренних трудовых мигрантов в среднем на 4,5 часа больше, чем у тех, кто не участвует в миграции^[152].

Надо особо отметить отличие положения занятых в обрабатывающей промышленности вахтовым методом от постоянных (местных) работников. На многих предприятиях, руководство проводит разделение внутри коллектива, отделяя отходников от остальных рабочих. Работающие в вахтовом режиме там являются постоянной частью персонала, т.е. их наличие предусмотрено организацией производства. При этом их положение заметно отличается в худшую сторону. Зачастую у них более низкая оплата, бόльшая продолжительность рабочего времени и более тяжёлые условия труда, они могут иметь меньше социальных гарантий или не иметь их вообще и т.д. Иначе говоря, их положение схоже с положением заёмных работников (именно поэтому мы считаем необходимым проводить разделение внутри промышленных рабочих и объединять отходников, работающих на предприятиях в одну группу с другими внутренними мигрантами). Свидетельства этому в изобилии встречаются и в работах исследователей трудовых отношений, и в отзывах о некоторых работодателях^[153]. Исследователи отмечают, что использование вахтового режима работы в обрабатывающей промышленности (вообще говоря, не типичного для этой отрасли, в отличие от добычи полезных ископаемых, где он обусловлен объективными причинами) по сути является способом повышения уровня эксплуатации:

«вахтовые методы, которые применяются в отношении российских работников и мигрантов ... возможно, оправданы в тех случаях, когда речь идет о работе в регионах с экстремальными условиями. Но использование вахтового метода для работы на обычном предприятии в современном городе трудно объяснить чем-либо кроме желания нажиться на труде людей из депрессивных регионов. Это люди, попавшие в безвыходную ситуацию. Работодатель эксплуатирует их в собственных интересах, платя им зарплату, на которую местные работники, еще не попавшие в столь тяжелую ситуацию, не соглашаются»^[154].

Таким образом, для бизнеса привлечение отходников имеет такую же цель, как привлечение зарубежных мигрантов – снижение издержек на рабочую силу^[155]. Разумеется, это касается не только обрабатывающей промышленности – например, в регионах Крайнего Севера и приравненных к ним, нет необходимости платить вахтовикам из других регионов «северные» надбавки. Усугубляет положение отходников то, что при работе на месторождениях, промышленных предприятиях и стройках тяжёлые условия труда нередко сопровождаются плохими бытовыми условиями – ветхими или переполненными общежитиями, некачественной едой, постоянными контролем со стороны охраны (запрет входа и выхода в определённое время, досмотр личных вещей и т.д.), в случае удалённых ресурсодобывающих регионов – изолированностью от внешнего мира^[156].

Важнейший аспект, в котором положение трёх групп заметно отличается – возможности защиты трудовых прав и уровень их соблюдения. Несмотря на господство работодателей в трудовых отношениях, у промышленных рабочих всё же есть больше возможностей отстаивать свои права по сравнению с другими работниками. Этому способствует официальная занятость, дающая законные механизмы, определённые объективные предпосылки (работа в больших и относительно стабильных коллективах, что даёт больше возможностей для организации), остатки старых профсоюзных организаций, которые, даже входя в официальные объединения (ФНПР), в некоторых ситуациях могут занимать сторону рядовых работников в конфликте и иногда даже предпринимать активные действия^[157].

У двух других групп ситуация заметно хуже. Близкое к бесправному положение работников с неформальной и неустойчивой занятостью широко известно, ему посвящены несколько исследований^[158], его постоянно отмечают и сами работники^[159]. Очевидно, что защита своих интересов крайне затруднена при отсутствии бессрочного трудового договора, но надо отметить, что непромышленные отрасли с преобладанием физического труда в целом находятся в зоне риска. Даже работники, имеющие официальное трудоустройство, например, в крупных торговых сетях или в строительных компаниях говорят о постоянных нарушениях своих прав и произволе начальства^[160].

Регулярно отмечается и бесправие отходников на стройках и вахтах. Отсутствие официального оформления или фиктивные договоры, работа через цепочки подрядчиков и субподрядчиков, среди которых нередко оказываются фирмы-однодневки – всё это позволяет с лёгкостью нарушать права работников. Для трудовых отношений в этой сфере характерны договоры с зарплатой на уровне прожиточного минимума, штрафы под любыми предлогами, неоплачиваемые простои, задержки зарплаты, а то и просто обман и отсутствие выплат заработанных денег^[161]. Как говорит вахтовик с 15-летним стажем работы в таком режиме «с вахтовой скотинкой никогда особо не церемонились»^[162].

Неустойчивость положения вахтовиков, их оторванность от места проживания и привычной среды делает их крайне зависимыми от работодателя и как следствие, уязвимыми в случае конфликта с ним. В условиях вахты во многом воспроизводится печально известная система коттеджей (cottage system)^[163]. Работник, проживая в зданиях или сооружениях, принадлежащих работодателю, в случае прекращения трудовых отношений может в одночасье оказаться без крыши над головой, что особенно критично в условиях удалённости от населённых пунктов и экстремальных природно-климатических условий^[164].

Это не значит, что неформально занятые и отходники не могут отстаивать свои права. Они активно занимаются этим, о чём свидетельствует резкий рост числа трудовых протестов в отраслях с преобладанием такой занятости^[165]. Проблема в том, что защита своих прав посредством профсоюзной деятельности, которая легче осуществима в промышленности, имеет долгосрочную перспективу – в результате коллективных переговоров заключаются соглашения, которые остаются зафиксированными и которых в дальнейшем придерживаются обе стороны. В других отраслях в отсутствие таких механизмов преобладают стихийные протесты, в результате которых могут решаться отдельные проблемы, но которые не приводят к долгосрочным изменениям в трудовых отношениях^[166]. Кроме того, при прочих равных, работодателям гораздо легче подавить их, пользуясь неустойчивым (и, как следствие, зависимым) положением работников^[167].

Как мы отмечали выше, доля работников приватизированных предприятий (к которым относится бóльшая часть промышленности), чьи основные трудовые права соблюдаются, почти в полтора раза выше, чем на вновь созданных частных предприятиях (которые преобладают в остальных отраслях и к которым относится практически весь малый бизнес)^[168]. Исследователи показывают причины этого на примере оплаты сверхурочных:

«...подавляющее число предприятий в сфере торговли и услуг относятся к частному сектору, характеризующемуся наихудшими показателями в отношении соблюдения права работников на оплату сверхурочных (доля получающих оплату сверхурочных составляла в нем в октябре 2016 г. всего 30 % ...). Что же касается работников приватизированных предприятий, то ... они находятся ... в относительно более благоприятном положении, чем работники остальных частных предприятий. Видимо, здесь сказывается то, что значительная их часть относится к индустриальному сектору, где сравнительно широко распространены коллективные договора (благодаря которым ситуация с оплатой сверхурочных у рабочих также выглядит относительно более благополучной, чем у рядовых работников торговли...)»^[169].

Итак, в целом различия между тремя группами можно описать следующим образом.

1. У вахтовиков и отходников, в основном, высокий уровень дохода (относительно заработков в их месте жительства), но при этом крайне тяжёлые условия труда^[170] и низкий уровень соблюдения трудовых прав.

2. В промежуточном положении находится основная масса промышленных рабочих. Как правило, без переработок их заработки находятся ниже социально приемлемого уровня (3 прожиточных минимумов), тогда как условия труда у значительной их части достаточно тяжёлые, вредные и опасные. В то же время у большинства рабочих промышленных предприятий есть официальное трудоустройство, социальные гарантии, определённая стабильность занятости, а также некоторые возможности для коллективной защиты своих интересов.

3. В наихудшем положении находятся рядовые наёмные работники с неформальной и неустойчивой занятостью, работающие в строительстве, на транспорте, в торговле и сфере услуг (в первую очередь в провинции, поскольку в мегаполисах их роль в значительной мере выполняют отходники и зарубежные мигранты). У них самые низкие заработки и/или наихудшие условия труда, практически полное отсутствие социальной защищённости и крайне низкий уровень соблюдения трудовых прав.

Разумеется, принадлежность к каждой из этих групп не является для конкретного человека раз и навсегда заданной – в зависимости от множества внешних обстоятельств она может неоднократно меняться на протяжении трудовой жизни. Поэтому в масштабах страны нельзя говорить об обособленности этих социальных групп (однако это допустимо в некоторых случаях, например, в конкретных регионах и населённых пунктах). Тем не менее, в данной работе необходимо рассматривать каждую из этих групп работников отдельно для того, чтобы понять, как именно кризис повлияет на каждую из них исходя из её специфического положения.

Последствия кризиса для работников

Для понимания того, как нынешний кризис отразится на занятости и положении рядовых работников, необходимо проанализировать, чем он схож и чем отличается от предыдущих в плане воздействия на рынок труда. Если максимально схематично описывать то, как кризисы 2008-2009, 2014-2016 и 2020 годов повлияли на занятость работников физического труда, картина будет примерно следующей.

В 2008-2009 годы произошёл резкий спад занятости по найму, как в формальном, так и в неформальном секторах, одновременно выросла безработица и самозанятость. Сокращение занятости в наибольшей степени затронуло промышленность, в меньшей – строительство и транспорт, тогда как в торговле оно было крайне незначительным. Занятость в обрабатывающих производствах снизилась очень сильно (на 900 тыс. за 2008-2010 годы^[171]) несмотря на административную поддержку и ограничения на массовые сокращения, в результате которых выросло число работников с неполной занятостью, отправленных в неоплачиваемые отпуска, а также занятых на временных и общественных работах^[172]. Официальные данные о внутренней трудовой миграции за весь период отсутствуют, но судя по имеющимся, кризис спровоцировал её резкий рост, начиная примерно с середины 2009 года^[173].

В кризис 2014-2016 годов большого сокращения занятости не было, но произошёл, во-первых, массовый переход работников из формального в неформальный сектор (за два года кризиса он вырос на 1 млн), а во-вторых, рост уровня эксплуатации всех работников и за счёт снижения реального уровня оплаты труда, и за счёт роста трудовых нагрузок, и за счёт массового нарушениях их трудовых прав^[174]. Судя по имеющимся данным, заметнее всего снизилась занятость в строительстве, тогда как в остальных отраслях сокращение было незначительным или число занятых даже слегка выросло^[175]. Официальная статистика по трудовой миграции за 2013-2017 годы позволяет сделать следующее предположение: в начале кризиса число трудовых мигрантов слегка снизилось из-за спада экономики в крупных центрах, затем кризис перекинулся на провинцию, что спровоцировало большой отток работников^[176]. В 2014 число работающих за пределами региона проживания было чуть ниже, чем в 2013 году, в 2015 – чуть выше, но затем начался резкий рост, и в 2017 году численность таких работников была выше докризисного уровня более чем на 500 тыс. (или на 22%). При этом число въезжающих в регионы Сибири и Дальнего Востока стабильно росло в течение всего периода. Иначе говоря, в кризис заметно увеличилась численность вахтовиков, работающих на добыче ресурсов и стройках промышленных объектов. О росте количества работающих именно на вахтах говорит и увеличение числа возвращающихся домой с периодичностью реже раза в месяц, что соответствует такому режиму работы^[177].

Наконец, в кризис 2020 года сначала резко (более чем на 1 млн) выросла безработица, от которой в первую очередь пострадали занятые в торговле и сфере услуг, на транспорте и в неформальном секторе в целом, практически не имевшие защиты от увольнений. После первоначального спада сильно увеличилась неформальная занятость: доля неформального сектора в общей занятости составила 20,6% в 2019 году, 19,1% во II квартале и 20,7% в III квартале 2020 года; во второй половине 2020 года численность неформально занятых выросла более чем на 500 тыс. одновременно с сокращением формальной занятости на 600 тыс. Занятость в промышленности значительно сократилась в начале кризиса, но довольно быстро (менее чем за 4 месяца) восстановилась до прежних значений. В основном кризис сказался на доходах наёмных работников, причём в отраслях, где больше всего людей потеряли работу, сильнее всего упала и реальная зарплата. Как и в прошлый раз, вырос масштаб нарушений трудовых прав работников, что можно считать уже традиционным способом снижения издержек^[178]. В 2020 году численность временных трудовых мигрантов заметно сократилась (на 150 тыс. или на 5% по сравнению с предыдущим годом), но в 2021 она практически восстановилось, а в некоторых регионах даже превысила значения 2019 года. Как и в предыдущий кризис, это касалось в основном отходников в европейской части страны; число въезжающих в регионы Зауралья в 2020 году слегка выросло, как выросло и число работников, возвращающихся домой с периодичностью реже раза в месяц^[179].

На текущий момент представляется, что нынешний кризис будет похож сразу на все предыдущие, но на каждый из них – в разных аспектах. Описывая ситуацию вкратце, можно прогнозировать сочетание следующих тенденций^[180]:

1. Рост неполной занятости и массовые простои на производствах; попытки сдержать масштабные сокращения, которые, однако, не помогут в случае остановки и закрытия предприятий из-за разрыва внешнеэкономических связей (в результате ситуация будет схожа с кризисом 2008-2009 годов).

2. Массовые увольнения в непромышленных отраслях с большой долей неформальной и неустойчивой занятости (как в кризис 2020 года).

3. Значительный рост безработицы на начальном этапе кризиса (как в кризисы 2008-2009 и 2020 годов).

4. В дальнейшем – значительный рост неформального сектора, куда будут переходить потерявшие работу в указанных отраслях и секторах (схоже с кризисами 2014-2016 и 2020 годов).

5. Попытки бизнеса переложить тяжесть кризиса на оставшихся работников путём снижения реального размера заработной платы, увеличения трудовых нагрузок, массовых нарушений их трудовых прав.

На реалистичность каждой из этих тенденций указывает, во-первых, описанное выше общее направление, в котором в последнее время развивался рынок труда, во-вторых, данные о зависимости различных отраслей от внешнеэкономических связей, в-третьих, множество уже доступных для анализа фактов и прогнозов.

Имеющиеся на текущий момент оценки роста безработицы сильно рознятся – от 2 до 7-8 млн уволенных и сокращённых к концу 2022 или началу 2023 года^[181]. Например, Центр стратегических разработок (ЦСР) в одном из своих сценариев прогнозирует увеличение числа безработных на 2 млн к концу этого года и, что не менее важно, отмечает отрасли, работников которых она затронет сильнее всего:

«Сокращение числа рабочих мест произойдет в первую очередь в отраслях, более зависимых от импортных компонентов (автопром, производство бытовой техники), а также потерявших из-за санкций внешние (металлургия, производство удобрений) или внутренние (строительство) рынки сбыта»^[182].

Также к наиболее пострадавшим отнесены лесная и деревообрабатывающая промышленность, производство пластмассовых изделий и полуфабрикатов, фармацевтика, целлюлозно-бумажная промышленность, тяжёлое машиностроение и производство электрооборудования^[183]. На наш взгляд, некоторые отрасли названы ошибочно – например, производству удобрений вряд ли угрожает большой спад, поскольку от него достаточно сильно зависит сельское хозяйство многих стран, включая страны центра^[184]. Но общее направление указано вполне верно, о чём свидетельствуют уже происходящие события.

О масштабных сокращениях в промышленности пока не сообщается, но простои, вынужденные отпуска и неполная занятость уже приняли массовый характер. По состоянию на середину апреля в простое находилось около 100 тыс. работников предприятий^[185]. На ВАЗе и КАМАЗе большое количество работников уже отправлены в простой или будут отправлены в ближайшее время, на ВАЗе также объявлена четырёхдневная рабочая неделя^[186]. В простоях находятся и работники иностранных производств; как следствие их доходы упали в полтора-два раза^[187]. Не факт, что они смогут возобновить работу в условиях эмбарго на поставки продукции, часть которой критически важна для производства и не может быть быстро заменена^[188]. В целом в простое и под риском увольнения находятся около 600 тыс. работников иностранных компаний всех отраслей^[189].

Промышленники уже заявляют о намерениях начать сокращения персонала и отказываются от найма новых работников^[190]. Вероятно, административное давление не сможет совсем удержать их от этого, не говоря уже о тех производствах, которые попросту не смогут продолжать работу и закроются.

Объявленные правительством меры поддержки бизнеса схожи с теми, которые вводились в кризисы 2008 и 2020 годов. Они в первую очередь нацелены на сдерживание безработицы, при этом организации будут получать субсидии размером в МРОТ (минимальный размер оплаты труда, в настоящее время составляет около 14 тыс.) на каждого работника^[191]. Видимо, в случае простоев или полных остановок производств без массовых сокращений и сами работники будут получать суммы сопоставимые с МРОТ; в лучшем случае они смогут рассчитывать на 2/3 от среднего заработка, но вероятнее всего – 2/3 от оклада, который, как мы показывали выше, значительно меньше. В первую очередь это касается промышленности, где большая доля занятых работает официально и по бессрочным контрактам. В результате они сохранят работу, но, с учётом высокой инфляции, их доходы снизятся практически до уровня бедности или даже нищеты (в случае выплаты сумм близких к МРОТ).

В остальных отраслях ситуация отличается, поскольку там 25-30% и более работников находились в неформальном секторе, ещё часть была оформлена по временным контрактам, договорам ГПХ и т.п. Сообщения о сокращениях появились уже в первой половине марта^[192]. В марте-апреле были проведены опросы представителей компаний работающих в сферах строительства и недвижимости, производства и сельского хозяйства, информационных технологий, телекоммуникаций и продаж, а также предприятий малого бизнеса. По их данным, четверть компаний начали сокращать штат, в малом бизнесе 16% компаний начали сокращать зарплату сотрудников. Среди работников физического труда в наибольшей степени сокращения угрожают работникам транспорта и доставки, а также производственному персоналу^[193].

Так, вслед за заморозками строек и сокращением объёма строительства, неизбежно начнутся и увольнения работников. Уже появились сообщения о неоплачиваемых отпусках и принуждении к увольнению в некоторых компаниях^[194]. Основная волна сокращений в отрасли произойдёт через несколько месяцев – в пределах полугода-года. Это связано с завершением текущих строек и лёгкостью увольнения работников, большинство которых не имели официального оформления, были трудоустроены по временным контрактам или работали на подрядчиков. Можно достаточно уверенно прогнозировать, что спад в отрасли будет сильнее, чем в кризисы 2008 и 2014, а это значит, что сильнее будет и сокращение занятости^[195].

Часть сокращений в строительстве придётся на мигрантов, в том числе из-за их отъезда, вызванного

падением курса рубля и уменьшением объёмов денежных переводов домой. Но значительная их часть в любом случае останется, поскольку в странах Средней Азии, откуда происходит большинство иностранных работников, не существует достаточного количества рабочих мест для всех. Тем более, что многие перевезли сюда семьи, а некоторые даже получили российское гражданство. Таким образом, проблема большой численности резервной рабочей армии, о которой мы говорили выше, сохранится.

Кризис сильно повлияет на транспортную отрасль во всех её сегментах. Из-за проблем с автозапчастями можно ожидать сокращения грузовых, а вероятно и пассажирских перевозок автомобильным транспортом, где было множество работников с неформальной и неустойчивой занятостью. Положение усугубит снижение импорта товаров и спад международных грузоперевозок в целом из-за запрета на въезд в ЕС грузовиков, зарегистрированных в стране. Из-за частичного эмбарго и отказа крупнейших судовладельцев работать с грузами для России и из России резко сократится грузооборот морских портов, особенно на Северо-Западе, что не может не сказаться на занятости в этой сфере^[196]. Гражданская авиация будет поддерживаться правительством, но сокращений в том или ином виде не избежать^[197]: все перевозки в Европу и Северную Америку закрыты, а полёты в другие страны сильно ограничены, поскольку самолёты, принадлежащие иностранным лизингодателям, могут быть арестованы за пределами России.

Сокращения (в т.ч. в форме принуждений к увольнению) в торговле и сфере услуг начались очень быстро^[198]. Дальше они будут только нарастать, особенно сильно – в торговле непродовольственными товарами и в оказании услуг не первой необходимости, в первую очередь в крупных городах, где было много фирм, принадлежащих иностранным компаниям или торгующих импортными товарами.

Россия. Москва. Перевозка товара на вещевом рынке на территории ТК "Садовод". Фото ИТАР-ТАСС/ Артем Геодакян

Внутренняя трудовая миграция окажется под воздействием разнонаправленных тенденций. С одной стороны, неизбежно сокращение занятости в крупных центрах, что должно вызвать отток иногородних работников. С другой стороны, кризис достаточно быстро перекинется на провинцию – в первую очередь на малые и средние города. В результате большое количество работников либо лишится части заработка, либо вообще потеряет работу. В обычных условиях, через некоторое время после начала кризиса это должно было бы вызвать всплеск трудовой миграции из провинции (как это было в 2009 и 2015-2016 годах). Но в нынешней ситуации этому будут противодействовать несколько факторов. Во-первых, спад в строительстве, торговле и сфере услуг, которые в основном и привлекали отходников в крупных городах, вероятно, будет долгосрочным. Во-вторых, велика вероятность сокращения занятости на месторождениях и стройках в удалённых регионах (из-за снижения спроса на сырьё и заморозки промышленных строек, лишившихся импортного оборудования), трудовая миграция в которые росла во время последних кризисов. Таким образом, значительная часть работников из провинции не сможет ни найти работу у себя дома, ни уехать на заработки в другие регионы. Это вызовет рост безработицы, резкое ухудшение материального положения, а также, вероятно, рост социальной напряжённости в наиболее депрессивных и/или пострадавших от кризиса регионах.

Неформальный сектор неизбежно будет расти, а положение с трудовыми правами работников – ухудшаться. Уже наметилась тенденция к усилению прекаризации труда, на что явно указывает увеличение числа вакансий с неполной занятостью и интерес самих соискателей к работе с подённой оплатой^[199]. Об этом же говорит продолжавшаяся в последнее время тенденция к сокращению числа юридических лиц, росту числа индивидуальных предпринимателей и самозанятых^[200]. Более чем вероятно и повышение уровня эксплуатации работников в самых разных проявлениях. Очевидно, что он будет расти не только из-за желания бизнеса снизить свои издержки в кризис и сохранения большой резервной рабочей армии. В среднесрочной перспективе этому будет способствовать невозможность замены изношенного оборудования импортом из стран центра и использование менее технологичных машин и оборудования из Китая, что приведёт к дальнейшему замещению капитала трудом. В первую очередь это относится к промышленности, но может также сказаться на строительной и транспортной отраслях.

Итак, можно констатировать, что нынешний кризис так или иначе затронет работников физического труда практически во всех сферах. Рабочие пострадавших от него промышленных предприятий в большинстве своём сохранят рабочие места, благодаря административным мерам, но пройдут через долгий период простоев, неполной занятости и общественных работ, что резко снизит их доходы. В других отраслях работники пострадают гораздо сильнее: помимо простоев (скорее всего – неоплачиваемых) практически неизбежны массовые сокращения. Даже у тех, кто не потеряет работу, положение ухудшится из-за снижения реальных доходов, повышения конкуренции на рынке труда, ухудшения условий труда и роста нарушений трудовых прав. То же самое касается внутренних трудовых мигрантов, которые, как правило, не имеют защиты от увольнений в силу неустойчивости занятости в непромышленных отраслях или вахтового режима работы, обычно предполагающего краткосрочные контракты. Как следствие, они вынуждены будут вернуться в места своего проживания (преимущественно в провинции) и вольются в состав резервной рабочей армии (которая там и так очень велика).

Очевидно, что если трудящиеся не предпримут активных действий в защиту своих интересов, они рискуют тем, что господствующие классы в очередной раз переложат основную тяжесть кризиса на них. По общему правилу, экономическая борьба имеет меньше шансов на успех в условиях спада, поскольку спрос на труд снижается, а конкуренция за рабочие места возрастает. Но в нынешней ситуации на стороне работников есть одно преимущество: правящий режим, заинтересованный в определённом уровне социальной стабильности, вероятно, будет оказывать давление на капитал, с целью недопущения массовых протестов с экономическими требованиями (как это отчасти происходило в кризис 2008-2009 годов). Таким образом, при должной организованности, у них есть шанс предотвратить катастрофическое падение своего уровня жизни.

30.04.2022

1. А. Полянский. Санкции и экономическая зависимость России // https://vestnikburi.com/sankczii-i-ekonomicheskaya-zavisimost-rossii/ ↑
2. Металлурги оценили затраты на перенаправление российской стали с Европы на Восток. // https://www.forbes.ru/biznes/461239-metallurgi-ocenili-zatraty-na-perenapravlenie-stali-iz-evropy-na-vostok ↑
3. Компании готовятся к этому сценарию уже сейчас – об этом свидетельствует резко возросший спрос на слесарей-ремонтников. См.: Замедление кадров. // https://www.kommersant.ru/doc/5258897 ↑
4. Аналитики назвали компании, которые больше других пострадают от санкций ЕС. // https://www.forbes.ru/biznes/459489-analitiki-nazvali-kompanii-kotorye-bol-se-drugih-postradaut-ot-sankcij-es ↑
5. Where does Russia export Iron and steel to? (2020). // https://oec.world/en/visualize/tree_map/hs92/export/rus/show/1572/2020/. Обзор рынка черной металлургии – 2020. // https://web.archive.org/web/20210601192114/https://www2.deloitte.com/content/dam/Deloitte/ru/Documents/research-center/%D0%9E%D0%B1%D0%B7%D0%BE%D1%80%20%D1%80%D1%8B%D0%BD%D0%BA%D0%B0%20%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%BB%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B8%202020.pdf ↑
6. Сталь просит на ней не ездить. // https://www.kommersant.ru/doc/5281849 ↑
7. Новак объяснил снижение добычи нефти в России реструктуризацией отрасли. // https://www.kommersant.ru/doc/5292385. Добыча любит тишину. // https://www.kommersant.ru/doc/5293617. Медленно, но навсегда. Как Европа отказывается от российских нефти и газа. // https://theins.ru/opinions/krutikhin/249538. При всем ускважении. // https://www.kommersant.ru/doc/5329971 ↑
8. Нефтесервисные компании прекращают инвестиции в России: что будет с добычей нефти. // https://www.forbes.ru/biznes/459711-nefteservisnye-kompanii-prekrasaut-investicii-v-rossii-cto-budet-s-dobycej-nefti ↑
9. «Газпрому» нечего сказать про Сахалин . // https://www.kommersant.ru/doc/4763179 . Испытание родиной. // https://www.kommersant.ru/doc/4946677. Над газом сжижились тучи. // https://www.kommersant.ru/doc/5304289 ↑
10. НОВАТЭК сжижается с силами. // https://www.kommersant.ru/doc/5272310. Над газом сжижились тучи. ↑
11. НПЗ заливает мазутом. // https://www.kommersant.ru/doc/5295076 ↑
12. Нафта топит ТАИФ-НК. // https://www.kommersant.ru/doc/5295781 ↑
13. Шла пошлина темным лесом. // https://www.kommersant.ru/doc/5293693/. Исследование рынка лесозаготовительной техники: влияние санкций и перспективы импортозамещения в 2022 году. // https://www.megaresearch.ru/news_in/issledovanie-rynka-lesozagotovitelnoy-tehniki-vliyanie-sankciy-i-perspektivy-importozamescheniya-v-2022-godu. С чистого листа. В Ленобласти остановилось производство офисной бумаги А4. // https://www.fontanka.ru/2022/03/05/70490492/. IKEA валит - в Тихвине щепки летят. // https://47news.ru/articles/208491/ ↑
14. Критическая зависимость индустрии от импорта оборудования стабильно высока. // https://www.kommersant.ru/doc/5270361. Купить, чтобы продать. // Эксперт. № 39. 2019. Д. Кувалин, Ю. Зинченко, П. Лавриненко. Российские предприятия осенью 2020 года: деятельность в условиях пандемии COVID-19 и взгляды на переход к наилучшим доступным технологиям (НДТ). // Проблемы прогнозирования. №3. 2021. ↑
15. Масштабы недружественной зависимости. // https://www.kommersant.ru/doc/5283385 ↑
16. Поставки в Россию продолжают снижаться. // https://www.kommersant.ru/doc/5272318 ↑
17. Промышленность ждет большого кризиса. // https://www.kommersant.ru/doc/5272312 ↑
18. Примечательно, что снижение технологического уровня российской промышленности прогнозируют и аналитики Центрального банка. См.: О чем говорят тренды. Макроэкономика и рынки. №2. 2022. //

    https://www.cbr.ru/Collection/Collection/File/40953/bulletin_22-02.pdf ↑

19. «Известия»: КамАЗ перейдет на российские запчасти. // https://www.kommersant.ru/doc/5250013 . Сборка двигателей — дело выхлопотное. // https://www.kommersant.ru/doc/5260552. Niva в сжатые сроки. // https://www.kommersant.ru/doc/5272306. Машинное отделение. // https://www.kommersant.ru/doc/5251190. У машин обнуляется экология. // https://www.kommersant.ru/doc/5316400 ↑
20. Подробный разбор проблем, возникающих из-за разрыва связей с производителями из стран центра в этой отрасли см.: Краш-тест. // https://expert.ru/expert/2022/12/krash-test/. См. также: Автопром блекнет. // https://www.kommersant.ru/doc/5305459 ↑
21. Непечатные снова. // https://www.kommersant.ru/doc/5270250. В России из-за дефицита мелованной бумаги может пострадать книжная отрасль. // https://www.bfm.ru/news/497621 ↑
22. В Российском зерновом союзе спрогнозировали урожай зерна в 2022 году. // https://1prime.ru/state_regulation/20220328/836526863.html ↑
23. Строители теряют материалы. // https://www.kommersant.ru/doc/5237401. Дефицит и срыв сроков: главные риски рынка новостроек. // https://www.forbes.ru/biznes/460985-deficit-i-sryv-srokov-glavnye-riski-rynka-novostroek ↑
24. Рынок ипотеки парализован: что будет со ставками и ценами на жилье. // https://realty.rbc.ru/news/621cae3e9a794767258b834e ↑
25. «Сбер» сообщил о рекордном росте спроса на льготную ипотеку в марте. //
    https://realty.rbc.ru/news/623880dd9a79476c71a64bfa ↑
26. Подробнее см.: Все идет по Госплану. Как вакханалия госрегулирования усугубляет кризис в экономике. // https://theins.ru/opinions/kizilov/249788 ↑
27. См., например: «Сибур» пересмотрит проект на $10 млрд на фоне антироссийских санкций. // https://www.rbc.ru/business/08/04/2022/624ef7959a7947d20588a9fc. О проектах Новатэка и Газпрома было сказано выше. ↑
28. На твердую недостройку. // https://www.kommersant.ru/doc/5272146. См. также: Офисам не хватает на отделку. // https://www.kommersant.ru/doc/5304296 ↑
29. Техобслуживание подорожает в два раза: что будет с рынком автозапчастей. //
    https://www.autonews.ru/news/621c66d39a79473e6633ba61. «Рост на 50% — это не предел». Что случилось с ценами на запчасти. // https://www.autonews.ru/news/62381ae79a79473a02bcb8c5 ↑
30. Треть перевозок сдует санкциями. // https://www.kommersant.ru/doc/5292873 ↑
31. «На всем своем прямо сейчас мы можем делать разве что военные грузовики прошлых поколений (“КамАЗ-4310”, “Урал-4320”), машины несопоставимо более простые и архаичные по конструкции. И в среднесрочной перспективе, если железный занавес будет опущен, нас ждут весьма невеселые времена: “В этом случае, — заметил один конструктор … стране будет точно не до легковых машин. Только самые примитивные грузовики, кои худо-бедно делать сможем, забрав фонды и ресурсы у производителей торгового оборудования, мебели и прочих ненадобностей. И только для жизненно важных грузов”». Краш-тест. ↑
32. К неформальному сектору российская статистика относит индивидуальных предпринимателей (ИП); физических лиц, работающих индивидуально, но не зарегистрированных, как предприниматели; работающих по найму у ИП и физлиц; занятых в домашних хозяйствах, находящихся в личной собственности или собственности родственников. ↑
33. Российский статистический ежегодник. 2003. Статистический сборник. С. 137. Там же. 2016. С. 109. ↑
34. Российский статистический ежегодник 2020. С. 125. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. Статистический сборник. С. 71. ↑
35. Труд и занятость в России. 2011. Статистический сборник. С. 30. Там же. 2019. С. 14. При этом численность занятых в экономике за этот период выросла на 1 млн. ↑
36. Экономическая активность населения России. 2008. Статистический сборник. С. 91. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 89 ↑
37. Там же. ↑
38. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 91. ↑
39. Данные за 2019 год. Рассчитано по: Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 48, 95. ↑
40. В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда. под ред. В. Гимпельсона, Р. Капелюшникова М., 2014. С. 179. ↑
41. Кроме сельского хозяйства и образования. См.: Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 100, 103. ↑
42. В тени регулирования. С. 122. «… в 2000-е годы рост занятости на российском рынке труда происходил не просто за счет неформальной занятости, но за счет наименее устойчивых ее форм». Там же. С. 308. ↑
43. Подробнее см.: П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. М. 2013. С. 60-76. ↑
44. П. Бизюков, Е. Герасимова, С. Саурин. Заёмный труд: последствия для работников. М. 2012. С. 12. «К неустойчивым формам занятости относятся следующие: передача части функций организации на подряд другим компаниям (аутсорсинг) на территории организации или вне ее; найм работников через агентства занятости (аутстаффинг); прием на основании краткосрочных договоров; оформление договоров с работниками как с индивидуальными предпринимателями и консультантами; установление длительных испытательных сроков, необоснованных периодов обучения для учеников; работа по вызову (“on-call”)». Там же. С. 12-13. ↑
45. Вкратце об этом см.: И. Козина. Люди заёмного труда: социальный состав и характеристики работы. // Экономическая социология. Т. 13. № 5. 2012. Подробнее: П. Бизюков, Е. Герасимова, С. Саурин. Указ. соч. ↑
46. Там же. С. 34, 114, 130, 145, 156-159, 164-165, 167. ↑
47. Согласно подсчётам В. Аникина и Н. Тихоновой в 1994-2012 доля квалифицированных рабочих в общей занятости снизилась с 38 до 27 процентов, тогда как неквалифицированных выросла с 14,5 до 15,5 процентов. См.: В. Аникин, Н. Тихонова. Бедность и неравенства в странах БРИКС. // Общество и экономика. № 1. 2016. Доля рядовых работников торговли и обслуживания за этот же период выросла с 8 до 12%. Там же. ↑
48. По оценкам Р. Капелюшникова только за 2000-2020 годы численность квалифицированных рабочих в обрабатывающей промышленности упала на 30%, при том, что по всей экономике снижение составило 10%. См.: И цех, и грех. Дефицит рабочих в России — катастрофа или экономический миф? // https://aif.ru/money/business/i_ceh_i_greh_deficit_rabochih_v_rossii_katastrofa_ili_ekonomicheskiy_mif. В сельскохозяйственных организациях только за 2000-2009 численность рабочих сократилась почти на 2/3, причём особенно сильно – квалифицированных (механизаторов – на 450 тыс., операторов машинного доения – на 200 тыс.). Наёмный работник в современной России. М., 2015. С. 204. ↑
49. В некоторых регионах их доля была ещё больше: в Санкт-Петербурге, Московской и Ленинградской областях только официально работающие иностранцы составляли 11% занятых, в Москве – 9%. Ю. Флоринская и др. Миграция и рынок труда. М., 2015. С. 57, 75-76, 78-79, 81. ↑
50. А. Седлов, Е. Кубишин, И. Соболева. Рынок труда иностранной рабочей силы в России: влияние пандемии. // Россия и мир в XXI веке. №3. 2021. ↑
51. Там же. Ю. Флоринская и др. Указ. соч. С. 51-52, 73. В. Аникин, Н. Тихонова. Указ. соч. Наёмный работник в современной России. С. 275. По данным опроса 2011 года 57% иностранных работников работали на основании устной договорённости, причём даже среди легальных мигрантов таких было 47%. Е. Варшавская. Российские и иностранные работники: особенности неформального найма. // Трудовые отношения: состояние и тенденции развития в России. Самара, 2013. С. 127. ↑
52. Трудовой приговор. // https://www.gazeta.ru/comments/2013/10/29_a_5728569.shtml. ↑
53. «Значительная часть рабочих мест, занятых сегодня мигрантами ... уже стали чисто “мигрантскими”, т.е. “зарезервированы” за ними на длительное время. Остальная часть рабочих мест “отвоевывается” мигрантами в конкурентной борьбе с местным населением ... Во многих регионах труд мигрантов стал существенным фактором структурирования местных рынков труда и всей экономики. Использование мигрантов постепенно превращается в систему, т.е. имеет место не просто случайный найм работника, а воспроизводится определенный режим, “резервирующий” определенные рабочие места именно за мигрантами, а не за коренными жителями ... работа трудовых мигрантов способствует понижению заработной платы в определенных сферах занятости, так как в системе баланса спроса и предложения трудовые рынки начинают учитывать внешний фактор ... Работодатели создают искусственный дефицит кадров путем установления заниженных ставок». Наёмный работник в современной России. С. 275, 278-279. См. также: Трудовой приговор. Примеры «вытеснения» местной рабочей силы мигрантами в различных населённых пунктах или предприятиях см.: Ю. Плюснин и др. Отходники. М., 2013. С. 125, 230, 309, 327-328. П. Бизюков, Е. Герасимова, С. Саурин. Указ. соч. С. 140-141. ↑
54. «... в составе работающих бедных в России очень высока доля низко- и среднеквалифицированной рабочей силы, в т.ч. рабочих, составляющих свыше половины всех работающих бедных ... Избыточное предложение низкоквалифицированной рабочей силы ... очень активно подпитывается в последние годы миграцией из ряда бывших советских республик ... Это избыточное предложение рабочей силы в и так чреватом повышенными рисками бедности сегменте рынка труда автоматически увеличивает относительное падение стоимости рабочей силы низкой и даже средней квалификации и способствует ... консервации бедности работников». В. Аникин, Н. Тихонова. Указ. соч. ↑
55. См., например: В. Гимпельсон, Р. Капелюшников. Российская модель рынка труда: испытание кризисом. // Журнал Новой экономической ассоциации. №2. 2015. А. Гребенюк. Проблемы повышения производительности труда и сокращения потребности в иностранной рабочей силе в РФ. // Научные труды. Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. Т. 11. 2013. ↑
56. По официальным данным за 2018-2020 годы на предприятиях обрабатывающей промышленности в неоплачиваемых отпусках и простое находилось около 20% работников, в строительных организациях – около 17%. Труд и занятость в России. 2019. С. 78. Там же. 2021. С. 104-105. Встречаются и более высокие оценки: «…при незначительной открытой безработице более четверти занятых в промышленности вовлечены в те или иные формы вынужденной неполной занятости». Реиндустриализация как новый консенсус. // Эксперт. № 43. 2019. О неполной (сезонной) занятости в сельском хозяйстве будет сказано далее. ↑
57. Между домом и ... домом. Возвратная пространственная мобильность населения России. М., 2016. С. 247. «…количество рабочих мест в реальном секторе (сельском, лесном хозяйстве, промышленности) постоянно сокращается либо в связи с модернизацией производства (в первую очередь, в растениеводстве, в лесозаготовках), либо вслед за угасанием самих отраслей (например, молочного хозяйства в Черноземье и ряде регионов Нечерноземья)». Там же. С. 262. ↑
58. В 2000-х их уровень составлял 40-45% от среднего по экономике, в начале 2010-х – чуть больше 50%, а в последние годы – 60-65%. Труд и занятость в России. 2009. С. 402. Там же. 2017. С. 240. Там же. 2019. С. 111. ↑
59. Между домом и ... домом. С. 96. ↑
60. Там же. С. 94-96. ↑
61. Столицы и регионы в современной России: мифы и реальность пятнадцать лет спустя. М., 2018. С. 50. ↑
62. Т. Нефёдова. Десять актуальных вопросов о сельской России: ответы географа. М., 2017. С. 28. На селе также очень велика доля экономически неактивного населения в трудоспособном возрасте. По разным оценкам она составляет от 20% в Нечерноземье, до 30% в Чернозёмных регионах. Между домом и ... домом. С. 246, 252-253, 258. ↑
63. М. Горшков. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 2). // Социологические исследования. № 1. 2017. Он же. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 1). // Социологические исследования. №. 12. 2016. ↑
64. Между домом и ... домом. С. 196. ↑
65. Малые города в социальном пространстве России. М., 2019. С. 21. ↑
66. «…в малых городах основу местного рынка труда формируют бюджетный сектор и малый бизнес, в которых уровень оплаты труда значительно ниже, чем в среднем в экономике». Между домом и ... домом. С. 203. ↑
67. Т. Нефёдова. Отходничество в системе миграций в постсоветской России. Предпосылки. // Демоскоп Weekly. № 641–642.05.2015. Между домом и ... домом. С. 87. Оценка проводилась по доле убыточных предприятий в экономике города, доле незанятого трудоспособного населения, отношении средней заработной платы к прожиточному минимуму, вводу жилья на душу населения и некоторым другим параметрам. Там же. С. 85. ↑
68. «Рынок труда малого города, как правило, имеет монопсонический (олигопсонический) характер. В большинстве подобных населенных пунктов на отдельных профессионально-квалификационных сегментах рынка труда спрос представлен 1–3 предприятиями. Олигопсонисты малого города, нередко находящиеся в определенном сговоре в отношении проводимой ими кадровой политики, выступают как единоличный покупатель рабочей силы на рынке труда ... Подрыв конкурентных сил со стороны спроса на рынке труда получает еще большее проявление, если в малом городе присутствует одно крупное градообразующее предприятие.

    Депрессивный характер экономики рассматриваемых нами населенных пунктов обусловливается, как правило, существенным превышением предложения рабочей силы над имеющимся спросом на данный экономический ресурс. Говоря иначе, рынок труда российского малого города представляет в большей или меньшей степени выраженный “рынок покупателя” с присутствием значительного уровня безработицы» В. Варзин, А. Варзин, Ю. Артамонова. Оплата труда и потребительский бюджет домашних хозяйств в малых городах // Ярославский педагогический вестник. Т.1. №4. 2010. Примеров занижения оплаты труда предпринимателями в сёлах и провинциальных городах множество, как в исследовательских работах, так и в прессе. См., например: Между домом и ... домом. С. 161. Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 117-118, 230, 326. Безвылазный забой. // https://tv2.today/Istorii/Bezvylaznyy-zaboy. Работодатель давит профсоюз в Волжском. // https://vk.com/@eight_hours-volzhskiy-profsoyuz. ↑

69. Разумеется, есть вахтовики и отходники и из крупных городов, особенно в депрессивных или трудоизбыточных районах. ↑
70. «К середине и концу 1990-х гг. ... в малых городах сложилась катастрофическая ситуация на рынках труда: безработица охватывала до 2/3 населения ... Кризис 1998 г. привёл к тому, что ситуация ... и до того тяжёлая, стала совершенно нестерпимой и активное мужское население массово пошло в отход, искать средства для жизни на стороне» Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 131. См. также. Между домом и ... домом. С. 75. ↑
71. «…значительное влияние на реальную картину урбанизации играет почти полное отсутствие арендного сектора жилья. Приватизация жилья, полученного от государства в советский период ... вместе с высокими арендными ставками в крупнейших агломерациях создают условия для “нового крепостного права”». Малые города в социальном пространстве России. С. 20. Схожая ситуация существовала в Российской империи, где крестьяне, имевшие дома и землю в сельской местности приходили в города на заработки, чтобы затем вернуться в деревню: «приватизация квартир, появившийся рынок купли-продажи жилья с переходом к рыночным ценам вызвали снижение миграций в города на постоянное место жительства. Доля людей, никогда не переезжавших, т. е. местных уроженцев, к 2002 г. выросла - до 56% против 49% в 1989 г. И хотя люди, безвыездно проживающие в местах своего рождения, заметно преобладают в населении страны, это не значит, что они не мобильны. Часть населения в пригородах — маятниковые трудовые мигранты, часть регулярно ездит работать “на отходе” ... невозможность купить квартиру в большом городе, продав дом в деревне или малом городе, и неразвитость рынка аренды относительно дешевого жилья создает для тех, кто желал бы переехать к месту работы, своеобразное “жилищное крепостничество” отчасти напоминающее положение крестьян в XIX — начале XX в. Люди вынуждены постоянно перемещаться между домом с хозяйством и работой, удаленной порой на сотни километров». Между домом и ... домом. С. 88. «Такие … характеристики, определенно, роднят современных трудовых мигрантов с крестьянами многих нечерноземных и северных губерний имперской России, занятых в неземледельческих отхожих промыслах». Ю. Плюснин, А. Позаненко, Н. Жидкевич. Отходничество как новый фактор общественной жизни. // Мир России. 2015. №1. ↑
72. См. Итоги выборочного обследования рабочей силы за соответствующие годы. Таблица 6.25. // https://gks.ru/compendium/document/13265 ↑
73. Между домом и ... домом. С. 128-129. ↑
74. Ю. Плюснин, А. Позаненко, Н. Жидкевич. Отходничество как новый фактор общественной жизни. Ю. Плюснин. Российское отходничество: вехи многовековой истории. // ЭКО. №11. 2019. ↑
75. Там же. Ю. Флоринская и др. Указ. соч. С. 36, 40. ↑
76. Там же. С. 40-41. В 2020 году только по официальным данным в Тюменскую область с автономными округами приехали на заработки 380 тыс. мигрантов из других регионов страны. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2020. Т. 6.25. ↑
77. Труд и занятость в России. 2021. С. 168. ↑
78. «… прожиточный минимум по своему содержанию гарантирует лишь биологическое выживание. Преодолев этот рубеж, человек ... преодолевает лишь состояние голода, нищеты, но ... он испытывает нужду еще во многих других вещах и услугах, которые могли бы позволить ему вести нормальную жизнь. Он переходит в состояние, которое именуется исследователями как бедность». Б. Тукумцев, В. Бочаров. Низкий уровень жизни как социальное препятствие на пути модернизации промышленного производства. // Петербургская социология сегодня. Выпуск 10. Спб, 2018. См. также: О. Меньшикова. Уровень благосостояния трудоспособного населения как концентрированное выражение качества трудовой жизни. // Мир новой экономики. Т. 14. №3. 2020. ↑
79. Там же. С этим косвенно соглашаются представители органов власти и официальной статистики, по крайней мере, в отдельных регионах: «Реальному порогу бедности соответствует цифра минимального потребительского бюджета, который “представляет собой стоимость сбалансированного набора продуктов питания, товаров длительного пользования, налогов, услуг, необходимых для поддержания активного физического состояния человека и воспроизводства рабочей силы”. В Татарстане он в 2015 году на 73% превышал региональный прожиточный минимум. В Новосибирской области на 2017 год минимальный бюджет составлял 21,3-21,7 тыс. руб. в месяц против 10,7 тыс. руб. усредненного прожиточного минимума. Таким образом, не будет преувеличением сказать, что официальный минимум занижает необходимые нужды людей примерно вдвое». С. Ларионов. Россия: территория неравенства. Часть 1. // http://rabkor.ru/columns/analysis/2019/04/09/territory-of-inequality-1/. Автор цитирует доклад о социально-экономическом положении республики Татарстан. См. также: Закон РТ от 8 июня 1994 г. N 2152-XII "О минимальном потребительском бюджете в Республике Татарстан". Статья 1. Понятие минимального потребительского бюджета и его состав. // https://base.garant.ru/8115410/1cafb24d049dcd1e7707a22d98e9858f/#friends. Качество социально-трудовой сферы Новосибирской области в 2019 году. С. 5. // https://mtsr.nso.ru/sites/mtsr.nso.ru/wodby_files/files/page_7065/pril_12m_2019.pdf ↑
80. Это соотношение установлено в результате расчётов, проведённых сотрудниками Всероссийского Центра уровня жизни (входит в состав Института социально-экономических проблем народонаселения РАН). См., например: Мониторинг доходов и уровня жизни населения России – 2019 год. М., 2020. С. 39-40. //

    http://www.isesp-ras.ru/monograph/2020-08-11-13-51-04. Перейти в средний класс. // https://rg.ru/2017/02/15/ekspert-rossiiane-dolzhny-poluchat-ne-menee-60-tysiach-rublej-v-mesiac.html. Об этом же говорят и другие авторы, см., например: А. Шевяков. Неравенство доходов как фактор экономической и демографической динамики: монография. М., 2010. С. 6. Ю. Васькина. Заработная плата и уровень жизни работников промышленности Поволжья. // Петербургская социология сегодня. Выпуск 6. Спб, 2015. ↑

81. Малое и среднее предпринимательство в России. 2019. Статистический сборник. С. 12. ↑
82. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2021. Статистический сборник. С. 135, 145. В 2019 году она составляла 30,5 тыс., против 34,3 у работников средних и крупных организаций. Там же. С. 135, 144. ↑
83. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2010. С. 133. Там же. 2015. С. 110. Там же. 2019. С. 129. Там же. 2021. С. 138. ↑
84. См., например: Н. Авдошина. Влияние дополнительных социальных гарантий на состояние трудовых отношений. // Трудовые отношения: состояние и тенденции развития в России. С. 63. Производительность труда: культурный аспект. // Эксперт. № 22. 2017. В промышленности в 2000-х годах разрыв между оплатой труда рядовых работников и топ-менеджмента составлял сотни раз. См., например: Р. Дзарасов, Д. Новоженов. Крупный бизнес и накопление капитала в современной России. М., 2009. С. 257. ↑
85. Значительный (до 2-х раз и более) разрыв в средней оплате труда рабочих и служащих разных отраслей показывает и официальная статистика. См., например: Труд и занятость в России 2021. С. 170. Промышленное производство в России 2021. Статистический сборник. С. 122. О большом разрыве в оплате труда между рабочими разной квалификации есть множество свидетельств. См., например: О. Пинчук. «Нестандартные» условия труда женщин на производстве: опыт включенного наблюдения. // Inter. № 15. 2018. Тукумцев Б.Г. Состояние трудовых отношений на предприятиях российской промышленности. // Трудовые отношения: состояние и тенденции развития в России. С. 9. Б. Тукумцев, В. Бочаров. Низкий уровень жизни как социальное препятствие на пути модернизации промышленного производства. И. Лещинский. О современных рабочих. // https://scepsis.net/library/id_2333.html. ↑
86. «Самым существенным фактором, ухудшающим психологическое самочувствие наемных работников, является непрозрачность принципов начисления надбавок и премий; во многом они зависят от субъективного отношения руководства». Наёмный работник в современной России. С. 248. ↑
87. Обследования по отраслям проводились в 2013 и 2017 годах. См.: Труд и занятость в России. 2017. С. 209-210. Там же. 2019. С. 101-102. Обследовались организации рыночных отраслей, т.е. не включались образование, здравоохранение, госуправление и т.п. отрасли. Также не обследовались сельскохозяйственные организации. ↑
88. В добывающей промышленности доля постоянной части зарплаты составляет всего 26%, в энергетике – 42%, в обрабатывающей промышленности – 49%, тогда как в торговле, сфере информации и связи, операциях с недвижимостью – 57%, гостиницах и общепите – 62%. У руководителей, специалистов высшего уровня квалификации и служащих доля тарифного заработка составляет 65-69%, у квалифицированных рабочих, операторов производственных установок и машин, водителей – 55-58%. Данные за 2017 год. См.: Труд и занятость в России. 2019. С. 101-102, 131-132. ↑
89. «При низких тарифных ставках и необоснованных нормах создаётся благоприятная среда для производственного волюнтаризма, когда заработная плата рабочих во многом зависит не от результатов труда, а от воли линейного руководителя». В. Вайсбурд. Указ. соч. С. 61. ↑
90. «Такая структура оплаты труда (с большой долей переменной части – А.П.) тоже усиливает власть ... так как премию можно не платить. Она порождает неустойчивость материального положения работников и делает их сговорчивее». Р. Дзарасов, Д. Новоженов. Указ. соч. С. 254. ↑
91. Average annual hours actually worked per worker. // https://stats.oecd.org/Index.aspx?DataSetCode=ANHRS#. ↑
92. Н. Тихонова, А. Каравай. Влияние экономического кризиса 2014-2016 годов на занятость россиян. // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. № 2. 2017. ↑
93. Эксперт: Россияне интеллектуально деградируют из-за постоянных переработок. // https://www.kp.ru/daily/27028.4/4091292/. ↑
94. Осенью 2014 года доля перерабатывающих среди рабочих разной квалификации оценивалась в 45-55%, а весной 2015 доля перерабатывающих высококвалифицированных рабочих доходила до 63%. В этот же период перерабатывали 55-60% рядовых работников торговли и бытового обслуживания. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. // Социологические исследования № 12. 2015. Схожие данные приводит и Росстат. В 2020 году наибольшая доля работавших 41 час в неделю и более была в строительстве, на транспорте, в добыче полезных ископаемых и торговле. Больше всего перерабатывавших было среди водителей и операторов производственных установок, работников сферы торговли, обслуживания и охраны, квалифицированных рабочих. Труд и занятость в России 2021. С. 48. ↑
95. По данным опросов руководителей предприятий, проведённых сотрудниками ИНП РАН, в 1999-2017 годах к такому способу снижения издержек прибегали от 30 до 45% респондентов в разные годы, см.: Д. Кувалин, А. Моисеев, П. Лавриненко. Российские предприятия в конце 2017 г.: отсутствие значимых общеэкономических изменений и прогресс в машиностроении. // Проблемы прогнозирования. №3. 2018. ↑
96. А. Рощин. Труд в российской провинции: ни прав, ни уважения, ни денег. // https://scepsis.net/library/id_3502.html. ↑
97. «...частный сектор, где рост трудовых нагрузок сопровождался вдвое более высоким показателем числа уволенных, чем в госсекторе. Это обернулось ростом нагрузки более чем на час в неделю в среднем на каждого работающего... увольнения на предприятиях частного сектора российской экономики, включая приватизированные, были вызваны

    не столько экономической необходимостью, сколько стремлением сократить издержки на рабочую силу и под предлогом кризиса увеличить норму прибыли. В наибольшей степени это касалось созданных в последние 20–25 лет частных предприятий». Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. ↑

98. Промышленное производство в России. 2016. С. 121. Там же. 2021. С. 96-97. Российский статистический ежегодник. 2017. С. 280. Там же. 2021. С. 312. ↑
99. От 10 лет начинается средний возраст машин и оборудования в российской промышленности. // https://iq.hse.ru/news/480903788.html. Причём в основных отраслях тяжёлой промышленности он был ещё больше: на предприятиях по производству машин и оборудования, транспортных средств, в нефтеперерабатывающей и химической промышленности – 12-13 лет и более. Там же. ↑
100. А. Корнев. Возможности ускоренного обновления активной части основного капитала отраслей промышленности. // Проблемы прогнозирования. № 5. 2009. Р. Дзарасов. Возможен ли национально ориентированный капитализм? // Экономика мегаполисов и регионов. №1.2013. ↑
101. Иначе говоря, снижалось органическое строение капитала, что позволяло собственникам повышать норму прибыли. ↑
102. Подробнее см.: Р. Дзарасов, Д. Новоженов. Указ. соч. С. 158, 434-438. ↑
103. А. Рощин. Указ. соч. Цитируемые строки описывают положение, зафиксированное на рубеже 2000-х и 2010-х годов, однако на многих предприятиях ситуация с тех пор изменилась не сильно. ↑
104. До 2014 года – в условиях, не отвечающих гигиеническим нормативам условий труда. ↑
105. Труд и занятость в России. 2007. С. 303. Там же. 2015. С. 191. Там же. 2017. С. 169. Там же. 2019. С. 85. Там же. 2021. С. 113. ↑
106. Г. Тихонова, А. Чуранова. Многолетний анализ особенностей учета несчастных случаев на производстве в России. // Демографическое обозрение. Т. 6. №2. 2019. Вся суть про СОУТ. // https://www.rotfront.su/%d0%b2%d1%81%d1%8f-%d1%81%d1%83%d1%82%d1%8c-%d0%bf%d1%80%d0%be-%d1%81%d0%be%d1%83%d1%82/. ↑
107. «Для того, чтобы производство признали вредным, государственные службы, следящие за экологической обстановкой на предприятиях, должны произвести соответствующие замеры. Делается это всегда стандартно: перед приездом комиссии все работы останавливаются, помещения проветриваются. Приехавшие тетеньки из госструктур, не моргнув глазом, замеряют уровень вибрации и шума, а также загрязнения воздуха при неработающих станках — и, кто бы мог подумать, приходят-таки к выводу, что все показатели в норме и оснований для “вредности” нет. О чем и пишут красивые заключения, которые потом администрация предприятий тычет в нос слишком склочным рабочим…». А. Рощин. Указ. соч. ↑
108. «Переписывание производственных травм на бытовые легко увидеть на данных Минздрава. С 2005 по 2010 год количество травм, связанных с производством, сократилось на 360 тысяч, при этом количество бытовых травм за этот же период выросло на 525 тысяч». «Надоело уже хоронить товарищей». // https://istories.media/investigations/2021/06/10/nadoelo-uzhe-khoronit-tovarishchei/.  ↑
109. Г. Тихонова, А. Чуранова. Указ. соч. ↑
110. «Надоело уже хоронить товарищей». см. также: Г. Тихонова, А. Чуранова. Указ. соч. ↑
111. Труд и занятость в России. 2003. С. 321. ↑
112. Г. Тихонова, А. Чуранова. Указ. соч. ↑
113. «Надоело уже хоронить товарищей». Данные за 2014 год. ↑
114. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. ↑
115. «Данные позволяют утверждать, что по меньшей мере половина работающих россиян находится сейчас вне действия трудового, пенсионного и социального законодательства...» Там же. «Полученные в ходе исследований ИС РАН данные позволяют сделать ... важный вывод: работающие россияне, судя по показателям соблюдения их прав, делятся сейчас на две большие группы. Одна из них, составляющая чуть более половины всех трудящихся, характеризуется устойчивым пребыванием в правовом поле, соблюдением всех предусмотренных законодательством гарантий и т. д. Вторая же, насчитывающая около 30 млн человек, характеризуется не просто пребыванием вне его по какому-то отдельному параметру, а несоблюдением обычно сразу нескольких базовых прав работников...». Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. См. также: М. Горшков. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 2). Рабы с птичьими правами. 85% объявлений о работе ложные. // https://aif.ru/money/mymoney/raby_s_ptichimi_pravami_85_obyavleniy_o_rabote_lozhnye. ↑
116. Ситуация почти в точности совпадает с той, которую в своё время описывал Э. Мандель: «Если … капиталу удастся решительно ослабить или даже разгромить профсоюзы и все остальные организации рабочего класса, включая его политические организации; если ему удастся атомизировать и запугать пролетариат до такой степени, что любая форма коллективной защиты окажется невозможной, а рабочие вновь будут низведены до того этапа, с которого они начинали – иными словами, до «идеальной» (с точки зрения капитала) ситуации всеобщей конкуренции рабочего против рабочего, тогда вполне возможно: 1) использовать давление безработицы чтобы осуществить значительное понижение реального размера заработной платы; 2) предотвратить возврат заработной платы к своему предшествующему уровню даже на этапе подъёма, следующего за кризисом, т.е. понизить стоимость рабочей силы в долгосрочной перспективе; 3) опустить цену рабочей силы путём махинаций, вычетов, и разного рода жульничества ещё ниже её итак заниженной стоимости; 4) одновременно с этим добиться существенного роста средней общественной интенсивности труда и даже попытаться, в тенденции, увеличить длительность рабочего времени. Результатом всех этих изменений может быть только быстрое и значительное увеличение нормы прибавочной стоимости». E. Mandel. Late capitalism. London, 1975. P. 158. Это достаточно редкий случай для развитых промышленных стран, но не столь редкий для стран зависимого капитализма (Ibid. P 67-68). О схожем историческом примере – поражении европейских рабочих в 30-40-х годах прошлого века, в результате которого удалось добиться таких же результатов: Ibid. P. 148-151, 158-165. ↑
117. См.: Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. М. Горшков. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 2). ↑
118. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. Данные за 2015 год. ↑
119. Там же. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. Под основными трудовыми правами подразумевается своевременная выплата зарплаты, официальное оформление на работу, «белая» зарплата, оплата отпусков и больничных в объёмах, предусмотренных законодательством. ↑
120. Столицы и регионы в современной России. С. 44. ↑
121. Там же. С. 45. См. также: Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. М. Горшков. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 1). Он же. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 2). ↑
122. Индексация заработной платы является обязанностью работодателя, однако юридической ответственности за уклонение от неё не предусмотрено. Подробнее об этой проблеме см., например: Л. Нургалиева. Индексация заработной платы право или обязанность работодателя? // Будущее сферы труда: глобальные вызовы и региональное развитие: сборник статей Международного форума «Будущее сферы труда: достойный труд для всех» (г. Уфа, 4-5 февраля 2019 г.). под ред. Г. Баймурзиной, Р. Валиахметова. Уфа, 2019. С. 472-473. ↑
123. «…работодатели массово воспользовались угрозой кризиса, чтобы снизить работникам их доходы или начать задерживать им зарплату. Причем это делалось сплошь и рядом и в том случае, если деньги на выплату зарплаты у работодателей были». Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. ↑
124. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. О. Меньшикова. Бедность трудоспособного населения: причины и следствия. // Охрана и экономика труда. №2. 2018 ↑
125. Подробнее см.: Н. Тихонова. Последствия кризиса 2020–2021 гг. для различных профессиональных групп российского общества. // Социологический журнал. Т. 27. № 2. 2021. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. ↑
126. Труд и занятость в России. 2021. С. 40. ↑
127. Эти данные подтверждаются и результатами полевых исследований. См., например: Малые города в социальном пространстве России. С. 144. ↑
128. Российский статистический ежегодник. 2021. С. 119. ↑
129. Труд и занятость в России. 2021. С. 40. Сюда входят: рабочие, занятые в металлообрабатывающем и машиностроительном производстве, механики и ремонтники; рабочие, занятые изготовлением прецизионных инструментов и приборов, рабочие художественных промыслов и полиграфического производства; рабочие в области электротехники и электроники, рабочие пищевой, деревообрабатывающей, текстильной и швейной промышленности и рабочие родственных занятий; операторы промышленных установок и стационарного оборудования; сборщики. Также сюда входит по меньшей мере половина группы «Неквалифицированные рабочие, занятые в горнодобывающей промышленности, строительстве, обрабатывающей промышленности и на транспорте», исходя из того, что число занятых в добывающей и обрабатывающей промышленности примерно равно числу занятых в строительстве и на транспорте. ↑
130. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 48. В сферу услуг в данном случае включаются отрасли с преобладанием физического труда: ремонт, деятельность гостиниц и общепита. ↑
131. Труд и занятость в России. 2021. С. 40 ↑
132. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 95. ↑
133. Там же. ↑
134. Ю. Плюснин. Российское отходничество: вехи многовековой истории. Очевидно, что деление на эти группы достаточно условно, а их границы нечёткие. Например, в составе вахтовиков есть как работники добывающей промышленности, так и строители промышленных объектов, транспортные и другие рабочие, к работникам сферы услуг, вероятно, отнесены работники торговли, не выделены отдельно рабочие, занятые на строительстве многоквартирных домов и т.д. ↑
135. См., например: Рейтинг отраслей по заработным платам в 2020 году. // https://ria.ru/20200803/1575199913.html. Надо отметить, что в данном рейтинге приведены сведения о медианных зарплатах не одних рабочих, а всех работников, включая администрацию, бухгалтерию, инженеров и т.д. Кроме того, данные собраны по средним и крупным предприятиям – как мы уже говорили, на малых предприятиях уровень зарплат в целом ниже. ↑
136. А. Рощин. Указ. соч. ↑
137. См., например: Ю. Андреева, Е. Лукьянова. Контексты формирования профессиональных компетенций у рабочей молодежи: завод, вахта, «гараж». // Социологические исследования. №4. 2020. Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 116-118. Н. Тихонова Особенности здоровья и возрастная структура российских рабочих – традиции против изменений. // Журнал исследований социальной политики. №2. 2018. Прогресс уже не тот. // https://vk.com/@molnia_paper-progress-uzhe-ne-tot. ↑
138. См., например: Рабочая молодёжь России: количественное и качественное измерения. М., 2013. С. 125-127, 185. Почти половина опрошенных в ходе исследования молодых рабочих из региональных центров отметили, что выбрали работу в промышленности потому, что это гарантировало постоянную работу (там же, с. 23), каждый пятый из тех, кто собирается оставаться рабочим, называет в качестве одной из причин наличие пакета социального обеспечения (там же, с. 53-54). См. также: В. Бочаров. Модели трудового поведения рабочей молодежи Урала. // Петербургская социология сегодня. Выпуск 12. СПб, 2019. ↑
139. В тени регулирования. С. 409. См. также: там же. С. 337. ↑
140. Там же. С. 186, 377. ↑
141. Труд и занятость в России. 2021. С. 48. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2020 Т. 7.15. В целом перерабатывающих в неформальном секторе в два раза больше, чем среди всех работников. ↑
142. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2021. Т. 3.9. ↑
143. А. Кученкова. Прекаризация занятости как фактор дифференциации заработной платы и социального самочувствия работников. // Вестник Российского университета дружбы народов. №1. 2021. ↑
144. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. ↑
145. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. ↑
146. Н. Тихонова. Последствия кризиса 2020–2021 гг. для различных профессиональных групп российского общества. ↑
147. Ю. Плюснин и др. Отходники. С.134, 255. По данным официальной статистики внутренние трудовые мигранты работают на основании устной договорённости в три раза чаще, чем россияне, не участвующие в миграции. Ю. Флоринская и др. Указ. соч. С. 49. ↑
148. «...все отходники, работающие в крупных фирмах сдельно, независимо от того, официально или неофициально они трудоустроены, имеют неопределённый временной график, который зависит не только от объёма работ и собственной работоспособности, но и от воли начальства». Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 149. См. также: П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. О. Пинчук. Указ. соч. ↑
149. «Хотя отходники получают в крупных центрах больше, чем у себя дома, они, как правило, занимают непрестижные или некомфортные по оплате для жителей столиц рабочие места. Это создает повышенный спрос на отходников и гастарбайтеров у работодателей...». Между домом и ... домом. С. 98. См. также: Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 125. ↑
150. Там же. С. 154-158. ↑
151. А. Силин. Социологические аспекты вахтового труда на территориях севера Западной Сибири. // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. №4. 2015. Михаил, инженер-геофизик. // https://sizifof.net/geofizik. ↑
152. Ю. Флоринская и др. Указ. соч. С. 38. ↑
153. Приведём пару примеров. Кондитерское производство в Московском регионе: «”люди заемного труда” — это вахтовые работницы… в основном, женщины среднего возраста, не сумевшие найти работу у себя в регионе, в одиночку воспитывающие детей, которые остались дома... Для их трудовой деятельности на фабрике характерно отсутствие социальных гарантий, заниженный уровень заработной платы, постоянные переработки ... Мой месячный доход как упаковщицы, но оформленной по бессрочному контракту, составлял порядка двадцати пяти-двадцати восьми тысяч рублей при восьмичасовом рабочем дне ... Упаковщицы, работавшие по вахте, получали не больше двадцати-двадцати трех тысяч рублей, работая часто без выходных не по 8, а по 12 или 16 часов в сутки... У них нет возможности карьерного роста, они не работают на машинах, по профессии они все упаковщицы — здесь не требуется квалификация ... все вахтовые работницы перерабатывают. Они пытаются заработать как можно больше, но их заработная плата, всё равно, куда ниже, чем у постоянных работников. То есть, по сути, они не способны существенно влиять на уровень своего дохода, в отличие от “постоянных” работниц ... в условиях вахтовой работы им приходится работать больше, получать меньше, терпеть задержки выплат, а иногда сидеть без работы, оставаясь без денег...». О. Пинчук. Указ. соч. Завод ЖБИ в Домодедово (Московская область): «Респондент: …Но там же рабский труд, плотят нам половину ... Интервьюер: А кому платят полную? Москвичам? Р: Москвичам. ... И: Они только в руководстве или работой тоже занимаются? Р: Нет, есть и рабочие. Сварщики, стропаля, и эти, крановщики. И внутри цеха тоже. Но им плотят абсолютно другое. Если нам 20 плотят, то им 40 с лишним... Интервьюер: А вахта две недели, да? Респондент: Ну да, 15 дней. Иногда по 16, по 31-у дню. Как они положат. И день мы всегда перерабатываем. На себя и на того парня». Н. Жидкевич (руководитель проекта). Итоговый отчёт о выполнении работы по проекту № 2012-003. «Социальный портрет современного российского отходника». С. 39-40. // http://khamovniky.ru/wp-content/uploads/6f6ed99120be631f8aafc1c939fc6525.pdf. См., также: П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. С. 84, 88-89, 104-105. Магнитогорский металлургический комбинат (ММК): условия работы и найма новых сотрудников в 2020 году. // https://hrlider.ru/posts/mmk/. ↑
154. П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. С. 92-93. См. также: там же, С. 146. ↑
155. Некоторые промышленники говорят об этом вполне откровенно. См., например: Б. Максимов. Статьи и очерки о положении, действиях российских рабочих и профсоюзов в турбулентное время. СПб, 2016. С. 60-61. ↑
156. См., например: О. Пинчук. Указ. соч. А. Силин. Указ. соч. Анна, работница мясокомбината. // https://sizifof.net/anna. Вагон и маленькая тележка проблем. // https://vk.com/@fakel_mrg-vagon-i-malenkaya-telezhka-problem. «Через год выпадут зубы, а через пять лет схватишь инсульт». Как работают вахтовики на «Ямал-СПГ». // https://fedpress.ru/article/2012342. В Тобольске взбунтовались рабочие. // https://aftershock.news/?q=node/665591&full ↑
157. Подробнее об этом см., например: П. Бизюков. Трудовые протесты в России: территориальная и отраслевая локализация в 2008–2016 гг. // Мир России. 2019. № 1. См. также: Трудовые протесты в России: статистика и причины. // https://www.youtube.com/watch?v=fYcC5U3rs3w&t=1950s ↑
158. См., например: П. Бизюков, Е. Герасимова, С. Саурин. Указ. Соч. П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. Жизненные стратегии молодёжи нового рабочего класса. Под ред. Т. Гаврилюк. М., 2020. С. 155-156, 162-165, 167, 186-187. ↑
159. См., например: Стройка: лучше там, где нас нет. // https://www.rotfront.su/%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B9%D0%BA%D0%B0-%D0%BB%D1%83%D1%87%D1%88%D0%B5-%D1%82%D0%B0%D0%BC-%D0%B3%D0%B4%D0%B5-%D0%BD%D0%B0%D1%81-%D0%BD%D0%B5%D1%82/. Сварщик-фрилансер // https://sizifof.net/freelance-welder. Вера, электромонтажница. // https://sizifof.net/vera-electrician . Водитель грузовика, ГБУ «Автомобильные дороги». // https://sizifof.net/autodor. Саид. Сопредседатель профсоюза Курьер. // https://sizifof.net/said. Будни крановщика в Казани. // https://vk.com/@-184723446-budni-kranovschika-v-kazani. ↑
160. См., например: И. Тартаковская. А. Ваньке. Карьера рабочего как биографический выбор. // Социологическое обозрение. Т.15. №3. 2016. Стройка: лучше там, где нас нет. ↑
161. Ю. Плюснин и др. Отходники. С. 34, 66, 291, 299, 350. П. Бизюков, Е. Герасимова, С. Саурин. Указ. Соч. C. 77. Крик души вахтовика. // https://vk.com/@mpromsk-krik-dushi-vahtovika. «Не заплатили»: вахтовик пешком добирался с Ямала до Башкирии. // https://regnum.ru/news/economy/2444430.html. «Рабские условия труда и нет зарплаты»: на Ямале голодают вахтовики . // https://regnum.ru/news/economy/2406928.html. 200 вахтовиков, работающих на Песцовом месторождении, объявили забастовку из-за невыплаты зарплаты. // https://nur24.ru/news/obschestvo/200-vahtovikov-rabotayuschih-na-pestsovom-mestorozhdenii-obyavili-zabastovku-iz-za-nevyplaty-zarplaty-video. Вахту принял! Кто ищет работу вдали от дома и насколько это выгодно. // https://aif.ru/money/business/vahtu_prinyal_kto_ishchet_rabotu_vdali_ot_doma_i_naskolko_eto_vygodno ↑
162. «Это не карантин, а ад кромешный». Вспышка коронавируса на руднике под Красноярском. // https://www.sibreal.org/a/30612116.html ↑
163. О системе коттеджей см., например: Ф. Энгельс. Положение рабочего класса в Англии. // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 2. М., 1955. С. 409-410. ↑
164. См., например: Песцовое месторождение: рабочих хотят лишить крова и еды. // https://www.rotfront.su/pestsovoe-mestorozhdenie-rabochih-hotya/ ↑
165. П. Бизюков. Трудовые протесты в России: территориальная и отраслевая локализация в 2008–2016 гг. Трудовые протесты в России: статистика и причины. // https://youtu.be/fYcC5U3rs3w?t=1989 ↑
166. Социальное пространство большого города. Под ред. Г. Еремичевой. СПб, 2018. С. 316-319, 321. Трудовые протесты в России: статистика и причины // https://www.youtube.com/watch?v=fYcC5U3rs3w&t=3611s ↑
167. П. Бизюков. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. С. 102, 115-117. ↑
168. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. ↑
169. Там же. Курсив авторов. Немаловажно, что и сами переработки в наибольшей мере характерны для частных предприятий, созданных с нуля – в 2015 году они затрагивали 62% их работников против 53% работников приватизированных предприятий и 41% работников госсектора (Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян). Иначе говоря, в этом секторе крайне высок уровень эксплуатации работников во всех его проявлениях. ↑
170. И то, и другое относится к работникам физического труда, т.е. это нельзя сказать, например, об охранниках, которые в основном имеют невысокую заработную плату, но при этом имеют официальное трудоустройство и не занимаются физическим трудом. ↑
171. Российский статистический ежегодник. 2011. С. 124. ↑
172. См.: Н. Зубаревич. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. М., 2010. С. 46-47, 53, 55. В тени регулирования. С. 121. ↑
173. Н. Зубаревич. Указ. соч. С. 50. ↑
174. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 95. Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. Н. Тихонова, А. Каравай. Указ. соч. ↑
175. Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2020. С. 48. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2015-2016 Т. 2.29. ↑
176. Такую последовательность развёртывания этого кризиса отчасти отмечают и исследователи. См.: Н. Тихонова. Явные и неявные последствия экономических кризисов для россиян. М. Горшков. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 1). ↑
177. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2013-2017. Т. 2.73, 6.25. ↑
178. Там же. 2020-2021. Т. 2.20, 2.29, 4.1, 7.1. Н. Тихонова. Последствия кризиса 2020–2021 гг. для различных профессиональных групп российского общества. Группа Всемирного банка. Доклад об экономике России. Май 2021. С. 47-48. //

     https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/35653/Russia-Economic-Report-Russia-s-Economic-Recovery-Gathers-Pace-Special-Focus-on-Cost-Effective-Safety-Nets-RU.pdf?sequence=4&isAllowed=y. ↑

179. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2019-2021. Т. 2.73, 6.25. Интересно, что трудовая миграция из регионов Северного Кавказа, напротив, заметно выросла в 2020 году, но слегка сократилась в 2021. Вероятно, это вызвано особенно сильным ухудшением положением их населения в начале кризиса. ↑
180. Разумеется, каждая из них в той или иной мере характеризует экономические кризисы во многих странах. В данном случае мы считаем важным показать конкретную комбинацию этих тенденций в ходе нынешнего кризиса. ↑
181. «Иногда это пятно не затягивается»: куда денутся работники иностранных фирм. //

     https://news.ru/society/inogda-eto-pyatno-ne-zatyagivaetsya-kuda-denutsya-rabotniki-inostrannyh-firmj/ ↑

182. Безработица примеряется к росту. // https://www.kommersant.ru/doc/5281886 ↑
183. Рынок труда в новых экономических условиях. //

     https://www.csr.ru/upload/iblock/9c7/710k2zf8hnufe4qu1o8oowwz4ap8sk71.pdf ↑

184. Например, США исключили удобрения из своего санкционного списка, см.: США поудобрели к российской химии. // https://www.kommersant.ru/doc/5283343 ↑
185. Число работников в простое увеличилось с 44 тыс. до 100 тыс. с начала марта. // https://www.kommersant.ru/doc/5305009 ↑
186. Вызовут ли санкции и уход западных компаний безработицу в России. // https://www.forbes.ru/biznes/458763-vyzovut-li-sankcii-i-uhod-zapadnyh-kompanij-bezraboticu-v-rossii. АвтоВАЗ отправит часть сотрудников в отпуск на 20 дней на фоне проблем с поставками. // https://www.kommersant.ru/doc/5259107. "КАМАЗу" грозит сокращение производства на 40% из-за дефицита компонентов. // https://www.interfax.ru/business/829598. АвтоВАЗ вводит четырехдневную рабочую неделю из-за дефицита компонентов. // https://www.kommersant.ru/doc/5272607 ↑
187. Дьявол — в деталях. Как переживают простой петербургские автозаводы. // https://www.fontanka.ru/2022/04/01/70734587/. Завод Nissan в Петербурге не перезапустил конвейер. Простой может продлиться до мая. // https://www.fontanka.ru/2022/04/12/71252060/ ↑
188. См., например: Автопром блекнет. ↑
189. Турчак: 600 000 россиян находятся в простое или под риском увольнения. // https://www.vedomosti.ru/economics/news/2022/04/28/920197-turchak-600-000-rossiyan ↑
190. Промышленникам не до инвестиций. // https://www.kommersant.ru/doc/5284065 ↑
191. Труд упаковали в пакет. // https://www.kommersant.ru/doc/5260553. См. также: Вызовут ли санкции и уход западных компаний безработицу в России. ↑
192. Там же. ↑
193. Бизнес режет расходы. // https://www.kommersant.ru/doc/5281887. 45% компаний в России снижают или останавливают набор сотрудников до конца года. // https://www.forbes.ru/svoi-biznes/462523-45-kompanij-v-rossii-snizaut-ili-ostanavlivaut-nabor-sotrudnikov-do-konca-goda ↑
194. См., например: Администрация группы компаний ПИК не идёт на переговоры. // http://novoprof.net/novosti/administratsiya-gruppy-kompaniy-pik-ne-idyet-na-peregovory/ ↑
195. По данным Росстата в 2008-2009 и в 2015-2016 занятость в отрасли снижалась примерно на 200-250 тыс. человек. ↑
196. «Из примерно 20 основных международных линий, присутствовавших на российском рынке, ушло 14, на которые приходится порядка 70% грузооборота». Операторы немного контейнервничают. // https://www.kommersant.ru/doc/5305533. См. также: Европа решила не возиться с Россией. // https://www.kommersant.ru/doc/5294426 ↑
197. Пока что аэропорты и авиакомпании ограничиваются простоями и неполной занятостью, но долго это продолжаться не сможет. См.: Аэропорт Внуково перевел часть сотрудников в простой. // https://lenta.ru/news/2022/04/25/vnukovo/. Аэропорт Внуково отправил сотрудников в простой. // https://theins.ru/news/250609 ↑
198. Несколько примеров: Сотрудники свердловских магазинов «М.Видео» жалуются на сокращения. // https://ura.news/news/1052542401. Владелец Lush закроет треть магазинов и уволит 200 сотрудников . // https://www.rbc.ru/business/09/04/2022/625157159a79470f6c6c02d7. Сотрудники Pandora жалуются, что их заставляют увольняться. // https://ura.news/news/1052544768. Маркетплейс Ozon сократил часть сотрудников. // https://www.forbes.ru/tekhnologii/462897-marketplejs-ozon-sokratil-cast-sotrudnikov ↑
199. Российские работодатели стали искать сотрудников на подработку, а не на полную занятость. // https://www.kommersant.ru/doc/5271941. В России вырос спрос на вакансии с ежедневной оплатой. // https://www.kommersant.ru/doc/5271905 ↑
200. Бизнес-невидимка. // https://www.kommersant.ru/doc/5294430. Число самозанятых в Москве приблизилось к миллиону человек. // https://rg.ru/2022/04/27/chislo-samozaniatyh-v-moskve-priblizilos-k-millionu-chelovek.html. ↑