Почти полтора столетия рыбный бизнес является одним из столпов экономики Дальнего Востока. Так было при царе, при Советской власти, так оно остается и в наши дни. Годовая выручка крупнейших компаний региона вроде холдинга «Гидрострой», «Преображенской базы тралового флота» (ПБТФ) или Salmonica начинается от 100 миллионов долларов и доходит до 800, а их стоимость — от 400 миллионов. Это нижний предел цены в так называемом «стартовом» режиме, когда заканчиваются прежние квоты, а новые еще не распределены. Сейчас как раз идет процесс заключения договоров с Росрыболовством, по итогам которого миллионы тонн рыбы и иных морепродуктов будут приговорены к вылову и переработке.

Вершина отраслевой пирамиды, где восседают рыбные короли, наподобие экс-сенатора и долларового полумиллиардера Верховского, хорошо видна всем. О поднявшихся на рыбе бизнесменах часто пишут газеты и журналы, они становятся героями телепередач и сетевой аналитики. Основание пирамиды, состоящее из рыбаков, рыбообработчиков и членов их семей, куда менее заметно. Еще реже большинство россиян, покупающих в супермаркетах или на рынках свежий минтай или консервированную горбушу, сталкивается с информацией о жизни в рыбопромышленных монопоселках — вотчинах корпораций, сменивших с начала 1990-х рыболовецкие колхозы и государственные предприятия.

Александр Верховский

В июне 2018, едва получив диплом кулинарного училища, я, городская барышня, ранее работавшая только в офисе и имевшая лишь небольшой практический опыт в пищеблоке больницы, на месяц подменила знакомую, вынужденную по семейным обстоятельствам взять неоплачиваемый отпуск, и в сезон путины отправилась поработать помощником повара в столовую рыбоперерабатывающего комплекса в одном из рыболовецких поселков Дальнего Востока. Ниже мой краткий отчет об этом путешествии. Названия поселка, компании и предприятия я не упоминаю (пусть это будут Поселок, Компания и Фабрика), а все имена и фамилии фигурирующих в статье работников изменены. Это проделано намеренно. «Черные списки» неудобных сотрудников существуют в рыбной промышленности реально, и я не хочу подставлять никого из замечательных людей, которые щедро делились со мной знаниями весь этот месяц. Важно и другое: по словам некоторых моих информаторов с большим опытом переездов проблемы Поселка и Фабрики совершенно типичны для аналогичных монопоселков Дальнего Востока.

ВЕРБОВКА

Рыболовство — отрасль хозяйства, для которой характерны серьезные сезонные перепады в занятости рабочей силы. В период путины - наиболее интенсивного лова рыбы в связи с ее массовыми миграциями — требуется привлечение на обработку и подсобные работы дополнительного персонала. Вербовка людей на путину происходит различными способами. Я, например, попала на Фабрику самым простым и наименее распространенным — по рекомендации знакомой.

Маргарита Шматун, специалист отдела управления персоналом Фабрики:

У нас есть небольшое ядро постоянных сезонных сотрудников. Это люди, которые каждый год приезжают подработать на путину. В основном так трудятся квалифицированные специалисты пенсионного возраста. Некоторые из них, как знакомый тебе механик Леонид Михайлович, ранее работали в Компании. Мы особенно ценим наших ветеранов-сезонников, при найме они всегда в приоритете.

С Леонидом Михайловичем я познакомилась в автобусе по пути от пассажирской пристани к общежитию Фабрики. Всю дорогу старый моряк травил байки из рыбацкой жизни и, если честно, изрядно меня ими утомил. С нами ехала развеселая компания, студенческий отряд из Сибири. Студотряды — второй источник пополнения рабочей силы во время путины, дающий предприятиям сотни неквалифицированных трудящихся. Молодые, здоровые и сильные студенты отлично работают и контролируются через систему самоорганизации легко и просто, а нанимающие их компании получают, как правило, льготы, экономя на части социальных отчислений в Пенсионный фонд. Щедрость работодателей, оплачивающих проезд, проживание и питание студотрядов, отнюдь не является благотворительностью, поскольку в итоге бизнес остается с дополнительной прибылью по сравнению с использованием труда обычного наемного работника. Увеличивается прибыльность и за счет более высокой производительности труда студентов. Предприятия приветствуют студотряды и стараются заполучить побольше молодых обработчиков.

Леонид Михайлович, сезонный механик Фабрики, пенсионер:

До 2012 года Фабрика активно применяла труд узбеков-мигрантов, но после возобновления сотрудничества со студотрядами от рабочих из Средней Азии отказались. Почти во всех звеньях — приемка, разделка, заморозка, выбивка и так далее — студенты дали полторы-две нормы. Теперь Компания старается завезти побольше студентов. Пустые места заполняют русскими.

«Пустые места», однако, на Фабрике составляют большинство сезонных вакансий. Занимают их бедняки, люмпены и маргиналы. Именно эти категории трудящихся являются основным источником временной рабсилы для дальневосточного рыбного бизнеса. Ежегодно паромы, автобусы и поезда, следующие в рыбацкие монопоселки, заполняются толпами отчаявшихся безработных. В обществе широко распространен миф, что на путину едут за длинным рублем и ложками икры. На деле многие вербуются на промысел от безысходности.

Фото рыбацкого посёлка Южно-Морской

Зинаида Кудинова, 24 года, сезонная рыбообработчица, мать-одиночка, образование 9 классов, профессии нет:

В деревне я выросла. После школы никуда вырваться не смогла, надо было помогать больной матери вести хозяйство. И куда вырвешься? Училась на одни тройки, денег ни шиша, ближайшая нормальная работа в райцентре и желающих на нее поступить воз и маленькая тележка. Потом дочку родила, ее тоже с детства болячки мучают. Мама померла, царствие ей небесное. Исчезла ее пенсия по инвалидности. Живем на подножном корму. Путина и шишкарство — вот и все мои доходы за год. Сидим с сетрой по очереди с детьми, одна дома, другая колесит по заработкам.

Приезжие сезонники сбивают зарплату для местных жителей, выступая по сути в качестве штрейкбрехеров. Время от времени это вызывает конфликты и потасовки.

Леонид Михайлович, сезонный механик Фабрики, пенсионер:

Говоря без обиняков: да, мы, конечно, помогаем Компании держать зарплаты низкими. Как-то мой друг, бухгалтер, посчитал, что, если запретить приезжих и студентов, то местные могли бы выбить прибавку минимум на треть. А привозными легко управлять, паспорта изымают до конца путины и все. Фабрика это еще цивильное предприятие, тут договора заключают и на деньги прямо не кидают, как у соседей на той стороне бухты. Но и у нас штрафуют безбожно за всякие мелочи, премии-то почти в половину зарплаты. Местных мало урезают, отыгрываются на иногородних.

«Кидалово» по зарплате — явление на путине настолько обыденное, что некоторые опытные завербованные прямо учитывают его в своих планах.

Василий, безработный, бывший заключенный:

Ученый уже. На путину без денег на обратный билет не еду. Занимаю обычно заранее у надежного человека, потом отдаю. Кидали меня дважды. Первый раз забузил было, так менты быстро пояснили что почем. На Фабрику поехал по наводке знакомого. Тут честно платят. Хотя «честно», это как еще посмотреть. Человечек из кадров, который меня привез, получает от моего заработка пятую часть. Иначе не взял бы, судимых Компания не особенно любит. Вот на Комбинат арестантов берут охотно, но там обламывают по деньгам очень часто.

О Комбинате на Фабрике говорят только плохое. Собственно, кучка разрозненных цехов за пределами черты поселка уже давно никакой не Комбинат. Это заповедная территория дикого рыболовства, кусочек из лихих 90-х.

Серая и черная зоны дальневосточного рыболовства давно стали притчей во языцех. Это в них ведется запрещенный в Японском море промышленный лов осьминогов. Там работают без контрактов, а иной раз и подневольно. Браконьеры убивают начальников рыбоохраны и сжигают караульные посты. Два полюса — бедность и богатство — одинаково заинтересованы в сохранении нелегальных схем. Для многих дальневосточных населенных пунктов «дикие» рыбозаводики — единственные кормильцы. Для зарегистрированных компаний подпольные цеха часто выступают в качестве удобных помощников, снижающих расходы и помогающих уходить от налогов.
И все-таки основная часть нарушений трудового законодательства в рыбацких поселках приходится на легальный бизнес. Мой Поселок не исключение. Компания в нем не только генеральный работодатель, но царь и бог. Компания правит всеми и отвечает за все.

ЖИЗНЬ В ПОСЕЛКЕ

Мужское общежитие сезонников это казармы с комнатами на 30 человек и двухъярусными койками. Туалет и вода на улице.
Женщины устроены роскошнее. Двухэтажная женская общага сезонников характерна контрастами. Обшарпанные стены, пузырящиеся полы, сыпучая штукатурка, облупившаяся краска на деревянных подоконниках — и вполне сносная, почти новая мебель. Нет горячей воды и телевизоры по одному на каждые два этажа, зато во всем здании великолепный вай-фай.
Впрочем, душевые работают на самой Фабрике, так что рабочим есть где отмыться после смены. Функционирует в Поселке и полноценная баня. В проходные дни (когда рыбу пропускают на нерест без лова) сюда свозят попариться работяг с речных участков.

Татьяна Лукашенко, инженер Фабрики:

Баня — единственная возможность нормально помыться для моей семьи. Горячей воды в нашем многоквартирном доме нет уже 8 лет. Мы на балансе Поселка, но, конечно, решить вопрос может только Компания. А она не торопится. Пробовали ставить бойлеры в квартирах, так не выдержала электропроводка. Дому-то почти 40 лет и ни разу не было капитального ремонта! После пожара пришлось поставить крест на самостоятельном подогреве воды.

Фото барака в Хабаровске

Подобные проблемы типичны для трехтысячного Поселка. Существенная часть домов построена в 1960-х по временной схеме для вахтовиков. Многие по сути представляют собой одноэтажные бараки с удобствами на улице. Территорию собирались осваивать всерьез. С конца 1970-х началось жилищное строительство современного типа под проект нового города на базе рыбного порта и судоремонтного завода. Но порт и завод так и остались на бумаге из-за горбачевской перестройки.
В нулевые Компания построила три новых дома в общей сложности на 120 служебных квартир, последний из них сдали в 2008 году. Уже 10 лет ни одного жилого объекта, кроме летних туристических домиков, в Поселке в строй не вводилось.

По сельским меркам Поселок никак не назовешь депрессивным. В нем действуют детский сад, школа, турбаза, две аптеки, спортивный клуб, две церкви, поликлиника Фабрики, филиал районной больницы, библиотека, дом культуры и супермаркет. Имеется несколько мелких торговых точек и питейных заведений. За фасадом внешнего благополучия, однако, скрывается довольно неприглядная картина.

Несмотря на действительные усилия властей и Компании, пьянство все еще остается настоящим бичом местной молодежи. Свидетельства статистики о снижение употребления алкоголя подтверждают жители Поселка. Однако прогресс обманчив, потому что достигнут в основном за счет изменения возрастной структуры постоянного населения в сторону увеличения доли пенсионеров и людей среднего возраста, как правило, семейных. Молодежь и холостые «середняки» стараются всеми правдами и неправдами выбраться на «большую землю». Те, кто остаются, перспектив не имеют и топят депрессию в спиртных напитках.

Сказываются и пресловутые «морские традиции».

Маргарита Шматун, специалист отдела управления персоналом Фабрики:

По-настоящему запойных мы не держим. Труд на путине и выпивка несовместимы. В то же время многомесячная напряженная работа рыбаков вдали от берега отрицательно сказывается на их психическом состоянии. Пьяный уик-энд по итогам рейса для Поселка почти норма. Потом женатые успокаиваются, а холостые выезжают гулеванить в районный или региональный центр. Конечно всегда есть небольшой процент лиц, злоупотребляющих алкоголем регулярно, но они быстро увольняются. Это политика Компании.

Сезонники в отличие от местных почти не пьют, зато подвергаются иному «соблазну». Среди завербованных на рыбообработку значительную долю составляют физические крепкие молодые женщины, которые часто являются объектом сексуальных домогательств. Нет, Поселок отнюдь не Кущевка, массовых изнасилований и бандитских гаремов тут нет. Тем не менее, в первый же вечер в общежитии мы (я и соседка Нина, тоже городская девчонка) подверглись налету нежданных «кавалеров» - тех самых пьющих и хулиганистых поселковых парней. Оказывается, нас уже «присмотрели» и «поделили» между собой как законную добычу контролирующие территорию молодые самцы. Одинокие сезонные работницы до 40 лет (а часто и после 40) однозначно воспринимаются как находящиеся «в активном поиске».

Зинаида Кудинова, 24 года, сезонная рыбообработчица, мать-одиночка, образование 9 классов, профессии нет:

Многие потому и приезжают семейными парами. Раз приехала одна, значит ищет мужика, так это тут воспринимается. В лучшем случае должна прибиться к кому-то из парней, иначе по рукам идет в статусе шалавы. Студенток из отрядов не трогают, конечно, их парни свои защищают. К остальным пристают. Насилуют редко, обычно давят просто, пока не прогнется или самим не надоест. Ко мне тоже регулярно пристают. Что греха таить, бывало, я соглашалась, когда мужик попадался поприличнее. Иногда легче уступить, чем всю вахту держать осаду.

В моем случае спасли предварительные добрые знакомства с местными жителями. После обстоятельной беседы Леонида Михайловича и других авторитетных мужчин старшего возраста с парнями я перешла в категорию «почти своей» и перестала рассматриваться как «добыча». Нина предпочла закрутить роман со студентом, вернувшимся в Поселок из вуза на летнюю практику, и тоже «освободилась». Так мы решили проблему харассмента.

Одна из причин повышенной сексуальной агрессивности молодых мужчин Поселка — недостаток девушек. Мужской пол в рыбацких поселках традиционно превалирует над женским, при этом девушки чаще, чем парни покидают «малую родину». Администрация Поселка видит путь к исправлению половозрастного перекоса в...уничтожении средней школы.
В феврале авторитетная комиссия составила техническое заключение, согласно которого отдельные несущие конструкции школы и перекрытия находятся в аварийном состоянии. Ссылаясь на данное заключение глава администрации района заявил о том, что, руководствуясь вопросами безопасности детей, школа будет закрыта. При этом он скромно умолчал о том, что в рекомендациях технического заключения значится не ликвидация учебного заведения, а проведение капитального ремонта здания школы.

Цена вопроса — 400 тысяч рублей, которых якобы нет. Здание школы после её закрытия будет разрушено. Для сноса здания потребуется около 700 тысяч рублей. На эту цель в районном бюджете деньги почему-то нашлись. По словам родителей учеников, на деле за спиной главы района стоит некая ушлая команда дельцов, которая вовсе не намерена сносить школу, а собирается выкупить здание за символическую сумму, отремонтировать и открыть там очередной бизнес по переработке даров моря. И хорошо, если еще легальный бизнес.

Тем ребятам, кому все-таки повезет закончить школу и съездить на дальнейшую профессиональную учебу в город, нет никакого смысла возвращаться домой. За рамками путины Поселок предлагает молодежи вакансии водителя автобуса (зарплата 11 тысяч рублей в месяц), школьного учителя (13-14 тысяч), плотника (18 тысяч). Есть еще возможность трудиться рыбаком или вкалывать на Фабрике. Квалифицированные рабочие обычно получают от 17 до 22 тысяч, обработчики рыбы — 15 тысяч. В море можно зарабатывать до 35 тысяч, но свободных мест почти не бывает. Аналогичные деньги все еще можно получить в городах, куда и устремляется юношество в поисках более высокого уровня жизни и профессиональных перспектив.

 Информация с одного из сайтов вакансий о зарплатах на путине.

ТРУД НА ФАБРИКЕ

Местом моей работы была кухня фабричной столовой, поэтому о производственном процессе по личным впечатлениям рассказать могу очень мало. Больше информации о затруднениях рабочих я почерпнула из сообщений сотрудников.

Леонид Михайлович, сезонный механик Фабрики, пенсионер:

Главная проблема? Экономят на всем. В первую очередь — на охране труда и средствах индивидуальной защиты. Пару лет назад вспыхнул небольшой пожар. Мы похватали дыхательные аппараты, чтобы войти в цех. Тут обнаружилось, что два из них неисправны. А по документам выходило, что все в полном порядке.

Зинаида Кудинова, 24 года, сезонная рыбообработчица, мать-одиночка, образование 9 классов, профессии нет:

Рабочий день в путину не нормирован абсолютно. У меня бывали смены по 18 часов. Смена продолжительностью 14 часов считается в порядке вещей. На Фабрике эти переработки по крайней мере оплачиваются дополнительно, хотя и не так щедро. Отказаться невозможно — сразу окажешься за дверью.
Еще штрафы. Понятно когда штрафуют за настоящие косяки, скажем, за сбой в цепочке по вине работника или курение на рабочем месте. А некоторые пункты возмущают. Например, премию урезают за пререкания с мастером или обращение к начальнику на «ты». При этом сам начальник отнюдь не затрудняет себя «выканием» и даже матерится.

Татьяна Лукашенко, инженер Фабрики:

В Компании вполне приличные условия труда. Контракты, «белые» зарплаты, соцпакет. Вот Комбинат, там беспредел творится. Однажды к нам обратились люди, бежавшие оттуда в буквальном смысле слова. Хозяева их насильно удерживали до конца путины. К ним сходил человек из Компании и попросил не борзеть, не привлекать к Поселку излишнее внимание. Документы людям вернули и даже кое-что заплатили, отпустили с миром.

Маргарита Шматун, специалист отдела управления персоналом Фабрики:

На Фабрике месячная зарплата рыбообработчика в путину до выплаты подоходного налога колеблется от 25 до 60 тысяч рублей. Зависит от улова и урезания премий за нарушения. Проживание и питание сезонникам оплачивает Компания. В среднем на руки человек получает тысяч 40 в месяц. Кто хорошо работает, хорошо и получает. Те же студенты увозят за летнюю вахту по 150 тысяч на человека.

Мы анализируем жалобы сотрудников. Как одну из основных отмечу проблему со спецодеждой. Компания к сожалению неоднократно ошибалась с выбором поставщиков. В результате часто получаем бракованную, а то и совсем непригодную одежду и обувь.

Питание на Фабрике трехразовое плюс поздний ужин для ночной смены. Столовая довольно большая, на 100 человек. Это позволяет организовать каждый прием пищи всего в две очереди.

Чем мы кормили рабочий класс? Меню утверждает начальство, пространство для поварского творчества нулевое. Впрочем, боссы не дураки и советуются с шефом — опытным судовым поваром, который, выйдя на пенсию, командует парадом на береговом камбузе. Всему голова — свежий хлеб. Пекарня Фабрики не только обеспечивает столовую, но и продает хлеб в магазине Компании. Время от времени появляется и другая выпечка. Неизменный хит — пирожки с рыбой в ассортименте. Рыба в принципе активно включается в рацион рыбообработчиков, что и неудивительно, ведь это позволяет Компании здорово экономить на закупке продовольствия. К рыбе идут четыре основных гарнира: гречка, рис, макароны, картофель. Свежее мясо на столе рабочих — редкий гость. Обычно мясную составляющую замещают дешевыми сосисками, либо добавляют к гарниру сомнительного качества фарш. Каждый обед обязательно готовится суп из дальневосточных морепродуктов. Это изюминка нашего шефа, фирменный знак его персонального мастерства.

В целом по отзывам сезонников качеством питания они вполне довольны, ведь на других предприятиях кормят иной раз значительно хуже.

ПРОФСОЮЗ И КОМПАНИЯ

Нашу работу и санитарное состояние кухни регулярно проверяла Мария Степановна, пожилая тетка в вычурном зеленом платье с разноцветными бабочками. Мария Степановна — председатель профкома ФНПР Фабрики. Ранее она работала заместителем начальника отдела кадров. К шефу она приходит почесать языком и перехватить вкусняшку.

Ячейка профсоюза работников рыбного хозяйства сохранилась на Фабрике как реликт советского периода и по сути является филиалом отдела управления персоналом, с которым регулярно обменивается руководящими сотрудниками. Прежний лидер профсоюза нынче трудится кадровиком в головном офисе Компании, а тот, что был до него, ушел на повышение по линии ФНПР. Мария Степановна в разговорах откровенна: ей бы дотянуть до пенсии, а там хоть трава не расти.

Так было не всегда.

Леонид Михайлович, сезонный механик Фабрики, пенсионер:

В 90-е профсоюз как-то сдулся, но в начале нулевых ожил. По привычке нам тогда часто не платили зарплаты. Профкому в том числе ничего не давали. Никто не хотел идти в лидеры ячейки. Наконец, появился один молодой, Алексей. Он организовал стачку аккурат на старте путины. Заняли Фабрику и блокировали завоз сезонников.
Была большая драка, ОМОН приезжал, криминал из райцентра тоже. Алексея искалечили до инвалидности, он навсегда уехал отсюда. Активистов поувольняли. Компания завела черные списки и организовала серьезную службу безопасности. До той стачки нас сторожили одни бычки тупые, а потом охрану возглавил бывший мент. Профком стали нормально кормить, взяли под контроль и приспособили к делу.
А все-таки бастовали не зря. Задержки зарплаты теперь бывают редко. С первой получки после оплаты долгов скинулись и отправили Алексею денег на лечение.

ПЕНСИИ И ПОЛИТИКА

Охрана на Фабрике и в самом деле поставлена солидно. Компания внимательно отслеживает настроения рабочих, используя для этого развитую систему доносительства.

Денис Решетняк, врач-травматолог филиала больницы, председатель родительского комитета и организатор борьбы за сохранение школы:

Стучат безбожно. Мой брат как-то в кругу знакомых нелестно отозвался о начальнике цеха. Три месяца сидел без премии на голом окладе. Потом знающие люди намекнули, что больше так делать не надо.
Когда мы начали кампанию против закрытия школы, работников Фабрики и рыбаков прямо предупредили: в комитет не вступать, молчать в тряпочку. Сейчас в нашем комитете только те, кто не работает на Компанию, да их тоже стараются выдавить. Меня не трогают, некем заменить. Ехать в нашу дырищу на зарплату в 30 тысяч дураков нет.

Денис — из немногих, кто вернулся после учебы в Поселок. Смелость и независимость суждений обеспечивают ему некоторую популярность среди соседей. На прошлых выборах его прочили кандидатом в местные мэры, но в итоге он поддержал пенсионера, возглавляющего отделение КПРФ.

Фото посёлка Октябрьский на Камчатке на берегу Охотского моря

КПРФ в Поселке к сожалению полностью соответствует расхожему представлению о ней, как о партии престарелых. В ячейке около дюжины членов и все они уже на пенсии. Оживают зюгановцы лишь в преддверии очередных выборов. На Фабрике из не работает никто. Компания не терпит ни травоядной оппозиции, ни рептильной ЛДПР. Жириновцы Поселка постоянно распадаются и возникают снова, как только у кого-нибудь из местных предпринимателей начинаются конфликты с Компанией. Инспирируется их деятельность откуда-то из райцентра какими-то недоброжелателями Компании. На последних выборах в здешние парламенты они умудрились так нарезать округа, что районным депутатом от Поселка прошел жириновец, а региональным — зюгановец.

Исполнительную власть в районе и Поселке Компания, однако, удерживает прочно. Главами избираются только единоросы, укомплектованные выходцами из менеджмента Компании. Глава района — заслуженный капитан, плававший на судах Компании. Глава Поселка — бывший заместитель прежнего главы. Оба мэра, действующий и прошлый, ранее работали заместителями директора Фабрики. Экс-глава, кстати, вернулся на работу в Компанию, возглавив Фабрику, когда его предшественник получил назначение в правление Компании и уехал из Поселка. Короче говоря, Компания и Поселок на уровне боссов функционируют как одна семья или, может быть, мафия?...

Пенсионная реформа, объявленная Дмитрием Медведевым 16 июня, имела в Поселке действительно большой резонанс, несмотря на повальную увлеченность чемпионатом мира по футболу и строгое внимание фабричной охранки.

Леонид Михайлович, сезонный механик Фабрики, пенсионер:

Да, люди говорят о реформе, критикуют ее. Не в открытую конечно, но везде, где только можно, разговор идет сейчас или о футболе или о повышении пенсионного возраста. Ко мне уже многие подходили с вопросами, как-никак, я ветеран отрасли. Рассчитывают на вмешательство профсоюзов. Какие-никакие, а все же организации. На Путина мало надеются. Он у нас 49% получил на последних выборах, а Грудинин 33%. Больше половины жителей не стали голосовать совсем, как их не гнали. Одна Фабрика и голосовала строем. Все из-за планов закрытия школы. Власти накосячили, разозлили народ, за это на них из региона наорали неслабо.

Татьяна Лукашенко, инженер Фабрики:

Я пять лет проигрываю из-за новых правил. Считаю, нельзя этот вопрос решать без всенародного референдума.

Зинаида Кудинова, 24 года, сезонная рыбообработчица, мать-одиночка, образование 9 классов, профессии нет:

Наверное, опять все решат без нас. Думаю, толку от протеста мало, но митинговать пойду, если официальный профсоюз позовет. Профсоюз может все согласовать, чтобы проблем потом не было на работе из-за митинга.

Иван Фомин, 27 лет, рыбообработчик-сезонник:

Забастовка? Можно, но должен кто-то начать, и чтобы сразу многие поднялись. Скажем, мы забастуем одни в Поселке, нас же просто всех уволят с волчьим билетом и делу конец. Надо забастовку разом в миллион человек по всей России. Утром народ увидит, что миллион забастовал, вечером уже 20 миллионов будут протестовать вместе с ними. Такое могут только профсоюзы? Нет, я не состою в профсоюзе, я же вахтовик.

Денис Решетняк, врач-травматолог филиала больницы, председатель родительского комитета и организатор борьбы за сохранение школы:

Уверен, что протестный потенциал наших людей власти сильно недооценивают. Русский народ устроен так, что он к каждодневной будничной борьбе мало приспособлен. Он терпит, копит злость, а однажды встанет и так хряснет кулачищем, что всю планету опять закачает. Это будет ужасно и страшно. Правительство зря сердит граждан. Сами кричат: лишь бы не было революции, это кровь! Я тоже очень сильно боюсь революции и превращения России в аналог Украины или Зимбабве. Но ведь элиты сами тянут страну к этой черте. Это глупо, мы еще все пожалеем, что не прокатили Путина на выборах. Правители первые же и пожалеют. Это был бы легальный вариант сменить курс.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Я покинула Поселок в начале июля, когда моя знакомая вернулась на работу, уладив неотложные семейные дела. Ожидая автобуса, еще раз поговорила с Денисом Решетняком. У него радостная новость: из региона пришло указание отремонтировать школу.
- Решили успокоить народ перед пенсионной реформой, - говорит Денис.

За день до этого Маргарита Шматун сообщила мне, что Компания смягчила политику штрафов. Еще ранее в Поселке прошло большое собрание жителей, на котором приезжие менеджеры и чиновники соловьями разливались о новых перспективах в связи с приходом в Компанию азиатского инвестора. И даже для кухни закупили много свежего мяса, а пекарям велели делать торты к дням рождения сотрудников бесплатно.

А ведь они все еще боятся гнева рабочих, ребята. Чертовски боятся.