Сегодня на «Вестнике» большой обзорный материал по реформам российского образования последних лет, не поленитесь и прочитайте его полностью, если люди в этой стране ещё умеют читать и думать.
10 лет на операционном столе: о реформах российского образования
Вот от уже почти десятилетие словосочетание «реформа образования» будоражит умы чиновников и граждан. С тем, что результаты этой реформы подобны мамаеву нашествию на школы и вузы, согласны уже практически все жители России. Но давайте попробуем разобраться, что именно происходит в нашем образовании и чем это нам грозит.
Начнем с цифр. Согласно официальной статистике, расходы федерального бюджета на образование последние 10 лет растут в арифметической прогрессии. В 2004 году на образование было выделено 119,3 млрд бюджетных рублей, а в 2012 уже 586,3 млрд. (Согласно Федеральным законам о бюджете РФ [1] [2]) Однако состояние нашей системы образования в той же прогрессии ухудшается. ЮНЕСКО ежегодно составляет рейтинг стран мира по интегральному показателю качества образования. Если Советский Союз в 1990 году занимал в этом рейтинге 3 место, то Российская Федерация в 2006 году – уже 41 место. А к 2012 году мы опустились до 49 места, пропустив вперед даже некоторые островные государства Океании [3]. Педагогов и учебных заведений в стране становится с каждым годом все меньше. Количество средних школ с 2000 по 2012 гг. уменьшилось почти на треть – с 70 до 45 тысяч. Количество учителей за это же время уменьшилось с 1,7 млн до 1,1 млн [4]. Почти на 20% стало меньше бюджетных мест в вузах. Куда же идут выделяемые правительством миллиарды? Зарплаты рядовых сотрудников школ и вузов растут крайне медленно в отличие от зарплат руководящего состава. Самый богатый ректор России в 2013 году заработал 71,5 млн рублей, самый богатый ректор Перми – 8 млн рублей [5] [6].
Почему это все происходит? Мы должны рассматривать реформы образования как часть общей социально-экономической политики нашего государства, защищающего интересы правящего класса: владельцев крупного бизнеса (в основном сырьевого, энергетического и металлургического, т. е. наименее наукоемких отраслей). Она носит неолиберальный характер и заключается в постепенном подчинении рыночным принципам всех сфер общества, даже тех, которые, казалось бы, не имеют к рынку никакого отношения. (К слову сказать, это нам кажется, что образование и здравоохранение - сферы социальные, а вот вице-мэр Москвы Л. Печатников, известный как инициатор закрытия множества столичных больниц, недавно заявил, что в медицине и промышленности «все устроено одинаково» [7]. И это не его личное мнение, а догма всех апологетов свободного рынка, начиная с Мизеса.) Следствия неолиберальной политики России в целом: развал наукоемких отраслей производства и повышение зависимости экономики от экспорта сырья, углубление имущественного неравенства, иерархизация общества (классовое расслоение), повышение уровня эксплуатации трудящихся, подавление демократии. С другой стороны, государство становится все более консервативным, что означает усиление бюрократического и полицейского контроля над обществом с целью подавления классовой борьбы.
Как же действует такая политика в сфере образования?
В первую очередь, речь идет о постепенной коммерциализации сферы образования. В результате проводимых реформ логика управления образовательными учреждениями все более напоминает логику бизнеса: есть трудящиеся (педагоги), которые создают экономическое благо (т. е. образовательные услуги) и получают небольшое вознаграждение за свой труд, а есть хозяева (руководители учебных заведений и ведомственные чиновники), делящие основную «прибыль». При этом принятие всех решений сосредоточено в руках хозяев, педагоги же выступают как простые исполнители. Мнение самих учащихся и их родителей находится в самом низу приоритетов (если только они не платят за обучение). Поэтому проводятся в первую очередь те изменения, которые позволяют минимизировать убытки и максимизировать доход, а не повысить качество обучения.
Государство поощряет развитие рыночной конкуренции между учебными заведениями. Для этого внедряется система формальных показателей, позволяющая отследить «эффективность» того или иного учреждения, подразделения или даже отдельного учителя. Под эффективностью понимается в первую очередь способность приносить прибыль. Доходы образовательных учреждений складываются из средств бюджетов разных уровней, платы, вносимой самими учащимися, и средств различных негосударственных организаций, фондов, компаний и т.д. Государство осуществляет всесторонний контроль за использованием этих средств, основные инструменты которого – аттестация (лицензирование) учебных заведений и подбор кадров. Муниципальное или региональное ведомство по закону может уволить директора без объяснения причин или лишить учебное заведение лицензии, если оно «осваивает» выделенные деньги не так, как считают нужным чиновники.
В упрощенном виде суть такова: на выделенные деньги школа должна обучить как можно больше учеников, минимизируя все издержки. Соответственно, чем больше учеников в школе, тем «эффективнее» она работает. Чем больше учеников в классе, тем выше «производительность труда» учителя. И все! О просвещении и, тем более, воспитании речь вообще не идет. Вспомните, когда вы в последний раз слышали эти слова из уст наших чиновников от образования? Они отброшены, как не соответствующие понятиям дикого капитализма.
Кроме того, реформируется само содержание нашего образования. Этот процесс также вписывается в неолиберальную политику государства, стремящегося уничтожить последние остатки советской системы народного просвещения. В стране с экономикой, ориентированной на экспорт сырья (каковой и является сегодня Россия), на рынке труда мало востребованы квалифицированные кадры. Ведь наука, технология и культура в подобных условиях деградируют, образование и здравоохранение тоже. В наиболее прибыльных сферах царят блат и покупка должностей, в остальных же требуется лишь обслуживающий персонал. Зачем тогда каждый год выпускается столько инженеров, филологов, математиков, историков, педагогов? Шутки про работу в «Макдоналдсе» после окончания вуза уже затерлись, но они отражают реальность. По данным Росстата, в 2012 году только 40% россиян работали по полученной специальности, причем в некоторых сферах (например, филологии, социологии, истории и экологии) эта цифра не достигает и 20%.[8] Государство не стремится развивать в стране наукоемкие производства. Вместо этого вслед за деградацией экономики оно запускает процесс деградации образования и науки.
С точки зрения нынешней власти, хорошее образование – это не только лишняя трата бюджетных денег, но и опасность развития «крамольных» идей о несправедливом устройстве нашего общества. «Меньше знаешь – крепче спишь!» – под таким лозунгом реформируется образовательный процесс в России. Иначе не объяснить, почему ухудшение показателей сдачи ЕГЭ приводит к абсурдным заявлениям премьер-министра о необходимости упрощения теста, а не улучшения подготовки [9].
Теперь рассмотрим конкретные шаги «реформы образования», проведенные в последнее десятилетие, и их влияние на работу педагогов и качество обучения:
1) Было введено подушевое финансирование учебных заведений. После этого во всех школах происходит укрупнение классов, что, конечно же, негативно сказывается на качестве обучения. Также это приводит к закрытию большого числа сельских школ, а затем запускает процесс слияния городских школ. То, что закрытие школ в сельской местности - это социальная катастрофа и причина вымирания деревень, понятно всем, кроме столичных чиновников. Объединение городских школ наоборот наиболее сильно затронуло Москву, где появляются так называемые «центры образования», образованные при слиянии 2-3 школ и стольких же детских садов. В результате такой «оптимизации» сокращаются учителя, распадаются сложившиеся педагогические и ученические коллективы, увольняются неугодные директора, система в целом становится более централизованной и «послушной». Особенно печальная ситуация складывается, когда специализированные, профильные школы для одаренных детей сливаются с рядовыми заведениями с потерей кадров и уникальных педагогических наработок.
2) Введены новые принципы оплаты труда педагогов со сложной системой стимулирующих выплат, учитывающей множество формальных показателей (например, результаты ЕГЭ, участие учеников в олимпиадах, прохождение педагогом различных курсов). Несмотря на заявленную цель, эти выплаты больше стимулируют учителей на бумажную работу, не имеющую отношения к преподаванию. В последнее время стали нередки злоупотребления директоров с формированием стимулирующего фонда оплаты труда, сокращения стимулирующих выплат вплоть до полной их отмены. В результате требования остаются теми же, а зарплата снижается. Чтобы зарабатывать столько же, педагогам приходится увеличивать классную нагрузку и меньше времени тратить на индивидуальные, дополнительные занятия, подготовку к урокам и т. д. Что, конечно же, отрицательно влияет на качество обучения.
3) В нынешнем году государство отказалось от финансирования дополнительного образования и групп продленного дня, что фактически превращает продленку, кружки и секции в платные услуги. Эти меры вызвали бурную реакцию среди учителей и родителей, о которой можно почитать подробнее на сайте «Нет реформе образования! Мы против Закона 83-ФЗ».
4) Введение ЕГЭ – самая обсуждаемая и противоречивая из образовательных реформ. Официально была проведена из благих побуждений: соответствовать западным стандартам, искоренить коррупцию при поступлении в вузы и облегчить поступление в столичные вузы детям «из глубинки». На деле же привела к новому невиданному взрыву коррупции, связанному уже с самой сдачей ЕГЭ («помощь» учителей, ответы в интернете, продажа поддельных свидетельств). А также к деградации образовательного процесса в школе, который все больше сводится к натаскиванию на ЕГЭ. (Ведь за высокие баллы ЕГЭ учителей поощряют материально, а за развитие творческого и научного мышления у учеников – нет.) Платные курсы и репетиторство становятся источником заработка для предприимчивых педагогов и разорения для родителей. При этом мало кто из экспертов считает тесты ЕГЭ хоть сколько-нибудь адекватной системой проверки знаний. Преподаватели в вузах все чаще сталкиваются с проблемой: абитуриент, хорошо сдавший ЕГЭ, оказывается неспособным к элементарному анализу текстов, грамотному изложению мыслей, устным выступлениям и т. д. «Медвежью услугу» оказывает Единый Госэкзамен и тем, кто не метит в вуз. Число не сдавших ЕГЭ по обязательным предметам в некоторых регионах уже превышает 25%, а ведь эти подростки не смогут поступить даже в училище.
5) Программа «Информатизации системы образования» (ИСО) стала классическим примером того, как можно превратить в бизнес сами реформы. На покупку для школ компьютеров, проекторов и интерактивных досок, на проведение различных курсов и семинаров для учителей по использованию всей этой техники в учебном процессе были затрачены миллиарды бюджетных рублей. Заинтересованные лица на этом неплохо заработали, а вот на качестве образования эти преобразования едва ли отразились, поскольку использование компьютера на каждом уроке отнюдь не является залогом хорошего обучения, а в некоторых случаях даже наоборот. Например, злоупотребление презентациями превращает обучение из творческого диалога учителя и учеников в пассивное потребление информации. Что отлично вписывается в линию, обозначенную бывшим министром образования Фурсенко («…наша задача заключается в том, чтобы вырастить квалифицированного потребителя») и закрепленную с введением ЕГЭ.
6) В старшей школе планируется введение так называемого «профильного» обучения. Но это не означает, что все школы вдруг станут углубленно преподавать некоторые курсы, готовя учеников к выбранному вузу. Просто по новому стандарту из обязательных предметов останутся только русский язык, математика, иностранный язык, ОБЖ и физкультура. Остальные предметы ученик должен будет «выбрать» сам, причем не более 7. Это означает, что полноценное среднее образование, которое мы имели до сих пор, может оказаться недоступным в бесплатном варианте. За дополнительные курсы придется доплачивать, как сегодня платят за курсы подготовки к ЕГЭ.
7) С 2009 года идет разработка и введение новых Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для общего и высшего образования. Если раньше в учебном плане было четко прописано что должен знать и уметь ученик по окончанию каждого курса (содержательный подход, при котором задавался стандарт основного содержания всех учебных программ), то в рамках нового ФГОС прописываются только некие расплывчатые компетенции (например, «владение культурой устной речи» или «способность к решению управленческих задач»). По сути это предполагает полное изменение подхода к обучению: вместо знаний школа/вуз дает учащимся только навыки, имеющие узкое утилитарное значение. В западных странах такая система не раз подвергалась серьезной критике за неспособность развивать целостное научное мировоззрение, столь необходимое для серьезных исследований и открытий. В российских реалиях этот подход позволяет запихнуть в учебник все что угодно, вплоть до политической и религиозной пропаганды, что уже отмечается. Переписывание учебных планов и методик под новые стандарты стало головной болью для учителей школ и преподавателей вузов, отнимая время, предназначенное для работы с учениками. Ежегодная смена стандартов не позволяет педагогам наладить хоть сколько-нибудь нормальную, спокойную деятельность, создавая ощущение полного хаоса. Руководители учебных заведений, чиновники и сторонние организации, опять же, получили возможность «заработать на реформе», выпуская бесчисленные брошюры, проводя курсы для педагогов и т. д.
8) В рамках нового ФГОС для высшего образования вводятся новые методы оценки знаний, а именно балльно-рейтинговая система. Как это ни страшно звучит, но понятия «сессия», «зачет» и «экзамен» скоро могут совсем исчезнуть из обихода студентов. Отныне оценка в дипломе будет состоять из суммы баллов за работу в течение семестра и некие контрольные мероприятия. Причем лучшим «контрольным мероприятием» признается тест, потому что так бюрократии легче контролировать образовательный процесс. Ясно, что при таком подходе оценка не будет демонстрировать ни уровень и глубину знаний, ни понимание предмета, ни творческие способности студента – только исполнительность и усердие. То есть качества, так необходимые наемному работнику. А заставить преподавателей отказаться от традиционных устных экзаменов чиновники могут, обязав их записывать экзамены на камеру (якобы с целью недопущения коррупции и повышения объективности оценки). Разговоры об этом уже ведутся.
9) Согласно новому закону «Об образовании» в России больше не существует понятия «начальное профессиональное образование». Все уцелевшие после предыдущих реформ профучилища спешно «превращаются» в филиалы техникумов и колледжей. А вместо подготовки квалифицированных рабочих кадров правительством предлагается развитие системы краткосрочных профессиональных курсов под непосредственным контролем работодателей. Это означает только одно: углубление классовой дифференциации общества и появление в будущем целой массы рабочих с неполным средним образованием (особенно в провинции, где кроме профучилищ просто не было других учебных заведений).
10) В ближайших планах Минобразования провести процедуру «оптимизации» высших учебных заведений. Уже проведена проверка вузов по ряду критериев «эффективности», большинство из которых отражают только их рыночную успешность. Например, качество образования оценивалось по тому, каким «спросом» пользуется тот или иной вуз у выпускников (по среднему баллу ЕГЭ поступивших), а качество научной деятельности - по объему привлеченных грантов. Также важными показателями «эффективности» стали численность иностранных студентов (которые обучаются платно, следовательно, являются источником дохода) и общий объем всех доходов вуза. По результатам проверки чиновники составили список «неэффективных» (то есть неприбыльных) заведений, подлежащих «оптимизации или реорганизации». А это значит, что скоро будут закрывать кафедры, факультеты и институты, увольнять преподавателей, сокращать число бюджетных мест. Некоторые вузы могут потерять самостоятельность и стать подразделениями других. Среди них множество профильных институтов, созданных в СССР для подготовки квалифицированных кадров: педагогических, сельскохозяйственных, технических, гуманитарных. Они не пользуются «повышенным спросом» у абитуриентов и не обучают иностранцев, но выполняют важную социальную роль, что не помешает чиновникам при желании от них избавиться. Уже сейчас происходит сокращение бюджетных мест на гуманитарные специальности во многих вузах.
11) Повышение оплаты труда преподавателей, о котором так много в последние годы говорят с экранов, происходит в том числе за счет сокращения рабочих мест. Под удар попадают в первую очередь те педагоги, что работали на 1,5-2 ставки, совместители и младшие научные сотрудники. Все это очень затрудняет и без того напряженную работу педагогов, создавая на кафедрах конкуренцию вместо здорового научного сотрудничества. Получая мизерные зарплаты, преподаватели вынуждены делать упор на ту деятельность, которая поможет им хоть как-то заработать (например, поиск грантов на научные исследования или оказание коммерческих услуг). Это и есть коммерциализация образования и науки в действии!
12) Буквально в последние месяцы (на фоне углубляющегося кризиса российской экономики и западных санкций) участились заявления нашего руководства о возможном сокращении финансирования образования и свертывании федеральных целевых программ. Согласно принятому проекту бюджета на 2015-17 гг, предполагается уменьшить финансирование образования на 5%. Среди возможных последствий этого - отмена стипендий первокурсникам до первой сессии [10].
13) Наконец, самой «пикантной» темой из проблем современного российского образования является его откровенная идеологизация. В качестве основной идеологии выступают религия и ура-патриотизм – «духовные скрепы» российского народа по версии правящей партии. Началось все с открытия кафедр теологии в некоторых вузах (в т. ч. и технической направленности) и введения в школах курса под неопределенным названием «основы духовно-нравственной культуры народов РФ». Само понятие духовной культуры народа (к которой можно и нужно отнести сказки и песни, крестьянское творчество, примеры народной солидарности и др.) в этом курсе полностью сводится к религиозным догмам и церковным обрядам, что уже является надругательством над историей. Введение в школе религиозного предмета вызвало бурную общественную дискуссию, но религия и идеология стали незаметно проникать во многие учебники по гуманитарным дисциплинам. И не только по гуманитарным! Периодически всплывает вопрос о преподавании концепции божественного творения как равнозначной альтернативе теории эволюции, и полагаю, однажды он все же будет решен. Давно поставлен вопрос о создании единого учебника по истории России, который будет содержать единую «официальную» историческую концепцию реакционного толка, сформулированную Д. Мединским. Научный подход к пониманию общества в этом курсе будет заменен идеалистической мифологией XIX века, где в качестве основы исторического развития выступают не экономика и классовые отношения, а духовная культура и борьба русского народа с другими народами. (Отличная почва для воспитания религиозности, шовинизма и национальной ненависти!) Также создан патриотический курс «Россия в мире» для старших классов школ, предлагающий ту же самую официальную патриотическую пропаганду.
Наметилась явная тенденция к устранению «плюрализма мнений», царившего в 90-х. Нынешние реформы отличаются стремлением к крайней централизации и стандартизации всех деталей учебного процесса вплоть до методик преподавания и оценки. Преподаватели и учителя все больше лишаются самостоятельности, контроль сверху усиливается. Немногие оставшиеся прогрессивные идеи и методы выдавливаются, в т. ч. репрессивными методами.
Следует отметить, насколько разрушительно на образование действует сам непрерывный процесс реформирования. Адекватная, целенаправленная работа с учениками требует некой стабильности стандартов, методов и конечных требований к выпускнику. Если же эти стандарты меняются каждый год, то о каком целостном воспитании/обучении вообще может идти речь? То же самое относится и к исследовательской работе в вузах. Непрерывные, радикальные преобразования нарушают преемственность научных исследований, подрубая функционирование уже сложившихся научных школ. Преподаватели, все больше уставая от бессчетных реформ и стремления свести концы с концами, становятся морально неспособными к осознанной педагогической и научной работе.
Подводя итог, нужно отметить: изменения в российском образовании – процесс не случайный. Он обусловлен не волей отдельных лиц в министерстве, а всем развитием экономики и общества в стране. До тех пор, пока в стране не будут созданы условия для качественного преобразования производства, для развития наукоемкой промышленности, сельского хозяйства, науки и культуры, образование будет деградировать. А такие условия могут быть созданы только при социализме.
Образование и в России и в мире во многом стремится вслед за развитием рынка труда. Коммерциализация системы образования, снижение ее научной, гуманистической и социальной роли – процесс общий для многих стран в эпоху неолиберализма. И он таит в себе большую опасность, поскольку фундаментальные знания о мире могут воспроизводиться только при сохраняющейся преемственности. Если государство однажды сделает шаг в сторону поощрения утилитарного, узкоспециализированного обучения рабочей силы, оно может потерять весь интеллектуальный багаж, накопленный за века.
Либо этот багаж станет достоянием узкой элиты, которая будет руководить неграмотным большинством. Ведь фундаментальное образование, просвещение, воспитание, раскрытие творческих способностей – это процессы, по определению требующие больших затрат труда и времени, профессионального мастерства педагогов, организации особой интеллектуальной среды. И поэтому чем ниже будет качество бесплатного образования, которое дается государством как право для всех, тем выше будет цена хорошего, элитного образования, которое станет роскошью для немногих.