«Они выбрали невежество»

Осенью по Европе прокатилась волна протестов против неолиберальных реформ образования. На улицы вышли не только студенты, но и преподаватели и ученые: новые реформы затрагивают все сферы жизни учебных заведений. Научные сотрудники в трех столицах мира – Париже, Мадриде и Риме – требовали остановить сокращение финансирования и бюджетных мест. В октябре по всей Италии прошли многотысячные марши под лозунгами «Руки прочь от школ», «Если вы блокируете наше будущее, мы блокируем город», «Школа для всех, безработица для никого» и т. д. В ноябре в Испании закончилась 72-часовая всеобщая забастовка студентов и преподавателей, затронувшая 40 крупных городов, среди которых Севилья, Малага, Барселона, Мадрид.

Не только образование вместо права становится товаром, но и студент становится потенциальным товаром, точнее, «средством производства».

Требования европейцев, в сущности, одинаковы: остановить сокращение средств, выделяемых правительством на образование, снизить плату за обучение, сохранить и увеличить стипендии, остановить свертывание фундаментальных научных исследований и массовые сокращения преподавателей. Отсутствие одной конкретной причины в каждом случае, с одной стороны, сплачивает разные группы людей, с другой – свидетельствует о том, что все эти явления одного порядка. Неолиберальный подход характеризуется урезанием социальных расходов и, соответственно, недофинансированием образовательных учреждений. В результате чем дальше, тем больше заведения переходят на систему самофинансирования и повышают цены услуг для собственной рентабельности. Насаждается рыночная идеология: не только образование вместо права становится товаром, но и студент становится потенциальным товаром, точнее, «средством производства». Он должен вложить достаточную сумму денег в себя в надежде, что усилия окупятся в будущем. Поэтому собственные профессиональные интересы остаются в стороне: кому нужен продукт, который никто не купит, будь он хоть трижды красивым, интеллектуальным и полезным. Узкая специализация же превращает выбор профессии в стрельбу по мишени издалека и с повязкой на одном глазу, притом что в ту же мишень с разных расстояний стреляет толпа таких же абитуриентов (некоторым, стоящим ближе, повезет: им гарантировано теплое местечко по окончании университета).

212

Те несчастные, которым не удалось попасть на бюджетные места, вынуждены поддерживать свою студенческую жизнь регулярными денежными вливаниями. Эти суммы иногда появляются из родительского кармана, но частенько заоблачные цены за обучение ведут к кредитам и к тому, что студент тратит учебное время на работу, чтобы оплатить учебу, и попадает в замкнутый круг: качество обучения снижается, потому что студент правдами и неправдами пытается получить право на это обучение. Еще в 70-е годы прошлого века журналист Всеволод Овчинников в книге «Ветка сакуры» описывал, как в капиталистической Японии студенты массово сдают кровь, чтобы разделаться с долгами за обучение. Сейчас молодые люди прибегают к другим методам: все больше и больше распространяется проституция как способ подработки.

В Японии студенты массово сдавали кровь, чтобы разделаться с долгами за обучение. Сейчас молодые люди прибегают к другим методам: все больше и больше распространяется проституция как способ подработки.

Благодаря Болонскому процессу существенно снижается и качество образования: нерентабельные специальности – как правило, гуманитарные – сокращаются или «оптимизируются», то есть сливаются в связи с сокращением преподавательского состава. Сами учебные программы режутся по живому: каждый год и с каждым изменением в учебном плане сокращается количество часов на предмет, а контрольные мероприятия переводятся в тестовую форму, что уничтожает мыслительный процесс. Преподаватели страдают не меньше: постоянные изменения в законах об образовании приводят к лавинообразно растущей бумажной работе и бюрократии. Так, по словам декана исторического факультета Омского государственного педагогического университета, количество документов, которое ему приходится заполнять сейчас, увеличилось в 22 раза по сравнению с эпохой застоя. Теперь школы и вузы «превратились в место, где дети, студенты и педагоги мешают администрации работать с документами».

Под эгидой «оптимизации» уменьшается количество как школ, так и вузов: последние превращаются в филиалы, которые потом закрываются. Явление касается и школ для одаренных детей: в России большую огласку получило делошколы-интерната «Интеллектуал», которую сливают с соседней гимназией при совершенно разных аудиториях и подходах к образованию. Что касается дополнительного образования, то оно постепенно переводится на подушевое финансирование. Теперь однозначное право на обучение имеют только одаренные дети. Одаренность определяется по критериям, которые в майских указах потребовал выделить президент.
Казалось бы, куда хуже. Но новый 2015 год припас для россиян немало сюрпризов – только вместо подарков детям и молодым людям достанутся угольки, и вовсе не потому, что они себя плохо вели. Точнее, себя вели плохо вовсе не они…

Согласно проекту государственного бюджета на 2015-2017 гг., расходы на образование будут урезаны на 17,4% и в 2015 г. составят 0,77% в % ВВП. В условиях стремительно увеличивающейся инфляции плата за обучение будет стремительно расти. По прогнозам аналитика компании «Русс-Инвест», поборы со студентов могут увеличиться на 20-25%. Разумеется, и прочие процессы, происходящие в сфере образования, не исчезнут, но развернутся и наберут большие масштабы, ускоряя деградацию. Государству не нужны специалисты, когда бюджет, все более дефицитный, получает доходы за счет нефтедолларов. При этом встает другой вопрос: нужно ли специалистам такое государство?

Реформы образования по всему миру консолидируют разные слои населения: вместе со студентами страдают, а значит, выходят на улицы преподаватели и ученые. Более того, на коллективное действие настроены огромные массы: в Европе протестуют десятки тысяч, и марши проходят в большинстве городов  охваченных яростью стран.
В России процессы носят несколько иной характер.

3193116078cd62bf33d31c4d1793fdab575f917f

Комнатный протест

История студенческого протеста в России начинается со студенческих выступлений в 90-х. Массовые выступления проходили по всей стране, чаще организованные леворадикальным профсоюзом «Студенческая защита» и его местными подразделениями, реже – стихийные. Поводами становились как локальные события (невыплата стипендий, отмена льготных проездных), так и общие и более серьезные. Например, реформа Асмолова – Тихонова, предполагающая «резкое сокращение числа вузов, студентов и преподавателей; отмену стипендий (кроме стипендий самым бедным, например, сиротам); отмену всех «социальных выплат» студентам (например, детских пособий); введение платы за всё – начиная от спортзалов и кончая библиотеками; вытеснение бесплатного образования платным; перевод вузов на самофинансирование (то есть обязательное требование сдачи помещений в аренду коммерческим структурам)». Акции протеста по всей стране длились с ноября до мая и в некоторых городах вовлекали до нескольких тысяч участников. В результате в начале учебного года авторы реформы были отправлены в отставку. В большинстве случаев студенты получали желаемое, даже несмотря на практически нулевое – или крайне негативное – освещение акций в прессе.

Но новый 2015 год припас для россиян немало сюрпризов – только вместо подарков детям и молодым людям достанутся угольки, и вовсе не потому, что они себя плохо вели. Точнее, себя вели плохо вовсе не они…

С 90-х годов многое изменилось. Количество участников акций в среднем ограничивается максимум несколькими сотнями, включая крупные города. Так, в декабре 2013 г. акция против развала образования собрала около сотни человек. Конкретные требования или общие планы – количество человек обычно не превышает тысячу, а чаще всего и 500 человек. В 2014 г. учителям и медикам пришлось консолидироваться, чтобы защищать общие цели: на шествие и митинг собрались 7000 участников. На данный момент это самое крупное подобное мероприятие. Даже прошедшая в рамках «Марша миллионов» образовательная колонна собрала около трех тысяч - учитывая масштаб мероприятия, это тревожный сигнал.

В общем и целом, даже процессы, затрагивающие все страну, не способны затронуть студентов достаточно, чтобы вызвать действительный резонанс. Прогремевшая в 2013 г. поправка в закон «Об образовании в РФ», убирающая привязку платы за общежитие к стипендии, заставила студентов поволноваться, однако привела только к локальным результатам в тех местах, где сильнО студенческое движение. Например, благодаря Инициативной группе МГУограничение в их общежитиях вернули.

Часто дело и вовсе не доходит до протестов и заканчивается петициями и письмами к президенту или проектами законов. Однако даже в случае, если петиция наберет достаточное количество подписей и будет рассмотрена, существует практически нулевая вероятность, что ситуация изменится. То же самое касается и писем к президенту. Розовые надежды о государстве-защитнике и президенте-батюшке разбиваются о бетонную стену рыночной экономики и ее интересов.

Так в чем причины неудач студенческого протеста?

Во-первых, общий рыночный курс экономики поощряет индивидуализм и конкуренцию. Предел мечтаний среднего современного студента – это «успешность», то есть в дальней перспективе элитное потребление. Борьба за выживание сталкивает молодых людей друг с другом и убивает коллективизм. Культура совместного действия постепенно истребляется. Кроме того, эталон успешного специалиста часто подразумевает реализацию себя за рубежом, так что интересы образования в принципе не волнуют студентов, особенно если они уверены, что они сами и их дети свяжутся только с зарубежными структурами. При этом редко кто понимает, что процессы, охватывающие страны Болонской системы, совершенно идентичные.

Многие считают, что эти процессы в целом положительные, а в неудачах образования виноваты сами студенты и школьники: именно они ежегодно заваливают ЕГЭ тогда, когда не списывают, и обеспечивают университеты вопиюще невежественными абитуриентами. Именно с ними следует бороться: в этом защитники реформ доходят до абсурда и предлагают еще более резкое сокращение числа вузов из-за того, что дети их просто «не заслужили».

A65E0521-808C-4EE9-8A72-E5ED70C06C80_mw1024_n_s

Розовые надежды о государстве-защитнике и президенте-батюшке разбиваются о бетонную стену рыночной экономики и ее интересов.

Индивидуализм накладывается на общую пассивность и страх. В стране мало примеров массовых успешных акций, а те, которые есть, по минимуму освещаются СМИ. Поэтому складывается ощущение полной безнадежности, бесполезности протеста. Легче надеяться, что дальше будет лучше, а если будет хуже – терпеть. Зарубежные примеры успехов так же редко доходят до сознания студентов и преподавателей или воспринимаются как что-то чуждое: причиной чужой победе может быть что угодно – менталитет, культура протеста, хорошее правительство или свобода слова. Все, кроме самих людей. Общность и интернационализм интересов, как правило, далеко за пределами понимания.

Боязнь репрессий останавливает как студентов, так и преподавателей. Пресловутый индивидуализм как раз и ведет к тому, что легко вычисляемые одиночки – организаторы акций – легко попадают под удар. Студенты могут быть отчислены, преподаватели – уволены, и неясно, что хуже: при стремительно сокращающемся количестве вакансий в образовательной сфере идти уволенным может быть просто некуда. Так, в МГУ под репрессии попал преподаватель механико-математического факультета, активистам удалось ограничить меры переводом на другую кафедру.

С другой стороны, иллюзия выбора все еще есть: в Перми преподаватели, попавшие под сокращение, устраивались работать в другие вузы. Это ощущение «все равно как-нибудь пробьемся» приводит к тому, что люди не ассоциируют себя с местом работы, поэтому не считают, что защищать свои права нужно здесь и сейчас. В случае чего можно уйти, даже если это чревато другой специальностью или временной безработицей.

Вдобавок не существует сильной профсоюзной организации, которая защищала бы права студентов и преподавателей. В большинстве акций в 90-х главную роль играл леворадикальный профсоюз «Студенческая защита». Недавняя многочисленная испанская забастовка также была организована независимым студенческим профсоюзом El Sindicato de Estudiantes («Профсоюз студентов»). В большинстве российских учебных заведений профсоюзы на подпевках у властных структур и занимаются только путевками и подарками. Серьезной помощи от них ждать не стоит как учащимся, так и учителям. Например, неравенство в университетских зарплатах только увеличивается, как увеличивается и нагрузка при той же зарплате преподавателей. А во время шумихи по увеличению платы за общежития профсоюзы в переговорах проявили себя как «посредники» между ректоратом и студентами, однако защищали вовсе не студентов.

В большинстве российских учебных заведений профсоюзы на подпевках у властных структур и занимаются только путевками и подарками. Серьезной помощи от них ждать не стоит как учащимся, так и учителям.

Несмотря на это, у российского студенческого движения есть успехи. В частности, студенты Дагестанского педуниверситета голодовкой добилисьотмены слияния факультетов. Есть и другие локальные примеры. Есть крупные зарубежные примеры: в декабре после длительной (с 2011 г.) борьбы чилийские студенты добились полностью бесплатного образования (в Чили оно было одним из самых дорогих со времен Пиночета).

Но для того, чтобы побеждать, нужно бороться, притом правильно. А для этого нужно понимать причины происходящего и избирать соответствующие методы борьбы. Можно надеяться на подачки от государства  - мало ли какие крохи перепадут с барского стола. Но рыночная система такова, что даже то малое, что осталось у бюджетной сферы, будет безжалостно отобрано. Дальше будет только хуже: периферийной державе не нужны специалисты. За бортом останутся и преподаватели, и студенты.  Мы все тонем в одной лодке. Если бежать с нее, как крысы, или вычерпывать воду в одиночку, лодка пойдет ко дну. Поэтому нужно осознать, что качественное и доступное образование (и работа в этой сфере) – это интерес не одного человека, но всех, что невозможно защищать свой маленький уголок, когда все рушится. Единственный выход и для преподавателей, и для студентов - это борьба, коллективная борьба.