Те, кто изучают революционные процессы, основное внимание, как правило, уделяют непосредственно процессу смены режима: анализируют вопросы формирования революционной ситуации, организации масс для солидарного действия, особенности реакции на процесс со стороны власть предержащих – политиков и силовиков, другие аспекты противостояния. На эту тему существует множество работ – как фундаментального характера, так и прикладного, типа методичек Дж. Шарпа.

В этих методичках обобщается опыт произведённых «оранжевых революций» и даются рекомендации по совершению будущих. Однако читатель не найдёт в них ни слова о том, как организовать нормальный общественный процесс после смены режима. И этому обстоятельству, на мой взгляд, есть абсолютно чёткое объяснение и есть две конкретные причины.

Во-первых, дело в субъекте революционного процесса. Оранжевые политтехнологи обычно объявляют таким субъектом народ. Однако очевидно, что в реальности в событиях принимает участие ничтожная часть народа, и этому есть множество объяснений, на которых я не буду сейчас останавливаться. Замечу лишь, что данная очевидность позволяет охранительствующим идеологам, в свою очередь, говорить об экзогенном характере любой революции вообще. Это может быть верно отчасти; однако подобное объяснение на самом деле ничего не объясняет и уж тем более не имеет никакой практической ценности.

На самом деле у любого «майдана» всегда есть штаб: группа организаторов, связанных с теми или иными финансовыми источниками (кои далеко не всегда и не обязательно находятся за пределами страны). Как в известной поговорке – кто девушку ужинает, тот её и танцует, поэтому мы с полным основанием можем назвать лиц, финансирующих революцию, её заказчиками. И совершенно естественно, что именно они рассчитывают и быть основными бенефициарами этой революции. Этих заказчиков можно с достаточной степенью условности разделить на две группы: а) национальная контрэлита, то есть, как правило, часть буржуазии, которой не нашлось места при разделе пирога и которую отодвинули от кормушки более удачливые конкуренты и б) некие внешние силы, правящие круги других стран, рассматривающих данную территорию как сферу своих интересов. Условность разделения происходит от того, что, как правило, имеет место то или иное сочетание этих двух групп, и революционная буржуазия часто (но не всегда!) является компрадорской. В истории известны и обратные ситуации – когда национальная буржуазия свергает компрадорскую. Но даже в этом случае зачастую присутствует некая внешняя заинтересованность со стороны конкурирующих международных группировок.

Таким образом, нет никакой необходимости писать в методичках о том, как организовать после победы революции общественный процесс; люди, которые планируют выиграть, и так имеют об этом представление и, более того, отнюдь не склонны делать эти свои представления достоянием широких слоёв революционных масс.

Второй причиной является принципиально декоративный характер «оранжевых революций», а именно: они не ставят своей целью слом существующей общественной и/или государственной модели. Задача состоит в том, чтобы просто заменить одних персонажей на других, перераспределить владение и влияние без изменения самих правил игры, как минимум, коренного. Под такой подход выстраивается целая идеология: дескать, проблема не в общественной модели, а в том, что она неверно реализуется; говорится о нарушениях, о коррозии общества, о коррупции, о злоупотреблениях. Настойчиво насаждается мысль о том, что достаточно просто поменять плохих чиновников на хороших, жуликов и воров – на честных тружеников, и сразу всё наладится. Очевидная несуразность подобного подхода в глаза не бросается; на вопрос о том, как же так получилось, что у власти оказались жулики и воры и как исключить подобные эксцессы в дальнейшем, следует ответ в духе «давайте будем последовательны, надо сначала разобраться с этими» и тому подобное. Дополнительным доводом к необходимости сохранения существующей структуры является показная забота об общественном благе, стремление «не допустить хаоса и развала страны».

Итогом оранжевой революции, вполне естественным, является замена одних структурных элементов на другие, незначительные декоративные изменения общественно-политической системы при резком повышении легитимности «новой власти», особенно на фоне преднамеренно уничтоженной легитимности предыдущей.

Является ли подобное изменение благом? В большинстве случаев – да: несмотря на возникающие социальные проблемы, обычно такая смена власти вызвана крайней несправедливостью и беспределом, которые заставляют выходить на улицу даже совершенно инертные и задавленные нуждой и репрессиями массы, где они становятся лёгкой добычей популистских вождей. К тому же не стоит забывать про объективный характер любых революций.

Если бы власть могла избежать революции, она несомненно сделала бы это. Но в том-то и дело, что в своей логике режим неумолимо принимает именно те решения и предпринимает именно те действия, которые оказываются роковыми для него. Подобное развитие ситуации может даже показаться сознательной игрой на поражение со стороны власти – и зачастую является таковой. Находясь внутри системы, более того, наверху властной пирамиды, игроки располагают информацией о действительном состоянии дел несравненно в большей степени, чем журналисты или обыватели. А имея определённые возможности, они начинают готовить для себя «запасные аэродромы», волей-неволей ускоряя обрушение. И в какой-то момент власть действительно может оказаться лежащей на мостовой. Но в рассматриваемых случаях оранжевой революции этого не происходит: момент тщательно рассчитывается заранее, и спелый плод падает в заботливо подставленные руки.

Однако так происходит далеко не всегда. Логика процесса может оказаться жёстче и глобальнее, чем было запланировано: конфликт интересов игроков, неучтённые группы, несоразмерность воздействий – множество факторов может вывести ситуацию из-под контроля. В таких случаях власть действительно оказывается ничьей – даже если и есть какие-то люди или группы, утверждающие себя в качестве её держателей, они легко могут её потерять. И здесь возникают возможности для истинного народовластия.

Подобную ситуацию мы наблюдали совсем недавно на востоке Украины: непризнанные Донецкая и Луганская республики были именно такими территориями, где ни одна из претендующих на власть сил долгое время не могла в должной мере обосновать свои претензии. С некоторыми оговорками и сейчас ситуация изменилась не сильно. Конечно, на востоке Украины присутствуют внешние интересы: и Москва, и Киев, и Брюссель с Вашингтоном имеют своё представление о том, что должно быть на Донбассе. Однако я уверен, что если бы там проявилась бы действенная политическая сила, которая бы опиралась на реальную, а не сфальсифицированную волю населения – такая сила могла бы не только консолидировать Донбасс, но и по факту сделать Новороссию субъектом политики.

Пока этого не произошло, и нет оснований считать, что может произойти. Но представим себе, что такая политическая сила появилась. Как она должна действовать?

Важно понять: мы рассматриваем ситуацию, когда государство фактически исчезло, милиция деморализована; чиновники, депутатский и судейский корпус заботятся не о том, чтобы «подхватить» власть, продолжать в новых условиях осуществлять полномочия, обрести новую субъектность (более высокого порядка) – а о том, чтобы выйти из ситуации с минимальными потерями, в самом прямом материальном смысле. Налицо полная дезорганизация.

Мы помним, что в самом начале событий в Донецке себя проявил Павел Губарев. Однако всё, на что его хватило, – это обратиться к депутатам с призывом взять власть. Как я уже отметил – у них в тот момент уже были другие заботы. Конечно, это говорит о качестве народных избранников и о качестве демократии в целом – но, как говорится, что есть, то есть. Данный пример показывает, что обращаться к этим людям не стоило.

Сегодня многие левые говорят об Алексее Мозговом как о человеке условно левых взглядов: вокруг него существуют вооружённые группировки, ассоциирующие себя с левой идеей, да и сам он порой высказывает некие левые лозунги. Со всеми допущениями представим, что Мозговой – настоящий «команданте».

Если говорить об утверждении реального народовластия, то Мозговому (буде он пожелал бы этого) было бы намного сложнее этого достичь, чем было Губареву полгода назад. Важность правильно выбранного момента перевешивает организованную боевую силу. Сегодня единственный путь – это вооружённый мятеж, который может натолкнуться на реальное сопротивление; тогда взять власть можно было чуть ли не голыми руками. Понятно, что Губарев не имел соответствующих навыков; он готов был бы защищать новую, народную власть, если бы она появилась – но увы…

Ситуация в других регионах Украины (Винница, Запорожье) говорит о том, что подобное может повториться. Киевская власть крайне слаба, а её наместники ещё слабее. Но в очередной раз может получится то же самое – власть, упущенную киевскими ставленниками, подберут какие-нибудь аферисты за неимением других кандидатов.

Чтобы этого не случилось, необходимо утверждение истинного народовластия с самого начала восстания. Созвать городскую ассамблею, в которой смогут принять участие все желающие, невзирая на политические взгляды. Единственный критерий – готовность брать на себя ответственность за жизнь своего города. Разумеется, представители органов «бывшей» власти к участию в управлении допускаться не должны. Ассамблея для управления текущими делами должна выбрать из своей среды Конвент; члены Конвента должны распределиться по следующим Комиссиям:

1. по обороне и охране порядка; члены этой комиссии должны сформировать дружины и захватить и взять под охрану
   а) отделения милиции и военные части,
   б) объекты коммунальной инфраструктуры (горгаз, водоканал и пр.) и энергетики,
   г) продовольственные и аптечные склады,
   д) нефтебазы и транспортные узлы;
2. по имуществу. Члены комиссии (в рамках объявленной национализации) должны заняться описью всего недвижимого имущества и банков и назначить временных управляющих этим имуществом;
3. по профсоюзной и советской координации. Члены комиссии должны выйти на предприятия города и в кратчайшие сроки сформировать совместно с профсоюзами советы рабочих депутатов;
4. по социальным вопросам. Члены комиссии должны обеспечить бесперебойную работу больниц, школ, организовать (если необходимо) пункты общественного питания.

Естественно, помимо этого должны быть направлены эмиссары в область, чтобы данная система власти сразу же распространилась по всему региону и не получилось как в Донецке и Луганске.

Данные вопросы – основные; возможны дополнения, но важен принцип. И критически важно, чтобы в новых руководящих органах не было безответственных болтунов; никаких комиссий по «законодательству», «информационной политике» и прочей ерунде быть не должно. Не должно быть и «просто» депутатов, без обязанностей. С самого начала следует всячески избегать буржуазного принципа разделения властей – и утверждать вместо него принцип персональной ответственности руководителя любого уровня.