Последние 15 лет перед каждыми президентскими выборами отечественному электорату кукловодами всея Руси предлагается новый спектакль на один и тот же сюжет. Условная (и условленная заранее) интрига пьесы развивается вокруг вопроса: в какой именно форме продолжит свое правление Владимир Путин?

Декорум демократии, конечно, соблюдается. Намеки на возможный уход Владимира Владимировича с политической сцены делаются регулярно. Однако, делаются они с эдаким хитрым прищуром, недвусмысленно дающим понять: разведчики своих не бросают. А своим для Путина считается так называемое путинское большинство — твердокаменный патриотический фундамент российского народа, который вождя не выдаст и не продаст. Но существовало ли когда-либо в реальности путинское большинство? Обратимся к фактам.

Хор зрителей в зале

Нет, разговор пойдет не о фальсификациях волеизъявления избирателей. Абстрагируемся от возможных искажений результата в чью-либо пользу и рассудим, приняв за данность подсчеты Центризбиркома.

В 2000 году не голосуют за Путина 70 миллионов человек из 109 миллионов имеющих право голоса. Большинство не поддерживает Путина. Путин избирается президентом на первый срок как президент меньшинства.

В 2004 году Путин получает 49,5 миллионов голосов из общей массы в 108 миллионов избирателей. Большинство опять не за Путина, хотя национальный лидер прибавил себе 10 миллионов голосов, а количество имеющих право голоса уменьшилось на миллион. И второй срок Путин правит Россией как президент меньшинства.

Итак, весь первый президентский цикл Путин руководил страной от имени меньшинства избирателей.

Затем наступил период тандемократии, когда по классическому латиноамериканскому рецепту местоблюстителем президентского престола работал Дмитрий Медведев, а Путин формально занимал позицию прямо за его спиной, реально же продолжал контролировать ключевые рычаги управления. В 2008 году Медведев набрал на выборах 52,5 миллиона голосов, а в списках избирателей значились 107 миллионов граждан. Тандем тоже правил от имени меньшинства электората. Большинство граждан двухголовую конструкцию высшей власти не поддержали.

Послеболотные выборы Путина в 2012 году начислили ему 45,5 миллионов голосов из 109 миллионов. В очередной раз меньшинство россиян-избирателей определило ВВП на высший государственный пост. Большинство отказало Владимиру Владимировичу.

Путинское большинство — миф, его не существовало никогда даже по официальным данным Центризбиркома. В этом смысле российская политическая система ничем не отличается от других «демократических» систем и пока не хочет отличаться, поэтому Владимиру Владимировичу и стесняются рисовать 90% результаты.

Президенты и премьеры правят от имени меньшинства избирателей в США, странах Евросоюза и везде на планете, где функционирует представительная демократия. В некоторых странах вроде Мексики президентское меньшинство даже не маскируют вторым туром выборов или парламентской процедурой избрания. Власть парламентов, избранных меньшинством, не маскируется в принципе. Под правление от имени меньшинства заточены вообще все выборные процедуры, не исключая и референдумов. Всенародные решения по важнейшим государственным вопросам почти всегда принимаются меньшинством. Например, нынешняя Конституция РФ принята в 1993 году голосами 33 миллионов избирателей из 106 миллионов, имевших право голоса. Увеличение полномочий президента Эрдогана в апреле 2017 года поддержали 25 миллионов из 58 миллионов турок-избирателей. В обоих случаях победа меньшинства по умолчанию считается победой большинства и отождествляется с «волей народа».

Победа формального большинства граждан на выборах и референдумах происходит крайне редко и в глазах общественного мнения стран Запада обычно выглядит подозрительно. Один из последних случаев подобного рода зафиксирован в 2016 году в Таджикистане, где при явке 92% избирателей 96% пришедших поддержали пожизненную власть Эмомали Рахмона. В том же году в Республике Сербской народ решал вопрос о главном государственном празднике. В виде исключения День Республики Сербской установили мнением большинства (677 тысяч из миллиона двухсот тысяч избирателей).

Успех иллюзии, выдающей меньшинство за большинство, а «большинство» за «волю народа», удивляет, но стоит нам заглянуть в историю представительной демократии, как многое проясняется.

Краткая история представительской демократии

Современная представительная демократия западного типа происходит напрямую от средневековой сословно-представительной монархии с одной стороны и от феодально-олигархических республиканских систем наподобие венецианской и генуэзской с другой. Некоторое влияние на нее оказали и традиции выборных феодальных монархий, когда монарх определялся узким кругом знати (выборы императора Священной Римской империи князьями-электорами, выборы папы кардиналами) или более широким кругом дворянства (например, выборы польского короля сеймом). Все это были политические конструкции, предоставлявшие право голоса ограниченному числу избирателей-мужчин с высоким социальным статусом и имущественным цензом.

Вызревание и развитие в недрах феодального строя капиталистических отношений все более увеличивало политическое влияние владельцев крупного капитала. Это происходило в виде расширения участия в делах нижней палаты парламента (Англия), роста роли обособленной палаты «третьего сословия» (Генеральные штаты Франции) и даже касательства до определения монарха (финансовая помощь торгового и ростовщического капитала тем или иным партиям на выборах польских королей), пока дело не дошло до прямой борьбы за власть с аристократией. Идеологическим обоснованием права буржуазии на власть служила демократическая риторика. Капитал провозглашал не захват власти, а передачу ее в руки народа. Политический смысл европейских и американской буржуазных революций заключался, однако, именно в переходе государственной власти в руки класса капиталистов, то есть очередного социального меньшинства.

Выступление "народа" в Законодательном собрании 10 авг. 1792 с требованием провозглашения республики во Франции.

Конструкция власти при этом могла быть любой в зависимости от конкретной ситуации и соотношения сил внутри самого буржуазного класса. Это наглядно продемонстрировала Великая Французская революция, во время которой буржуазия активно экспериментировала и перепробовала, кажется, все возможные варианты своего правления, остановившись в итоге на военной диктатуре Наполеона. Тем не менее, даже Наполеон, претендовавший на концентрацию «национальной воли», не отказался от демократической проформы, сохранив фиктивные парламентские институты. Гитлер, запретив все оппозиционные партии, все-таки не стал формально ликвидировать рейхстаг, функционировавший в виде фашистского балагана до 1942 года.

В Великобритании, чья буржуазия после изнуряющего противостояния пришла к компромиссу с лендлордами и дворянством, установилась парламентарная монархия по принципу «король царствует, но не правит». Характерно, что английская выборная система до введения всеобщего избирательного права как в кривом зеркале отражала потуги капиталистов обозначить представительство от имени всего народа. В первом туре выборов проводилось ни на что реально не влиявшее всенародное совещательное голосование (popular voting), а затем «выслушавшие» мнение народа цензовые избиратели проводили настоящую баллотировку кандидатов (electoral voting или qualified voting). Нечто подобное, но в другой форме, можно было наблюдать и в США, где при определении влиявшей на число выборщиков и конгрессменов численности населения каждого штата учитывали три пятых от количества рабов, от имени которых голосовали свободные избиратели.

Возникновение и развитие самостоятельного рабочего движения, его социально-экономическое оформление в виде профсоюзов и политическое оформление в виде социал-демократии, усиление и успехи революционного крыла пролетарских организаций (в особенности Октябрьская революция и создание альтернативной социально-экономической системы), победы национально-освободительных движений и давление этнических меньшинств — все это на протяжении последних двухсот лет заставляло буржуазию постоянно идти на уступки, в том числе расширяя круг избирателей за счет отмены имущественных и прочих цензов, уменьшения возраста совершеннолетия, ликвидации половой и национальной дискриминации.

И все-таки изначальный тренд на представление воли меньшинства в качества воли «большинства», представляющего весь народ, сохранился. Если во времена Диккенса капиталисты и помещики сводили волю народа к мнению тысяч фермеров и лавочников, то ныне в качестве «большинства» фигурирует обычно меньшинство, состоящее из миллионов «равных» избирателей. Да, теперь право голоса, как правило, имеют все совершеннолетние граждане. Возраст политического совершеннолетия в целом по планете сильно уменьшился (до 18 лет для большинства стран) и продолжает снижаться, достигнув в некоторых государствах 16 лет. Можно сказать, что почти везде теперь избирательное право предоставлено большинству населения, исключая детей и некоторые пораженные в правах категории.

Инфографика "Ведомостей"

При этом электоральный процесс всегда ограничен, контролируем и управляем людьми с крупным капиталом. Установленное многообразие системных партий, которое в идеале, однако, стремится к равновесию двух основных политических сил, попеременно сменяющих друг друга у власти; отсечены или маргинализированы радикальные партии и кандидаты с помощью разнообразных рогаток; фактическая цензура денежного мешка в СМИ и формальная цензура обсуждаемых тем — эти и подобные заслонки призваны свести демократические выборы и референдумы на уровень мало что решающих сословных собраний средневекового образца. Неудивительно, что общей нормой для «демократических» стран Запада и их периферийных сестер стало массовое уклонение от участия в выборах. Ведь даже при честном подсчете за кого ни проголосуй, политика останется прежней. К примеру, меньшинство избирает на государственные посты политиков, не несущих никакой реальной ответственности перед избирателями. Если они перед кем-то и отвечают, то лишь перед массами чиновников и богатых граждан, которые вместе являются правящим буржуазным классом, иначе говоря Его Величеством Капиталом.

Такие выборы становятся, во-первых, механизмом легитимации власти (власть от Народа) каким в прежние времена была религиозная санкция (власть от Бога), во-вторых, одним из удобных и бескровных методов перераспределения власти и влияния между различными группировками крупнейшего капитала. В-третьих, способом измерить и до определенной степени учесть в политических решениях интересы иных классов и различных социальных фракций, в первую очередь мелкой буржуазии и так называемого «среднего класса». Наконец, выборы и референдумы это прекрасный инструмент канализации протестной энергии эксплуатируемых масс в безопасные для системы формы.

Поэтому чистой фикцией являются рассуждения всевозможных экспертов о переформатировании «путинского большинства» перед выборами, о покушении на голоса «путинского большинства» со стороны оппозиции, о конформизме или нонконформизме «путинского большинства», и т. п.

Путинское “меньшинство”

Путинское “меньшинство” - это частично люди идейные, частично запуганные, частично обеспеченные административным ресурсом и другими привилегиями. Его ядро можно называть по разному. Кто-то считает, что это выигравший от путинского правления бюрнес (бюрократический бизнес) и связанные с ним прослойки. Другая характеристика этой группы - «приподнявшиеся», то есть достигшие в тучные нефтегазовые годы некоторой минимальной устойчивости доходов и социального положения. Левые скажут, что мы говорим о классе капиталистов и частично - классе мелких буржуа.

Идейная база этой группы разнообразна. Путин сначала избрал девизом своей эпохи «Замочить в сортире!», но поскольку утопленные с завидным постоянством всплывали очередными взрывами и захватами заложников, со временем добавил к нему более удобное для повторения массами «Лишь бы не вернулись 90-е!». 90-е, как оказалось, тихо спрятались в уголке и в модных одеждах под обильными наслоениями косметики и выступили на сцену будто актриса-пенсионерка в очередной последний бенефис.

Страх резкого ухудшения имущественного состояния объединяет зажиточных и бедных путинцев и заставляет мириться с медленным снижением уровня жизни и демонтажом остатков социального государства. Роль путинского меньшинства сводится к легитимации консолидированного правления российского крупного капитала. Задача меньшинства — вручить консолидирующему лидеру мандат на очередной срок, подтвердив сохранение консенсуса буржуазии по вопросу о распределении власти и контроль правящей группы над политической системой. Ни для чего больше путинское меньшинство режиму не нужно. Оно не выступает заказчиком или орудием глобальных преобразований, не мобилизуется для защиты правителя от оппозиции или государства от внешней угрозы.

Бэк-вокал и подтанцовка

Путин как кандидат выступает в странном амплуа молчаливого солиста. Он настолько занят важными государственными делами, что у него нет времени кривляться перед зрителями, да и не к лицу это почти монарху. Чтобы веселить народ и присутствовать в бюллетенях, обеспечивая вид демократической легитимности, у Путина имеется бэк-вокалист.

В 2000 году в политическом бэк-вокале выступал Зюганов. Разгромная победа Путина над Зюгановым в первом раунде символизировала превосходство нового президента над Ельциным, чуть не проигравшим лидеру КПРФ в 1996. В 2004 году в окружении ВВП перестраховались от «неконсолидированной» части отечественной олигархии, и в бэк-вокал попал абсолютно ни на что не претендующий Николай Харитонов, буквально навязанный массам членов КПРФ партийной верхушкой. В дальнейшем на предвыборные подмостки вновь вернулся Зюганов, теперь уже абсолютно управляемый и точно потерявший остатки былых амбиций. Зюганов очень удобен Путину как основной «конкурент», ведь если главную альтернативу правлению ВВП представляет дряхлеющий от выборов к выборам вечно второй ветеран-левоцентрист, то значит даже формальной альтернативы на самом деле нет. Для вечного победителя нет никого удобнее вечно второго соперника.

С бэк-вокалом все более-менее понятно, а вот с подтанцовкой сложнее. Помимо бэк-вокалиста на сцене должен присутствовать обозначающий многоцветье демократии шоу-балет со своими яркими солистами вроде Жириновского и массовкой. С набором в его состав проблем нет. Претендентов во много раз больше, чем мест. Причина не только в банальной жажде славы.

В славном городе Владивостоке живет-поживает, хотя и не рукопожимает, журналистка Мария Соловьенко. Однажды на кремлевской пресс-конференции Соловьенко посчастливилось вступить в публичную полемику с Путиным. Национальный лидер даже назвал ее ласково: Машей. Предприимчивая представительница второй древнейшей профессии не упустила шанс, выжав из минутной пикировки тиражи для своей газеты, книгу и еще много чего вкусного. Между прочим, госпожа Соловьенко неоднократно намекала на возможность участия в президентских выборах.

Таких, как Мария Соловьенко, прикоснувшихся к ореолу Владимира Путина, в России-матушке не перечесть. Некоторым повезло действительно принять участие в предвыборном концерте, что явилось важным этапом в их карьере. Например, отметившийся этим летом стрельбой в отеле из наградного пистолета бизнесмен и единорос Умар Джабраилов — аутсайдер (последнее место, 78 тысяч голосов) еще самых первых выборов Путина. На тех выборах Джабраилов выдвигался от карманного движения «Сила разума». Сразу после избрания Путина бизнес Джабраилова существенно укрупнился, затем он назначался сенатором от Чечни и советником помощника президента Сергея Приходько.

Роли в массовке расписаны с неукоснительной точностью. Каждый солдат предвыборных баталий четко знает свой маневр. Жириновский (в 2004 году его заменял Малышкин) традиционно играет роль шута и одновременно стягивает на себя голоса националистов. Существует постоянная должность надежного подстраховщика, призванного выступить в качестве спарринг-партнера и гарантировать формальное проведение выборов в случае чрезвычайных обстоятельств (например, необходимости снять с них бэк-вокалиста или, наоборот, внезапного отказа марионеток от продолжения спектакля). Бунт в путинском кукольном театре кажется чем-то невероятным, но учтена и возможность невероятного. В 2000 году страховочными кандидатами были Константин Титов и Алексей Подберезкин, в 2004 и 2012 — Сергей Миронов. В 2008 году Медведева страховал политтехнолог Андрей Богданов, который одновременно изображал либеральный фланг оппозиции (более значимого либерала к выборам не допустили, так как умеренный либерализм являлся частью предвыборного имиджа Медведева).

Антигерой из лихих 90-х

В российском политическом спектакле роль Либерала (Демократа) как противостоящего Путину антигероя очень важна и ответственна. Либерал с одной стороны должен придать процессу выборов дополнительную легитимность в глазах западного общественного мнения, а с другой напоминать населению об ужасах лихих 90-х и своей людоедской риторикой выгодно оттенять справа политическую линию Владимира Владимировича. Желание Путина окружить себя в бюллетене реликтами ельцинского периода также является одной из причин политического долгожительства Зюганова и Жириновского.

На первых выборах Путина в 2000 году амплуа Демократа занимал довольно мягкий и не столь одиозный в глазах электората Григорий Явлинский. Но на деле молодой президент соревновался с образом старого. Тень Ельцина зловеще нависала над избирательной кампанией, построенной на сопоставлении 90-х с начинающейся новой эпохой. Путин играл роль Штирлица, проникшего на высший пост в государстве. Вот сейчас он возьмет власть и изменит жизнь к лучшему. Вспоминается, что даже некоторые члены КПРФ поверили тогда в историю о хитром разведчике. Явлинский же на тех выборах был техническим либералом для Запада.

В 2004 году роль Либерала отвели Ирине Хакамаде. Хакамада получила известность среди простого народа целой серией, мягко говоря, неполиткорректных заявлений в адрес небогатой части россиян.

В 2012 году роль Либерала играл уже всамделишний олигарх, мальчик-плохиш Михаил Прохоров. Перед Прохоровым помимо традиционных стояла еще и новая задача — собрать на себя голоса хипстеров и «нового среднего класса», изобразив из себя «несистемного» кандидата. Он справился с ней вполне достойно, став по всем показателям самым успешным Либералом на путинских выборах.

Перед выборами Путина-2018 вопрос об исполнителе роли «несистемного» Либерала встал несколько острее, чем раньше.

Условно несистемные кандидаты от недовольных чем-либо группировок буржуазии появлялись у подмостков и до Прохорова, но их не регистрировали или они сами отказывались от участия в выборах.

Бывший зюгановец, бывший спикер Госдумы и протеже опального олигарха Березовского Иван Рыбкин в 2004 году обвинил Путина в организации терактов, сразу после этого пропал на четыре дня (то ли был похищен, то ли разыграл похищение), потом появился и признался в связи с лидером чеченских сепаратистов Масхадовым. Возня вокруг Рыбкина кончилась снятием его кандидатуры по собственному желанию. В 2008 году «несистемными» позиционировали себя сразу несколько кандидатов, среди которых к регистрации ближе всех подошел бывший премьер-министр и бывший «смотрящий» за Путиным от ельцинской семьи Михаил Касьянов. Касьянов сдал необходимое количество подписей, но они были забракованы.

Конечно, попытки выдвижения время от времени осуществляли и действительно несистемные, то есть не имеющие поддержки сколь-нибудь серьезных капиталистических группировок, кандидаты (например, Эдуард Лимонов и Борис Миронов в 2012), однако, их не пропускали даже до стадии сбора подписей.

К выборам 2018 года западные партнеры Путина в рамках геополитических игр по переделу и доеданию советского экономического пирога недвусмысленно дали понять, что фокус с Прохоровым больше не пройдет. Устами Михаила Ходорковского непременным условием легитимности выборов в глазах западного капитала названо участие в них Алексея Навального. Ставка на Навального косвенно подтверждается публичным отказом от претензий на президентство такого ревнивого к успехам конкурентов на либеральном поле политика как Михаил Касьянов.

Навального Путин уже допускал до пробного участия в выборах мэра Москвы в 2013 году против Сергея Собянина, причем с разрешения Кремля для регистрации Навальный воспользовался подписями депутатов-единоросов. Результат (27% против 51% за Собянина), полученный Навальным в городе, где он наиболее популярен, даже с поправками на всевозможные нарушения свидетельствует об отсутствии реальной возможности для Навального добиться в 2018 году хотя бы второго тура. Какие бы громогласные заявления о разрушении «путинского большинства» ни делал Алексей Навальный, в чисто электоральном смысле для Путина он абсолютно безопасен. Согласие принять подписи депутатов от «Единой России» доказывает договороспособность Навального. В сущности Навальный гораздо меньше угрожает интересам пропутинского бюрнеса, чем угрожал в свое время Ющенко интересам группировки Януковича. Почему бы тогда Путину не допустить его к участию в выборах?

Стиль Путина

Одна из ключевых составляющих правильной работы спецслужбы — просчет максимального количества возможных вариантов развития событий и подготовка ответа на каждый из них. Для того, чтобы быть готовым к любому повороту, необходимо иметь в наличии не только план действий, но и соответствующие инструменты для его исполнения. Минимальное количество обременений, то есть свободные руки, существенно увеличит вероятность успеха.

В Сети любят вышучивать разведывательное прошлое Владимира Путина. Однако, вне зависимости от шпионских успехов или неудач, он несомненно получил в КГБ определенное образование и выработал своеобразный тип мышления, который оказывает влияние на его политический стиль. Стиль Путина — держать руки свободными, а запасные политические фигуры (и контролируемые, и независимые) хранить в непосредственной близости к шахматной доске. Оттуда они легко извлекаются и по необходимости вводятся в игру, изменяя конфигурацию сил и корректируя партию на ходу. Точно так же уже присутствующие на доске фигуры могут быть легко убраны в запас по воле шахматиста, играющего с самим собой одновременно и своими белыми и "условно" чужими черными.

Однако, Навальный не та фигура, которую Путин может, пустив на доску, после нужных ходов убрать за ненадобностью. Дело тут не в величине собственно Навального как фигуры. Навальный пока что не тянет не то что на альтернативного короля, а даже и на роль черного ферзя не годится. Но само появление Навального на доске может стать сигналом для начала изменений в правилах игры. Ключевым изменением, однако, явится не пресловутая демократизация, а самостоятельное включение в игру тех игроков, кто нынче вынужден влиять на движение фигур исключительно через влияние на Владимира Владимировича. Подробнее об этих игроках - в следующей статье.