События «боснийского февраля» 2014 года, когда десятки тысяч рабочих вышли на улицы, протестуя против безработицы, бедности и приватизации госсектора, для российского обывателя прошли традиционно незамеченными и даже для многих левых оказались несколько в тени украинских страстей. Между тем боснийские протесты дали международному левому движению урок, по значению своему не уступающий уроку украинской гражданской войны.

В то время как Украина демонстрировала нам жесточайший политический кризис в условиях господства в оппозиционном движении буржуазных партий, Босния показала картинку, которая должна была радовать любого левого, а особенно анархиста. Показательно ещё и то, что Евросоюз поддержал здесь силовой разгон протестующих, в то время как на Украине антиправительственные выступления всячески поддерживались западными правительствами. В самом деле, в Боснии была классическая ситуация восстания пролетариата, причём не было ни определяющего влияния на возникшее движение какой-либо парламентской партии социал-демократического толка, ни участия в движении сколько-нибудь значительной радикальной коммунистической или социалистической партии, ни влияния националистов. Восстание было по всем канонам анархизма стихийным, вместо установления постоянных органов самоуправления — Советов — протестующие проводили пленумы, то есть столь любезные сердцу анархиста общие собрания, единственной идеологически определённой силой, хоть как-то влияющей на движение, были как раз анархические организации. Лучших условий для реализации революционных рецептов наших товарищей анархистов и представить нельзя. Никакие злобные большевики в этот раз точно не мешали. Вот как об этом пишет активист анархического движения Боснии:

«...институциональные левые поняли, что они не контролируют ни нарратив протестов, ни ход их развития...»

Тот же товарищ сетует:

«Лишь немногие люди знают хоть что-то об анархистских политических теориях и практиках».

Пожалуй, это единственное, на что могут товарищи анархисты списать провальный итог восстания. Но ведь во ВСЕХ без исключения революциях массы на начальном этапе НИЧЕГО не знают о радикальных теориях и имеют весьма малый практический опыт. Списывать неуспех на это обстоятельство — значит сразу отказаться от любых революционных перспектив.

Боснийское восстание завершилось тем, чего так не хотели товарищи анархисты — выборами, которые привели к власти всё тех же самых актёров политического спектакля. Отсутствие у многонационального боснийского народа сколько-нибудь популярной радикальной левой организации помешало развитию протестного движения в сторону революции и народного самоуправления, а после спада протеста — не позволило левым хотя бы завоевать некоторые позиции в парламенте и тем самым создать политическую базу для дальнейшей организации пролетарских масс.

Если не считать правовой дискриминации различных этнических групп (цыган и других нацменьшинств по всей БиГ, босняков, сербов и хорватов — в «чужих» частях конфедерации) и обычной для буржуазных выборов диктатуры денежного мешка в СМИ, послевоенная избирательная система оккупированной Евросоюзом Боснии и Герцеговины является одной из самых демократичных в мире на данный момент. Любая, даже самая мелкая политическая партия, не имеющая даже и 100 голосов поддержки, имеет реальную возможность включить своих кандидатов в бюллетень. Поэтому выборы в Боснии являются отличным индикатором для оценки деятельности радикальной части тех самых «институциональных» левых, о которых так нехорошо отозвался в своём интервью товарищ анархист. Прежде чем анализировать итоги последних выборов, давайте проследим историю послевоенной выборной системы Боснии и Герцеговины и участия в выборах несистемных левых сил. Учитываются только партии, находившиеся в оппозиции к парламентским социал-демократам и не вступавшие в альянс с партиями националистов.

Послевоенные выборы в Боснии и Герцеговине характеризуются следующими существенными трендами:

1. Господством националистических партий различных оттенков во всех этнических общинах. И либералы и консерваторы и зачастую даже социал-демократы в Боснии являются националистами. Мультиэтнические партии пользуются небольшой популярностью, которая однако постепенно возрастает и к 2014 году достигла в совокупности примерно трети всех голосующих избирателей.
2. И националистические, и мультиэтнические партии в Боснии придерживаются в подавляющем большинстве проевропейской ориентации.
3. Явка избирателей и количество испорченных бюллетеней на конфедеративных выборах непрерывно падали с 1996 (пик явки за всю послевоенную историю, голосовали 80% избирателей, более 200 тысяч испорченных бюллетеней на выборах в Президиум) по 2002 год, а затем стали медленно возрастать. В 2014 году голосовали более половины избирателей, испорчено было более 150 тысяч бюллетеней на парламентских выборах.

С 1996 по 2006 год в Боснии неоднократно предпринимались попытки представить на выборах левую альтернативу социал-демократии либо в виде левопопулистской партии «жириновского» стиля (Боснийской партии) либо в виде «розового» блока небольших левых групп. Ни одна из этих попыток не привела к результату большему, чем завоевание Боснийской партией на выборах 2002 года одного-единственного мандата в парламенте конфедерации.

Провалы на выборах привели к правому повороту в политике Боснийской партии и прекращению попыток выстроить альтернативный социал-демократам левый блок. С 2006 года и вплоть до 2014 никаких попыток представить на выборах левую альтернативу парламентским социал-демократам не было.

Никаких препятствий к участию в выборах для радикальных левых в БиГ не было, но вплоть до 2014 года коммунисты и радикальные социалисты были представлены в этой стране лишь неспособными к сколько-нибудь значимой деятельности мельчайшими группами, серьёзно уступая в этом отношении анархистам. Вся история послевоенных выборов наглядно демонстрирует, что все крупные этнические группы боснийского общества до сих пор серьёзно отравлены ядом национализма, помноженного на религиозный конфликт, а за годы оккупации к этой отраве прибавилась ещё отрава «европейского выбора». Ни агитация «левых жириновских» из Боснийской партии ни робкие попытки сформировать хоть какую-то альтернативу чуть левее парламентской социал-демократии не получили поддержки даже у 2% избирателей. В таких реакционных условиях боснийские левые (за исключением анархистов) оказались не способны к февралю 2014 года создать политическую партию, пользующуюся хотя бы такой ничтожной поддержкой.

Результаты не замедлили сказаться. После провала анархистской городской герильи и многодневных демократических, но хаотичных собраний-пленумов, всеобщие выборы в октябре 2014 года показали, что перемены в политических настроениях масс есть, но перемены ничтожные и не столь уж прогрессивные.

Членом Президиума от босняков переизбран проевропейский националист Бакир Изетбегович, прибавивший себе более 80 тысяч голосов в сравнении с предыдущими выборами. Его партия увеличила представительство и в парламенте конфедерации (10 мест из 42). Демократический фронт – очередной (2012 года) проевропейский откол от проевропейской Социал-демократической партии – сумел воспользоваться недовольством трудящихся и получил 5 мест в парламенте конфедерации против 3 у партии-прародительницы.

Членом Президиума от хорватов также избран националист Драган Кович (вместо социал-демократа). Членом Президиума от сербов вместо социал-демократа-националиста стал поддержанный националистами консерватор Младен Иванич. 29 из 42 мест в парламенте конфедерации занимают проевропейские националисты всех мастей, оставшиеся места делят между собой различные мультиэтничные партии «европейского выбора» (социал-демократы, либералы, консерваторы).

Таким образом, основная масса обывателей конфедерации БиГ на акции протеста отреагировала консолидацией вокруг националистов. Сработала массированная кампания лжи, дезинформации и откровенного запугивания, развернутая в СМИ против участников протестов.

И всё-таки одно важное последствие «боснийского февраля» отразилось на выборах в Боснии и Герцеговине. Впервые с момента распада Югославии на выборах всех уровней в Федерации и Республике Сербской была представлена вновь созданная молодыми боснийскими, хорватскими и сербскими рабочими активистами и интеллигентами на базе леворадикальной части движения «Доста!» («Довольно») Коммунистическая партия Боснии и Герцеговины.

Учитывая вышеизложенную историю попыток боснийских левых групп представить на выборах хотя бы розовенькую альтернативу парламентским социал-демократам, значение появления на выборах выросшей непосредственно из народного движения Коммунистической партии, получившей на выборах в парламент конфедерации поддержку 5 тысяч избирателей (около 3 тысяч в Федерации и около 2 тысяч в Республике Сербской) невозможно переоценить. При этом 1797 голосов коммунисты собрали на кантональных (региональных) выборах в Тузланском кантоне — крупном промышленном регионе и центре февральского протестного движения. В самой пролетарской Тузле компартия получила поддержку 1199 избирателей. Еще более значим результат в столичном Сараевском кантоне. Тут за коммунистов голосовали почти 2 тысячи избирателей (около 1% голосовавших).

Приведенные выше результаты наглядно демонстрируют, что пока новая компартия даже среди участников февральского протестного движения имеет влияние не более чем на каждого десятого. Борьба за организацию пролетарских масс, борьба за умы народа – вот что ждёт боснийских коммунистов в ближайшие годы.

Какова будет дальнейшая судьба молодой боснийской компартии можно только гадать. Возможно она сумеет избежать ловушек парламентаризма, «европейского выбора», ностальгии по титоизму, экономизма и увлечения борьбой за мелкие реформы, сумеет выдержать давление и репрессии, сумеет вырваться из ряда маргинальных партий и стать политической силой, способной организовать многонациональный народ Боснии и Герцеговины к социалистической революции. Будущее покажет.

Нам же, российским левым, следует учесть боснийский урок и сделать соответствующие выводы, а именно:

1. Даже в самой реакционной и погрязшей в националистических конфликтах стране возможно неожиданное возникновение серьёзного интернационального пролетарского движения (внезапная революция, никто не ждёт, никто не готовит, даже не верит в её возможность никто, но массы неожиданно оказываются на голову выше ожиданий кабинетных мыслителей).
2. Наличие сколько-нибудь организованной и хотя бы минимально влиятельной, чтобы дать координирующие восставших кадры, леворадикальной партии (или организации или крепко сбитого блока) является не единственным, но обязательным условием победы пролетарского движения или хотя бы улучшения положения трудящихся в рамках капитализма (боснийские события ещё раз подтвердили эту истину, опровергнув всех теоретиков, считавших её устаревшей). Партия в виде ядра должна сложиться ДО революции, а в процессе революции ядро должно собрать вокруг себя массы.
3. Общие собрания-пленумы как метод организации масс показали свою неэффективность. При всем уважении к товарищам анархистам, прежде чем вводить власть общих собраний, мы должны скинуть ярмо капитала. Борьба же с капиталом требует дисциплины и централизованной организации борющихся. А для этого движением должны руководить Советы – выборные органы, состоящие из делегатов, свободно избираемых, отзываемых и заменяемых восставшим народом. Вот после ликвидации капитализма товарищи анархисты смогут, свободно пропагандируя свои идеи, убедить желающих организовать любые угодные им формы самоуправления. Как уже неоднократно писал автор данной статьи, ничего нет плохого в том, что анархокоммунисты в системе социалистического самоуправления смогут пропагандировать и пытаться реализовать свой вариант общественного самоуправления.

Но в ходе революции это смерти подобно, и боснийские события тому пример.