Однополярный мир, скроенный по лекалам Фрэнсиса Фукуямы, не просуществовал и 15 лет. Наивная вера либералов в «конец истории» на практике оказалась всего лишь верой. Теперь на страницах популярных хипстерских изданий принято издеваться над бедным американским японцем, за деньги Якунина тихо созерцающим конец знакомого ему мира на репрезентационных тусовках РЖД. «Фукуяма умер. История.»…

Неолиберализм так и не смог стать цельной, всеобъясняющей концепцией движения к мировому счастью, так как оставался всего лишь экономической политикой высших классов по возвращению утраченного в XX в. господства. Как это выражалось? Спросите у рабочих Китая, дохнувших тысячами за копейки от ядов и химикатов на предприятиях ТНК, или у британских шахтёров, брошенных Тэтчер на произвол судьбы без работы, социальных пособий и гарантий на «общество всеобщего благополучия». Попробуйте выжить. Тем народам, кто уклонялся от прямого загона в рыночное счастье, предлагалось два варианта на выбор: 1) добровольно променять вполне себе материальную национальную экономику на духовную (иллюзорную) принадлежность к западным ценностям и институтам. 2) Испытать все прелести «работы» военно-морского флота США. Сербы это знают – могут рассказать. Согласитесь, выбор так себе.

Сегодня единая Европа корчится в муках. Стареющие евробюрократы пытаются тушить пожар керосином, сворачивая народные социальные программы во имя стабилизации паразитической жизнедеятельности жирных банкиров. Модель ЕС трещит по швам под тяжестью собственных противоречий. Политическая импотенция, помноженная на корпоративную алчность элит, рождает всеобщую серость и безысходность. Средние обыватели пытаются калькулировать свои убытки перед лицом надвигающегося кризиса. Все понимают необходимость перемен, но старушка Европа гордо чтит святость вековых институтов, ещё недавно позволяющих мало работать и много потреблять. Сладостная дрема «общества 2/3» рискует обернуться страшным кошмаром с непредсказуемым концом. Все ждут кого-то, но кто это, кто это, кто?

Давать простые ответы на сложные вопросы – столетняя практика всякого рода шарлатанов, временщиков, популистов и просто проходимцев. Серьёзные проблемы начинаются в тот момент, когда эта сомнительная публика сбивается в стаи и начинает поучать общество. Огромная свора от маргинальных йоббиков до респектабельных Ле Пен с утроенной энергией домашних канареек распевают песни про «национальные государства», «закат Европы», «белую гордость» и «наплыв мигрантов». Кризис цели, вызванный смертью неолиберализма, усугубляется имитацией его решения рецептами правых популистов. «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные».

Неоконсервативный поворот, ведущий в знакомые объятия самого обыкновенного фашизма, есть факт тотальной никчёмности европейского истеблишмента перед вызовами времени. Желание спасти обанкротившуюся модель руками националистов и правых демагогов - та черта, перейдя за которую, евро-людоеды сделают всеобщее варварство нормой завтрашнего дня. Всю идейную браваду правых Европы можно выразить простой формулой: лоскутное одеяло из национальных государств минус мигранты. Всё. Это – идейный потолок «евроскептиков». Их образ будущего почему-то настойчиво смердит призраками прошлого в виде двух мировых войн, этническими чистками, чертами оседлости, еврейскими погромами и реками крови. Уже проходили, ага. Всё помним.

Патовая социально-политическая ситуация в Европе напоминает судьбу какой-нибудь 70-летний пенсионерки из пос. Мымрино, сдающей комнату в своей квартире кавказкой паре, работающей на соседней стройке. Без арендной платы старушка не может достойно дожить до приближающейся смерти, в то же время собственные повзрослевшие детишки хотят сбагрить бабульку в дом престарелых, поэтому, «пока мирно», советуют Марье Ивановне выкинуть «гастеров» с хаты, а самой отправиться в хоспис навечно. Вдобавок пенсионерку одолевает звонками крупная риеэлтовская фирма из райцентра, предлагающая свои услуги по материальному содержанию, но взамен они просят самую малость – переписать квартиру в собственность компании. Вот и мечется наша героиня меж двух огней, корчится, не спит по ночам, болеет и чахнет.

Где взять старушке-Европе новые силы, помолодеть, расправить плечи и дать отпор, как обнаглевшим наци-детишкам, так и импер-спекулянтам из Нового Света? Очевидно, что ура-рыночный подход ничего, кроме растянутой во времени смерти, не даст. Вернуться во времена передела мира с карликовыми государствами и мерзкими фашистскими режимами, ведущими постоянную войну за босфоры и дарданеллы? Сомнительное удовольствие, от которого поморщился бы даже Шпенглер.

Нужен качественный рывок в будущее, интегрирующий в себе традиции Просвещения, веру в Рационализм и Науку, технологические революции и общие экономические связи европейских наций. Нужна новая Европа, но без гегемонии спекулянтов-банкиров, пляшущих под дудку ФРС, без тупоголовых бюрократов, превративших Старый свет в поле людоедских экспериментов. Нужен прорыв мысли и новый праксис, которые разорвут порочный круг спекуляций-коммерциализаций, ведущих к социальному расслоению, экологическим катастрофам и локальным войнам.

В начале XX в., к сожалению, европейцами был упущен шанс вдохнуть новую жизнь в дряхлеющие чресла собственной истории. Великие дети немецкой культуры Роза Люксембург и Эрнст Тельман могли стать революционным скальпелем, который бы резкими ударами отрезал Старый свет от мрака буржуазной действительности, соединив культурно-историческое богатство и опыт с безудержной энергией молодости революционной России. Но среди нас нет кумиров сослагательных наклонений и беспочвенных мечтаний. Европа не стала другой, а Советская Россия другой быть перестала спустя 70 лет.

Сегодня нам, бывшим учителям революций, приходится с надеждой взирать на новые миллионные демонстрации независимых профсоюзов в Барселоне и Риме, горящие офисы правых партий и банков, перевёрнутые полицейские машины и тотальные забастовки. В этих движениях мы сознательно ищем так знакомые по советским учебникам контуры новой революции, но не можем их найти. Почему?

На самом деле всё тривиально и просто: вся борьба прогрессивных сил Европы ведётся за отжившие своё социально-политические институты. Это борьба в силу реакции, привычки и инерции. Социальное государство? Профсоюзы? Пособия по безработице? Бесплатное образование? Этот гешефт европейцы получили как компенсацию за отказ от революции, социальных потрясений и народных бунтов. Так любимое европейцами welfare state есть, по сути, результат сочетания двух основных факторов: существования СССР и системы неоколониализма Третьего мира. Если первое было сдерживающим политическим кнутом для правящих классов, то второе - сладким экономическим пряником для неимущих масс. То, что не давали съесть африканцам и азиатам, перераспределялось немцам и французам в виде приятного подкупа. Лишь бы не было войны, тем более классовой. Когда СССР благополучно скончался, пропала необходимость «сверху» подкармливать европейских бюджетников, пенсионеров, студентов и пролетаризированных госслужащих. Они вмиг стали обузой для финансовой олигархии, срубающей куш по 300%-й норме прибыли в Малайзии и Китае на потогонных предприятиях.

Теперь никакими мирными митингами и демонстрациями европейцы не вернут себе право красиво жить, как в 60-70 гг. Нельзя требовать от системы быть прежней, если прежней системы уже не существует. Бороться за социальное государство в Европе - это значит греться влажными иллюзиями о былых временах классового компромисса. Евробюрократы больше не работают менеджерами по обслуживанию социального государства, они работают кризисными управляющими, распродающими неликвидные народные активы.