Недавно во время интервью одна немецкая радиоведущая поинтересовалась у меня: насколько подробно российские школьники изучают Маркса? Услышав, что во время неолиберального разгула 90-х годов Карла Генриховича едва не вычеркнули из программ образовательных организаций, да и сейчас проходят весьма поверхностно, она была едва ли не шокирована и задала вдогонку вопрос, крайне неожиданный уже для меня: «Ну, хорошо, а Троцкого?»

Тогда мне пришлось буквально в нескольких словах обрисовать гражданке Германии, что Лев Давидович до сих пор не вышел из своеобразной опалы и порождает немало споров. Но на самом деле, ситуация с Троцким ещё сложнее. Чтобы понять её в полной мере, необходимо рассматривать сразу ряд лиц и образов, явлений. Во-первых, самого Троцкого – реального  и  мифологизированного (как советской и западной пропагандами, так и пропагандой его сторонников); во-вторых, троцкизм как направление марксизма – причём, в том виде, в котором он сформировался в 30-е годы, и в том, в котором он пребывает сейчас; в-третьих, самих троцкистов – какими они были и какими они стали.

В итоге получится довольно занимательная картина.

Троцкий.

Ещё при жизни Льва Давидовича вокруг него был создан целый комплекс мифов – как «белых», так и «чёрных». Что касается первых, то тут Троцкий выступает фактически единоличным вершителем Октябрьского переворота, одним из немногих большевиков, кто остался верен делу Ленина после смерти того, сторонником партийной демократии и вообще – символом альтернативного пути, по которому мог бы пойти СССР, но не пошёл. «Чёрные мифы» представляют Троцкого в виде главного врага Ленина, отступника и предателя (нередко здесь говорят даже о придуманном сговоре с Гитлером), попутчика большевизма, который не внёс никакого вклада в революцию. Особо примечательны попытки сделать из Льва Давидовича русофоба, который желал «спалить весь русский народ» в качестве дров для мировой революции. На него скидывают «диверсии», происходившие на производстве в СССР в 30-е годы, тайное руководство «большим террором» (при том, что репрессии коснулись многих сторонников и родственников Троцкого) и даже всевозможные «сионистские заговоры». Страшно подумать, но последние версии приходилось выслушивать даже от весьма известных людей в современном российском левом движении.

Теперь давайте поговорим о реальном Троцком. Начав революционную деятельность в 17 лет в неонародническом кружке, через год-полтора Лейба Бронштейн проникается учением Маркса. Не успев сделать ничего по-настоящему «бунтарского», в 1898-м он на 2 года попадает в тюрьму (у своего надзирателя Бронштейн впоследствии позаимствует псевдоним «Троцкий»), а затем – в ссылку, из которой он бежит за границу. Там он получает первую известность в узких социал-демократических кругах – благодаря несомненному ораторскому искусству и писательскому дару (отсюда и первая партийная кличка – Перо). Впрочем, из-за молодого возраста его ещё никто всерьёз не воспринимает.

В 1903 году на знаменитом II съезде РСДРП, на котором партия раскололась на большевиков и меньшевиков, Троцкий поддерживает Ленина, но впоследствии вступает в разногласия и с ним. Занимая промежуточную позицию между двумя крыльями российской социал-демократии, он ещё долгое время будет уверенным в необходимости их объединения.

Широкую известность молодой марксист получает во время Первой русской революции. Он возвращается из эмиграции в Петербург, становится одним из организаторов и руководителей местного Совета рабочих депутатов. В конце 1905 года примерно на неделю становится главой этого органа, но оказывается арестованным царской полицией. В 1907 году проходит громкий политический процесс над Троцким и группой его единомышленников. Из ссылки снова бежит.

На авансцене истории Лев Давидович окажется лишь через 10 лет. В 1917-м он, как и Ленин, видит острую необходимость перерастания буржуазной Февральской революции в социалистическую. За участие в июльском восстании Троцкий оказывается на пару месяцев арестованным. Будучи одним из руководителей так называемых «межрайонцев», занимавших промежуточное положение между большевиками и меньшевиками, Троцкий видит недееспособность сторонников Чхеидзе и Плеханова и, в конце концов, присоединяется к Ленину. Впоследствии «позднее» присоединение к большевикам станет одним из аргументов противников Троцкого. Но справедливости ради стоит отметить, что на момент Февральской революции в РСДРП(б) не состояли такие известные в будущем личности как Дзержинский, Луначарский или Урицкий. Последние двое, к слову, также были «межрайонцами».

Выйдя после Корниловского мятежа из тюрьмы под залог, Троцкий становится главой Петроградского совета и одним из руководителей Военно-революционного комитета, координирующего действия по подготовке Октябрьского восстания. Собственно, выдающуюся роль Троцкого в подготовке и свершении революции вплоть до середины 20-х годов не отрицал никто. В ноябре 1918, спустя год после падения Временного правительства, даже Сталин писал: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана, прежде всего, и главным образом, тов. Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский были главными помощниками Троцкого». Правда, через  6 лет, уже будучи главным противником Троцкого во внутрипартийной борьбе, первый секретарь перейдёт к более сдержанным формулировкам: «Я далек того, чтобы отрицать несомненно важную роль Троцкого в восстании. Но должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял лишь волю соответствующих партийных инстанций, руководивших каждым шагом Троцкого». Когда «демон революции» окажется побеждённым в партийных интригах, он будет и вовсе вычеркнут из истории. Его роль в Октябрьских событиях будет распределена в советских учебниках между Лениным, Свердловым и, конечно же, Сталиным.

После Революции Лев Давидович фактически становится вторым после Ленина человеком в молодой советской России. Что примечательно, даже на антибольшевистских карикатурах они стандартно появлялись вместе.

Между тем, взаимоотношения их отнюдь не всегда были ровными. Вообще, сторонники и противники Троцкого находят у Ильича прямо-таки диаметрально противоположные характеристики первого – всё зависит от периода, когда они были даны. В дореволюционный период оба периодически поливали друг друга грязью, осенью 17-го Ленин нарекает главу Петроградского совета «лучшим из большевиков», через несколько месяцев у них возникнут разногласия по Брестскому миру, после чего снова наступает период нормализации отношений.

В годы Гражданской войны на посту народного комиссара по военным и морским делам Троцкий фактически руководит действиями Красной армии. Кстати, действия Льва Давидовича в этот период весьма показательны и дают повод усомниться в мифе о нём как о «противнике репрессий и защитнике свободы слова». Троцкий поддерживает введение цензуры, постановление о запрете фракций внутри партии, подавление так называемой «рабочей оппозиции», на фронте в провинившихся отрядах и частях проводит децимации, приказывая расстреливать каждого десятого. В дальнейшем он объяснит это временной необходимостью, обусловленной ситуацией Гражданской войны. Как бы то ни было, нет ничего более постоянного, чем временное.

После Гражданской войны борьба внутри партии обостряется. Ленин по состоянию здоровья фактически не принимает участия в государственных делах, формируется своеобразный властный триумвират из Троцкого, руководителя Коминтерна Зиновьева и первого секретаря партии Сталина. В этот период Лев Давидович уходит в глухую оппозицию, подвергает жесточайшей критике партийный и государственный аппарат, выступает против бюрократизации и призывает отказаться от экстренных мер, необходимых в военное время, но бессмысленных во время гражданское.  В 1925 году он оказывается отстранённым со своего поста, в 1927-м – исключённым из партии (вместе со своим недавним противником и союзником Сталина Зиновьевым). Далее выслан сначала в Алма-Ату, а затем и вовсе за границу. Учитывая авторитет Троцкого (в том числе – и международный), его нельзя было ликвидировать сразу.

В 1932-м после серьёзной информационной кампании, которая буквально смешала с грязью недавнего члена правительства, Троцкого лишают советского гражданства, а на его сторонников начинаются открытые гонения. Фактически, любые неурядицы в СССР можно было списать на «происки троцкистов», что и делало советское руководство. Вскоре в расстрельные списки попадают все друзья и родственники «лучшего из большевиков» - даже те, кто, поддавшись официальной пропаганде, на полном серьёзе считали его предателем дела революции. Сам Троцкий за границей продолжает активную публицистическую деятельность, анализируя траекторию деформации советского строя, его перспективы, и, конечно же, изобличая Сталина и партийную номенклатуру. В 1940-м он был убит в Мексике советским агентом Рамоном Меркадером, за что последний удостоился звания Героя Советского Союза.

Троцкизм.

После ликвидации Троцкого имя его пропало из советской печати, но понятие «троцкизм» как своеобразное ругательство осталось. Между тем, уже в 30-е годы мало кто толком понимал, что конкретно кроется за данным понятием. Более того, существует точка зрения Бориса Бажанова – секретаря Сталина, бежавшего впоследствии за границу – о том, что само выделение троцкизма было скорее политическим ходом в рамках внутрипартийной борьбы 20-х годов:

«Если попытаться восстановить, какова была основная политическая мысль Троцкого, то не так легко разобраться в горе ложных обвинений, которую беспрерывно громоздили против него сначала зиновьевцы, потом сталинцы, потом сталинские наследники. Во всяком случае, уже в то время, когда эта борьба происходила внутри партии, и я был её свидетелем, для меня, как и для всех большевистских верхов, была ясна лживость и надуманность большинства разногласий. Нужно было повергнуть соперника и завладеть властью. Но нельзя было иметь такой вид, что это безыдейная борьба пауков в банке. Надо было делать вид, что борьба высокоидейная и разногласия необычайно важны: от того или другого их решения зависит будто бы чуть ли не все будущее революции».

В этом имеется определённая доля истины. Часто в качестве краеугольного камня троцкизма называют теорию перманентной революции. Это теория, согласно которой начало социалистической революции возможно в слаборазвитых странах. Далее революционный процесс расширяется, «засасывая» другие государства (в том числе – и более развитые), и углубляется. По сути, эта концепция не вступает в противоречия не только со взглядами Ленина, но даже с тем, что говорили поздние Маркс и Энгельс.

Ни для кого не секрет, что начиная революцию в Петрограде, большевики рассчитывали «экспортировать» её в Европу и «на хвосте» передовых стран въехать в новую формацию и построить новое общество. Причём, этот план отнюдь не был безумием.  В конце 1917-го – первой половине 1918-го происходит так называемое «триумфальное шествие советской власти» по просторам бывшей Российской империи. Далее создаются советские республики в Финляндии, Венгрии и Баварии (это не считая множества более мелких и недолговечных образований вроде Ирландской Коммунистической республики). Впрочем, неудача коммунистов в ходе революции в Германии, а затем и во время Советско-польской войны предопределяет коренной перелом в событиях. Начинается «свёртывание» общеевропейской социалистической революции – силы Антанты переходят в контрнаступление. Это стало большим ударом по большевикам и началом конца политической карьеры Троцкого.

То, что Троцкий впоследствии рьяно выступал против сталинской теории «социализма в отдельно взятой стране», отнюдь не доказывает, что он очертя голову желал «спалить» Россию в огне мировой революции – подобные мысли высказывал скорее тактический союзник Сталина Бухарин. Автор “Преданной революции” же, напротив, всячески порицал тех, кто безрассудно призывал начать «крестовый поход» на запад. Вопрос лишь в том, что он всячески отвергал любые возможности мирного сосуществования с капиталистическим миром.

Троцкого часто упрекали в том, что он недооценивал крестьянство как субъект революционного процесса. Увы, согласиться с этим может лишь тот, кто знает о троцкизме лишь по статьям Зиновьева и Сталина. К слову, идея постепенной коллективизации сельского хозяйства была высказана именно левой оппозицией ещё в середине 20-х годов. Тогда она была названа «фантазёрством».

Если что и отличает серьёзно троцкизм от, скажем, сталинизма или маоизма, то это взгляд на сущность Советского Союза и его развитие. В то время как официальная пропаганда трубила во все трубы об окончательном построении социализма в СССР, Троцкий заявлял о том, что технически и культурно отсталая страна советов сделала лишь первые шаги по переходу от периферийного капитализма к социализму. То есть, он видел СССР в качестве некоего гибрида.

Более того, Троцкий сформулировал теорию «деформированного рабочего государства». Он говорил, что наёмные рабочие, захватившие власть в октябре 1917-го, уже к концу 20-х годов и особенно – к середине 30-х – оказались оттеснены от реального управления страной партийной бюрократией. В этой номенклатуре он видел серьёзную опасность для будущего страны – предрекал, что эта привилегированная прослойка, в конце концов, переродится в новую капиталистическую элиту, которая уничтожит социалистические начинания и разворует народные богатства. Эти слова Троцкого принято считать пророческими.

К слову, теорию «деформированного рабочего государства» во многом поддерживают многие крупные современные теоретики – к примеру, А.В. Бузгалин, характеризующий СССР как пример «мутированного социализма». Александр Владимирович именно Троцкого и его последователей причислил к категории “творческих марксистов”, развивавших и развивающих революционную теорию.

Впрочем, троцкизм, несмотря на это, несёт в себе и немалое количество пороков, которые развились в основном уже после гибели самого Льва Давидовича. К примеру, Троцкий образца 30-х годов задавался вопросом: как же получилось, что самая революционная партия в мире стала сборищем карьеристов и бюрократов?  Помимо прочего, он пришёл к выводу о «неидеальности» её кадрового состава. Но, увы – идеальных людей и не бывает. Попытки выстроить «идеальную» коммунистическую организацию породили лишь бесчисленные расколы внутри троцкистского движения – ибо члены их вечно тягались друг с другом в «революционности» и изобличали друг друга в недостатке оной. В результате родилась даже известная поговорка: «Один троцкист – тенденция, два – партия, три – интернационал, четыре – раскол интернационала».

Более того, у позднего Троцкого в сочинениях нередко мелькала мысль о том, что вот-де рабочие всегда очень революционны по природе своей, но победить им вечно мешают предатели-лидеры. Если у Льва Давидовича эта мысль лишь проскальзывает, то у его последователей она становится настоящей манией. На это «предательство» они могут списать всё – в том числе, своё бессилие и подчас неумение грамотно работать с трудящимися.

Многие мысли самого Троцкого оказываются вывернутыми его последователями наизнанку. Автор «Преданной революции» выступал категорически против характеристики СССР как государства, в котором царит так называемый «госкапитализм». Многие его последователи мыслят в прямо противоположном направлении. Троцкий, даже после высылки за границу, даже после того, как многие его друзья и родные были истреблены, всё же выступал за критическую, но поддержку Советского Союза. Многие его последователи соревнуются в ненависти к СССР. Примечательно, что Джордж Оруэлл, считавший себя сторонником Троцкого, написал литературные произведения, которые до сих пор служат делу очернения и демонизации Советского Союза.

Я уже не говорю про то, как сейчас значительное число троцкистов вместо революционной борьбы предпочитают заниматься поддержкой сексменьшинств, феминистских движений и прочими подобными делами. Говоря о «значительном числе», я имею в виду, разумеется, не всех – имеются у Троцкого и более чем достойные последователи.

В результате можно сказать о том, что троцкизм как ответвление марксизма отличается от прочих направлений, главным образом, взглядом на сущность СССР. Более того – троцкизм Троцкого и тот троцкизм, который мы наблюдаем сейчас, – это две совершенно разных теории.

Троцкисты.

Троцкистами называют нынче всех подряд. В КПРФ или в каких-то сталинистских секточках это универсальное обличительное ругательство. В любой непонятной ситуации называй оппонента «троцкистом» – не прогадаешь. Даже Путин три года назад высказался против «троцкизма», сравнив его почему-то с анархией.

Отчасти такому положению вещей поспособствовала советская пропаганда, в которой последователей бывшего наркома по военным и морским делам неизбежно отождествляли с предателями. Как я уже объяснил выше, реальных оснований для таких обвинений, по сути, не было.

С другой стороны, нелюбовь к троцкистам в общеевропейских масштабах отчасти спровоцирована энтристской тактикой Четвёртого интернационала в 50-е годы. Суть её заключалась в том, чтобы внедрять своих членов в социал-демократические организации, при необходимости – раскалывать их и выводить на истинно революционные рельсы. Плодов такая тактика не дала, но вот имидж интриганов и заговорщиков троцкистам принесла.

Сам Троцкий в конце своей жизни начал обращать внимание на то, что с его последователями происходит что-то неладное. К примеру, во время гражданской войны в Испании в 1936-1939 годах он жестоко критиковал за неверную тактику партию ПОУМ, бывшую до поры до времени в рядах сторонников Льва Давидовича. Дальше ситуация становилась лишь хуже.

Примечательна ситуация с российскими постсоветскими троцкистами. Активисты постарше помнят, как в 90-е годы существовало целое явление – революционный туризм. Местные «троцкисты» вступали сразу в несколько «интернационалов», получали от тех денежные вливания, ездили на халяву по заграницам. Всё это продолжалось до той поры, пока западные камрады не поняли, что хитрые русские попросту занимаются их надувательством.

Если говорить о ситуации дней сегодняшних, то я просто оставлю здесь ссылку на статью Агнессы Домбровской «Маргинальный бестиарий, или Как тов. Троцкий в гробу крутится», наделавшей пару лет назад немало шуму в определённых кругах.

Что же в итоге? Мы должны чётко разделять самого Троцкого с его деятельностью и взглядами, троцкизм как явление, ушедшее на сегодняшний день далеко от своих истоков, и троцкистов, которые по большей части являются лишь пародией на сторонников Льва Давидовича образца 20-х годов прошлого века. Троцкий – не лишённый недостатков, но всё же выдающийся революционер, великолепный оратор, талантливый публицист и историк. И вряд ли бы он испытал что-то кроме отвращения и негодования, глядя на большинство своих последователей.

Как сказал когда-то один человек: «Если ЭТО марксисты, то я не марксист».